Неблагодарная Фира
НЕБЛАГОДАРНАЯ ФИРА
О жизни алии 90-х
– Эсфир-рь, у меня для тебя хорошая новость! – объявила тетушка Элла. – У вас сломался лифт.
– Сломанный лифт – хорошая новость? – удивилась Фира.
– Ты совершенно не умеешь слушать, Эсфир-рь! Пока моя сестрица одолевает ваши лестничные пролеты, скажу по порядку. По пунктам. У вас сломался лифт. Это раз. Я поднималась по лестнице с вашим соседом Семой. Это два. Сема любезно подталкивал меня в спину, поэтому я дошла раньше Эммы. Это три. По дороге Сема пообещал устроить тебя на приличную работу. Это четыре. Не знаю, как ты, а я рада. Это пять.
– Устроить меня на работу – хорошо и даже замечательно. Я тоже рада, но где подвох? Сема ничего просто так не делает! – озадачилась Фира. – Ты не забыла, как он втридорога продал нам ведро просроченной краски для стен? Потом клялся-божился, что из-за неправильного хранения наши стены сразу после покраски стали шелушиться, чисто тебе струпья на физиономии главного городского бомжа Рудика?
– Наверное, вы ее слишком долго хранили! – гневно осудила тетушка Эмма, явившаяся вслед за сестрой для полного кворума.
– Мы? Хранили? Кого? Дизайн физиономии Рудика? Семина краска у нас простояла всего час – с десяти утра до одиннадцати. В одиннадцать открыли крышку. Вместо белой краски в ведре уныло плавал желтый спрессованный блин. Забрать эту гадость и вернуть деньги добрый Сема отказался. Пришлось Семин блин раздробить, развести терпентином и употребить по назначению. Интересно, какой подвох нас ждет сейчас? Я еще не забыла джинсы цвета охры с уклоном в банановую кожуру.
– А что не так с джинсами? – полюбопытствовали тетушки.
– Они были старые, а ваш безупречный Сема пытался продать их Фиме, как новые! Когда мы отказались, повез штаны в Америку. Чикагскому кузену в качестве сувенира.
– Ты не доверяешь людям, Эсфир-рь! – наперебой загалдели тетушки. – Нельзя быть такой подозрительной, Эсфир-рь! Ты ола хадаша! Вас понаехало тысячи тысяч! Вопрос вашего трудоустройства – большая головная боль всей страны! На уборку ты не пойдешь. Кассиры мало зарабатывают. В пекарне жарко и ночные смены. А Семин брат Цалик – хозяин засекреченного завода! Сема тебя к родному человеку пристраивает! Не лишь бы к кому! Будешь работать в приличном месте!
– В каком?
– Без разницы, в каком! Тебя не тащат разгружать вагоны. Тебя берут прямо в лабораторию, где конкурс – много человек на место! Считай, что оно твое!
Боже, какая щедрость. Нельзя отказываться от редчайшей возможности. У тетушек было негласное пожизненное соревнование по части «кто кого перещеголяет умом, красотой и добродетелью». В данный момент шла битва за добродетель.
– Ты думаешь идти к Семе? – нервничали родоначальницы идеи Фириного трудоустройства. – Вакансия ждать не будет. Это живой процесс: появится человек, его возьмут. Выйди в подъезд, спустись на пару этажей и получи у Семы адрес работодателя!
***
Дверь открыла Семина жена Мона по прозвищу Мона Лиза. В отличие от настоящей Джоконды ее брови были густыми, как у художницы Фриды Кало.
– О, Фируся! Как ты вовремя! – левая бровь Моны Лизы взлетела вверх и спряталась под челкой. – Семка дрыхнет, как сурок, я собираюсь варить ребенку кашу, а в доме ни грамма молока! До маколета – целых десять минут ходьбы, лифт бастует. У тебя в холодильнике молоко есть? Сбегаешь?
Фира сбегала и принесла нераспечатанную двухлитровую упаковку.
– Спасибо твоему холодильнику, Фируся! – расцвела Мона Лиза, возвращая бровь на место. – Ты себе потом молока купишь, у вас там с Семкой и Цаликом свои счеты… Соленых огурцов у тебя случайно нет? Есть? Моя ты хозяйственная! Неси сюда, Фируся. Если можно, пару банок. И зеленого горошка баночку! Я делаю винегрет, оливье и шубу. Семка салаты не любит, но кто его спрашивает? Стой, стой. Раз ты все равно к себе поднимаешься, не найдется ли у тебя лишних пяти яиц? Неси прямо сейчас. А Семка потом к тебе подойдет, когда выспится. Дорогу знает.
***
Сема узнал дорогу по запаху Фириных котлет. В это время починили лифт. Безмерно обрадованные тетушки, получив сухим пайком внушительную посудину горячих вкусностей, поспешили восвояси (поди знай, вдруг опять лифт сломается, и добыча остынет).
– Чем у тебя таким вкусным пахнет, Фирка? – прямо с порога принюхался Сема. – С ума сойти. Меня Монка Лизка салатами закармливает, а я больше котлеты уважаю. Ого. Вас, Соловейчиков, раскулачивать надо. Такое количество вам самим не осилить. Сейчас я вас от излишков избавлю. Что за котлеты такие невероятные!!! Я проглотил пять и не распробовал. Без стопарика потому что. На сухую – неинтересно! Дашь мне с собой? Пускай Монка поглядит, какие котлеты на свете бывают. Завтра тоже такие будут? Не будут? Фирка, учти: ежели ты завтра котлет не нажаришь, я обижусь! У меня губа не дура, так и знай. Я тут у тебя уже и тесто заприметил. Оно на беляши? Я бы не отказался… Жарь беляши, жарь. Не буду тебя отвлекать. Придешь за адресом твоей будущей работы, принесешь парочку – мой гонорар за трудоустройство.
Фира принесла десятка полтора беляшей. Получила заветную бумажку с адресом и бонус – игрушечный самосвал без одного колеса – «вашим детишкам поиграть». Дабы не задеть Семину чувствительную душу, Соловейчики-младшие (школьного возраста) вынесли трехколесный транспорт на мусорку. Под покровом ночи.
***
– Непомерный Семин аппетит – комплимент твоим кулинарным талантам! – утешал жену Фима Соловейчик, доедая то, что уцелело после визита соседа. – Человек он, конечно, мутноватый. А вдруг его брат – не жмот и не жулик, а действительно владелец солидного секретного предприятия?
– Секретный объект не может быть несолидным! – загорелась Фира. – Давай прямо с завтрашнего утра туда пойдем. Лаборатория как-никак.
– Если не пойдем, тетушки наложат на нас семейное проклятие и отлучат от своей фирменной окрошки! – рассудил Фима. – Мы все равно ее терпеть не можем, но тетушки этого знать не должны.
По адресу, данному Семой, не значилось ничего похожего на солидное предприятие. Соловейчики безрезультатно наматывали круги вокруг неприметной избушки-развалюшки с красной кнопкой на воротах. Возможно, так и должен выглядеть засекреченный объект. Нажали на кнопку, калитка со скрипом открылась. Послышалось рычание.
Вход преграждал огромный сенбернар. Выход – тоже.
– Фима, мы в ловушке! Сейчас он нас съест! – ужаснулась Фира.
– Не съест.
– Сожрет с потрохами и не подавится!
– Мы можем предложить ему тетушек, они упитаннее и вкуснее. И они нас сюда направили! – Фима никогда не терял чувства юмора.
– Он лижет мою руку! На вкус пробует. Ой, не могу, какой миляга. Тепленький, мягенький, немножко великоватенький… Чудеснейший песик! Фимочка, радость моя, возьмем его себе?
– Нельзя его себе, это наш привратник Шурик, мы его обожаем и никому не отдадим! – навстречу Соловейчикам выкатился румяный колобок в рабочем халате с бейджиком «Nataly Dudka». – Вы вообще-то куда?
– Вроде сюда.
– Зачем?
– К Бецалелю по важному делу. Есть тут у вас Бецалель, хозяин этой будк… этого предприятия? – осмелели Соловейчики.
– Нет у нас Бецалеля. Есть только Цалик.
– Он нам и нужен.
– Ца-алик! – куда-то наверх прокричал колобочек Натали Дудка. – К тебе тут пришли. Сразу двое… Как вас там? Соловейчиков. Пусть поднимаются?
После этого Натали вложила в головы визитеров полезную информацию.
– Ребята, дуйте вверх по лестнице, только не упадите, там ступеньки аварийные. На стулья садиться не вздумайте, они хлипкие и пыльные. И учтите принципиальный момент: Цалик часто зарплату задерживает, переработки недоплачивает... Эксплуататор в чистом виде. Можно сказать, лауреат среди эксплуататоров. Соловейчики, эй. Чего скисли? Вас сюда за уши притащили? Палками пригнали? Сходите, осмотритесь, пообщайтесь, если не впечатлитесь, найдете повод слинять... И вот еще что. Совет даме: Цалик хочет омолодить коллектив, старше 35 не принимает. Ты выглядишь на тридцать, но если в паспорте больше, молчи.
У Соловейчиков было два варианта – умереть или заболеть. Ни тот, ни другой не годился. Самое верное – принять ситуацию как неизбежность и перешагнуть через себя хотя бы ради спокойствия Эммы-Эллы. Их может хватить кондратий – хлопот не оберешься.
***
Потенциальный босс угнездился на втором этаже. Железные ступеньки винтовой лестницы, раскаленной от жары, сердито вибрировали. Усложняя путь, перила пошатывались. Неужели отвалятся? Сверху размеренно и неторопливо сыпалось нечто, похожее на песок.
– Чувствую себя, как путник в пустыне, – шепнул Фире Фима, осторожно выковыривая ногу из отверстия между ступеньками.
– А я чувствую себя колючкой в задней части верблюда. Сейчас эта конструкция развалится и укокошит нас под своими обломками!
– Не укокошит. Мы почти добрались до цели. Для опытных альпинистов винтовая лестница – детский лепет!
Дверь в вожделенный кабинет была приоткрыта. Не толкать же ее ногами? Фима легонечко – совсем легонечко – нажал на дверную ручку… Похоже, та ждала этого. Неожиданно легко рассталась с дверью и возвращаться на место не намеревалась. А гройсе цаца. Великая недотрога. Куда ее девать…
В душном кабинете восседал человек, похожий на Сему, только на голову выше и раза в два толще. Изображая деятельность, он выписывал в ежедневнике то ли кружочки с квадратиками, то ли крестики с ноликами и пытался выглядеть страшнее своего сенбернара.
– Шалом! Мне назначено к Бецалелю! – обмахиваясь Семиной бумажкой, как веером, пропыхтела вспотевшая от ступенек Фира.
– К кому, к кому? – перекрикивая дикий грохот каких-то железяк, Цалик пронизывал взглядом пришельцев. Канонада мешала разговору. – К кому, к кому?
– К вам. От Семы! – Фира положила на стол бумажку.
Недоумение Цалика обозначило полное ничтожество Соловейчиков, явившихся отвлекать занятого человека от его праведных трудов.
Тогда Фира взяла из рук мужа дверную ручку и торжественно (не выбрасывать же добро) пристроила на стол рядом с Семиной бумажкой.
Получилась удачная композиция, но занятой человек нарушил ее целостность. Поднес к глазам бумажку, укоризненно покачал головой и выдал монолог.
– Если бы мой брат меньше играл в футбол и не забивал голы головой, он бы имел более крепкие мозги и на старости лет не бегал по мелким шарашкам. А возглавлял бы вот такое предприятие. Сейчас у меня, правда, не очень легкие времена. Мне нужна помощь добровольца-энтузиаста с инженерными мозгами и умелыми руками. Работы – на полчаса: стулья перекособоченные наладить, сетку от комаров натянуть, вон ту полку прибить, эту ручку к двери привинтить, перила подправить, в ступеньках пару отверстий заварить, дверь смазать, а то скрипит, кондиционер прочистить, а то не фурычит, в кране прокладку сменить, засор в трубе пробить… После этой небольшой бесплатной трудовой повинности мы перейдем к вакансии по трудоустройству.
– Что-то мне это лабораторное дело не нравится. Начну-ка я вредничать, – шепнула мужу Фира.
– Не возражаю. Давай. Начинай! – забавляясь ситуацией, Фима любовался дверной ручкой.
– Дорогой Бецалель! – Фира была предельно вежлива и уважительна. – Ваш брат Сема – прекрасный человек. Я ему очень благодарна за протекцию в ваш концерн.
При слове «концерн» Цалик приосанился. Фима поперхнулся и закашлялся. Грохот металла затих. Откуда-то снизу донесся лай Шурика.
– Могу начать работу хоть сейчас! Пахать буду изо всех сил! Возраст, правда, берет свое, но мне всего сорок пять и на качестве это пока не отражается, – не моргнув глазом, Фира добровольно прибавила себе целых восемь лет. – Я трудиться люблю! Одна только просьба. Нельзя ли меня по утрам у калитки встречать, а после работы до нее провожать? Я собак боюсь до смерти! Ваш вышибала Шурик такой большой, такой страшный, мне бы не хотелось добояться до психиатра. Вы поняли? Меня надо только встретить, привести на рабочее место, и я сразу – за работу! Я очень старательная и добросовестная!
Владелец «концерна» пытался поймать Фирину мысль. Хотя бы одну из многих.
– Мне только тяжести таскать нельзя, – продолжала Фира, без особых усилий способная тащить с базара два восьмикилограммовых арбуза одновременно. – Свыше двух килограммов – ни-ни. Всё, что по весу легкое, будет мое, остальное – не мое. Кроме меня, у вас ведь и другие работники есть. Я работы не боюсь, я высоты боюсь! До вашего кабинета кое-как добралась, сильно страху натерпевшись, в перила крепко уцепившись… Я даже на корабельной палубе так не шаталась. Как назад буду идти, не знаю. Сегодня с горем пополам спущусь, но больше в ваш кабинет ни шагу не сделаю. У меня от высоты голова кружится! Вы же не всё время на этой верхотуре сидите? Вам не трудно будет ко мне спускаться для указаний по рабочему процессу? Прекрасно! Так мы и поступим. И еще одна просьба…
Вот это сила искусства! Фиме показалось, что в его жену вселился дух несравненной Фаины Раневской. Обалдевший Цалик внимал, изредка шевеля губами.
Тут позвонил Сема. Его родственник очнулся от чар Фириного актерского дарования и проворно, словно лягушка муху, схватил телефонную трубку.
– Ни за что на свете! – рявкнул Цалик мозгосверлительным голосом. – Ни за что на свете! Семка, кого ты мне прислал? Она старая, больная и с замашками принцессы, а он отлынивает мне тут всё чинить в свободное от его работы время!
Скрежет металла возобновился и сверлил мозги не хуже Цалика. Возможно, это было восстание расстроенного жизнью оборудования. Под этот аккомпанемент Фира приветливо прокричала «тода раба», обменялась прощальным взглядом с настольной дверной ручкой и, умаявшись от уверений в собственной исключительной работоспособности, пулей вылетела к калитке.
Фима задержался по причине застрявшей в ступеньках ноги.
Пока Натали отделяла Фиму от лестницы, Фира обнималась с Шуриком.
От сенбернара Фиру отдирали и Натали, и Фима. В четыре руки и четыре лапы. Шурик еле отбился. Он же не какая-то там комнатная собачка! Он же на работе! Секретный объект охраняет!
– Вижу, ребята, вам понравился наш крутой пацан! – сказала Натали, проворно укладывая в тендер упаковки с рулонами туалетной бумаги.
– Шурик? Он великолепен!
– Я про того, кто наверху! Про Цалика!
– О, Бецалель силен! Истинный эксплуататор! Вот только мы так и не поняли специализацию вашей конторы. Если это, конечно, не тайна государственной важности…
– Что мы выпускаем? Продукцию стратегического назначения, – Натали Дудка совсем «не любила» поговорить. – Производим вот эту туалетную бумагу не самого лучшего качества, поэтому Цалика называем дректором от слова «дрек». Он таки конкретный говнюк…
***
Ура! Не взяли! Такая карьера оборвалась на взлете! Прощай, секретный объект… Прощай, дректор! Прощайте, чудесный сенбернар Шурик и колобочек Натали Дудка…
– Неудивительно, что тебя не взяли, Эсфир-рь, – поджали губы тетушки. – У Семиного брата – высокий уровень технического прогресса, секретности, придирчивый отбор кадров… Куда тебе!
Что сказал сосед Сема?
– Неблагодарная ты, Фирка! Я тебе такую классную работу организовал, а ты пальцем не пошевелила, чтобы ее заполучить. Котлет пожалела! И беляши твои мне теперь не светят… Мою Монку Лизку ты тоже подвела. Она так рассчитывала твои блюда за свои выдать, перед моей мамой похвастаться…
В утешение тетушки передали Семе с Моной Лизой большую-пребольшую кастрюлю окрошки. За речевые обороты действующих лиц Соловейчики ответственности не несли.
Зинаида ВИЛЬКОРИЦКАЯ
Иллюстрация Ладо Тевдорадзе
---------------------------------------------------
Рассказ "Неблагодарная Фира" опубликован в журнале ИсраГео.