— Во-первых, можно как у нас, предприятия разместить на луне и там же и работников, — напомнил я, — когда все ресурсы на общее дело идут, а не в карман отдельным жадинам, то и дело спорится. К тому же, мы технологиями обеспечим, можно ведь и на других планетах провести терраформирование, сделать их пригодными и переселить всех лишних. Знаете, почему у вас космические программы заглохли? А мой предшественник поработал, дабы вы другие планеты своим злом не заражали, да и мне возиться дольше, скачи тут с одного места на другое, тем паче, колонисты с эмигрантами, как правило, злее и более грешные, в силу высокой пассионарности, вспомни кондотьеров и первых поселенцев Северной Америки. Представляешь, как были бы сильны местные бесы? А так сейчас вас сначала сделаем адекватными и позитивными, а там пожалуйста, расселяйтесь где захотите, станете желанными гостями любезными. Так что никаких проблем не будет, а случится недостаток в чем, наши корабли ныне быстрые, моментально доставим необходимое и с радостью поделимся. Такова суть добряков.
— Понятно, голодную саранчу с чумной планеты выпускать самоубийственно, а вот цикад стрекочущих, уже можно, — Поля вздохнула, — как же стыдно быть такими ужасными и неполноценными, и когда ухитрились свернуть не туда, спрашивается? Ведь во времена Явана Говяда только Русь чистой и оставалась и то недолго, а Ар уже тогда ко злу склонился вполне. Да, о чем я, вспомнить Адама и Еву, рая обитателей, у которых все было, а захотелось цивилизации, зачем-то, вот и доигрались. Вспомнить хоть дикарей современных, в самых дальних уголках планеты, они работают всего по несколько часов в день, с природой в ладу живут и горя не знают, да, может, они там дотягивают лет до тридцати-сорока и болезни лечат травками, но насколько это более интересные, праведные и полезные годы. А если их ещё избавить от зловредных вождей, корыстных жрецов и необходимости воевать между собой и с хищниками...
— Видишь, ты сама все всегда прекрасно понимаешь, — я улыбнулся, — у современного человека есть и машины, и тёплые квартиры, и счета, он может дотянуть до ста лет, но счастливее ли он дикаря из леса, вот в чем вопрос. Насколько я помню, те аборигены, которых познакомили с благами и заставили жить по-новому, дружно утверждали, что раньше им было куда лучше. Я уже не говорю о том, что прежде не бывало ни таких кошмарных вирусов, ни проблем с природой, ни ядерных войн. Цивилизация, это как дудочка и горшочек из известной сказки, то одного не хватает, то другого, и с ней плохо, и без неё тяжко, но обойтись можно.
— Это кстати тут не совсем к месту, но скажу, что героиня той сказки была редкостной дурой, — соратница облизала губы, — не помню, что она там собирала, землянику или грибы, но могла бы на дудочке поиграть, собрать урожай горкой, потом обменяться обратно, положить в горшок и спокойно домой бежать, это же элементарно?
— Когда у тебя мозги есть, а лентяи, как правило, глупы, — я поморщился, — им же думать лень. Будь героиня нормальной, она бы и без дудочки справилась, просто пришлось бы потрудиться. Ну, отправляемся на зачистку, так сказать?
— Ой, — Полина куда-то указала.
Я повернулся и увидел, что на нас целая толпа прет. Ну, конечно, демон ведь людей олицетворял, почти всех, так чего ему стоило им приказ отдать разорвать некоего Ивана Благовеста, дабы не пришлось с ним после драться? Такой расклад и хорош, и плох.
— Ну, возблагодарим врага своего, — я потёр руки, — сам себе в ногу выстрелил, искать кого-то для очищения не так и просто, а эти своей волей явились, меньше грешников, проще драться с недругом. Молись, ибо нам крепкий защитный барьер потребуется и ещё придется немного полетать.
Поднял я машину в воздух на такую высоту, чтобы камни, палки, пули и прочее не доставало, да послал в полёт мечи, только грешники на очищенных сразу накидывались, пытаясь прикончить, приходилось и их сферами прикрывать, а надолго ли меня хватит? Ладно, попробуем злодеев туда-сюда погонять. Конечно, многие на машинах были, пытались нагнать, ещё и своих же давили бездумно, а следом и вертолеты с самолетами появились в воздухе, пришлось маскировать присутствие, дабы не видели, начался настоящий ад, люди носятся, пытаются нас отыскать, постреливают в воздух. Каким-то чудом уже очищенных по домам развёл и велел им молиться, защитные барьеры усиливая. Пережить эти сутки окажется совсем даже не просто, увы. Все же нельзя недругов недооценивать. Но, я времени и не терял, отслеживал небольшие группы и отдельных индивидуумов, очищал и заставлял прятаться. Конечно, выходило меньше, чем раньше, а не больше, но все одно продвигались.
Интересно, что вместе с обычными горожанами в облаве участвовали и элита, кто уцелел, хозяин у всех теперь один, наконец, народ объединился, пусть и ради негативной цели. Не удивлюсь, коли в толпе и обитатели Кремля отыщутся. Но, демон и на этом не остановился, принялся через все громкоговорители кричать, да через интернет и телевидение транслировать, что коли я не сдамся, обрушит на Москву ядерные бомбы и ракеты, да сотрёт её с лица земли непременно.
— Не сделает он этого, по той же причине, что и раньше, страшная смерть многих грешников обелит, — я покачал головой, — а грех убийства на него же и ляжет. Смерть ужасна, коли она окончательная, а так просто снова воплотятся, в иных телах, или в раю устроятся, а кто в любом случае в ад, то ненадолго. Сам должен понимать не хуже. К тому же, такая бомбардировка может начать глобальную войну, обвинят ведь запад коллективный в атаке, а тогда разорение богатеям, чиновникам и власть имущим. Пусть даже не мечтает с нами таким образом покончить. Впрочем, коли и попробует, я найду способ беду предотвратить. Пусть кричит, этим все и ограничится, не верю, как у Станиславского.
— Но, до чего же подлые, — подруга кулак сжала, — сами отдыхают, а нас гоняют, как зайцев, чтобы к завтрашнему дню уже никуда не годились совсем.
— Да, отдых у них тот ещё, — я усмехнулся, — от страха трясутся, как о будущем думают, демоны же трусы, и жалеют, что своих скушали, потому как было недругов трое, а теперь один. Небось, и кусок в горло не лезет, а алкоголь не пьянит нисколько, и распутницы не радуют, молится Чернобогу да Световору, а отзыва и нет, оба высших демона, силы темной, ненавидят неудачников, да неумех, а подручные их изрядно подвели и поражением, и тем, что между собой передрались, да перессорились, скорее последних сил лишат, чем хоть в чем-то помогут. Так что завтра перед нами явится враг бледный, трясущийся и измученный, нам же правое дело, да молитва дополнительные силы дадут, порубим чудовище на мелкие кусочки, не успеет и пискнуть. Приготовься, сейчас минуем небольшой свободный участок и укроемся вон над тем зданием, там и визуально не видать, и ментально тоже. Пора немного и выспаться, ты первая.
— Да уж мне скоро вечно спать предстоит, последние деньки доживаю, — отмахнулась воительница, — лучше посижу, помолюсь, да о прошлом подумаю, о тех милых днях, когда ещё близкие живы были, и никакая ответственность не давила, а единственной проблемой в жизни являлась внешняя непривлекательность и отсутствие отношений с мужчинами.
— И радуйся, что сохранила себя, — я погладил подбородок, — чистую девственницу копье чуть больше бережёт, была бы иной, куда быстрее сгорела. И ничегошеньки не потеряла, в прошлых жизнях и рожала, как женщина, и детей делала, мужчиной, все познала, а сейчас духовное важнее в разы.
— Хорошо говорить такое парню-амебе, — проворчала Полина, — если тебя вообще можно считать мужчиной в принципе, любви между полами не знаешь, о сексе представления не имеешь, кроме того, что из мозга других нахватался, рассуждать же берёшься. Каждой женщине, хочется любимой быть, и детей рожать, а меня и не целовали ни разу, как уж как там душа в прежних телах веселилась, то и не интересно совсем. А влюбляться теперь поздновато, за один-два дня до смерти, и лишать себя девственности страшно, раз копье такое чувствительное. Вот ведь «повезло» с оружием, когда тебя быстрее убивает, чем противника. Не видать мне красна солнышка, не ощущать кожей прохладного ветерка, не купаться в воде, не лежать на песочке. А ещё и на учебу время тратила, зачем, спрашивается? Переживала за оценки, зачем-то, радовалась успехам, а получилось все тлен. И что-то не слышу, чтобы ты меня утешал.
— А что я могу сказать? — я плечами пожал. — Ты человек и должна так реагировать, как бы ни была сильна решимость собой пожертвовать, сколько бы не уговаривала себя, напоминая о чудесах рая, и о неизбежности смерти в любом случае, страх и сомнения не исчезнут. Могу поддержать, но верю, и сама способна справиться, отличить истинное от наносного. Считай, что в монашки подалась, так сказать, предпочла духовное материальному. А чего не пробовала, о том и жалеть смысла нет, могло ведь и не понравиться, между прочим, вторую половинку найти не легко, не всякому удаётся, а там и быт заедает, а ещё опасности разного рода.
— Точно, если бы ты не прилетел, нам же всем все равно конец скоро пришёл, ни от одного, так от другого, — девушка лицо закрыла ладонью, — а учитывая, что я в Москве живу, точно или сгорела, или от рака умерла, или ещё от каких болячек, связанных с радиацией, а коли и выжила, пост апокалиптический мир не лучшее место для жизни, а тем паче, для потомства, не захочешь и рожать. А в случае вируса ещё страшнее, на самом деле. Да и природные катаклизмы, тоже не рай. В общем, целиком ты прав, не о том жалею и думаю. Тут счастье и существование всего человечества на кону. Хотя, мог бы намёк уловить и поцеловать хоть для видимости.
— Ну, если ты вправду этого хочешь, — я принял свой истинный вид, — можно, с меня-то не убудет, все равно никаких чувств не вызовешь, в принципе.
Подруга громко выматерилась и даже отпрянула, головой о дверь в машине стукнулась, начала тереть затылок оставшейся в наличии рукой. Явно все хотелки улетучились напрочь. Немного в голове дури поуменьшилось.
— Предупреждать надо, так и заикой стать недолго, между прочим, — спутница перекрестилась несколько раз, — пожалуй, тот демон четырёхцветный да посимпатичнее будет несколько. Без обид только.
— Да, чего мне обижаться? — я пожал плечами. — Я же не человек, соответственно, мне от внешности лишь требуется физическая чистота, да аккуратность, а красота нужна тем, кто себе вторые половинки отыскивает. Нет нужды в жене или муже, так и красоваться не станешь. На родине лишь духовную составляющую и оценивают, а не то, насколько чешуя блестит, или какая длина хвоста.
— Мод, у вас, соответственно, нет, — кивнула собеседница.
— А мы и одежду не носим, а скафандр заменяем защитным барьером из энергии, — пояснил я, — потому, нет ничего такого, да и у вас не будет, просто не потребуется, станете обходиться простой и практичной одеждой. Любование собой, это ведь гордыня, как и украшательство, за ним истинной сущности не разглядеть. Не паранджи, разумеется, но и не королевские наряды, и никаких ювелирных украшений.
— Понятно, жизнь самая-самая-самая простая, мирная, спокойная, но серенькая, — сделала вывод Поля, — тогда и вправду хорошо, что помру, не сказать, что прямо жила шопинговый, да и украшений было раз-два и обчелся, но как быть женщиной в таких условиях, без нарядов макияжа, ноготочков и прочего? Как у Петросяна в его концерте «говорили мне о том, что красивы наши женщины трудом, я с работы прихожу, разинув рот, муж увидит, дыбом лысина встаёт».
— Ну, можно сказать и так, — хохотнул я, — ну, полегчало немного?
— Слушай, по-моему, кто-то открывает дверь на чердак, пора передислоцироваться, — прервала меня воительница.