А не замахнуться ли нам на Иммануила нашего, Канта?
И замахнемся!
1.
Мои друзья на прозе, наверное, заметили, что мысль товарища Локсия вертится ostinato вокруг нескольких центров – текстов Гоголя, музыки Стравинского и Критики Канта.
Текст, который перед вами, задуман как некий мостик, перекинутый от трансцендентальщины Канта в мифические сферы.
Итак...
«Посредством внешнего чувства (свойства нашей души) мы представляем себе предметы как находящиеся вне нас, и притом всегда в пространстве. (...) Что же такое пространство и время? (...) Пространство не есть эмпирическое понятие, выводимое из внешнего опыта. (...) Представление о пространстве не может быть поэтому заимствовано из отношений внешних явлений посредством опыта»
(И. Кант "Критика чистого разума")
Поскольку Кант не сомневается в реальности пространства – оно ведь в Тор 5 философских концептов! – он делает вывод, в обоснованности которого тоже нельзя сомневаться: «сам этот внешний опыт становится возможным прежде всего благодаря представлению о пространстве» (с). После вывода предварительного следует и главный вывод – тот, на котором основан весь ход расследования в Кантовских Критиках.
Идем дальше:
«Пространство есть необходимое априорное представление, лежащее в основе всех внешних созерцаний. Никогда нельзя себе представить отсутствие пространства, хотя нетрудно представить себе отсутствие предметов в нем. Поэтому, пространство следует рассматривать как условие возможности явлений, а не как зависящее от них определение; оно есть априорное представление, необходимым образом лежащее в основе внешних явлений».
(И. Кант "Критика чистого разума")
Я не поэт Бездомный, чтобы спорить с Кантом. Не стал бы я, вместе с Гегелем, осуждать Канта за апелляцию к воображению! – хотя и негоже философу искать опоры в Kribskrabs der Imagination, вместо объективной истине. (словечко "Kribskrabs" взято не из Канта и даже не из Гегеля, хе-хе; это Гёте. Перевода я, правда, так нигде так и не нашел, но думаю, слов говорит само за себя!)
С другой стороны, невозможно представить себе ни отсутствие пространства (вокруг предмета), ни отсутствия предметов внутри пространства; пустоту вообще невозможно себе представить, поскольку ее, пустоты, боится не только природа (по Аристотелю), но и наше воображение. Так вот... А есть ли пространство что-нибудь, как не пустота? Причем, и по форме, и по содержанию! – пространство есть ТО, в ЧЕМ всё содержится или находится, равно как и ТО, в ЧЕМ НИЧЕГО НЕТ: оно пусто! Но ЧТО стоит за самим концептом «пространство»? да ничего не стоит! Пространство выдумали геометры; они ввели его ради удобства, для решения конкретных задач.
Вы скажете: «Эва ты, братец, загнул! Да не из-за пространств ли воюют всю историю? Да не пространство ли торчит клином между друзьями и врагами, отделяя, порою, первых или приближая последних? Это же предмет непреодолимой силы, препятствие на пути – на всех и разных путях – пространство!»
Вы, господа, изволите рассуждать о разных вещах. Разнообразные территории, о которых мы поговорим в этой главе, суть пространства (если не ошибаюсь, такая фигура речи – обозначение частного через общее – называется смешным словом «синекдоха»). А вот Пространство есть абстракция, чтобы не сказать "фикция"! Не стоит величать границы, территории, или расстояния словом «пространство» (без особой необходимости).
С таким же успехом можно называть ракушки каури «криптовалютой», а 5 звездочек на бутылке – «созвездием Васпуракан» (1)
_Давайте, рассмотрим несколько примеров пространства – то есть, несколько ПРОСТРАНСТВ!
___________________________
(1) Звучит, согласен, зачетно, выглядит тоже неплохо, да и есть, что греха таить, в хорошем коньяке нечто космическое. Однако известно: пять звездочек относятся не к звездным далям, а к далекому прошлому (сроку выдержки в 15 лет).
2.
От Кёнигсберга до Берлина 527 километров, а от Кёнигсберга до Санкт-Петербурга – 227: ровно на триста км. меньше. Это по факту, а на деле, дистанция между столицей Прусского королевства и Кёнигсбергом гораздо короче, чем между Кёнигсбергом и столицей Российской империи (да и то – когда как). После Войны, расстояние между эксклавом СССР, Калининградом, и Ленинградом значительно сократилось, а расстояние до Берлина выросло многократно.
Ставя в тексте топоним «Берлин», я выношу за скобки дистанцию между Восточным Берлином и Берлином Западным. А ведь это как бы еще одну персонификацию полумифической границы между Европой и Азией, между Западом и Востоком. после возведения Berliner Mauer, дистанция эта стала «длиною в жизнь» (ведь – люди отдавали жизни за «взятие» Берлинской стены (а она была куда более неприступной, чем пресловутая Великая Китайская стена). Стена существовала 28 лет, разрушена всего за два дня, однако и сегодня, вот уже 35 лет, как нет ни стены, ни страны, а тень от стены четко видна, и даже растет с востока на запад.
Теперь возьмем другие расстояния.
Де-факто, маршрут Санкт-Петербург – Москва по трассе составляет 707 км., а по прямой это расстояние равно условным 635 км. – хотя, по такой дорожке, сиречь по Декартовой системе координат, мог проехать только абстрактный глобтроттер. Итак, весь XVIII век, тарантасам и каретам приходилось трястись по необжитым чухонским болотам более недели. Первый пассажирский поезд от Санкт-Петербурга до Москвы отправился 1 ноября 1851 года, и провел в пути менее суток (2)! К тому же, это было уже не отчаянное «задотрясение» по пустынным чернотропам, а как бы длинный бульвар, проходящий среди подмосковных дач и дворцово-паркового пространства предместий Санкт-Петербурга.
Сегодня высокоскоростной "Сапсан" доставит вас с Московского вокзала на вокзал Ленинградский быстрее, чем за четыре часа! Грубо говоря, за триста лет существования Северной Столицы, расстояние сократилось в пятьдесят с лишним раз (3)! «Грубо» потому, что речь о физической дистании. Сколь же трудно судить о том, как менялась нематериальная дистанция между двумя столицами в различные периоды истории: во время переноса столицы в первой половине XVIII века (4) и «обратно» в 1918 году, в период «соцсоревнования» между императором Александром III и Павлом Третьяковым, наконец, в лихую годину Блокады...
Образно говоря, расстояние между двумя столицами – старой новой и новой старой – менялось неоднократно, и порою довольно радикально, за последние несколько периодов Российской истории: при Екатерине II, Николае I, Ленине, Сталине, после Сталина, после Советского Союза, при Путине (5).
__________________________
(2) Говоря точно, 21 час 45 минут. Этот поезд ехал со средней скоростью в 37 километров в час – то есть, медленнее, чем автомобилист, неуважающий себя, или слишком уважающий ПДД. А скорее, мул или ишак!
(3) Прогресс не стоит на месте. Однако я не думаю, что возможен дальнейший серьезный рост скоростей: человеческий организм не выдержит бОльших перегрузок! – по крайней мере, человеческий организм без качественного биотехнологического апгрейда...
(4) В «Полном Своде Законных актов Российской империи» не обнаружено ни одного документа, который указывал бы на перенос столицы из Москвы в Санкт-Петербург. Мы даже не знаем, в чье царствование это произошло: (наслдничков) Петра I или уже при Анне Иоанновне. Можно подумать, что перенос властных структур в новую столицу произошел не только волюнтаристично, но и спонтанно! Перенос столицы обратно документирован, но также непонятен: в 1918 у большевиков в Петрограде было значительно больше сторонников, да и время было самое неподходящее. К тому же, инициатором переноса были не Ленин, ни Троцкий или Свердлов, а... Бонч-Бруевич (не самая авторитетная фигура для столь архиважного решения)!
(5) Тут хотелось бы вставить одно замечаньице: обычно, Советскую историю противопоставляют императорской или царской России; в таком контексте, за термином «Советская история» встает некий монолит, пресловутые «70 лет». А это не соответствует исторической правде. Советскую историю можно, не слишком углубляясь в детали, разделить на Семь периодов, из которых только на Эпоху Сталина приходится три периода.
3.
Теперь взглянем на еще одно пространство-дистанцию. Она, вроде бы, короче, но как посмотреть...
На протяжении долгих лет, Микеланджело стоял на лесах, запрокинув голову далеко назад. Трудности в работе добавляло освещение: свет от свечей и лампад как бы разбавлял дневной свет, проникавший через окна и настил, делая его неоднородным, неудобным. Пять лет, проведённых под сводом капеллы, пагубно отразились на здоровье Мастера: он страдал артритом, сколиозом и инфекцией ушей (которая развилась из-за краски, попадавшей на лицо художника). Помимо этого, Микеланджело долгое время мог писать свои сонеты, только держа текст высоко над головой.
Такова была цена, которую заплатил синьор Буонаротти за свой непревзойденный шедевр, за Потолок Сикстинской капеллы. Как говорили встарь, такова судьба художника! (6)
Тут встает один нескромный вопрос: «А ДЛЯ КОГО, собственно, писал Микеланджело свою бессмертную фреску?» Ведь она вознеслась на целых двадцать метров над паствой и туристами! Здесь, все старания Маэстро Микеланджело отдалены – и отделены – от зрителя двадцатью метрами «отвлекающих» росписей (выполненных, между прочим, Гирландайо и Боттичелли!). Собственно говоря, на такой высоте вся тончайшая работа (хм, реальная работа на высоте!) оставалась недоступной – да и попросту невидимой – вплоть до появления «эврики» немецкого оптикостроения Voigtlаеnder Zoomar (с которого и возникло слово “зум”). На протяжении четырех веков, видно было одно: там, наверху, что-то нарисовано (ну, не дождевые подтёки...). Лишь в 1959 году зум открыл нам, ЧТО ЖЕ изобразил «отец барокко» 450 лет назад! Нечто подобно – zoom in, zoom out – произошло в 1939 году, когда, пролетая на самолете над Перу, Пол Косок заметил на голых пустынных склонах гигантские рисунки. Любопытно, что первооткрывателем Lineas de Nazca оказался не лётчик и не военный-разведчик, а археолог! Кстати, геоглифы Наски – еще один пример относительности пространств.
_______________________________
(6) Продвинутый современный человек без сантиментов скажет: «Ха! бином Ньютона! Папа Сикст обещал неслабый гонорар!». Понятно: деньги решают всё. Однако, следует вспомнить, что Мастер неоднократно отказывался от работы – он позиционировал и воспринимал себя как скульптора, а НЕ как живописца! И потом, в Италии Чинквеченто Микеланджело без особых проблем нашел бы немало заказов, быть может не таких хлебных, но и без экстрима! Я же возьму на себя смелость утверждать, что Микеланджело Буонаротти страдал и творил не столько для папы или для нас с вами; был Некто, Кому посвятил он свои труды и дни
4.
Наконец, последний пример. Это – исполинские пространства.
Далеко ли до Солнца? очень. Пожалуй, даже слишком! во всяком случае, для нас это расстояние непреодолимо, непостижимо и даже непредставимо.
А от Солнца до нас? да рукой подать! – причем, до тропиков куда ближе, чем до приполярья. Звучит смешно и глупо, зато сущая правда. А для фотона расстояние совсм ничтожно – весь путь займёт у него всего восемь минут. Именно столько живет фотон – меньше, чем то время, за которое вы добрались до этой строчки. И вся жизнь фотона, это полёт, полет сквозь бескрайнюю мглу, чтобы исчезнуть на далекой и чуждой Земле . Обратного пути нет – ни возвращеения на Солнце, ни ответного полета. Ну а для нас этот путь вообще недоступен, сколько жизней и кальп бы мы ни прожили!
Впрочем, несоразмерность еще не значит несопоставимости.
Вот, прямо сейчас, за моим окном висит огромная туча. Из-за нее, родимой, кругом прохлада и свежесть, несмотря на обычный этому сезону зной. С точки зрения здравого смысла, это абсурд: Солнце многократно превосходит всю Солярную систему – чего уж говорить о крохотной Земле; а уж эта неприметная туча соотносится с Солнцем не как улитка с Фудзи: даже вышеупомянутый ЗУМ не смог бы их соотнести. Однако, поди ж ты: наша доблестная тучка противостоит огромному грозному и пылающему светилу!..
_____________________________
(7) Один отряд фотонов даст распуститься сакуре, другой заставит капельку росы заискриться между открытых им же бутонов, третий поможет девушке с холста прочесть письмо, а нам – увидеть их в свете из окна – призрачного, но непреложного. Фотоны жертвуют собою ради всего этого. Что получают они взамен? Что получает Солнце взамен? – нам оставлена лишь бескрайняя свобода для размышлений и воображения.
5.
Итак, рассмотрев всего несколько примеров, мы обнаружили целый штабель несоответствий, которые связаны с пространством. Вернее, с ПРОСТРАНСТВАМИ – они, собственно, суть то, что мы можем увидить, вообразить и помыслить. А вот пространство – «в своём, единственном, числе» – есть не что иное как ПУСТОТА! (и слава китайцам: они поняли это столетий за двадцать до Канта)!
Кроме того, пространство является идолом Канта – тем самым идолом, о котором писал в свое время еще Фрэнсис Бэкон. Точнее сказать, пространство является «идолом пещеры». Этот, один из четырех идолов английского философа, заключается в том, что че¬ловеку свойственно домысливать то, что дают ему органы чувств; человек как бы находится в пещере, из которой видна только часть окружающего мира, и ему свойственно предполагать наличие остального. Именно это, остальное, Кант именует «трансцендентальным» ("выходящим за пределы"; в данном случае — за пределы опыта). По Канту, трансцендентальными являются формы восприятия – пространство и время.
У нас в распоряжении ДВА утверждения: одно гласит, что пространство представляет собою всю полноту видимого мира, а второе – что весь мир погружен в пустоту (которая пуста именно потому, что полон её наполняющий мир!). Не знаю, назвал бы Иммануил Кант эти тезы «антиномиями», но – как и подобает антиномиям – эти утверждения равно легитимны. А на самом деле, существуют только пространства – регионы, границы и расстояния, а понятие «пространство» вымышлено для удобства – так же точно, как вымышлена Система трех измерений.
Первейшее, что следует знать и сказать о пространстве оно невидимо! Во-первых, пространство пусто – а пустота, по-видимому, все-таки невидима (по крайней мере, для нас). Во-вторых, именно ПРОСТРАНСТВО дает возможность видеть, а стало быть, САМО пространство остается невидимым.
А теперь, дорогой читатель, попробуй отвлечься от экрана, и вообрази себе, ЧЕМ это может быть «пространство за пределами опыта»?» А это очень непростая задача. Следует отвлечься от всего того, что наполняет пространство. Но тогда придется обойтись без слов и представлений, и мой рассказ должен стать беспредметным! а беспредметный дискурс – это либо нечто из арсенала горе-политиков из Евростана, либо напоминает вышеупомянутый фотон, плывущий по межзвездному субатомарному космосу, в котором нет ни гравитации, ни света, ни атмосферы.
Как прикажете описать это пространство? «Язык бессилен!..» скажет недопоэт (Unterdichter, так сказать), а вовсе НЕ поэт напишет какую-нибудь формулу или изобразит условный черный квадрат. Поэтому, лучший язык для (изображения) пространства и времени – это не язык философии или физики, но тот язык, который «Языком поэзии» . Язык поэзии
Мы пойдем другим путем. Этот путь есть не что иное, как особый язык – язык, который Младшая Эдда называет словом «Мёд поэзии». Это не только эддический, и уж конечно не скальдический, язык. Но интересно то, что Гесиод, пророк Михей и автор Старшей Эдды описывают пространство словами, которые не только близки по значению / описанию, но даже звучат похож: у Гесиода – хайно/хаос, в Священном Писании стоит слово «гай» , а в Старшей Эдде – “gipnungagat”. Ближе других нам слово «хаос», однако это не риторически пафосная версия слова «бардак», как может показаться, а обозначение прото-материи: это бездна, которая «безвидна и пуста» (tоhu wa-vоhu) – она разверзается и зияет. Кстати сказать, словом «хаос» пользовались не только мифологи, но и фисики-философы: в частности, Фалес Милетский именно так называл ВОДУ – воду, из которой он, как известно, выводил всё сущее.
Довольно близко к Трансцендентальному Пространству то, что древние греки называли словом «Аид», а аборигены Австралийской пустыни - "Альчеринга" (10). Этот мир, невидимый и слепой, населен – или, лучше, наводнен – призраками из мира мертвых и видениями из страны как записанных, так и не записанных снов. Кроме них, там мыслятся и бытийствуют персонажи из мифов, да и многие разноликие невидимые существа, которые мы (каждый – по своим профилирующим способностям) воображаем, домысливаем и/ли приписываем пространству. Среди этих фантомов – звукообразы из мира музыки, а также из мира ненаписанных картин: четвертое измерение, добавленное к холсту, кисти и краскам.
_______________________________
(8) Характерно, что глава «Язык поэзии» занимает более трети этого Сокровища мировой литературы! Не очень понятно, КОГО видел Снорри Стурлусон в качестве таргет-группы своей книги: спустя столетия после Крещения Исландии и прекращения Походов викингов, древние культы померкли, а скальдическая традиция навсегда исчезла.
(9) (гай) — «пропасть, ущелье» (в Книге Михея 1:6 и Книге Захарии 14:4).
(10) Термин «альчеринга» предложил в недоброй памяти 1938 году антрополог А.Элкин. в действительности означает «вечный», «нетварный». По мнению немецкого этнографа К. Штрелова, «альчера» означает не столько сновидения, сколько мифических предков, «вечных людей», странствовавших по земле в мифическое время.