Клон-3 или В лабиринтах любви. Часть 38. Гл. 1-11

1. Часть 38. Глава 1. Леонидас Феррас в гневе.

Прошло несколько дней после происшествия в клинике и исчезновения доктора Альбьери. Далва не находила себе места, не понимая, почему Лео и Самира вдруг заинтересовались доктором. Но он, кажется, в самом деле пропал!
Любопытная женщина позволила себе вольность и позвонила доктору. Но оказалось, что такого номера больше не существует.
- Какая беда приключилась с Альбьери? – недоумевала она. Тут же Далва достала свою записную книжку и перелистала страницы в поисках номера Эдны. Но и ее сотовый не отвечал.
- Теперь понятно: у них что-то стряслось! Если даже до доны Эдны не дозвониться...
Тут старая Далва призадумалась: как-то это странно! Что происходит? Семья друзей пропала, но ни синьор Леонидас, ни дона Иветти совершенно этим не обеспокоены. Или они ещё ничего об этом не знают? Но если синьор Леонидас  эти недели был занят делами фирмы, задерживался в офисе, мотался по предприятиям и просиживал на бесконечных совещаниях, то дона Иветти проводила время дома с сыновьями, потом ездила с подругой Лауриндой и детьми в Ангру, была вполне счастлива и умиротворена.
Однако Далва обратила внимание, что несколько дней назад жена синьора Леонидаса внезапно вернулась, нарушив собственные же планы. И каждый день всё звонит куда-то, с кем-то подолгу разговаривает. И складывается впечатление, что доне Иветти вовсе не хочется, чтобы кто-то знал о ее разговорах.
Далва, даже не расспрашивая, поняла, что что-то произошло. Но что? Звонила Самира, а дона Иветти отвечала или тоже названивала жене Лео.
- Они что-то узнали, но не хотят тревожить синьора Леонидаса! – осенило Далву. – Это правильно!  Нужно очень осторожно преподнести страшную новость человеку, который уже не молод, у которого может подскочить давление, как бывало не раз.
Но почему не посвящают в проблеме ЕЁ? Обидно! Неужели не доверяют?  Далва припомнила, что Лео интересовался адресом и номером телефона, что стоит на фазенде, той, где доктор Альбьери проводил опыты с коровами. После возвращения из длительного путешествия по пустыне в Марокко, куда доктор так безответственно и эгоистично увлек за собой и Лео, после скандала с Леонидасом, Альбьери, тем не менее, спустя некоторое время вновь получил разрешение и на руководство клиникой, и на опыты с телятами на фазенде Феррасов.
Значит, доктор пропал? Или умер? Но дона Иветти что-то знает! И Далва решила, что сама ее об этом расспросит, когда хозяйка вернется с прогулки на детскую площадку, куда они с доной Лауриндой полюбили ходить с детьми.
Однако этому плану не суждено было сбыться. Домой раньше жены вернулся обеспокоенный синьор Леонидас.
- Далва, что за разговоры, что Альбьери исчез? Ты на днях что-то говорила о звонке Лео, который пытался разыскивать моего приятеля. Даже о фазенде он тебя расспрашивал. В чем дело?
Далва тут же поделилась всем, о чем ей удалось узнать.
- Так значит, телефоны Альбьери и его жены не отвечают? Не просто не отвечают, а их не существует? Странно-странно! – шевеля бровями, бормотал Леонидас, тяжело опускаясь на диван в гостиной.
- Думаю, дона Иветти и Лео о чем-то узнали, но боятся Вас волновать, - осторожно сообщила женщина о своем предположении хозяину.
- Но я должен знать, что случилось с Альбьери! Кстати, мне пытались дозвониться из клиники, но я не сразу смог им ответить. Замотался с производственными проблемами, не сразу увидел сообщения, потом и вовсе забыл.
- Позвоните сейчас, - подсказала Далва.
- Именно это я и сделаю, - согласился Леонидас, набирая номер в телефоне. – Алло? Клиника доктора Альбьери? Это Леонидас Феррас....
Далва внимала каждому слову, произносимому синьором, почти не слыша, что именно отвечают в трубке, но видела, как меняется выражение лица синьора Леонидаса.
- Что?! Как? Альбьери пропал после происшествия с ребенком у возрастной роженицы? Но что с ребенком? Альбьери звонил? Как-то объяснил причину  отсутствия  в клинике? Что? Он оставил распоряжение, что вместо себя он назначает руководить клиникой доктора Жулио? Тааак..., - поглядывая на замершую Далву, задавал он вопросы.
Леонидас Феррас долго беседовал с несколькими врачами,  уже не обращая внимания на присутствие рядом Далвы. Наконец, домоправительнице пришлось отправиться на кухню, где возникли какие-то проблемы. Когда она вернулась, синьор Леонидас стоял посреди гостиной, засунув руки в карманы брюк, и вид у него был ошеломленный.
- Далва, я потрясен новостями. Завтра же еду в клинику. Уже велел утром собраться всем участникам происшествия. Поговорю с каждым и узнаю, что от меня пытаются утаить. Прошло семь дней! Далва, там что-то случилось ещё неделю назад, а я ни о чем не подозревал! Это в курируемой мною клинике! Что пытаются от меня скрыть?!
- Но что произошло? Ни дона Иветти, ни Самира и Лео со мной не сочли нужным поделиться, - с нотой обиды проговорила Далва.
Синьор Леонидас покосился на старую женщину: Далва всё та же, ни в чем не изменила себе – одета в привычные, строгого вида, темную юбку и светлую блузку. Впрочем, она так и не уступила рабочее место другой работнице. Так и управляет делами в особняке. Он ответил верной Далве:
- Конечно, не сочли поделиться! Потому что нас ждет грандиозный скандал! Ах, Альбьери! Напрасно я дал ему второй шанс!
- Синьор Леонидас, расскажите, что с ним случилось? Он жив? А я уж подумала, что он умер. А дона Эдна?
- Не знаю, Далва, живы они или нет,  где теперь находятся... Где Иветти? И ещё: прежде, чем я завтра потребую разобраться в происшествии, мне нужно поговорить с Самирой и Лео. Позвони им, Далва. Пусть немедленно едут к нам. Я жду их сегодня же! А Иветти где?! – переспросил синьор.
- Дона Иветти уже возвращается с прогулки. Я ей только что звонила, когда была в кухне.
- Позвони Самире и Лео! Я жду их обоих! Это дело коснулось родной тети Самиры.
Услышав такое, Далва, набирая номер телефона, тут же нашла объяснение всему переполоху: дона Назира должна была рожать в клинике Альбьери. Наверно, что-то пошло не так. Возможно, женщина не смогла разродиться, и теперь ее родня винит в этом доктора Альбьери. А тот испугался ответственности и спрятался.
Но всё оказалось намного страшнее. Передав молодоженам просьбу синьора Леонидаса срочно приехать для важного разговора, Далва услышала престранную историю. Леонидас не стал ждать возвращения Иветти и от переизбытка чувств поделился новостями, попросив Изадору принести им в гостиную чай.
Отпивая по глотку приятной терпкой жидкости из любимой чашки, Леонидас поведал:
- Не верится, Далва, но Альбьери обвиняют в похищении младенца! Он принял роды у родственницы нашей невестки, забрал одного ребенка из трех родившихся и исчез в ту же ночь вместе с младенцем и Эдной. Я не могу осмыслить и поверить!
- Как? Зачем Альбьери младенец?
- Сказали, что это была девочка. Так уверяет дона Назира, которой Альбьери сделал какой-то несработавший до конца укол, и она увидела, как врач уносит одного из малышей, бормоча, что это девочка.
- Невероятно! Да что же это?!  – потрясенно заметила Далва, приложив ладони к смуглому лицу. Но, задавая вслух один и тот же вопрос: «зачем?»,  она же и сообразила, каков ответ, догадалась  раньше, чем это сделал синьор Леонидас.
Тогда она и напомнила отцу Лео о подслушанном ею недавно разговоре между доной Иветти и Самирой. Напомнила о том, что стало известно не только ей, но и самому Леонидасу, когда он «надавил» на Иветти. 
- Только этим и можно объяснить, для чего Альбьери  потребовалось выкрасть ребенка. Случилось то, чего опасались Лео и Самира. Альбьери злоупотребил их доверием, сделал ребенка от Лео, а когда дети родились, он выяснил, что его ребенком оказалась девочка.  И забрал ее себе.
- Далва, Альбьери сошел с ума! Он сумасшедший! Сначала он сделал клона моего погибшего сына, тайно от меня пытался его вырастить, стал ему практически отцом на долгие годы, не постыдился внушить парню эту мысль... Из-за него я был вынужден судиться с матерью Лео! И вот теперь всё начинается сначала?
Как бы синьор Леонидас ни отрицал, что доктор сотворил из клетки Лукаса  клона, но в глубине души признавал, что именно так всё и случилось. Альбьери посмел! Он так желал вернуть Диого, что посмел нарушить все мыслимые и немыслимые правила и запреты. Леонидас осуждал приятеля только за то, что Альбьери подло скрыл рождение его сына, которого искусственно создал, не смирившись с гибелью Диого. Нового Диого не получилось, но родился Лео, который мог бы стать утешением для него, отца, потерявшего любимого сына! Но Альбьери этого не сделал. Скрыл, обманул, предал тогда. Повторил и в этот раз.
- Альбьери снова сбежал, скрылся. Как его найти? Где он прячется? – размышляла Далва, в то же время с тревогой следя за состоянием Леонидаса, который держался рукой за сердце.
- Я принесу тонометр, чтобы измерить давление! – вдруг сказала она и, не слушая возражений, направилась в кабинет хозяина, где обычно находился аппарат, лежали его лекарства.
- Негодяй! Он снова предал меня! Обманул! Второй раз всадил мне нож в спину! – возмущался Леонидас, пока Далва пыталась измерить ему давление, призывая молчать во время процедуры.
- Я найду негодяя, он мне заплатит и за прошлое предательство, и за то, как поступил только что!
- Но как в клинике узнали, что Альбьери украл младенца? Что они вам рассказали? – переспрашивала Далва, подсовывая синьору Леонидасу таблетки от гипертонии и стакан с водой.
- Далва, это произошло почти ночью, а Альбьери никогда не был глупцом. Если он задумал всё это заранее, то продумано было до мелочей.
И теперь Леонидас поделился с верной домоправительницей историей уже со всеми подробностями из полученных сведений: про укол и шприц-улику, о том, что оказалось три плаценты, что указывало на трех новорожденных, когда матери отдали только двоих мальчиков...
- Далва, Альбьери принялся за старое! Он решил исследовать и этого ребенка! Когда-то ему удался опыт с клонированием человека, а теперь ему захотелось узнать, сможет ли клон стать отцом и что из этого получится!
- Но какие опыты доктор намерен поставить над девочкой, - в ужасе спросила Далва.
Леонидас, видя ужас в ее глазах, отмахнулся, стараясь успокоить:
- Никакие, Далва. Но он станет наблюдать за ней, следить, как растет, как ребенок развивается и всё такое. Ты только представь: он сделал этого ребенка для себя лично, специально для исследований. Мне рассказали врачи клиники, когда я только что им звонил,  что Альбьери после ЭКО настойчиво убеждал дону Назиру в том, что она носит в себе два плода, но доктор Жулио случайно стал свидетелем этого УЗИ и опытным взглядом увидел на экране  три плода. 
- Какой кошмар! Но почему доктор Жулио не настоял? Бедная дона Назира!
- И бедные мы! Бедный мой сын Лео со своей женой! Где Иветти? Вернется она, наконец? – рассердился мужчина, желая обсудить ужасное положение с женой, которая и теперь что-то пыталась от него скрыть. Вот и Далва говорит, что Иветти то и дело обсуждала по телефону что-то важное. И с кем? С Самирой!
Но вскоре все были в сборе. Иветти вернулась и сразу же отправила сыновей вместе с нянями на кухню. Тут же подъехали к особняку Феррасов и Самира с Лео, а следом за ними появились Лукас с Жади.
- Конечно! Предстоит не только серьезный разговор, но и начинается битва за похищенную новорожденную! – сделал вывод Леонидас, оценив уже более хладнокровно ситуацию, перспективы поисков и многое другое.
Но сначала Далва пригласила всех пообедать. Она предугадала, что предстоит семейный сбор. Синьор Леонидас с доной Иветти и оба его сына с женами, при этом все они заинтересованные лица.
Леонидас не стал устраивать разбирательство  во время обеда. Обсуждали поездки в Ангру, потом дона Иветти хвасталась, что ризотто, которое сегодня им подали, было приготовлено по обнаруженному ею рецепту.
- Это ризотто из вяленой говядины с манго. Ничего особенно сложного, но как же вкусно! Вы согласны? – вопрошала довольная хозяйка, не подозревая, что Далва и Изадора внесли, хм-хм, многие изменения в расхваливаемый рецепт.
- О, дона Иветти, я хотела бы записать рецепт! Пора мне научиться готовить. Тетя Назира как-то грозилась научить меня кухонным премудростям, но теперь ей не до этого.
Тут вмешалась Жади:
- Самира, твоя мама тоже вкусно готовит.
- Но и у нее нет времени из-за маленького ребенка.
Вскоре все перешли в гостиную, куда Изадора принесла кому чай, кому-то кофе. Десерт же был съеден ещё за столом во время обеда.
Светские беседы закончились. Настало время обсудить серьезную проблему.
Синьор Леонидас обвел собравшихся суровым взглядом и остановился на парочке в углу дивана.
- Итак,  я позвонил в клинику и узнал много интересного. Исчез мой БЫВШИЙ, да-да, теперь уже точно – бывший! – друг Альбьери. Пропал без следа вместе с Эдной и похищенным у твоей родной тети Назиры ребенком. Я хочу знать, что ВАМ всем об этом известно? Вы скрывали от меня такие важные новости! Но теперь я желаю знать ВСЁ! И вы мне расскажете!
Начался переполох, хотя скандалом назвать его было бы нельзя. Наконец, прояснено было всё, каждая деталь, каждая мелочь. Самира и Лео то вместе, а что-то и по очереди, но деловито изложили историю поисков доктора, передали подозрения доны Назиры, историю рождения нескольких младенцев... Рассказали, что уже побывали в клинике и о том, что там узнали, как обнаружили проданный-перепродаваемый дом доктора, а вот на его следы напасть они так и не смогли. Наверно, у беглецов новые документы!
Потом Самира поделилась впечатлениями о состоянии тети Назиры, которая не намерена мириться с пропажей ребенка, а дядя Саид дал слово нанять частных сыщиков, чтобы доверить им поиски пропавшей Асмы.
- Как-как назвали девочку? – удивленно переспросила Далва, хлопая глазами.
- Асма. Так тетя Назира назвала пропавшую дочь, потому что по традиции иначе не называют ребенка, о котором неизвестно, жив он или нет, - девушка объяснила выбор имени.
- Что значит – жива или нет? Разве доктор не унес живую новорожденную малышку? Иначе она ему была бы не нужна! – вмешался синьор Леонидас.
Самира снова пояснила, что так назвать ребенка были вынуждены из-за древнего обычая, когда Назира не знала, почему доктор так поступил: то ли ребенок умер во время родов, то ли его похитили.
- Сначала было столько версий и предположений! Мы с Лео тоже сначала подумали, что Альбьери мог допустить какую-то ошибку или ребенок был слабеньким и не вынес процесса рождения. Но потом поняли, что мертвого младенца дона Эдна не увезла бы из клиники.
- Да, эта женщина проехала мимо нас на своей машине, не заметив, но прижимая к груди шевелящийся сверток. Разве могли мы догадаться, что она увозит украденного ребенка? –  с возмущением добавил Лео.
- Кто бы мог заподозрить эту парочку в подобном?! Никто! Хотя теперь, после случившегося,  я не удивлен его поступком, - горько произнес синьор Леонидас.
- Доктора нет в Рио, но куда же он спрятался? Надо искать нашу девочку! – напомнила Далва о том, что они пока ещё не обсудили.
- Далва, конечно, ребенка надо найти, вернуть матери, а Альбьери наказать, - нахмурилась дона Иветти, бросив взгляд на Самиру, посмотрев и на Жади. Сейчас начнется то, чего они опасались, когда обсуждали ситуацию во время телефонных разговоров.
- Матери? Но мы знаем, что Самира – мать девочки, а Лео – отец, - осмелилась напомнить Далва, понимая, что синьору Леонидасу страшно затрагивать эту тему, ведь ему не хочется ссориться с Лео. А позицию сына Леонидас пока не выяснил.
И тут снова начались споры. Иветти, Жади и Самира принялись доказывать, что Назира родила детей в результате ЭКО с помощью подаренных яйцеклеток, став юридически их матерью. Биологическое родительство здесь не имеет значения. Лукас как юрист это подтвердил. 
Далва встала на сторону синьора Леонидаса, который возразил им, что матерью двух младенцев мужского пола юридически, несомненно, стали дона Назира и ее муж. Но третий эмбрион был умышленно создан преступным доктором в личных целях, а процедура ЭКО была им использована как заранее продуманная возможность получить этого ребенка. Назира в этом случае была использована им как инкубатор для вынашивания оплодотворенной яйцеклетки. И к заключенному сторонами договору третий ребенок отношения не имеет.
- Но тогда чей это ребенок? Кто его мать и отец? Не доктор же Альбьери как «два в одном флаконе»! – грубовато и настойчиво возразила Иветти.
- Ни в коем случае! Альбьери  использовал не собственный материал! – тут же вступил в схватку Леонидас, не обратив внимания, с каким омерзением на лице дернулась Самира, как она переглянулась с Жади и Лео.
- Иветти, украденная девочка – дочь моего сына Лео и его жены. Точка! Это моя родная внучка – такая же, как Мэл, как мой внук Пьетро. МОЯ ВНУЧКА.
- Лео, твоя мама Деуза и твои бабушка дона Мосинья с доной Лолой – они родственницы Асмы, - тут же встряла и Далва, поморщившись при произнесении непонравившегося ей имени. - Нет, я не согласна с тем, как назвали внучку синьора Леонидаса. Самира, а ты как назовешь доченьку, когда мы ее найдем? Может быть, Глория? Изабелла? Как?
- Дона Далва, я не собираюсь давать имя дочери тети Назиры! Это ее право выбирать имя! Потому что не намерена отбирать у нее долгожданное дитя, выдавать тайну подаренной яйцеклетки!
- Но у твоей тети итак уже трое маленьких детей! У нее уже есть одна дочка – собственная! А ваша с Лео дочь будет расти у нас в лучших условиях, чем у твоей тети! В семье Феррасов она станет принцессой! – не уступала Далва.
Самира молча закатила глаза, сжимая ладони, сложенные «в замок»!  Доказывать и спорить бессмысленно. Иначе споры закончатся ссорой с родственниками Лео, а ругаться с ними девушке не хотелось. Нет, не с доной Иветти, которая поддержала ее и тетю Жади, но Далва и синьор Леонидас могут превратиться в ее личных врагов.
Страшнее был даже не отец Лео, а пожилая домоправительница, ставшая практически членом семьи Феррасов. Эта женщина занимала в семье Лео то же положение, что и Зорайдэ, когда ещё не стала женой дяди Али, или как Карима – служанка, с которой сроднились и не представляли дом сида Али без нее.
Далва имеет большой авторитет и может оказаться опасной противницей. Кто знает, не посмеет ли она поделиться с тетей Назирой фактами, о которых той не следует  узнать никогда!
Боясь вызвать у Далвы враждебное отношение, Самира терпеливым тоном попыталась объяснить, что тетя Назира не только не знает, кто стал донором яйцеклетки – а если узнает, то просто сойдет с ума! Но она просто не поймет, как это возможно – одновременно выносить детей от двух мужчин, к тому  же  одного из них – от мужа племянницы.
- Это станет таким ударом для тети Назиры, что я даже представить не могу, чем для нее, для меня, для моей мамы это закончится! Но и для моего отца, как и для дяди Саида!  – договорила она уже дрожащим от волнения голосом и тут же разрыдалась.
- Мдааа, Самира... Ты поступила, не обдумав как следует, когда решила из благих побуждений отдать свою яйцеклетку родной тете, - проговорила дона Иветти, подсаживаясь к девушке на диван, в то время как Жади с другой стороны уже пыталась успокоить племянницу, обнимая и гладя девушку по плечу.
- Я уже много раз пожалела о своем порыве! В клинике же есть какая-то донорская база? Но доктор Альбьери убедил, что так будет надежнее и скорее, и он всё устроит в лучшем виде. Тем более что мы с тетей Назирой близкие родственницы, поэтому моя яйцеклетка лучше приживется в ней во время ЭКО!
- Аллах! Самира, этот доктор околдовал тебя! Иначе ты могла бы обдумать свой поступок на много шагов вперед! Зорайдэ не зря считала Альбьери колдуном, а дядя Абдул и теперь называет его шайтаном! –  расчувствовавшись, забылась Жади, вспомнив марокканскую родню в доме Леонидаса Ферраса.
- Что же теперь будет?! – плакала Самира. – Что нам теперь делать?
- Успокойся, перестань рыдать! Мы всё обдумаем и найдем верное решение! – сказал Лео и присел на корточки перед Самирой, сидевшей на диване между Жади и Иветти.
Далва переглянулась с синьором Леонидасом при виде того, как его сын едва не стоит на коленях перед истерично плачущей девчонкой, ставшей невольно причиной чудовищных событий. Но она хотела сделать, как лучше!
- Мы будем искать ребенка. Твой дядя твердо собрался обратиться в частное агентство. Найдут и малышку, и доктора – возможно, не так скоро, как хотелось бы. Но люди всегда оставляют следы. Невозможно исчезнуть бесследно! Самира, ну не плачь! – отчаянно успокаивал парень жену.
- Никто не станет выдавать тайну твоей тете! – твердо пообещала Иветти. – Она мать всех троих новорожденных!
Они не видели, как при упоминании имени Саида Рашида взметнулись вверх густые брови Леонидаса. Он тоже принял решение заняться поисками ребенка. Его внучки. Но сначала надо найти девочку, а потом уже решать, кто станет ее воспитывать, чью фамилию она станет носить.
Далва же не сводила глаз с Лео. И кое о чем начала догадываться. Если Самира не могла забрать ребенка у тети по одним причинам, то Лео не желал ссориться с женой. Лео так любит эту девчонку! Невозможно объяснить, почему судьба решила так соединить их: Жади и Лукаса, Самиру и Лео. Что за небывалые страсти их свели! Лукас сходил с ума по Жади, а Лео – по Самире. 
Так виделось Далве. Только вот она подметила, что Лео, не участвуя в спорах, кому должен принадлежать ребенок, в какой-то момент отойдя к окну, незаметно смахнул выступившие слезы. И Далве стало понятно, что Лео  не отказался бы от дочери, но боится потерять Самиру. Вот так. Никто не заметил его слез, а она увидела. Но в этой борьбе парень все равно согласится с решением Самиры.
И точно! После того, как девушка, устав,  перестала умолять всех вокруг ничего не рассказывать тете Назире и не отнимать у нее ребенка, поклявшись при этом, что сама она откажется, но и другим не позволит жестоко поступить с родственницей, Лео подошел к отцу и попросил не бороться за внучку.
- Не надо никаких судов. Не нужно скандалов. У нас с Самирой ещё будут дети – твои внуки, отец.
Скорее всего, на Леонидаса подействовало то, что Лео назвал его отцом. Наконец-то! Нет, он знал от других, что Лео называет его отцом в разговорах, но в лицо – такое случалось редко.
- Лео, я не стану судиться, если ты так настаиваешь, ты и твоя жена. Во всем виноват предатель Альбьери. Он совершил преступление. Если твоя жена стала добровольным донором, то ты был обманут и обкраден! Альбьери не ставил тебя в известность о намерениях, когда использовал твои клетки! Разве ты дал бы согласие на то, чтобы твоего ребенка сделали подопытным существом?
- Никогда! Я догадался слишком поздно! Но уже ничего не мог изменить! Ни я, ни мы с Самирой. Но малышку надо найти хотя бы для того, чтобы она могла жить в родной семье, а не быть объектом его наблюдений. И кто знает, что он вообще задумал с ней сделать!
- Он же такой старый! – воскликнула Далва. - Синьор Леонидас, а если он умрет там, куда он сбежал, где скрылся? Что тогда? А если дона Эдна... после его смерти... сбежит, опасаясь обвинения в соучастии в похищении, и тогда какая судьба ждет девочку? Что если она ее бросит?!
- Далва!
- Альбьери может передать ребенка в какую-нибудь исследовательскую лабораторию, поделившись с их учеными историей происхождения малышки! – предположила Иветти, чем вызвала новые возгласы ужаса.
- Далва, Иветти! Прекратите! Не накручивайте нас. Альбьери всегда следил за своим здоровьем, он ещё лет двадцать проживет! – с досадой проговорил Леонидас, руки которого были в карманах брюк, и он невольно сделал нервное движение, как если бы хотел подтянуть их на себе.
Но у Далвы разыгралось воображение.
- Если Альбьери проживет так долго, то, когда девочке исполнится лет семнадцать, Альбьери найдет ей мужа и станет ждать рождения уже внука Лео – вашего правнука.
Далва сказала и сама тут же в это поверила и ужаснулась, ахая и качая головой, закрывая лицо ладонями.
Видя такое, дона Иветти попросила  ее сходить на кухню и велеть кому-либо из служанок принести  всем напитки.
- Далва, больше ни слова! – очнулся Леонидас от представленной мысленно чудовищной картины, предсказанной домашней пророчицей. – Альбьери мы найдем и ребенка вернем... кому следует!
Самира, вытерев слезы поданным Жади платочком, сказала:
- Мой дядя Саид предложил не вести войну за ребенка тети Назиры, а вместе заняться поисками. Мы с Лео тоже намерены выяснить, не нашел ли синьор Альбьери убежище в Марокко? Мы поговорим с моим дядей Али в Фесе, посоветуемся, как нам поступить. Как будет правильно. Хотя я уже всё для себя решила...
Лукас, который так же, как и Лео, предпочел меньше говорить и не вмешиваться в споры женщин с его отцом, кое-что вспомнил и предположил:
- Доктор Альбьери  всегда считал себя другом дяди Али. Поэтому он вполне может явиться в дом старого приятеля. Зайти в его риад вместе с доной Эдной и свертком с ребенком, полагая, что  старинный друг его поймет, приютит и не выдаст. Однажды дядя Али увидел, на что способен ум Альбьери. Познакомился с Лео, даже принял его в семью, когда Самира – дочь его племянницы Латифы – стала женой моего... брата.
- Лукас, назови меня клоном, не стесняйся! – даже без вызова, как-то совсем спокойно отреагировал Лео. – Да, думаю, что дядя Али знает, что я клон, хотя он никогда не называл меня этим словом.
- Брат, я не собираюсь называть тебя словом, которое вы с отцом ненавидите. Хотя... что в нем такого? Клон, клонирование.... Это достижение науки нашего времени. Разве нет? Ты такой же, как все люди. Но Альбьери никак не успокоится. Теперь он добрался до ребенка, которому ты приходишься биологическим отцом. Я вот думаю: почему Альбьери много лет назад не создал собственного клона? Сейчас это был бы твой ровесник, Лео. И доктор мог бы сделать его своим продолжателем, ученым-генетиком. Это был бы его законный сын...
- Лукас, ты что-то не то говоришь, - с натянутой улыбкой проговорила Жади, опасаясь, что Лукас и Лео снова поссорятся.
- Наверно, ты права, дорогая. Но Альбьери  не имел права так играть судьбами других людей. Его  собственный клон мог бы родить ему внука, женившись на обычной женщине, и так далее...
- Сынок, Альбьери решил возродить твоего брата Диого, погибшего брата! – напомнила Далва, которая вернулась из кухни и слышала все последние инсинуации Лукаса. И тут же спохватилась, ужасаясь новым догадкам:
- А если Альбьери сделал несколько зародышей из «материала», который украл у Лео? Кто может знать? А если несколько женщин уже родили или скоро родят детей Лео, а мы даже знать не будем, кто они, где и у кого живут?
В гостиной стало тихо. Все были шокированы такой возможностью в руках непорядочного  доктора. Но не Далва. Она обратилась с вопросом к Самире:
- А сколько донорских яйцеклеток ты сдала, дочка? Дона Деуза в свое время призналась, что у нее было их больше двадцати.
Самира изменилась в лице.
- Мне в голову не пришло поинтересоваться! А Альбьери мне ничего не сказал! Но похвалил,  что результат оказался отличным!
Леонидас вытаращил глаза и сел, почти плюхнувшись, в кресло.  У него не находилось слов. Зато Лукас поспешил успокоить:
- В клинике все-таки существует определенный порядок. Самира, ты же сдавала донорские клетки официально? Значит, велась документация, учет. Можно узнать, сколько чего было использовано  и сколько материала осталось.
- Но если выяснится, что доктор на свое усмотрение использовал клетки для ЭКО у других женщин? – никак не могла успокоиться Далва, продолжая невольно вводить в шок присутствующих . Даже Лео был впечатлен возможностью того, что где-то будут расти дети – его или Самиры.
- Хватит! Далва, я устал слушать твои выдумки, - пресек разгул ее фантазии   синьор Леонидас. – Завтра утром побываю в клинике, поговорю со всеми, кто причастен к происшествию... Я всё выясню!
- Мы тоже приедем в клинику! – в один голос заявили Лео и Самира.
- И я тоже приеду! Лукас? Ты со мной?
- Да, Жади, поедем вместе. Надо прояснить, что там случилось, чтобы в частном сыскном агентстве не путаться в деталях, - выкрутился Лукас. Заниматься проблемой ему не хотелось, но он понимал, что для Жади и отца это важно, как и для Самиры с Лео.
- Самира, вы же рядом с тетей Назирой живете? По соседству?  Каждый день будете видеть дочку, когда ее найдут и вернут. Как же ты сможешь выдержать? – снова завелась Далва, которую в семье уже давно особо не ставили на место.
- Вот именно! Мы с Лео будем видеть ее часто, сколько захотим, приходя в гости к тете Назире. А в остальное время мы будем в разъездах, как журналисты. Если бы мы сейчас родили ребенка, кто бы его растил? У него не было бы по-настоящему родителей!
- А как же мы? Вы будете видеть свою биологическую дочь, но мы не сможем вот так заглянуть в гости к твоей тете, чтобы посмотреть на родную внучку синьора Леонидаса! Что мы ей скажем? Как объясним?– пришло в голову Далве, и она искренно всплакнула, вытерев глаза кружевным платочком.
- Далва, что с тобой сегодня? Тебе не следовало узнавать тайну. Если бы ты тогда не подслушала наш с Самирой разговор, было бы лучше, - почти сердито заметила Иветти.
У Жади зазвонил сотовый. Оказалось – звонок из Феса от дяди Али. Она не могла не ответить. Но сид Али быстро поинтересовался, не нашелся ли Альбьери. Поняв, что Жади не может свободно разговаривать, так как она в гостях в доме родни мужа, он быстро закончил разговор, тоже ответив на встречный вопрос о том, не появлялся ли Альбьери в Марокко. Но нет – ни у сида Али, ни в Фесе Альбьери не видели.
И только собравшись вернуться домой, Жади вспомнила про гадание, которое предсказывало смерть Альбьери и возвращение дочери к Назире. Однако она не стала никому ничего рассказывать. Отец Лукаса подумает о ней неизвестно что, а Далва только ещё больше возбудится и придумает ещё более страшные истории.
Не вспомнила о гадании и дона Иветти, которой Самира успела рассказать об этом по телефону. Или не приняла всерьез.
 Лукас и Жади подвезли Самиру и Лео в район, где жили дона Деуза с мужем и родственницами. Высадили у дома, отказавшись заглянуть в гости, сославшись на дела.
На прощание Жади шепнула племяннице:
- Латифа тоже считает, что если Назира узнает правду, то свою дочь ты могла бы вернуть себе. Ведь отец девочки – не Миро, а Лео.
- Тети Жади! Не надо! Не хочу больше думать об этом! Пощадите! – умоляюще попросила Самира.
- Хорошо, тогда завтра встретимся в клинике.


...Когда синьор Леонидас, дона Иветти и Далва остались в гостиной одни, некоторое время они продолжали обсуждение. Поминая недобрым словом Альбьери, Леонидас вспомнил, как впервые увидел Лео.
- Это же ты привела парня в этот дом, Иветти.
- Да, я, Львеночек! Мне так хотелось уличить тебя во лжи! Тебя и мою близкую подругу! Теперь-то я знаю, что за фрукт Альбьери, знаю про клонов коров. Значит, и человека он мог клонировать. Но тогда я обвинила в предательстве  несчастную Деузу и тебя.
- Ты даже не можешь представить, что я испытал, увидев перед собой двадцатилетнего Диого. Я в то мгновение поверил, что сын вернулся ко мне с  того света!
- Ты упал в обморок! Я видела, как ты был шокирован. Догадалась, что тебе ничего не было известно о сыне, которого родила Деуза. Тогда я решила, что у вас была случайная интрижка.
- Иветти! Я даже не знал твою подругу, не запомнил ее, даже если мимолетно видел в твоем обществе. Но... когда Лео вошел в дом, остановился, прислонившись к зеркалу, в котором отразился... И я увидел снова двух моих сыновей-близнецов, но юных, двадцатилетних, один из которых был снова живой Диого! Тебе не понять, что творилось в моей душе! Я не верю в чудеса, в мистику, но тут готов был поверить в невероятное возвращение моего сына! Он отделился от отражения в зеркале, сделав несколько шагов в сторону. Но я продолжал видеть парня, он не рассеялся в воздухе,  видение не исчезло! Передо мной стоял живой Диого!
- Помню, как ты, Львеночек, подошел к парню и прикоснулся к его лицу.
- Я не мог поверить, что передо мной живой сын, не призрак, не галлюцинация! Я трогал его лицо и не верил, что под моими пальцами живая плоть.
- Но теперь Лео с нами, мы знаем его историю, а теперь будет и ее  продолжение, - закончила дона Иветти, поворачиваясь к застывшей в умилении Далве.
- Как-то из-за обсуждения ЧП я забыла рассказать, но и Самира об этом не упомянула, что в Сан-Криштоване Назира и Миро на днях устроили праздник в честь рождения детей. Так требовал обычай. Назире не до веселья, конечно. Но по их религии они были обязаны принести в жертву барашков за каждого  новорожденного.   
- А нас почему не пригласили? Разве родственники Самиры не стали и нашими родственниками? – не унималась Далва.
Синьор Леонидас выразительно взглянул на непонятливую женщину.
- А что нам там делать? Всем известно, чьим другом был врач, похитивший у доны Назиры ребенка! Это она ещё не знает, что ребенок от Лео!
- Она и про Самиру ничего не знает. И пусть не узнает! – строго напомнила дона Иветти. – Но мы как-нибудь побываем в Сан-Криштоване! Мы столько раз собирались съездить в гости к молодоженам, посмотреть, в каких условиях живут Лео и Самира. Я-то там бывала, Львеночек, но с тех пор что-то могло измениться. А ты ни разу к ним не приезжал!
- Хорошо, так и сделаем, - задумчиво ответил Леонидас, обдумывая, где искать частное агентство, куда стоит обратиться, но так, чтобы информация не просочилась в СМИ и не стала причиной очередного скандала. Ох, Альбьери! Синьору Леонидасу пришла в голову мысль, что стоит встретиться с Саидом Рашидом и обсудить совместные поиски. Возможно, в будущем придется вместе искать решение, кому должен принадлежать пропавший ребенок.


2. Часть 38. Глава 2. Лео и Самира в гостях у Деузы и доны Мосиньи


Когда Жади и Лукас высадили их у дома доны Деузы, а машина тут же укатила, ребята немного замешкались. Самира принялась рыться в сумке, в которой, по ее словам, никогда ничего не найти, а Лео вполголоса обсуждал с девушкой, какую версию рассказать женщинам о случившемся с Назирой и Альбьери. Новости из района так или иначе дойдут и до его родственниц.
Они пришли к решению не рассказывать правду. Упомянуть только факты, известные соседям Назиры по Сан-Криштовану.
- Нашла! –  воскликнула девушка, доставая исписанный листок бумаги из недр сумки. – Это рецепт ризотто, которым со мной поделилась Иветти, когда мы были на кухне. Лео, спрячь его у себя в кармане, иначе я его снова потеряю. Хочу тоже приготовить ризотто с говядиной и манго.
Лео забрал у нее бумажку, повертел в пальцах и с удивлением спросил:
- Здесь так неразборчиво написано, что невозможно прочитать. Ты хвостом его записывала, что ли?
Но Самира не обиделась, наоборот – весело рассмеялась.
- Идем!  Нас заметили и уже открывают дверь! А первым выскочил на улицу рыжий котенок! Лео, забыла, как его дона Мосинья назвала? Ты говорил, но я опять забыла. В честь какой-то специи из ее родной провинции...
Но Лео не ответил. Он едва взглянул на лицо распахнувшей двери матери и понял, что что-то не так.
- Идем, кажется, что у них тоже проблемы.
Войдя в чистенькую гостиную, пропахнувшую ароматами ежедневной выпечки, незаметно осмотревшись, Самира не обнаружила  синьора Эдвалду. Бабушка Мосинья и дона Лола сидели на диване в ожидании внука и его жены, а нервная дона Деуза остановилась рядом с ними.
- А где Эдвалду? – нерешительно спросил Лео, уже предположив самое худшее. Иначе почему у его родственниц такие странные лица? Слишком серьезные? Правда, не заплаканные, как если бы...
 - Что случилось?
Деуза не выдержала и отмахнулась от написанного на лицах ребят предположения.
- Эдвалду в больнице! Проблемы с почками. Лег на обследование. Жив он, жив! Подлечат, и вернется.
- Тогда почему у вас такой вид? – нахмурился парень.
- Это вы нам расскажите!..  Что у доны Назиры случилось?.. Что опять Альбьери натворил?.. Нам сказали, что он украл ее ребенка? – с дивана одновременно заговорили три женщины.
- Откуда вам стало об этом известно? Заглянули в бар доны Журы? Или длинный язык Базилио уже и в этот район дотянулся? – сердито заговорил Лео.
Но всё оказалось куда серьезнее.
- Дона Далва нам только что позвонила и обо всем рассказала! – суровым тоном объяснила дона Мосинья. – Мы ВСЁ ЗНАЕМ!
- Дона Далва? – ужаснулась Самира.
 – О чем она могла вам рассказать? – тоже испугался парень.
- Видим, ребята, что всё, о чем мы услышали, правда! Нам вы рассказывать ничего не собирались, а дело-то касается уже не только вас, - осуждающе проговорила и тетя Лола.
- О чем вам стало известно?! Что вам дона Далва наговорила?! – принялся возмущаться Лео. Но Самире стало понятно, что женщина из дома Феррасов решила найти единомышленников среди родни Лео. И выдала всё то, о чем Самира умоляла не рассказывать никому!
Ни Самира, ни Лео сами предпочли не рассказывать, но больше слушать, чтобы выяснить, какой информацией поделилась Далва. Когда ретивая старушка успела позвонить и разболтать ИХ тайну? Она не имела права! Как она могла? Переглядываясь, Лео и Самира читали это в глазах друг друга.
Но Далва не смогла объяснить многие вещи, которые не поняли не только пожилые сестры Лола и Мосинья, но даже современная женщина – Деуза.
- Как дона Назира смогла забеременеть от тебя, Лео? Как? Тебе Самира дала разрешение сделать ребенка своей тете? – страдальчески предположила Лола.
- Что вы такое говорите! – возмутилась,  опешив, Самира.
- Но в жизни иногда происходят  и не такие вещи, - успокаиваясь, пожала плечами тетя Лола.
Но дона Мосинья повторила вопрос сестры – как у Назиры мог родиться ребенок от Лео, которого и украл негодяй Альбьери!
Лео и Самира оказались в сильнейшей растерянности, не могли подобрать слова, чтобы понятно объяснить, как такое могло случиться.
- Не знаю, как объяснить.
- Объясните, как можете. Почему дона Далва попросила нас поддержать синьора Леонидаса, чтобы ребенка, когда он найдется, отдали им на воспитание, потому что вы от малыша отказались? – сдвинув сурово брови, вопрошала дона Мосинья.
- Да! Объясните, почему он ваш, если ребенок родился у Назиры? И если он ваш, то почему вы отказались от собственного ребенка? И почему, Лео, твоего  ребенка намерена воспитывать семья Феррасов, а не мы? – нервно требовала ответить Деуза.
Самира закрыла глаза, переплетя руки на груди, стараясь не сорваться, чтобы не поссориться и с родней Лео. Думая о Далве, Самира в душе клокотала от негодования. Но теперь и здесь придется обсуждать историю тети Назиры, повторять уже в который раз! 
Видя, что от Самиры помощи не дождаться, Лео сам кратко изложил всё, что им стало известно. Как Альбьери обманул тетю Самиры, как подстроил похищение девочки...
- Внучка у тебя, Деузинья! Значит, правда, что девочка. Как ее назвали? Или не успели? – встряла тетя Лола, сияя обезоруживающей улыбкой. А Деуза смогла лишь скорбно покачать головой.
Но Лео не стал отвлекаться на восхищенные возгласы как всегда романтично настроенной тети Лолы, а продолжил повествование о том, как они с Самирой вели поиски Альбьери, что выяснили, как намерены искать малышку  дядя Самиры Саид Рашид, так и синьор Леонидас.
- Мы тоже с Самирой не останемся в стороне, - заключил парень.
Что такое ЭКО, знала дона Деуза. И если ее мать и тетя смирились с тем, что Деуза родила сына,  якобы прибегнув к научному способу зачатия, а не обычным способом, то Самире  никак не удавалось им втолковать,  при чем здесь отцовство Лео?
Наконец, до доны Деузы дошло, что произошло.
- Альбьери проделал с вашей соседкой то же, что и со мной!
И тут уж гнев семьи обрушился на Альбьери.
- Ты видишь, дочка, как права оказалась твоя мать много лет назад? – начала упрекать племянницу тетя Лола. – Не увезите вы тогда Лео от сумасшедшего доктора, так он и Лео украл бы.
- Но то, что ему не удалось тогда, он решил довершить сейчас. Украсть девочку, чтобы... что? Что он хочет с ней сделать?
Ребята настолько устали от этой истории, от частого ее повторения, что Самира едва не выла, а Лео чуть не нагрубил матери, но сдержался, не сказал, например, что Альбьери готов ребенка съесть!
А потом вновь они были вынуждены умолять семью не выдавать их тайну, уговаривать ничего не рассказывать доне Назире, не обсуждать историю с кем бы то ни было. Тем более, что правда известна лишь нескольким людям. А теперь – им, потому что Далва решила, что вправе поделиться их секретом.
- Ну, а как же иначе? Ведь пропавшая девочка – наша правнучка! Я вот что думаю: у нас темный цвет кожи. Наша правнучка тоже могла родиться темнокожей. Или нет? Назира видела, как Альбьери уносил ребенка, но что она успела заметить? – вдруг обеспокоилась дона Мосинья.
- Ты думаешь, что это плюс для нас, когда девочка найдется? У нас появится больше шансов забрать девочку? – вдруг догадалась и обрадовалась тетя Лола.
А тем временем Самира и Лео переглянулись: почему им не пришло это  в  голову? Если искать ребенка, то надо знать хотя бы цвет его кожи.
- Кстати, сынок, дона Далва настроена воинственно: она уговаривала   встать на их сторону, но против, чтобы малышка росла в нашей семье! – пожаловалась Деуза.
- Вам нужны такие хлопоты? Если бы сейчас у нас с Самирой родился ребенок, нам пришлось бы подбрасывать его то в один дом к родственникам, то к другим! – рассердился Лео, устав от тяжелых и пустых разговоров.
- И вообще, эта девочка – дочь тети Назиры! – не удержалась и Самира. – Она ее родила, и по закону Асма – ее законный ребенок. Я не стану оспаривать ее право и пытаться отобрать ЕЕ дочь! 
- МЫ не станем претендовать на ЕЕ ребенка! А Далве не стоило звонить вам и интриговать. Я поговорю с доной Далвой. Это недружеский шаг с ее стороны, - побурчал Лео. Видя взволнованные лица женщин семьи, Лео желал одного: поскорее сбежать в Сан-Криштован! Того же хотелось и Самире.
Они даже чаю не выпили, который им, кстати, не догадались предложить потрясенные тетя Лола, бабушка и мать Лео. Ребята поднялись и, сославшись на кучу срочных дел, стали прощаться, напомнив десять раз о том, что всё обсужденное – ОГРОМНАЯ ТАЙНА, и не только их.
Самира и Лео просто сбежали! Заказав такси, они вышли на улицу, а вслед за ними из дома высыпали теперь уже молчаливые, обескураженные женщины, под ногами которых терся молодой рыжий кот, явно уже голодный.
В такси ребята обменялись долгим понимающим взглядом и решили, что эту неприятную больную тему они обсудят как-нибудь потом, позже. Не в такси, не сейчас!


...Когда сестры и Деуза оказались вновь у себя в гостиной, споры вспыхнули с новой силой. Потрясение было велико. Но теперь, без молодоженов, они могли свободно поговорить, не опасаясь обидеть невестку.
Женщины сели за стол, сожалея, что испеченные тетей Лолой пирожки с отменной начинкой так и не были опробованы Лео и его женой. Они сами забыли их предложить!
- Будем пить чай и всё спокойно обсудим, - сказала дона Мосинья, призывая к порядку.
- Мама, только предупреждаю, что я не стану в который раз убеждать вас, что в наше время дети могут родиться с помощью ЭКО.
- Деуза, но ты же видишь, к чему приводит это самое ЭКО! Дети должны рождаться от мужчины и женщины, о чем сказано в Библии. А когда женщины решают оспорить волю Всевышнего и вопреки всему родить, то заканчивается истории вот так, - увещевала тетя Лола.
На стол, покрытый красивой скатертью с национальным бразильским орнаментом, с народными мотивами, были выставлены огромное блюдо с пирожками, чайник и чашки, которые пережили в семье многие годы бережного с ними обращения.
 Женщины пили чай, ели пирожки и сладости, которыми их угостила заглянувшая днем соседка, и продолжали обсуждать положение, в котором оказался их любимый Лео.
- Считаю, что Эдвалду не стоит рассказывать о том, что нам стало известно о Назире, точнее – о тайне Самиры и Лео, связанной с Назирой, - мудро рассудила дона Мосинья.
Деуза согласилась:
- Мама, ты права. Есть вещи, о которых ему лучше не знать. У него длинный язык. А ещё Эдвалду  любопытен. Он вполне может отправиться в Сан-Криштован сразу после выхода из больницы, чтобы поболтать с Базилио.
- Вспомнила! Дона Далва предупредила, что доктор мог злоупотребить своей властью настолько, что наделать детей от Лео нескольким женщинам! И теперь синьор Леонидас намерен выяснить, могло такое быть или нет.
- Ох! – схватилась за грудь тетя Лола.
- У меня может быть десяток и больше внуков и внучек, которых я никогда не увижу! – продолжала Деуза.  – Они подрастут, будут проходить мимо нашего дома, кто-то придет учиться в нашу танцшколу, а я никого из них не узнаю!
- Это ужасно! – простонала впечатлительная Лола.
- Глупости это. Доктор Альбьери преследовал цель получить ребенка от нашего Лео. Он и получил, украл, добился своего. Теперь он так спрячется, в такую щель забьется, что его оттуда не достанешь. А ведь Лео станет искать похищенного ребенка. Он такое дело не бросит, - обеспокоенно рассуждала Мосинья.
Она даже пирожок не могла доесть, положила на тарелочку.
- Я тоже думаю, что Альбьери хорошо скрыл следы. Мне все ещё бывает страшно, когда я вспоминаю, как он увел моего Лео в пустыню, - поддержала мать и Деуза.
- Но Лео был взрослым парнем, а тут – новорожденный ребенок! – ужасалась тетя Лола.
- А если он сошел с ума? Доктор на старости лет всё бросает,  ради непонятной цели крадет ребенка и скрывается! Он сумасшедший! – уверилась Деуза.
- Значит, он и для нас тоже опасен! Если он появится у нас на  пороге, что делать? – это, конечно, сказала тетя Лола.
- Не выдумывай, сестра! – сердито одернула ее Мосинья. – Самое страшное, что ребенок может никогда не узнать правду о себе. С Альбьери и его женой может случиться беда, они могут заболеть и умереть, а что тогда будет с девочкой?
- Я знала жену доктора Альбьери. Столько раз делала ей маникюр!- припомнила Деуза. - Она хорошая женщина.  Но вынуждена была подчиниться доктору – и тогда, когда он приводил Лео к себе, покупал дорогие игрушки и вещи, устроил в их доме детскую... Я уверена, что сейчас она тоже не посмела ослушаться. Но не думаю, что она бросит малышку, если с Альбьери случится что-то страшное. Она свяжется с синьором Леонидасом и попросит о помощи.
- Если только не испугается, что ей придется отвечать за содеянное ее мужем. Она стала соучастницей преступления. Ведь их обвинят в похищении, - сказала мудрая мать Деузы.
Женщины замолчали.
- Будем надеяться, что их найдут. Лео рассказал, что и синьор Леонидас, и дядя Самиры решили нанять частных сыщиков. Найдут! Будем на это надеяться и молиться за спасение девочки! – решила обнадежить дочь и сестру дона Мосинья.
- Я завтра же пойду в церковь, куплю самую большую свечу и поставлю ее моему Святому! – прослезилась тетя Лола.
- Вместе сходим, - уточнила Мосинья.
- Мама, я тоже загляну в церковь и помолюсь Святой Кларе.
- Надо посоветоваться с падре, каким святым лучше молиться, чтобы помогли найти пропавшую внучку, - беспокоилась Лола.
- Я слышала, что есть такой святой – Святой Георгий, покровитель пропавших, он помогает в этом.
- Значит, завтра идем втроем в церковь, побеседуем с падре и...
- Нет! Мы обещали детям, что сохраним тайну. Мы нигде и никому не должны рассказывать, что пропавшая дочь доны Назиры – наша внучка,- очень строгим голосом напомнила Деуза. – Прошу вас! Я не хочу ссориться с сыном! С его женой! А Назира – ее тетя!
 Женщины согласились, что это правильно. Тогда лучше просто пойти в церковь и вознести молитвы за Асму. Зачем было выбрано такое имя? Они никогда не слышали, чтобы кого-то так называли!

...Оказавшись дома, приняв душ и приготовив ужин на скорую руку из того, что нашлось в холодильнике, Самира и Лео сели на диван и решили обдумать, какие вопросы следует задать завтра в клинике и чего не стоит упустить из виду. Конечно, всем управлять будет синьор Леонидас, им же останется быть внимательными, и как только у них появится шанс проявить себя,  то они должны будут прояснить все важные моменты.
- Конечно, если синьор Леонидас сам на что-то  не обратит внимание.
- Боюсь, любимая, как бы в клинике врачи и медсестры уже не сговорились, как отстоять честь заведения. Это же такое происшествие! Однажды у них случилась подмена результатов анализов. А теперь украли младенца!
- Это понятно. Я тоже опасаюсь сговора. Даже смерть новорожденного стала бы не таким ударом по престижу заведения! Но и твоего отца как спонсора и куратора они боятся, могут не рассказать правду. Хотя... многое итак уже известно.
- Нет-нет! Как это? Самира, нам нужна правда, чтобы напасть на след ребенка! Кстати, забыл тебе рассказать,  но сейчас вспомнил: у доны Эдны много лет имеется в собственности небольшая квартира здесь, в Рио. Она была у нее ещё до замужества. Адрес мне неизвестен, так как я родился после их с Альбьери свадьбы, и Эдна уже жила у доктора. Но если она не продала квартиру, но и не бросила же? Все годы она ее точно сдавала, получала деньги за аренду. Налоги платила...
- Лео, я поняла: это след. Деньги за аренду будут куда-то перенаправляться. Так мы сможем узнать и о самом убежище.
- Это одна из возможных ниточек. Но Альбьери умен, он мог придумать хитрый ход с ее деньгами.
- Мы все равно подскажем эту мысль как твоему отцу, так и дяде Саиду. Конечно, я имею в виду, что заниматься поисками квартиры и трафика денег будут детективы.
- И ещё: я созвонился с новым хозяином дома Альбьери, который пока ещё не смог найти покупателя на купленный у доктора коттедж. Я поинтересовался машинами – Альбьери и Эдны. Альбьери продал машину, но кому – неизвестно. А вот Эдна бросила свой автомобиль недалеко от их бывшего коттеджа, даже дверцы не удосужилась закрыть. Машину угнали, разбили, только поэтому о ней стало хоть что-то известно, иначе уже разобрали бы на детали. Мне сказали, что новый хозяин машины Эдны не успел забрать ее в тот же вечер, как договаривались. Она позвонила ему неожиданно.
- И автомобиль угнали, потому что дона Эдна была не в себе из-за стресса и бросила машину открытой. Выбралась с ребенком и помчалась в отель или туда, где они с Альбьери договорились встретиться, - завершила Самира цепочку событий.
- Кстати, угонщик, который «намотался» вместе с машиной на столб, остался жив, хотя и сильно покалечился. Полиции он сообщил, что машину забрал недалеко от  дома Альбьери.
- Вот бы и все поиски оказались настолько предсказуемыми!
- Нет, Самира, Альбьери – это не дона Эдна. Он врач, который не смог бы работать, не обладая хладнокровием. Доктор никаких оплошностей больше не допустит. Найти его будет затруднительно, как ни горько приходится это сознавать.
- Лео, я не верю в гадания, хотя тетя Жади всегда верила, к примеру, в Мактуб – «так суждено»,  как и в то, что Зорайдэ ей много раз гадала, и всё сбывалось, пусть сразу не было понятно, что имелось в виду. Но тут я хотела бы, чтобы гадание сбылось. Нехорошо желать чьей-то смерти, но мучения тети Назиры и ее дочери закончатся, когда Альбьери умрет.
- Я не особо верю в гадания. В мире много необъяснимого, с этим я согласен. Но разве Зорайдэ не могла сочинить предсказание из сострадания к доне Назире? Та же Карима могла от себя добавить, приукрасить слова Зорайдэ.
- Хм, ты поколебал мою уверенность. Пожалуй, стоит завтра позвонить в Марокко. Но хотелось бы поговорить с Зорайдэ так, чтобы о разговоре не узнал ни дядя Али, ни Карима! Особенно – Карима!
- Понимаю: гадать – это харам, - усмехнулся Лео.
- Да, в Марокко это харам! Дядя Али будет сильно рассержен, что в его доме кто-то осмелился гадать! Представляю, как он накинется на Зорайдэ и станет ее ругать! – уверила девушка.
Они по очереди таскали из миски помытые и нарезанные кусками и дольками свежие овощи, которых получилась целая чашка немаленьких размеров. Эта пластиковая посудина  с кухни стояла между ними на диване. И вот она  опустела, а есть все равно хотелось.
- Не сбегать ли нам в бар к доне Журе? – предложила Самира.
- Думаешь, там ещё остались пирожки?
- Очень надеюсь, - ответила Самира, вставая с дивана и направляясь к балконной двери. Выглянула на улицу. – О! Бар ещё открыт. И посетителей полно. Даже с нашего балкона видно, что у стойки бара толпятся посетители. Нет, не хочется среди них толкаться...
- Что-то твоя тетя Назира нам не звонит. И окна у них уже темные. Неужели спят и дети, и Миро с женой? – удивился Лео, тоже выбираясь из комнаты на балкон. – Наверно, уморились с тремя детьми.
- Миро может быть ещё у себя в спортшколе. Опять же – верблюда пора на ночь напоить-накормить и проследить за ним. Бедолаге итак теперь достается меньше внимания Миро, чем до рождения детей, - сочувственно проговорила девушка. - Лео, я думаю, что верблюда рано или поздно отдадут в зоопарк.
- Не уверен, что там животному будет лучше. Пусть территория вокруг спортшколы не так велика, но есть даже мини-стадион, где Миро каждое утро и днем его выгуливает. Он или тренеры. И есть старый знакомый Миро, бывший тренер, который напросился в сторожа – живет бесплатно в комнатке спортшколы, но за всем и всеми присматривает. У них с верблюдом – полное взаимопонимание!
- Отлично! Я боялась, что если вдруг украдут ещё и верблюда, как это переживет тетя Назира?!
- Ничего не случится. Самира, есть-то хочется! Идем, посмотрим, что там в холодильнике осталось. Завтра срочно в супермаркет за продуктами! – озабоченно произнес парень и утащил безалаберную жену с балкона на кухню.
Пока Лео жарил яичницу с помидорами и прочими овощами, что нашлись на верхней полке холодильника, оказавшимися вялыми и сильно «пожилыми», Самира спохватилась, что стоило бы поставить стирку, потому что ни у нее, ни у Лео не осталось свежих футболок, рубашек, блузок. Джинсы тоже следовало постирать, но это уже она оставила на завтра.
- Как моя мама всё успевала? – тихо бурча, недоумевала девушка. – Тут то одно забудешь сделать, то другое.
После того, как парочка расправилась с «шакшукой» – так по-мароккански называлась яичница и помидорами, специями и всем остальным,  как раз завершила  короткий цикл стирки и стиральная машина. Самира со стоном переложила вещи из барабана в таз, но Лео забрал его и сам вышел на балкон, чтобы развесить постиранную одежду.
Внизу тут же нарисовался любопытный Базилио, стоял, задрав голову, что привлекло внимание отца Самиры, который  у себя в доме подошел к окну и теперь стоял, рассматривая улицу и площадь перед баром и магазином. «Волшебная лампа» была, конечно, закрыта в такое время. Это только злачное заведение доны Журы работает допоздна.
Но что перед баром делает Базилио? Столы не протирает, а стоит, зажав в руке тряпку, задрав голову? Ни звезды же на небе считает?
Мухамед мазнул взглядом по соседнему дому... Ох! О, Аллах! Дочь-одалиска даже в этом становится его позором! На балконе развешивал одежду ее «муж»! Если уж девчонка выбрала себе в мужья бразильца, то где уважение? Все равно она должна уважать мужа! А не отправлять его с полным тазом мокрой одежды к веревкам, что видит вся улица!
Вот Амин же никогда такими вещами не занимается. Жены сына скорее передерутся между собой, но Амину не позволят возиться с детскими вещами на балконе!
Но не успел Мухамед оскорбиться из-за поведения Самиры, как на балкон другого соседнего дома вышел Миро – и тоже с тазом мокрых вещей. Зевая во весь рот, он быстро и неровно повесил детские простынки и вернулся в комнату.
- Ну... хотя бы не позволили своим женам выставлять себя на балконах, - нашел компромисс себе в утешение несчастный Мухамед.
Он отошел от окна, чтобы не увидеть ещё чего-нибудь. Например, Мустафа мог запросто пойти в бар доны Журы, чтобы увести оттуда задержавшуюся сплетницу Ноэмию. Ларой Ноэмией назвать жену приятеля у Мухамеда язык не поворачивался.
Мухамед после стольких лет брака Мустафы с этой женщиной так и не привык к бразильянке, не принял ее как члена семьи. Ведь Мустафа ему был как брат! Как его угораздило присмотреть, выбрать и взять в жены, жениться на той, кто смело заходит в место, где торгуют алкоголем!
- Но в моей жизни теперь всё хорошо! Спасибо Всевышнему! – довольно проговорил он, вознося ладони к небу и отходя от окна.
Из кухни выглянула Муна, оттуда же раздался басистый голосок его сыночка Абдульчика. А каким вкуснейшим ароматом тянуло из кухни! Пусть они уже успели поужинать, но Мухамед снова захотел есть. И Абдульчик тоже. И его дорогая Муна не поленилась приготовить для них что-то очень вкусное! Интересно, что? Да, это не лентяйка Лейла!
С чего бы ему вспомнилась эта дрянь? Мухамеду стало даже не по себе, когда он уже перешагивал порог кухни. Неужели дурное предчувствие? А так хорошо  было на душе вот только что!
Да... Мухамед и предположить не мог, какие новости ждут его на следующий день!



3. Часть 38. Глава 3. В клинике Альбьери. 


Когда автомобиль Леонидаса Ферраса двигался по улицам города, ему позвонили из клиники с сообщением, что там его ожидает некий Саид Рашид, брат пострадавшей пациентки.
- Подождите меня, будем разговаривать все вместе. Это касается и моей семьи. Племянница доны Назиры – моя невестка.
Отключив сотовый, он сказал, повернув голову к Иветти:
- Даже хорошо, что Саид Рашид сам появился в клинике. Мне не придется его разыскивать и договариваться. Но поиски  ребенка лучше вести вместе.
- Конечно, Львеночек! Я знаю Саида по временам, когда он был мужем Жади. Это жесткий человек, добивающийся своих целей во что бы то ни стало.
- Хм, - только и ответил Леонидас.
Дона Иветти, которой надоела рутина последних месяцев, вдруг почувствовала, как кровь заиграла в ней в ожидании событий. Когда она ещё так волновалась? Только когда вместе с Жади отправилась в Марокко за беременной Хадижей!
- Альбьери! Куда он мог спрятаться? А бедная девочка?  Что с ней?
- Не напоминай, Иветти. Пока помолчи, я думаю, с чего начну разговор с доктором Жулио.
Вместе с ними к клинике подъехало такси с Лео и Самирой. Но в холле клиники их ждал не только синьор Саид, но и Жади с Латифой. Миро тоже был здесь.  Свое присутствие он объяснил тем, что Назира рвалась приехать, узнав, что будут разбираться, куда мог исчезнуть младенец. Но Миро уговорил ее остаться с детьми, не желая повторения скандала, о котором ему рассказали в прошлый раз – как Назира металась по этажам клиники, взывая к персоналу показать ей комнату, где хранят умерших новорожденных младенцев. Женщину едва успокоили, увели прочь, чтобы пациенты и посетители клиники не увидели-не услышали вопли несчастной женщины.
- Где Лукас? – поинтересовалась Самира у матери, оглядываясь, пока Жади здоровалась с доной Иветти.
- Жади говорит, что синьор Леонидас отправил его в офис: там у них что-то срочное. Но и чем он может помочь? Дочка... Ты знаешь, что мне всё известно. Подумай! Если сейчас доктор расскажет правду или во время разбирательства какие-то факты станут известны Миро и Назире, ты можешь потребовать отдать тебе твоего ребенка. Это же моя внучка, - уже очень тихо закончила Латифа, вглядываясь в лицо дочери.
- Мама, все решено. Я не хотела ребенка для себя. Мною были отданы только яйцеклетки, которые я даже не воспринимала как будущих детей. Это как капли дождя, которые пролетели мимо меня, сорвавшись с листа пальмы! Скатились и исчезли. Но вот что получилось. Я о таком даже не думала.
- Самира, ты не можешь сравнивать исчезнувшую каплю и родившегося ребенка из той самой яйцеклетки.
- Мама, мы с Лео всё решили. Не будем ранить тетю Назиру ещё больше. Пусть никто не узнает о том, о чем тете Назире знать не стоит. Зачем тетя Жади взяла тебя с собой? – подосадовала девушка.
- Тише! Не нервничай. На тебя смотрит отец Лео. Да он же рассматривает тебя!
Самира усмехнулась. Странные у нее родственники! Например, дядя Саид и отец уверены, что Ферюза – родная дочь тети Назиры. Они даже не усомнились, что девочка может быть не родной. Память убедила их, что Ферюза, с которой Назира с мужем вернулись из Марокко, очень похожа на их тетю Сурию. Нашли много признаков сходства.
Дядя Саид, зная правду об Асме и ее братьях, внимательно всматривался в личики новорожденных сыновей сестры, находя сходство с Самирой и мужем Назиры. Отец же сразу увидел, что мальчонки – как Назира в детстве, если вспомнить редкие детские ее фотографии. Самира внимательно наблюдала за всеми.
Но о чем думает синьор Леонидас, присматриваясь уже к ней? Он тоже узнал, что произошло на самом деле. Хочет представить лицо пропавшей малышки? Девочка должна иметь черты ее или Лео. Теперь даже Самире захотелось увидеть ребенка. Из чистого любопытства, потому что на иные чувства она прав не имеет! И лучше не думать об этом.
Самира осмотрелась. Мимо них скользили тенями медперсонал и врачи клиники. У всех были серьезные и даже испуганные лица. В клинике царила атмосфера надвигающегося скандала с неизвестными последствиями.
В этот день клинику пришлось закрыть на несколько часов «по техническим причинам», отменив прием нескольких пациентов. Появился доктор Жулио и пригласил всех пройти в лекционный зал. Там было просторно, и все могли удобно расположиться.
Так как теперь руководителем клиники стал доктор Жулио, он и начал это «собрание», предложив выслушать претензии. Но прежде сообщил, что всё, что от него зависело, он уже сделал, проведя служебное расследование. Рассказав об уже известных всем моментах, Жулио заявил, что персонал и он лично не располагают фактами о нахождении доктора Альбьери, также ни у кого   нет предположений, куда мог уехать и где скрываться бывший коллега.
Саид и Леонидас уже успели поговорить и договориться о том, кто из них и в какое детективное агентство обратится. Поиски будут вестись сообща. О чем они и сказали доктору Жулио, призвав оказывать специалистам всевозможную помощь в поисках похищенной малышки.
Но  у доктора Жулио жестко спросили, как могло случиться, что в продвинутой клинике не смогли увидеть на УЗИ количество плодов у пациентки?
Доктор сослался на то, что Альбьери, как руководитель медзаведения, вел себя порой как тиран. Альбьери заставил Жулио поверить, что на экране УЗИ было не три, а только два плода. И врач решил, что руководитель не желает признать некомпетентность, вызванную пожилым возрастом. Но во время родов сомнения все равно рассеялись бы. Кто же мог предположить, что Альбьери задумал преступление!
- Но я был уверен, что доктор Альбьери ошибся! И теперь есть тому доказательства! Доне Назире не выдали снимки УЗИ, хотя обычно пациентки берут такие снимки на память, чтобы вклеить их в альбом с фотографиями новорожденного. Возможно, дона Назира просто не знала об этом и не попросила. А ей никто не подсказал или Альбьери запретил. Но сам Альбьери сделал сканы – но для себя. Мы нашли в его архивах такой снимок. Альбьери, сбегая, чтобы не быть заподозренным, оставил многие свои записи, тетради, бумаги, папки... В спешке забыл, наверное, в одной из папок снимок того УЗИ. Мы с докторами рассмотрели  и проанализировали его. Там точно три плода! И совершенно очевидно, что на снимке виден пол всех троих детей: два мальчика и девочка.
Тут не выдержала Самира:
- Пожалуйста, доктор! Сделайте несколько копий снимка! Один из них я отдам тебе Назире! Пусть это ее утешит. Она увидит пропавшую дочь!
Миро, который сидел рядом с ней и Лео, заерзал на месте и тоже с чувством  поддакнул.
- Я прошу вас сделать копии, - поддержал и Леонидас Феррас.
- Конечно. Мы предвидели просьбу, поэтому всё готово.
- Доктор, а по поводу того,  что я просил вас проверить..., - начал Леонидас Феррас многозначительным тоном, с намеком.
- Да-да! Об этом чуть позже. Но сейчас я хотел бы поговорить с мужем доны Назиры. Но, как я понимаю, вы все должны узнать некоторые вещи.
И доктор языком, как можно более понятным для людей, не имеющих отношения к науке и генетике, сообщил Миро и остальным родственникам пропавшего ребенка, что из трех рожденных доной Назирой детей только двое из них –  биологические дети Миро и женщины - донора яйцеклетки...
Внимая доктору, никто не обратил внимания на Самиру, у которой от ужаса сжалось сердце, а на лбу выступили капли пота. Она испугалась, что  Жулио  назовет ее имя.
-...Третий ребенок, и это как раз похищенная девочка, это не результат ЭКО, на которое был заключен контракт. Наш недобросовестный коллега использовал чужой материал, клетки другого мужчины, не ваш, синьор Миро.
- Что?! Но девочку родила моя жена! Это ребенок наш с Назирой! – подскочив с места,  возмутился, муж Назиры.
- Это наука. Если сделать анализы ДНК, то у ваших сыновей он будет один, а у дочери – другой.
- Миро, никто не сможет отобрать у вас с тетей Назирой дочь, когда ее найдут, - громко и уверенно сказала Самира, пока Лео старался усадить друга обратно.
- Это уже вопросы юридического урегулирования. А я пытаюсь объяснить ситуацию с точки зрения генетики, науки. Делаю это для того, чтобы вы поняли, почему Альбьери из трех новорожденных детей забрал именно эту малышку, а не кото-то из мальчиков. Он увидел некий опознавательный знак. Понял, кто из детей был им сделан в пробирке для ЭКО для себя, а не для доны Назиры! Ему повезло, что все три эмбриона прижились,  что выжил и ЕГО эмбрион. Синьор Миро, доктор Альбьери подсадил вашей жене посторонний эмбрион, который она для Альбьери и выносила, - четко проговаривая каждое слово, закончил доктор Жулио.
- Ох! Как я смогу объяснить это моей Назиринье? – простонал Миро, хотя сам почти всё понял.
- Миро! Повторю: родила девочку тетя Назира после ЭКО. И не важно, что там планировал преступник Альбьери, но ребенок все равно юридически будет вашим с тетей Назирой. Поэтому можешь ничего ей не объяснять, - снова выступила Самира со сталью в голосе.
В этот раз невольно переглянулись Саид и Леонидас Феррас, не говоря уже о Жади и Латифе. Только Иветти поддержала девушку, заявив, что Самира всё правильно говорит.
Потрясенный Миро рухнул на сиденье. Он с самого начала  был удивлен тем, что в зале собрались не только родственники Назиры, что было вполне объяснимо, но прибыл синьор Леонидас. И пусть Лео сказал, что Леонидас – куратор клиники, что он спонсор, что он чувствует себя ответственным за случившееся как бывший приятель Альбьери, но Миро казалось, что дело не только в этом. Есть ещё что-то...  И чей же материал, если не его, использовал этот дьявол Альбьери?!
Доктор Жулио попросил остаться Лео и Самиру, кроме синьора Леонидаса и Саида Рашида. Остальных попросили удалиться, так как ничего нового им он сообщить не мог.
Миро, зажав в руке свернутый в рулон снимок УЗИ, вызвал такси, чтобы вернуться в Сан-Криштован.
Жади и Латифа договорились посидеть в соседнем кафе, куда должны были подойти из клиники Самира и Лео. К ним присоединилась и дона Иветти, заявив, что Львеночек дома всё ей расскажет.
Пока родственницы лакомились в местном кафе соками, кофе и разными пирожными, в зале клиники, где доктор Жулио попросил остаться для разговора заинтересованных в этом лиц, Леонидас попросил уточнить, что было выяснено насчет использования оставшихся яйцеклеток Самиры и биологического материала Лео.
- Если где-то будут бегать ещё дети Самиры и моего сына, нам хотелось бы знать!
Но доктор Жулио лишь развел руками:
- Даже если такие дети где-то появятся, вы ничего не сможете сделать с этим, т.к. результат ЭКО их матерей вам не оспорить.
- Что? Значит, Альбьери все-таки воспользовался  и...
Но доктор остановил его успокаивающим жестом.
- Нет, материал Лео на месте.
- Так надо изъять его и уничтожить! – возбудился тут же синьор Леонидас.
- Зачем? А если он понадобится самому Лео? Это решать только ему.  Доктор Альбьери с этого момента больше не будет иметь допуска не только к хранилищу биологических материалов, но и вообще в клинику.
- Это точно! Второй раз я не повторю прежних ошибок, – кивнул разнервничавшийся Леонидас Феррас. – А что там с яйцеклетками моей невестки?
Только тогда до Саида Рашида дошло, в связи с чем ведется этот странный разговор между Феррасом и доктором. Если негодяй Альбьери использовал ее клетки для процедуры ЭКО какой-то другой женщины, то у Мухамеда где-то появится неизвестный внук или внучка! Саид стал предельно внимателен.
- Насчет яйцеклеток мы ничего не можем точно сказать. Для ЭКО донны Назиры были использованы семь яйцеклеток. Это следует из черновой записи Альбьери. Положительный результат – четыре  оплодотворенных яйцеклетки. Все эмбрионы были помещены в матку пациентки. Прижились только три, что стало очевидно на первом УЗИ. Это был отличный результат! Наверно, доктору Альбьери пришлось понервничать, он не мог знать, не утрачен ли именно тот эмбрион, который был им спланирован для себя.
Негодяй!..  Какой же подлец!.. – только это и слышалось от Леонидаса Ферраса. Самира сидела бледная и молчала. Лео был серьезен и задумчив. Саид же слушал,  сузив глаза, переплетя руки на груди.
Как и ожидалось, два младенца родилось от Самиры и Миро, а биологическим отцом третьего стал Лео.
-.. Сколько было всего яйцеклеток, изъятых у донора, т.е у Самиры, нам неизвестно, т.к. в записях Альбьери об этом ничего не говорится. Использовано было семь, в холодильнике осталось лежать ещё десять. Но они уже не пригодны для оплодотворения из-за нарушения правил хранения. Их обнаружили, можно сказать, только что. Но... есть одна запись... Альбьери незадолго до пропажи обещал на приеме одной пациентке три яйцеклетки. Никаких конкретных записей больше не найдено – официальных. Возможно, Альбьери намеревался использовать именно эти клетки для оплодотворения, вот только использовал ли,  бросив остальные. И теперь у нас есть те, что остались. Или он ничего не успел сделать. Мы это пока не выяснили.
- Но... если это пациентка клиники, значит, есть имя-фамилия-адрес. Ей же провели не подпольную процедуру?
- Ни в коем случае! – твердо уверил доктор Жулио.
- Тогда вы можете посмотреть в ее медкарте, было  что-то  сделано или нет, - пробурчал уже уставший от подлой истории Леонидас Феррас.
- В любом случае вы не можете претендовать на ребенка той пациентки, даже если она прошла через ЭКО. Поэтому я отказываюсь обсуждать ее дальнейшее состояние и всё, что связано с ней и ее ЭКО, - твердо, но как-то с трусливой ноткой заявил доктор Жулио. – Всё сделано по закону. Яйцеклетки были донорскими.
- Никто не претендует, если всё по закону, - устало ответил Леонидас. – Мы всё прояснили. Но, доктор Жулио, если в клинике кому-нибудь станет известно хоть что-то об Альбьери, я настаиваю, чтобы о нем сообщили мне и в полицию.
- Разумеется, синьор Леонидас! – с облегчением проговорил доктор.
- Но я лично за то, чтобы этот скандал в клинике как-то локализовать. Если клинике работать дальше, то история не должна выйти за пределы заведения. Нам с синьором Саидом тоже не нужен скандал и статьи в СМИ, в «желтой прессе». Вам следует пресечь все разговоры о пропавшем младенце. Говорите, что имело место недоразумение. Вот и всё. А детективы будут осторожно копать и в клинике, и везде, где следует.
- Я жестко поговорю с персоналом. Никто не пожелает потерять рабочее место, я уверен. Плацента и шприц – с ними поступим так, как Вы просили. Сохраним. Но те, кто в курсе, дадут подписку о неразглашении.
Вот так закончился сложный разговор.
Феррас и Рашид договорились уточнить в дальнейших телефонных разговорах, кто будет нанят из детективов, как будут оплачиваться их услуги,  как они, заказчики, будут получать отчеты.
Самира и Лео поднялись и вышли из зала последними. Проходя по коридорам клиники, Лео вдруг сказал:
- Мне странно представить, что мы с тобой  теперь существуем и в одном человеке – ребенке. Пусть он даже не станет нашим.
- А я не смогу не думать, кто та женщина, которой Альбьери мог подсадить мои клетки. А если прижились все три? – хмурилась Самира. – Теперь я понимаю, как необдуманно поступила.
- Мда, доктор Жулио мог бы точнее рассказать, имело место ЭКО,  или Альбьери только планировал, но не успел ничего сделать. Если твои клетки испортились, то же могло случиться и с тремя пропавшими, ты могла бы не думать о них. 
- Позже мы навестим доктора и потребуем ответить. Однако я понимаю, что это ничего не даст. Впрочем... Мои вопросы будут незаконны. Он ничего не скажет, даже о том, использовал Альбьери их или нет.
- Но если бы мы узнали, кто та женщина, то через несколько месяцев можно было бы узнать ответ по ее внешнему виду. Живот ее выдаст. Но кто нам назовет ее имя? Не сидеть же нам в засаде у клиники в надежде догадаться, кто она. Или залезть в компьютер, где есть сведения о всех пациентках!
- Как говорит дона Жура: забыть эту тему, отпустить в море – пусть волна унесет! – бодро сказала Самира, решив поставить точку в истории.
А Лео подумал, что в сравнении с ситуацией Самиры, его положение намного лучше. Он-то знает, сколько от него родилось детей, а вот Самира может начать мучиться неизвестностью. И неважно, что она уверяет – отдала клетки добровольно, ни на что не претендует... То, что они узнали в клинике о делах Альбьери в лаборатории, это уже другое.
Они пришли в кафе, где их заждались родственницы. Рассказывать подробности не хотелось, но Жади, Латифа и дона Иветти ждали новостей. Не просто так доктор оставил их, чтобы сообщить что-то важное, не предназначенное для других.
Но ребята уже договорились, что о пропавших яйцеклетках Самиры не скажут ни слова.
- Альбьери сохранил клетки Лео, а мои яйцеклетки... ха-ха!... пропали! Испортились, протухли! Он оставил их в холодильнике, не позаботившись о правилах хранения. Они ему оказались не нужны после ЭКО у тети Назиры.
-Но... Самира, зачем доктор так долго хранил твои клетки? Несколько месяцев! Лара Назира успела родить!
- Доктор Жулио думает, что он просто о них забыл – сунул в угол холодильника склянку и забыл. Мы дома тоже порой забываем о куске сыра, пока не наткнемся в покрытый зеленой плесенью пакет! Альбьери так стар, что удивительно, как у него вообще что-то получилось с ЭКО у тети Назиры.
- Дочка, тебе смешно? Злодей мог наделать маленьких Самир столько, сколько оставалось в его руках твоих клеток! – возмутилась Латифа.
А вот дона Иветти поняла, что есть противоречие.
- Пусть даже Альбьери забыл банку или пробирку (как она у них там называется?) с клетками, но он ведь не один в клинике? И что – до сих пор она там лежала, пока доктор Жулио после исчезновения коллеги не заглянул в холодильник? Что-то здесь не сходится.
- Или он, зная о скором побеге,  решил достать ее материал, чтобы уничтожить. Но не успел или решил, что в холодильнике все равно пропадет – как сыр у нерадивой хозяйки, -  предположила Жади.
- Всё будет хорошо! – вдруг успокаивающе заявила Самира, оглядывая женщин за столом. Лео сидел с ней рядом и напрягся, ожидая, что его жена сейчас скажет?
- Или детективы найдут беглецов, или мы с Лео наткнемся на кончик нити и распутаем весь клубок, или дона Эдна не выдержит и проявит себя, позвонит Леонидасу Феррасу, например. Или даже Далве! А, может быть, их схватят в Фесе! Как говорит мой муж, человек – не песчинка, след обязательно найдется.
Она подняла чашку с кофе, который ей только что принесла официантка, взяла с тарелочки крохотное пирожное и с удовольствием принялась пить и есть. Лео тоже проголодался. А остальные только смотрели на них, уже насытившись сладостями и кофе во время ожидания.
Дона Иветти поправила ожерелье из ярко-зеленых бусин, которые красиво сочетались с ее легким сарафаном – тоже в общем фоне  зеленым с разного оттенка разводами. Но плечи, шея, руки  были открыты. Светлые волосы уложены небрежно, но стрижка на волосах средней длины сделана была явно у дорогого мастера.
На Латифе был хиджаб, то есть волосы скрыты, прикрыты платком, а платье из легкой, но дорогой ткани имело длинные рукава. В целом Латифа выбрала одеяние любимого темно-розового цвета.
Жади решила себе не изменять. Никакого хиджаба, платка или палантина. Волосы прибраны в изящную прическу с локонами по бокам. А платье выбрано светлое, с цветочным принтом. И тоже не из дешевых.
Поэтому Самира с мужем выглядели среди изысканно одетых дам несколько странно. Самира порадовалась лишь тому, что накануне успела постирать вещи, которые сейчас были на них. На Лео – темная футболка и джинсы, на ней – белая блузка  и светло-голубая короткая джинсовая юбка.
Об обуви и говорить нечего: если на ножках всех женщин красовались удобные, но изящные туфельки,  то молодожены носили разношенные сандалии – только у Самиры верх женских сандалий состоял из переплетения множества ремешком с бусинами одного с ними цвета, то у Лео – они были кожаные, но   самые простые. 
Ну, и сумочки у женщин были как раз такими, каждая из которых подходила именно своей хозяйке. Даже не видя Иветти, Латифу или Жади, можно было угадать, чья сумка, окажись они на одной полке. Только у Самиры был небрежный холщовый шопер с непонятной картинкой черного силуэта.
Потом все разъехались, кто куда. Иветти поспешила домой, так как за ней Леонидас отправил свою машину, успев укатить в офис, пока дамы сидели в кафе. Жади и Латифа решили взять такси, чтобы побывать в торговом центре и закупить как можно больше памперсов для малышей Назиры.
- Дочка, позже мы приедем в Сан-Криштован и к вам тоже заглянем. А потом мне надо спешить домой. Керим дал мне на сегодня выходной. Он там не один, лара Марьям ему помогает с моим сыночком.
- Конечно, мы вас ждем, приезжайте! - уверила Самира, пока Лео вызывал им такси. И призналась: – Мы не поедем с вами, потому что у нас пустой холодильник, нам нужно сделать покупки в местном супермаркете. Едем сразу в Сан-Криштован.
Жади и Латифа, услышав такое признание, рассмеялись. Жади – понимающе. А Латифа – обреченно, потому что понимала, какой хозяйкой оказалась ее дочь.
Они ненадолго разъехались, чтобы пару часов спустя встретиться дома у лары Назиры.


...Тем временем в Сан-Криштоване Миро пытался втолковать жене, что именно узнал от доктора в клинике.
 Конечно, привезенный мужем снимок, на котором можно было рассмотреть трех ещё не родившихся малышей, среди которых была и Асма,  безумно обрадовал Назиру. Она и плакала, вглядываясь в черно-белый снимок, и целовала ту часть бумажного листа, где было изображение девочки. Правда, если бы Миро не уточнил у доктора, кто есть кто на снимке, она бы сама не поняла!
Но потом Назира потребовала до мелочей рассказать, что произошло в клинике, кто там был и кто что сказал. Есть ли новости об Альбьери? Вот и пришлось Миро объяснять, почему доктор Жулио заявил всем, что во время ЭКО Альбьери совершил ещё одно преступление: он вместо того, чтобы сделать троих детей от Миро, в третьей пробирке соединил чужую клетку, не его, взяв материал совсем другого мужчины! А Назира выносила троих детей, потому что все три эмбриона прижились! Хотя был и четвертый, но он почти сразу отслоился.
- Что?! – ожидаемо завопила дона Назира.
- Спокойно, любимая! Не кричи так! Не пугай детей! Ты, ТЫ родила всех троих, поэтому все дети твои! Наши с тобой! Или... ты не согласна? – насторожился Миро.
- Я – не согласна?! Миро, любимый, как ты можешь так думать? У нас украли ребенка! Все дети, все мои! Мои!
- Но теперь понятно, почему Альбьери украл одного из них! Он как-то узнал, понял, кто тот, что не от меня, его и забрал. Доктор сказал, что Альбьери сделал украденную девочку «для себя», а ты... тебя...
- Что? Скажи, Миро! О, Аллах! Говори же! – настаивала Назира, потрясенная, опасающаяся услышать ещё что-то более ужасное.
- А ты стала типа инкубатора для того ребенка. Ты нужна была Альбьери, чтобы выносить созданного им для экспериментов ребенка. Как-то так! – смог договорить Миро и почувствовал облегчение. Страшное было рассказано!
Некоторое время Назира молчала, обдумывая услышанное.
- Миро, это всё объясняет. Но... Асме все равно передалось что-то от меня, она моя! Пусть продолжают искать похитителя, пусть найдут мою дочь.
- Я думаю: кто мог оказаться отцом Асмы? Если ее сделали не из моего биоматериала, тогда из чьего же?
- Аллах! Это может быть сам Альбьери! У него старая жена. Отказалась от ЭКО, а ему захотелось иметь детей, и он... Оплодотворил донорскую клетку собой, а я родила его дочь?! О, Аллаааах!
- Назиринья, вот поэтому я не хотел тебе рассказывать, а ты настояла. Тебе было бы лучше не знать об этом.
- Нет уж, я должна знать правду! А есть доказательство, что это... его дочь? – допытывалась Назира, уже пожалев, что не отправилась в клинику, чтобы лично услышать обо всем.
Миро, кажется, прочитал ее мысли.
- Даже не думай ехать в клинику. Тот доктор итак много нам рассказал. Они решили не выплескивать скандал в прессу. Лучше не вмешивайся. Иначе они ото всего откажутся, не станут помогать детективам, которых собрались нанять твой брат Саид и отец Лео. Самира и Лео будут со своей стороны участвовать в поисках, от них мы и станем узнавать новости.
- Миро! Я должна была родить детей от тебя!
- Милая, но они итак будут все моими! Ферюза, оба мальчика и Асма, когда она к нам вернется, - утешил ее муж.
- Я не хотела бы знать, что родила от доктора Альбьери!
- Но это не точно. Доктор Жулио прямо не ответил, кто отец третьего ребенка. Они в клинике могут не знать этого. Просто один ребенок не от меня.
 - Как он мог так со мной поступить? Но теперь мне многое понятно. Он меня использовал!
- Именно!
- Но как он понял, что девочка – его дочь, а не один из мальчиков? На ней была какая-то метка? Родимое пятно, например? Возможно ли пометить эмбрион?
- Нет, конечно. А анализ ДНК он не успел бы сделать, так как ребенка украл сразу после родов.
- Это странно. Или потому что наши сыновья родились темноволосыми, а девочка оказалась блондинкой?  Как узнать, был ли Альбьери в молодости блондином? Сейчас он полностью  седой.
- Забудь, Назира.  А если ты не захочешь этого ребенка, когда найдут? Потому что он от Альбьери?
- Нет! Я родила дочь, от нее не откажусь. Ни за что! Даже если он оторвал у эмбриона ручку, чтобы узнать, когда ребенок родится.
- Назира, что ты такое говоришь! – пришел в ужас Миро. – Но я на твоей стороне. Это НАШ ребенок.
- Я приму своего ребенка в любом состоянии и виде! Вот что я говорю! Аллах! Как можно не наказать Альбьери? Но в Коране говорится, что Аллах скор в своих расчетах! А Аллах всегда прав! – одновременно грозя указательным пальцем, плача и кивая, говорила Назира.
Видеть всё это Миро было невыносимо. Но в соседней комнате требовательно закричали младенцы.
- Проголодались! – почти радостно возвестил Миро и ринулся за бутылочками в кухню.
Накормив младших детей из бутылочек, а Ферюзе дав кашу, поменяв подгузники, с грустью замечая, как убывают упаковки с ними, уложив детей в кроватки, а Ферюзу усадив в подаренный Муной манеж с игрушками, супруги сели обедать. Но во время еды Назиру то и дело озаряли страшные догадки.
- Миро, я боюсь, что негодяй доктор не станет вести наблюдения, записывая что-то в тетрадь, как ты говорил... Что если он создал и выкрал дитя, чтобы сделать себе пересадку органов? Я тут слышала от доны Ноэмии, что есть такой миллиардер Ротшильд. Он очень стар, за 100  лет ему. И он прожил до такого возраста, потому что много раз ему пересаживали чужие сердца, почки, печень...
- Назира!!! – завопил мужчина, роняя на стол ложку. – Ребенок слишком мал, чтобы крохотное сердечко или почки подошли Альбьери! А ждать, когда  его органы подрастут вместе с малышом, сколько лет для этого понадобится? И не сам же себе он станет делать пересадку?
- Я уже не знаю, что думать. Ему просто захотелось иметь своего ребенка?
- Возможно. Я тут узнал от Лео, что в детстве Альбьери и его пытался забрать у  матери, когда погиб его крестник – родной брат-близнец Лукаса. Тогда он нацелился на ребенка доны Деузы, когда она пришла делать ЭКО. Ты помнишь Деузу? Она жила в Сан-Криштоване, потом вышла замуж за местного портного.
Ещё бы Назира не помнила Эдвалду и его подругу Деузу. Но как же тесен мир!
- Послушай, Миро, а если Лео – тоже сын Альбьери? Поэтому он и пытался его переманить от Деузы? А теперь доктор решил повторить, когда дожил до старости, а детей у него так и не родилось?
Миро застыл над тарелкой мокеки, рецепт которой освоила умелая Назира.
- Нет, нет, Назиринья! Синьор Леонидас даже судился, чтобы доказать, что Лео – его сын, как и Лукас. Мне рассказывали, что Леонидас Феррас долгие годы не общался с Альбьери.
- Вот видишь! Даже Леонидас что-то заподозрил, если судился с ним и выяснял, чей Лео сын. Ну и фрукт этот Альбьери!
Миро не стал ничего поправлять в размышлениях Назиры. Пусть думает что угодно, если это приносит ей успокоение.
- Мне пора сбегать в спортшколу, проверить, как там без меня дела, - напомнил Миро.
- Иди, конечно, но... купи на обратном пути пирожков у доны Журы!
- Конечно, обязательно куплю! – сказал ей муж и чмокнул в щеку. Это всегда доставляло Назире особенное удовольствие. Как ни странно, в такие моменты у нее перед глазами вставало лицо дяди Абдула с презрительно прищуренными глазами.
Миро убежал. Назира осталась одна с тремя детьми, переживая лишь о том, что где-то есть и четвертое ее дитя.
Миро же, быстро разобравшись с делами, возвращаясь домой, вспомнил о просьбе купить пирожки и зашел в бар. За столиком в углу он обнаружил Лео и Самиру в обществе доны Журы и доны Ноэмии.
Заказав Флавии пирожки, Миро присоединился к столику, после того, как его пригласили, конечно.
- Как твоя жена, Миро? Что ещё узнали в клинике о враче-мошеннике? – задала вопрос дона Жура. – Скоро его поймают?
Самира не хотела, чтобы муж тети Назиры откровенничал в баре, тем более что Базилио уже вертелся поблизости. Хозяйка бара тоже его заметила.
- Базилио! Сколько же у тебя глаз и ушей? Сам не знаешь, наверно? А они у тебя есть, и их больше, чем по две пары. Иди, Базилио, работай! Работы сегодня много, как никогда! – отшила парня владелица заведения.
- Ну, дона Жура, - заныл парень. - Сейчас очередь протирать столики в вашем углу. Сами же будете ругаться, если я там вытру, а здесь – оставлю на столе объедки и грязную посуду с пролитой кашасой!
И Базилио красноречиво взмахнул мокрой тряпкой то в сторону дальнего угла, то затем едва не в лицо хозяйки.
- Быстро протирай и иди работать на улицу. Там тоже есть столики! И посетителей полно, а за липкие столы никто садиться не желает!
- Базилио, трогай свою лодку отсюда, понял? – предложил и Миро.
Базилио сделал вид, что быстро трет столы, едва отодвинувшись от места интересных новостей.
Миро же, выпив чуть капириньо, заев пирожками и слегка захмелев, начал делиться проблемами: его Назира уверена, что доктор похитил дочь Назиры, потому что этот ребенок от Альбьери!
- Как? Что такое?- воскликнули Жура и Ноэмия, а Лео переглянулся с Самирой.
- Миро, тебе лучше пойти домой. Когда пирожки будут готовы, я вам их сама принесу! - попыталась закрыть ему рот Самира.
Но Миро возразил:
- Когда Флавия нажарит пирожков, тогда пойду.
- Ты же спортсмен, как ты можешь пить спиртное? – давила на него девушка. Но Миро решительно перестал понимать намеки. Вероятно, настолько  он сам был потрясен открытием.
- Но почему вы с Назирой так решили? Вам в клинике об этом сказали? – принялась расспрашивать дона Ноэмия.
- Нет, но там объяснили, что во время ЭКО Назире подсадили два зародыша от меня, а одного Альбьери сделал непонятно от кого. Скорее всего, это был его ребенок. Он выждал, когда Назиринья родит, и украл, увидев во время родов, кто из детей похож на меня, а кто – нет.
- Ну, если он увидел, что девочка на него похожа, то ее он и украл, - пожала плечами дона Ноэмия. – Это всё объясняет.
- Что объясняет? Родила Назира, так это все ее дети! – уперлась дона Жура, которая всегда была на стороне справедливости и не считала, что могут быть какие-то полутона или нюансы. – Это дочь Назиры, и точка! Мало ли, что этот доктор ей подсунул дополнительно!
- Журинья, я тоже так считаю. Но тот доктор решил иначе, украл ребенка и сбежал...
Самира и Лео решили, что пора уносить ноги, чтобы не участвовать в обсуждении. Им хватило клиники, и вообще, всей этой жуткой истории с Альбьери.
Миро тоже покинул бар с увесистым пакетом горячих пирожков, аромат которых заполнял пространство по дороге от бара к дому.
И пока подружки за столиком продолжали обсуждать услышанные новости и другие сплетни, Базилио с потрясенным видом и квадратными глазами медленно тер все тот же столик, не реагируя на свирепые взгляды Флавии.
Вот это да! Вот так новость! Старый доктор сделал ребенка Назире, а она родила, а он – украл! Базилио подумал, что это ещё вопрос – захотят ли Миро с женой искать чужого ребенка и брать его к себе. Но не должен ли узнать об этом синьор Мухамед?
К парню подошла, наконец, Флавия. Не вытерпела! Базилио напрасно ее игнорировал, теперь он получит взбучку!
- Ты не слышал, о чем я тебя попросила? Базилио, очнись! Отнеси поднос на  третий столик, тот, что под окном на улице! Кстати, какую бы новость ты ни услышал, берегись! Разболтаешь – дона Жура поймет, как говорится, «где  в мешке дырка» - откуда пошли сплетни!
Базилио был только рад заданию отнести заказ на уличный столик. Там же и продолжил протирать столики, задумчиво поглядывая на окна магазина. Наконец, не выдержал – сорвался.
Проник в магазин, осторожно отойдя от бара, то и дело оглядываясь. Вошел в «Волшебную лампу». Там синьор Мухамед как раз заканчивал обслуживать покупателя. Тот что-то приобрел, но сомневался, понравится ли его женщине подарок. 
- Дорогой! Всё подарок, что приносит радость! – широко улыбаясь и распахнув объятия, уговаривал торговец. Наконец, покупатель убрался. А Базилио тут и оказался перед синьором Мухамедом. Мустафы не было видно. Наверно, копался в товарах в конце зала.
- Что тебе, Базилио? – не очень приветливо поинтересовался сосед.
- Я услышал кое-что про Вашу сестру. Сам Миро рассказал в баре доне Журе. Но Вам они такое вряд ли сообщат. Но должны бы!
- О чем ты, парень? – оглянувшись на входную дверь, забеспокоился Мухамед. Но посетителей – посторонних ушей - пока не было.
- Так вот, - с жаром начал донос Базилио, - Миро сегодня ездил в клинику, откуда украли их с доной Назирой дочь. И там ему рассказали, что...
И парень, недалекий, если не сказать - глупый, иной раз поражавший отличной памятью, пересказал слово в слово то, что сумел подслушать у столика доны Журы.
- Так говорил Миро! – закончил он. – Сходите к ним и сами расспросите, если не верите! У доны Назиры родился ребенок от врача! И поэтому  был им выкраден!
- Хватит, парень! И больше не повторяй эту чушь! Нигде и никому! Иначе я сильно на тебя разозлюсь! – весомо произнес Мухамед, сжав кулак и поднеся его к лицу сплетника.
- Понял, - Базилио попятился назад, назад, к двери! И выскочил на улицу. Вернулся к столикам, схватил тряпку и скорее внутрь! Там ведь тоже работы полно!
А вот Мухамед с ужасом понял, что вовсе это может быть не сплетня. Как раз всё и объясняет, почему шайтан Альбьери обманывал Назиру, не говоря правды о третьей ребенке, а потом и вовсе украл девчонку.
- Надо звонить Саиду! – пришел он к выводу, забыв сначала, что брат тоже собирался утром побывать в той клинике. Когда же вспомнил об этом, то решил, что Саид должен ему всё объяснить.

 

4. Часть 38. Глава 4.  Мухамед узнает правду от Саида.


Мухамед был в ужасе от мысли, что Назира могла родить дочь от приятеля дяди Али. От того старика, который принес столько неприятностей его брату, приведя в гости Лукаса. А Лео? Тот тоже оказался крестником Альбьери. Но теперь наглый шайтан перешел все границы: сделал ребенка их сестре! Зачем ему это понадобилось?
Если Альбьери решил стать отцом, у него было столько возможностей! Почему Назира, а не юная девчонка? Или только она оказалась настолько одержимой желанием родить детей, что он смог ее одурачить? Другая женщина сделала бы УЗИ повторно не у Альбьери. Назира, Назира!
У Мухамеда пропало желание найти пропавшую племянницу, хотя какая она ему племянница?! Зачем им такая родственница, рожденная от врага Саида? А что скажет дядя Али? Ведь именно он – старинный друг доктора. О дяде Абдуле Мухамед даже задумываться не стал. Он итак знал, что на это скажет старик.
Вернувшись вечером домой, вкусно поужинав под вопросительные и  непонимающие взгляды Муны, он счел нужным поделиться с женой тем, что его так беспокоит.
- Почему все так уверены, что тот доктор решил сделать лару Назиры матерью своего ребенка? Это доказано? – недоверчиво спросила Муна.
- Нет. Я потому и намерен позвонить Саиду, чтобы выяснить, что на самом деле произошло в клинике. Он туда ездил, но мне так и не позвонил, ничего не рассказал. Но сейчас он уже вернулся из офиса, в его доме тоже все успели поужинать, и теперь я могу спокойно поговорить с братом.
- Позвони, муж мой, - согласилась женщина. Какой ужас случился с сестрой Мухамеда, о, Аллах!
- Я всегда считал, что рожать надо хотя бы в присутствии родственниц. Если не дома, а где-то в пути или в клинике, то нужны свидетели, - утверждающе тряс головой мужчина.
- Если этот человек уверен, что украл своего ребенка, то, Мухамед, трудно будет доказать, что он не прав. Или я чего-то не понимаю.
- Вот и я не понимаю, а Саид мог бы нам объяснить. Миро мне ничего не рассказывал. Даже не пришел поделиться проблемой. Назире стыдно, ее я понимаю. Но ко мне явился Базилио, это он сообщил. И почему? Потому что наш зять напился в баре и  спьяну выболтал семейную тайну доне Журе, - обличающим тоном объяснил Мухамед жене.
- Звони, дорогой, а я пока уложу спать Абдульчика и поставлю стирать его одежду.
- Иди, хабиби. Иди, занимайся сыном.
Когда жена ушла, Мухамед удобно уселся на диван, протянул руку к трубке домашнего телефона и набрал номер Саида.
- Брат, я только что собирался сам тебе позвонить. Нас кто-нибудь слышит? Нет, лучше я перейду из гостиной в кабинет и позвоню тебе с сотового телефона. Разговор очень важный.
- Ты о том, что Назира родила одного ребенка от Альбьери? – ехидно успел бросить в трубку Мухамед, чтобы уязвить брата: а пусть тот поймет, что Мухамед может узнавать новости и сам, если Саид ему не считает нужным вовремя рассказывать страшные вести.
- Что?! – удивился Саид, но Мухамед уже бросил трубку и стал ждать, когда раздастся звонок на сотовом.
Брат вскоре перезвонил.
- Объясни, что ты имел в виду, заявив, что сестра родила от Альбьери? Это ещё что за новости? Да, в клинике он провел Назире ЭКО, но он не был отцом ее детей. Ты чего-то не понял.
- Саид, я не глуп, все понимаю, - снисходительно произнес Мухамед. – Но Миро рассказал в баре доне Журе, что тот сумасшедший врач украл ребенка, потому что это ЕГО РЕБЕНОК! И, знаешь, брат, так это всё объясняет! Он ученый, знал, как устроить беременность Назиры, чтобы она родила двух  детей от мужа, а третьего  - от него. Дядя Абдул не поверил бы, но мы-то современные люди, читаем, смотрим телевизор...
- Нет, брат, всё куда хуже. Но это не телефонный разговор. Пожалуй, завтра я приеду к тебе днем и всё объясню. Если бы я был уверен, что ты сможешь выдержать ужасную правду! Я жалею, что сам узнал, что случилось на самом деле, и я не могу в себе это держать, мне надо с кем-то поделиться.
- Что? О чем ты не хочешь мне рассказывать?
- Ты должен узнать, потому что это прежде всего касается тебя! Сначала я не хотел ничего тебе говорить. Но теперь... Может вспыхнуть такой страшный скандал, что тебе лучше заранее узнать и морально подготовиться, чтобы новости не стали для тебя ударом. Только наш дядя Абдул не должен узнать. Только не он! И не Назира!
- Брат... О чем ты? Не ходи вокруг, скажи прямо, что имеешь в виду! – растерялся Мухамед. – Что происходит?
- Дождись моего приезда. Дождись, брат! Завтра ты всё узнаешь, но пожалеешь, что узнал.
- А почему ты сначала не хотел мне рассказывать, но затем передумал? – начал злиться на брата Мухамед.
- Потому что чем дальше, тем больше людей узнают тайну. То, о чем никто не должен был узнать. Сегодня в баре обсуждают, кто отец пропавшей дочери Назиры, и называют имя Альбьери. А завтра могут узнать правду, и тогда... Что случится с Назирой, что будет с нами?!
- Брат, хотя бы намекни! – в отчаянии попросил Мухамед, но Саид ответил коротко:
- Завтра, Мухамед. Завтра ты всё узнаешь!  - и отключил связь.
Мухамед тяжело поднялся с новенького дивана, который они с Муной не так давно приобрели – после пожара, устроенного Лейлой, потоптался в растерянности на новом же ковре, к которому он никак не мог привыкнуть. Тот, прежний, потертый, но любимый, снился ему даже в снах. Но ведь тоже пострадал во время пожара, обгорел, и его пришлось выбросить.
Мужчина не мог решить, поделиться с Муной содержанием разговора с Саидом или отмахнуться от ее вопроса, когда она непременно спросит его об этом.
А то, что он услышал от брата, его испугало, очень. Саид никогда так себя не вел, был всегда сдержан, а сегодня – просто сам не свой был, когда разговаривал. Они проговорили несколько минут, но  Мухамед ничего не понял из услышанного от Саида. Почему нужно ждать до завтра?
- Зачем Саид меня интригует? Что может быть хуже того, что отцом ребенка может оказаться старик Альбьери?
Впереди Мухамеда ждала бессонная ночь. Он и не сомкнул глаз, ворочаясь с бока на бок и тяжко вздыхая.
Все-таки под утро он поделился с проснувшейся от тряски кровати Муной причиной бессонницы. Но и она не могла предположить чего-то более страшного, чем то, что доктор подложил в лоно лары Назиры эмбрион собственного ребенка.
- А с кем из нашей семьи враждовал тот доктор? – задала сонная женщина вопрос, который Мухамеду как-то не приходил в голову. Она села в постели, подтянув к груди легкое шелковое  одеяло, и уставилась на мужа в ожидании  ответа.
- Почему ты подумала об этом? Саид враждовал с Лукасом из-за ныне бывшей жены. Лукас – то ли крестник Альбьери, то ли брат погибшего крестника... Я не уточнял – мне ни к чему. А что?
- Но... что если Альбьери решил посмеяться над нашей семьей, отомстить, сделав твоей сестре ребенка от Лукаса?
- Что?! Э.., эээ.., эээ..., - зашелся нервным кашлем ее муж.
- Нет-нет, такого не может быть. Напрасно я предположила, не думай об этом! – быстро отменила свои слова Муна.
Мухамед же замер в постели, выпучив глаза.
В комнате было темно, так как хотя скоро уже было утро, но рассветать ещё не начало. С улицы сквозь щели между темными полотнищами штор пробивался свет уличных фонарей, которые освещали площадь перед баром. Из приоткрытого окна доносился шелест пальмовых листьев и других деревьев – звуки улицы.
Мухамед огромной светлой кучей (спал ведь в мужской длинной ночной сорочке) привалился спиной к нескольким подушкам, восседая на кровати.
 Придя в себя, он снова пересказал Муне услышанное  от Саида. Сон уже слетел с обоих. Скоро итак придется вставать, кормить Абдульчика, готовить завтрак. Но и Мухамед не позволял себе залеживаться в постели. Поэтому они сидели и обсуждали проблему.
- Почему Саид сказал, что правда оказалась страшнее отцовства Альбьери? – пожал плечами Мухамед. Следом недоуменно покачала головой и Муна.
Так, не придя ни к какому выводу, они, наконец, решили, что пора  вставать и начинать новый день.
- Приготовь вкусный обед, чтобы не было стыдно перед братом. Он приедет днем, его надо будет накормить.
Мухамед напрасно указывал Муне, что делать. Она сама сообразила, что от нее потребуется. Но она уже не обижалась на мужа. В первое время, став его женой, она удивлялась, что Мухамед ее контролировал, присматривал, указывал, напоминал. Но потом поняла: это последствия супружества с Лейлой. Психологическая травма после прошлой токсичной женитьбы.
Муна всего несколько раз видела девчонку, но догадалась, что за отношения были между возрастным мужчиной и юной капризной девчонкой.  Понимая, что Мухамеду требуется время на психологическую реабилитацию, она не обижалась на мужа и многое ему прощала. А он не замечал, что ее что-то может задеть или обидеть.
Когда Муна вышла из спальни чуть позже Мухамеда, то с удивлением застала его под дверью комнаты Ханин.  Нахмурившись, подошла и тихо встала рядом.
- В чем дело? – шепотом спросила она. Он так же тихо ответил:
- Муна, в этой комнате кто-то храпит! Я уверен, что Ханин не способна привести в наш дом мужчину, но... Ты прислушайся! Это храп тяжело работающего весь день мужчины!
Муна с упреком посмотрела на мужа. Придвинулась к двери, приложила ухо, когда Мухамед уступил ей место.
Мощный храп сменялся тонким свистом.
- Ханин и работает, как верблюд! Но давай я войду в комнату и потом расскажу тебе, что я там увидела. Точнее – кого.
Дверь комнаты не была закрыта на ключ или засов. Впрочем, после проживания Лейлы в его доме Мухамед извел все внутренние замки и засовы. И напрасно: от Муны не стоило ожидать того, что вытворяла некогда Лейла.
Разумеется, в комнате спала одна Ханин. Лежала на спине, поэтому и храпела. Муна осторожно толкнула молодую женщину, чтобы та во сне повернулась на бок. А Мухамед все-таки быстро заглянул в комнату – убедился, что храпела родственница.
- Аллах! Как ее муж воспримет такой храп? – спускаясь по лестнице, топая, бормотал Мухамед.
Муна, легко шагая по ступенькам, возразила:
- Но не вернет же он нам Ханин после свадьбы по причине ее храпа? Я лично никогда о таком не слышала.
- Я тоже не слышал. Но стыдно-то как!
- Ханин сама может не знать о том, что так сильно храпит. Мухамед, а я – храплю? – внезапно остановилась женщина за его спиной.
- Нет, ты спишь тихо, как кошечка. А я?
- Храпишь, но терпимо, -  солгав, но снисходительно ответила она, видя, как тяжело муж шагнул с последней ступени. – Не будем ничего говорить Ханин. Она такая стеснительная. Ещё откажется из-за этого выходить замуж.
- Нет-нет! Надо выдать замуж внучку дяди Абдула! – заволновался Мухамед и замахал руками.
Потом день потек как обычно – но только до приезда Саида.


...Роскошный автомобиль Саида Рашида подкатил к магазину Мухамеда. Саид сначала заглянул к Назире, передал несколько упаковок с памперсами, потом захотел увидеть малышей. Оставил для них пакет с игрушками –  передали жены. Саид очень внимательно всматривался в личики племянников, что заметила Назира.
При виде упаковок с памперсами, она  сообщила брату, что накануне у них побывали Жади и Латифа. Привезли той же фирмы детские впитывающие штанишки.
Саид ответил, что это Фатима подсказала ему, а точнее – водителю, который и закупил упаковки, руководствуясь запиской с названием фирмы и размера. 
Почему Фатима не приехала с ним?
- Потому что, сестра, я еду не из дома, а из офиса. Хотел поговорить с Мухамедом.
    Назира что-то почувствовала. И Мухамед ее будто сторонится после вчерашних новостей из клиники, и Саид вдруг прикатил – без жены, но к ней зашел. А почему так присматривается к ее детям? Ясно!
- Ты тоже веришь, что Альбьери может оказаться отцом Асмы? – прямо спросила она брата.
Но Саид отрицательно покачал головой.
- Не думаю. Если бы ему нужен был родной ребенок, он поступил бы иначе.
- Конечно, зачем ему нужна такая старая мать для его ребенка? У него жена старше меня, но это не причина...
- Назира, не фантазируй. И не думай пока об Альбьери. Живи и радуйся детям. Когда его поймают, тогда он за все ответит и  всё нам объяснит. Я знаю, что девочка не от Миро. Тебе важно знать, кто отец? Если матерью ты считаешь себя, а мужа – их отцом, стоит ли думать ещё о чем-то и тратить нервы? Занимайся детьми!
- Тогда зачем ты приехал к Мухамеду? – не выдержала Назира, нервно поправляя уютную домашнюю джеллабу.
- Хочу уточнить, где находится в Фесе его склад и тот дом, что Мухамед  купил Лейле в счет махра. Что-то мне подсказывает, что мне пригодится знать об этом, когда прилетим в Марокко.
- Хадижа не отменила поездку в Марокко?
- Да, никакие уговоры на нее не действуют. Кажется, ей хочется дракона за хвост подержать! При этом она уверена, что ее действия ни ей и никому не принесут вреда. А я убежден, что всё как раз иначе. Но теперь у нее есть муж, я не имею над ней уже той власти, какая была над незамужней и даже разведенной дочерью. Но я намерен ее защитить.
- Что ты думаешь о моих мальчиках? Ты так их рассматривал!
- Здоровенькие, красивые, похожи на тебя и на Миро.
- Наверно, негодяй Альбьери специально подобрал женщину-донора, которая была похожа на меня. Смотрю на них и вижу себя, но мне говорят, что такого не может быть.
- Нет, сестра, ты так жаждала родить детей, что они просто не могут быть не похожими на тебя! – утешил брат Назиру.
Саид ушел, а на улице возле магазина его быстро подхватил под руку Мухамед. Повел в дом, не в магазине же обсуждать семейные дела.
- Идем к нам, пообедаем. Моя жена всегда так вкусно готовит!
- Брат, я вчера был не в себе, наверно, наговорив того, чего не следовало.
- Хм... Жалеешь, что проговорился, - с обидой кивал Мухамед.
Он толкнул дверь в дом, тяжело, в развалку поднявшись по нескольким ступеням. Саид шел теперь за ним, все ещё не решив, стоит ли делиться с братом чудовищными сведениями. Если он сам не смог смириться, узнав правду не сегодня, то как воспримет откровения Мухамед, не столь уравновешенный? Это в молодости у Мухамеда была крепкая нервная система, то после развода с Латифой и женитьбы на Лейле брат сильно сдал. Как бы у него не случился нервный срыв.
Однако хитрый Мухамед так заболтал Саида за аппетитными блюдами, потом – за вкуснейшим кофе с выпечкой, так расположил брата к откровенности,  что тот потерял бдительность и отважился поделиться историей донорства Самиры и злоупотреблениями Альбьери, его фокусами с биоматериалом Миро и Лео.
- Точно – Лео? Не Лукаса? Он мог желать тебе отомстить! – уточнил Мухамед, до которого все ещё не дошел смысл происшествия. Самое страшное он пока не осознал.
Саид внимательно посмотрел на брата.
- При чем здесь Лукас? Уже выяснили в клинике, что Альбьери  использовал для ЭКО Назиры донорские клетки твоей дочери и материал ее мужа Лео. Поэтому, Мухамед, третий эмбрион, подсаженный нашей сестре, был  зачатым ребенком твоей дочери и Лео. Твой внук! Назира родила твою внучку, мою внучатую племянницу и свою тоже. Она выносила против своей воли твою внучку! Пойми же!
- Как?... Что?.... Как это? – опешил Мухамед, но по выражению лица Саида и тону его голоса он уже поверил, что брат говорит правду.
- Аллах! Что это такое? Как Всевышний мог допустить такое кощунство? Это же преступление! Назира не могла...
- Она и не собиралась, сестра ничего не знала! Она и теперь не знает, что Самира – донор. Девчонка от всей души желала помочь родной тете. Пожертвовала клетки, которые оказались наиболее подходящими для донорства. Твоей дочери не пришло в голову осмыслить, каково окажется родство младенца в семье.
- Аллах! Какое легкомыслие! А ещё в университете выучилась, диплом получила! Чему только их там учат?! – в Мухамеде нарастала ярость.
-  Остановись, брат! Вот почему я не рассказал тебе сразу, как только узнал. И теперь жалею, что не сдержался.
- Аллах! Что теперь? Может быть, нам не стоит искать ребенка? Это же инцест получается. А Назира пусть ждет, пусть надеется. Все равно никому этого ребенка не найти! – вскочив с дивана,  метался шокированный Мухамед по  огромной гостиной, где братья устроились после обеда, чтобы выпить кофе.
Саид наблюдал за ним, обдумывая, ища выход, как успокоить брата, закончить ужасную сцену, которая разыгралась у него перед глазами, но так, чтобы вернуть к мысли сохранить страшную семейную  тайну. А пока пусть Мухамед выплеснет нервное напряжение. Выдохнется – и тогда Саид настоит на своем.
  Наконец, Мухамед с жалким видом осел на диван рядом с братом, и тогда Саид изложил план, как лучше действовать в дальнейшем.
- Теперь и тебе известна тайна. Мухамед, ты сам настоял, чтобы я поделился с тобой, поэтому теперь обязан ее хранить. Ни Самире не подавай вида, что знаешь о донорстве, ни Назире – ни взглядом, ни словом, ни намеком! С Муной тоже не стоит обсуждать. Наша сестра не виновата! Альбьери – дьявол! Он всё это устроил!
- Но Самира! Моя дочь...
- Альбьери одурманил и девчонку. Разве он не понимал, что из клетки родится ребенок, у которого будут родственники. И кто же они? Она не подумала, но он-то всё знал! Уговорил ее, похвалил, что ее клетки самые подходящие...
- Так ты об этом разговаривал с Самирой?
- Да, пришлось, - нехотя признался мужчина. - Но это всё. Мне становится жутко от того, что круг посвященных в тайну становится всё шире. Если Назира узнает, она с ума сойдет. Мухамед, ты это понимаешь?
- А дядя Абдул? Он не только лишится рассудка, но и умрет от такой новости!
- Мухамед, ты же не задумал ему позвонить? Не смей, иначе я буду всё отрицать. Скажу, что это у тебя с головой не в порядке, выдумываешь чушь разную только потому, что дети Назиры – вылитые она и Самира в младенчестве! Стоит взглянуть на старые фотографии Назиры и снимки Самиры в их альбомах!
Мухамед молча смотрел на Саида: тот был настроен настолько серьезно, что вполне мог наговорить дяде Абдулу всё, что только что ему пообещал.
- Аллах! Я не собирался звонить в Марокко! Саид, поверь!
- Отлично. А теперь прошу забыть всё, что я тебе рассказал!
Саид протянул руку за стаканчиком с остывшим кофе и отпил несколько глотков.
- Но, Саид, я все ещё не понял, зачем Альбьери понадобился ребенок? Если это не его дочь, то зачем она ему? Украл младенца, но за ним же надо ухаживать, растить, кормить, одевать... Зачем?!
Саид замялся. Он и сам не понял, для чего Альбьери ребенок. Отомстить? С чего вдруг сейчас, кому и за что? Об этом он и сказал Мухамеду.
- Если отомстить, то только Леонидасу Феррасу. Не нам же! Узнаем, когда его поймают. А его схватят и тогда спросят. И он объяснит нам, что собирался сделать с дочерью Назиры.
- Саид, но женщины говорят, что Зорайдэ нагадала: Альбьери умрет, и только тогда...
- Я уже слышал об этом, - небрежно отмахнулся Саид. – Ты веришь в гадание? Но только не я. Мы с Леонидасом Феррасом уже обратились в детективное агентство с надежной репутацией. Его обязательно найдут. 
Мухамед только и смог кивать в ответ. На этом братья распрощались, и Саид покинул Сан-Криштован на своем роскошном автомобиле.
А вот Мухамед... Он все ещё сидел на диване... Сидел-сидел, и ему становилось всё хуже. Когда Муна пришла за блюдом с почти не тронутой выпечкой и стаканчиками с недопитым кофе, то обратила внимание, какое красное у Мухамеда лицо.
- Тебе плохо, хабиби? – поставив поднос обратно на столик, забеспокоилась она.
- Да, что-то не хорошо. Принеси мокрое полотенце – прилягу и  положу на голову.
Она так и сделала. Но потом заподозрила, что у мужа поднялось давление.
- О чем вы говорили? Что такого рассказал тебе Саид, что ты так переживаешь?
- Мне плохо, дай таблетку.
- Я позвоню Амину, пусть приведет к нам врача или медсестру. Дона Марселина в районе для всех как врач. Она скажет, можно тебе принять таблетку или нет.
 Амин прибежал сразу же, как только наспех закрыл свой магазин.
- Отец! Что случилось? Лара Муна, к вам не приходила моя жена Эмми? Это из-за нее отцу стало плохо?
- Нет-нет, Амин. Позови ту женщину, дону Марселину. У нее есть тонометр, я знаю, пусть придет к нам и измерит твоему отцу давление.
Потом в доме поднялась суета. Амин привел бывшую медсестру с тонометром, которая поставила диагноз: гипертонический криз. Амину пришлось бежать в аптеку за лекарствами, после чего дона Марселина поставила Мухамеду укол – но  его ещё и уговаривать пришлось, потому что инъекцию надо было ставить...  хм...,  в ягодицу!
Дали и таблетку, оставив больного лежать на диване в гостиной. Подниматься на второй этаж ему было не под силу. И опасно! Это же огромное напряжение.
Дона Марселина ушла,  а вслед за Амином появились Эмми и Халиса, захватив малышей.
- Тетя Назира беспокоится, вышла на балкон и спросила, что у вас здесь случилось, лара Муна. Весь Сан-Криштован знает: если к кому-то зовут дону Марселину – это серьезно. Базилио говорит – почти точно, что к смерти!
- Молчи, Эмми! – повернулся к ней со свирепым лицом Амин.
- Девчонка! Что ты такое говоришь?! Аллах! Всё будет в порядке с моим мужем и вашим свекром! – рассердилась и Муна.
- Эмми, иди домой! – в полголоса погнала вторую жену Халиса. – Мы здесь и без тебя справимся!
- А что сказать ларе Назире? Она стоит на балконе, ждет, что я ей расскажу. Она переживает. Видела, что дядя Саид приезжал!
Мухамед при имени сестры каждый раз охал, стонал и содрогался под одеялом, которое принесла Муна из спальни. Поняв, что мужу от присутствия такого количества беспокойных гостей только хуже, лара Муна попросила всех уйти.
- Но из-за чего моему отцу стало плохо? Давление подскочило очень высоко. Дона Марселина сказала, что это гипертонический криз. Так что же  расстроило отца? Зачем приезжал дядя Саид? – допытывался Амин. Эмми притихла и явно прислушивалась.
- Амин, мне известно, что Саид хотел лишь выяснить, где в Фесе точно находится тот дом, который твой отец купил в качестве махра бывшей жене. И ещё – про склад в Марокко. Это то, что мне рассказал твой отец.
- Ясно! Опять Лейла! Она что-то натворила, а дядя Саид рассказал. Но какое отношение она теперь имеет к отцу? Она жена Фарида. пусть он и решает ее проблемы.
- Я не знаю. И пока не стану расспрашивать Мухамеда, чтобы ему не стало ещё хуже.
- Конечно, лара Муна. Мы уходим, но вы звоните, если что. А где лара Ханин?
- Она рано утром ушла к ларе Назире. Мы ее ещё не видели. И не беспокойте ее, их. И пусть Ханин не приходит пока с вопросами от лары Назиры.
Амин увел женщин, не позволив Эмми подняться к тете Назире, хотя та жестами и словами с балкона приглашала Амина или его жену зайти.
Амин крикнул, что с отцом уже все в порядке.
Наверно, она обиделась, но Амину не хотелось, чтобы Эмми болтала в доме тети о том, что происходит в семье свекра.
Муна и Мухамед остались одни. Ханин вернется поздно.  Теперь можно было откровенно поговорить. Вот только Мухамед, жалобно поглядывая на жену, не спешил откровенничать. Муна видела, что ему становится лучше после укола и лекарства.
Так и не дождавшись, когда муж заговорит, расскажет, что его так потрясло, она предложила заварить успокаивающие травы. На ночь пусть выпьет отвар, так как травы полезнее, чем таблетки.
Но Мухамед уснул, а Муна, занимаясь домашними делами, всё думала, что такого мог сказать Саид брату, что ему стало так плохо? Дом в Фесе теперь уже не его, это чужой махр... Дом, который Мухамед и Амин используют под склады... Что могло случиться в Марокко? Кому бы позвонить и разузнать?
А при чем здесь Лейла? Ее имя несколько раз упоминалось в разговоре Амина с отцом. Неужели... Неужели малолетка требует вернуть ей Абдульчика? Аллах, вот уж нет! Муна так привязалась к мальчонке, забавному пухляшу,  такому уже сообразительному, умненькому, доброму и милому. Ребенок пошел в отца, не в бессердечную мамашу.
- Только это могло так потрясти и расстроить Мухамеда. Но нет, никто мальчика не отдаст бросившей его матери, которая уже давно стала женой другого мужчины. Но и Марокко далеко от Бразилии. Как она смогла бы забрать? Мухамед напрасно принял так близко к сердцу требование глупой женщины.
Решив, что догадка ее верна, Муна уже спокойно продолжила готовить ужин, затем ответила на звонок Мустафы, сказав, что муж заболел и в магазине сегодня не появится. Мустафа  же намекнул, что  уже весь район знает про гипертонический криз у отца Амина. Пусть выздоравливает.
Когда Мухамед проснулся несколько часов спустя, то вспомнил, о чем ему рассказал Саид. Но  он был человеком рассудительным. И теперь, когда прошел первый шок, он решил спокойно обдумать ужасные новости.
Мухамед похвалил себя за то, что смог сдержаться и победить в себе первый порыв – поделиться с Муной. Пусть думает, что дело в домах в Фесе. Пусть придумает свою версию, он подтвердит. То, о чем сообщил Саид, в самом деле, требует сохранения тайны. Даже Муна не должна знать!
 Как бы он ей ни доверял – нельзя ей рассказывать о том, что украденная девочка – его родная внучка. Его и Латифы. А кровь Феррасов все-таки проникла в их род... Мало судьбе той насмешки, когда Самира стала женой Лео, брата Лукаса, так  теперь их дитя родилось у Назиры! Сами не родили, так шайтан Альбьери подсуетился.
Его стоны услышала Муна и тут же появилась возле дивана со стаканом успокоительного травяного отвара.
- Выпей, дорогой, и не думай ни о чем. Никто не сможет причинить зла ни тебе, ни Абдульчику. Лейла не сможет забрать нашего мальчика. Саид тебе об этом новость привез? Лейле захотелось поиграть в маму? Бросила ребенка, оставила сына тебе. А теперь требует вернуть, просит Саида привезти Абдульчика в Марокко, когда они туда полетят с Хадижей?
Мухамед с недоумением слушал, что несет Муна, пока не сообразил: жена нашла объяснение причине его внезапной болезни!
- Да, конечно, никто не заберет у меня сыночка. Хорошо, Муна, спасибо за отвар, но напиток такой противный. Мне хватит и половины того, что в стакане. Я больше проглотить не смогу.
- Лежи, дорогой, отдыхай. Мустафа сам  закроет магазин. Он звонил. Тебе не стоит так нервничать из-за пустых угроз Лейлы: что она может нам сделать? Пусть бесится в Марокко. Я слышала, что она снова беременна – уже от другого мужа. На ее капризы не надо обращать внимания. Не станет же она с тобой судиться?
- Ты права, любимая. Муна, я так проголодался. Уверен: мне станет лучше, если я что-нибудь поем. Помоги мне подняться с дивана.
- Я могу принести еду сюда, поставлю поднос на столик, сможешь поесть здесь.
- Ох, нет. Отведи меня в кухню. И пусть Абдульчик сидит в своем детском стульчике. Я хочу его видеть.
«А я оказалась права – дело в мальчике», - подумала Муна.
Мухамед же зацепился за слова жены о том, что Лейла не станет судиться. А как поступит синьор Леонидас? Если Рашидам выгоднее скрыть, какого ребенка родила Назира, то синьор Леонидас, если узнает правду, может попытаться отсудить себе внучку. Это ведь и его внучка тоже! О, Аллах! Мог ли он лет двадцать назад подумать, что сестра Назира родит дочь, которая станет общей внучкой Мухамеда и Леонидаса Ферраса!
 И тогда Самира и Лео вынуждены будут признать ребенка своим... Но лучше не думать об этом, потому что снова пережить гипертонический криз Мухамед не желал. Он вспомнил тот стыд, когда соседка со шприцом в руке задирала ему одежду, чтобы поставить укол! Какой стыд! А видели ли это невестки? Надо узнать у Амина. Или они позже явились к ним?  Муна может и солгать ему в утешение. Аллах-Аллах!
Но, даже вкусно поужинав и придя окончательно в себя, Мухамед не мог отделаться от навязчивых мыслей. Как Альбьери понял, кто из детей не от Миро? Если Саид сказал, что дети рождены от клеток Самиры... Что?! Так даже брат не понял, что не один ребенок – внук Мухамеда. А все три! Те мальчонки – сыновья Назиры, они тоже дети Самиры, но только от Миро!
- Ооооох! – протяжно простонал мужчина, радуясь, что смог подняться наверх и оказаться в своей кровати, пока Муна возилась с Абдульчиком на кухне. Проказник не желал уходить, не слопав дополнительно выпечку с соком.
- Я спокоен! Я совершенно спокоен! Я ничего не могу сделать, не могу изменить ситуацию. Всё уже произошло, - внушал он себе, очень боясь, что вновь поднимется давление. Иначе вновь укол, снова прием таблетки.
Мухамед лежал в постели и вопрошал себя, почему именно их семья  так наказана Провидением? В чем виноваты они с Саидом и Назира?!
Но открылась дверь в комнату  и вошла Муна с Абдульчиком на руках. Это и отвлекло несчастного от горьких раздумий.


5. Часть 38. Глава 5.  Ссора в семье Амина.


На следующее утро перед тем, как отправиться в свой магазин, Амин решил проведать отца. Стало ли ему лучше? Вечером он несколько раз звонил, но каждый раз ему отвечала лара Муна, что отец  все ещё спит или что он поужинал и снова спит. Но если бы отцу стало хуже, его жена не стала бы это скрывать?
Амин плохо спал, тревожась из-за внезапной болезни отца, но и после склоки, случившейся между ним  и женами, когда они поздно вечером собрались за столом, чтобы поужинать. Закончился скандал такой неожиданностью для них всех, что Амин не знал, как теперь себя вести и что делать.
           Вчера, вернувшись вечером из своего магазина и сев за стол ужинать,  он неосторожно начал разговор, не предполагая, во что это выльется. Но он был вынужден поговорить с Эмми, которая совсем не следила за языком. Его слова она проигнорировала, даже не услышала, потому что сама тут же напала на него из-за запрета сходить днем к тете Назире.
- У лары Назиры есть помощница – Ханин, - вмешалась Халиса. – У нас домашними делами занимаемся только мы с тобой.  И не успеваем всё делать, потому что ты то ходишь в гости к Самире, то к тете Назире. Хватит, Эмми! Ты замужняя женщина, мать сына Амина! Думай о нашей семье!
Молодой муж решил настоять:
- Я хочу повторить: при моем отце думайте, что говорите. Ему вчера итак было плохо,  но ты, Эмми, умудрилась «ляпнуть» про дону Марселину, что она приходит к умирающим. Ты что?
И он покрутил пальцем у виска.
- Я не помню, чтобы я такое говорила! – с возмущением отказалась девушка. – А что? Разве не правда? Когда мы шли из дома в дом твоего отца, я слышала, как Базилио кричал ларе Назире, когда она стояла на балконе, что если позовут эту женщину, то дело очень плохо. А лара Назира  хотела узнать, что у брата случилось! А ты меня не отпустил к ней!
- Но мой отец мог испугаться твоих слов, ему могло стать хуже!
- Мне ничего нельзя сказать! Что бы ни сказала, всегда меня ругаете. У тети Назиры такое горе. А мне нельзя даже зайти к ней и утешить!
- Ты не просто зайдешь посочувствовать, а просидишь там несколько часов! – уличила Халиса. – И даже ничем ей помочь не догадаешься. Ещё и отвлекать от дел начнешь.
- Если бы я могла сегодня пойти к тете Назире, то узнала бы, из-за чего сиду Мухамеду стало плохо! Сид Саид сначала побывал у нее и только потом пошел обедать к твоему отцу, Амин. Думаю, лара Назира может что-то знать, что случилось в Фесе, если твой дядя вдруг так заинтересовался домами в Марокко. Что натворила Лейла?
Амин задумался. Он даже есть перестал, отодвинул от себя тарелку и кружку. Недавно они сели ужинать. Еду сегодня готовили обе жены, и молодой мужчина догадывался, что хариру - суп из чечевицы варила Халиса, она же испекла лепешки, а салат и таджин были явно творением Эмми.
- Ты права, - сказал он, посмотрев на вторую жену. – Завтра утром сходи к тете Назире и выясни, с какой целью приезжал дядя Саид, и что случилось в Фесе. Но чтобы не просиживала там по три часа!
Его позабавило выражение лиц обеих женщин: Халиса была неприятно удивлена, а Эмми торжествовала и радовалась.
- Поняла, Амин. Неужели муж развелся с Лейлой, и она пожелала вернуться в Бразилию к твоему отцу - пусть даже второй женой или нянькой своего сына? Конечно, сид Мухамед не станет брать ее в жены, но на место няньки она может надеяться.
- Не болтай, Эмми. Ноги ее не будет в Бразилии!
- Но твоему отцу могло стать плохо именно поэтому! Он мог представить  споры с ней, которые могут возникнуть... Лейла может захотеть сыграть на том, чтобы потребовать отдать ей ребенка, - предположила Эмми, не подозревая, насколько ее мысли сошлись с выводами лары Муны.
- Вот и узнай у тети Назиры, в чем дело!
А Эмми, вдохновившись доверием мужа, принялась болтать о семейной проблеме:
- Хорошо, что мы с Халисой рожали вместе! Мы знаем, что наших детей не подменили и не украли бы. Даже не перепутали, у кого из нас сын, а кто родила девочку.
Чтобы прервать болтовню второй жены, Халиса заметила:
- Меня удивляет, что муж лары Назиры помогает ей в таких женских делах, чем ты, Амин, никогда не занялся бы. Он то и дело развешивает на балконе пеленки и детскую одежду.
- Разве у меня есть на это время? И это не мужское занятие. Если бы в Марокко наш дядя Абдул узнал, то назвал бы Миро верблюдом, на шею которого взгромоздилась жена. Или как-то так....
- Нет, Амин, дядя Абдул говорил что-то про шатер, в которую заглядывают обнаглевшие верблюды, когда их хозяин забывает о плетке.  Не помню, как правильно, - запуталась Эмми.
В глубине жилища заплакала Сурия. Халиса никогда не путала ее голосок с ревом сына Эмми, хотя та в свою очередь всегда раздумывала, заслышав рев, кому из детей он принадлежит.
Халиса ушла, Амин решил пойти взглянуть на ребенка. Интересно, на кого похожи его дети? На него или на матерей?  После обсуждений детей тети Назиры об их сходстве с кем-то из родственников ему тоже захотелось уточнить, в кого пошли его дети – в него или в жен.
Поэтому Амин появился в комнате Халисы, где та достала дочь из кроватки и укачивала на руках.
- Что такое? Ты сыта, ты сухая. Памперс не промок у моей Сурии,  - сюсюкала она.
- Дай мне ее подержать! – попросил Амин и забрал девочку из рук потрясенной Халисы. Это случилось впервые! Амин взял ребенка на руки! И почему он так внимательно рассматривает Сурию? Боится, что подменили? Это всё болтовня Эмми на него так действует!
- На кого она похожа? – услышала Халиса вопрос.
 - На меня. Не обижайся, Амин, но так думают и лара Муна, и твоя мама. Лара Латифа сразу после рождения рассмотрела нашу дочь и сказала, что у нее мои глаза и крылья носа. Даже форма ушей, как у меня. Но я так надеялась, что мой ребенок станет твоей копией!
- Моя дочь – красавица, - сделал вывод Амин. – Когда она подрастет, одевай ее, как положено, чтобы она не выросла, похожей на мою сестру. Самира не носит платок, ведет себя нескромно, бывает в баре – сейчас с мужем, но и раньше имела наглость заходить в бар, где продают спиртное. Посмотри, как тетя Назира и Миро одевают Ферюзу: на ней почти всегда крохотный хиджаб и детская джеллаба. На голове если не платок, то чалма, которую тетя Назира по своему примеру скручивает из самых ярких платков. 
Эмми страшно ревновала Амина к первой жене. До бешенства! А сейчас он держит их девчонку на руках, называет красавицей, так ещё и наставления дает Халисе, что просто вывело соперницу из себя.
Эмми вошла в комнату и встала рядом с мужем.
- Да, конечно, сначала пусть ваша Сурия носит строгую закрытую одежду, а когда подрастет и превратится в девушку, то ты сразу же отправишь ее в Марокко к дяде Абдулу, чтобы он нашел ей мужа!
- Так и будет! – согласилась Халиса. – Меня просватали лет в десять. Помнишь, Амин? Я на всю жизнь запомнила тот праздник, когда нас с Фаридом и вас с Самирой родители и родственники привели в дом дяди Али. Ты понравился мне с первого взгляда, пусть я ещё была почти ребенком. Но ты вошел в мое сердце, и я уже тогда знала, что именно ты станешь моей судьбой.
Амин не верил собственным ушам: Халиса впервые так разговаривала, призналась в столь личных чувствах. Но он решил не поддерживать воспоминания, так как тоже очень хорошо запомнил детское сватовство и то, насколько ему не понравилась его невеста. Тогда ее назвали Дуньей. Халиса – это домашнее имя. Так часто делают. Но он и теперь помнил, как был испуган, что ему когда-то придется взять в жены толстую девчонку, которую ему сватает дядя Абдул. А ему, ещё совсем мальчику, уже тогда нравилась белокурая Эмми...
Он промолчал, вежливо улыбаясь, а вот Эмми будто шайтан укусил!
- Мой сын ещё красивее. И, слава Аллаху, ему не нужно носить платки. Я вот то ношу платок, а если не захочу, то и не буду! И если у меня родится дочь, то я не стану заставлять ее покрывать голову, так ещё почти с самого рождения! А тетя Назира одевает Ферюзу, скорее, играя с ней, как с куколкой. Я много раз видела, что Миро, а раньше вместе с тетей Назирой, брал Ферюзу  с собой в спортклуб, и они все были в спортивных костюмах. А вместо платков или хиджаба на головах Назиры и Ферюзы были спортивные шапочки! Вот!
Видя, что Амин с первой женой молча на нее смотрят, она продолжила развивать провокационные мысли:
- Свою дочь ни за что не позволю отправить в Марокко искать ей мужа. Если ты, Халиса, не станешь возражать, когда Сурии достанется старый, некрасивый муж, у которого она окажется, скорее всего, не первой женой, то моя дочь должна выйти замуж не против воли, а полюбить своего избранника.
- Эмми, что на тебя нашло? – опомнился Амин.
- Потому что я тоже решила быть феминисткой, как когда-то тетя Назира, как все свободные женщины Каира! В Интернете много написано об этом! И мне тоже хочется стать такой же, как Самира. Она свободна! И делает то, что ЕЙ нравится, а не то, к чему ее обязывают родственники и древние обычаи!
 Вот тебе, Халиса, получай! Эмми с вызовом посмотрела на них по очереди, повернулась и ушла. Халиса молчала, пряча глаза, чтобы не подливать масла в огонь.
Но Амин вышел из комнаты почти сразу. Нашел Эмми в ее комнате, где скандалистка достала из кроватки спящего сына – по примеру Халисы – и сама рассматривала ребенка.
- Открой глазки, сыночек, хочу понять, на кого ты больше похож: на меня или на своего тирана-отца?
Но мальчик сопел у нее в руках, не просыпаясь. Эмми держала малыша, взяв под мышки.
- Проснись, иначе я умру от любопытства!
- Оставь ребенка в покое! Положи в кроватку! – велел Амин. – Тебе так хочется поскандалить? Пойдем на кухню, там обсудим, почему ты так себя ведешь. Какие-то проблемы между вами за моей спиной, а я не знаю? Пусть малыш спит. Не будем ему мешать.
И Амин взял спящего сына за крохотные пальчики, потрогал их, потряс осторожно за ручку и отпустил. Эмми вернула ребенка в кроватку.
- Хорошо, идем и поговорим! – сказала ревнивая девчонка.
По пути Амин позвал и Халису. Но она возразила:
- Амин, у тебя осталась только одна чистая футболка и одна рубашка. На завтра хватит, но я хотела сейчас поставить стирку, это быстро.
- Ладно, займись стиркой, а Эмми приготовит нам всем чай, и потом мы поговорим. Я сообщу вам свое решение.
Как только обе склочницы услышали о некоем решении, Халиса вздрогнула, а Эмми сузила глаза. Обе, кажется, поняли, что намерен сказать им муж.
Но и Амин видел, что жены его поняли.  Вот и отлично! Он устал от их скандалов, споров, жалоб, ябедничества... Придется вернуться к уже испытанному методу: устрашению обещанием взять третью жену.
О чем он им и сообщил тут же, как только готовый чай был разлит по кружкам каждой склочницы и в его любимый стакан с узором.
Вот только он не учел, что угроза, повторяемая не раз, теряет силу. И если Халиса ожидала, что такой исход их семейной жизни возможен (разве Эмми не появилась внезапно, когда Халиса была уверена, что ей такое не грозит?), то скандалистка Эмми тут же предложила  как можно скорее начать поиски третьей жены. Да! Она согласна, но подпишет разрешение на его третий брак только в том случае, если невеста устроит лично ее! Она сама ему выберет жену!  Как однажды пыталась сделать тетя Жади для дяди Саида – Хадижа рассказывала.
- А что ты сделаешь, если я сам выберу, а она тебе не понравится? – насмешливо спросил заинтригованный таким поворотом Амин.
- Потребую развод, - спокойно ответила Эмми. – Развод и махр домом. Я захочу получить для себя и сына ВОТ ЭТОТ ДОМ!
И нахалка повела рукой вокруг  себя.
Халиса усмехнулась, но в глубине души поселился страх. Вот упрутся оба – Амин и Эмми, разведутся, и он назло ей приведет ещё жену. А страдать придется Халисе. Если Эмми вошла в их семью только потому, что Амину грозила смертельная опасность, то теперь за что Халиса должна страдать? Она не согласна на третью жену! Или ни на вторую, если из семьи уйдет Эмми.   
Ссорились они долго. Амин и Халиса перестали узнавать Эмми. Как если бы перед ними стояли две в одной – Самира и Лейла. Эмми больше не хотела носить платок, воспитывать будущих детей так, как это намерены делать Амин и Халиса, но требует махр, так ещё и на ЭТОТ дом нацелилась.
- Нет, так не будет, дорогая Эмми! – закончил, устав скандалить, Амин. – Халиса останется в этом доме. Вам с третьей женой я сниму по недорогой квартирке или даже по комнате в пансионе, таком, где когда-то жила Самира. Есть же мусульманские  хостелы. И буду навещать каждую в ее очередь.
- Вот так? А я дам тебе развод, Амин, потом приду к Самире и попрошу меня приютить. Меня и моего сына! Самира с мужем сначала улетят в Марокко из-за прихотей Хадижи, а потом отправятся в путешествие – к друзьям на фазенду, которая так далеко от Рио, что даже представить не могу, где находится. И всё это время я буду жить в доме Самиры. А потом уговорю отца, чтобы он купил мне дом. А твоя новая жена пусть живет вместе с Халисой. Я же буду наблюдать за вами со стороны и радоваться, что меня ваша жизнь не касается. Буду смотреть на вас, как на шоу в телевизоре.
- Всё сказала? Только сына ты не получишь. Он останется с нами, а ты можешь уходить жить к Самире. Я и развод могу дать тебе прямо сейчас: талак! Талак! Талак! – в пылу ссоры бросил Амин.
У Эмми от удивления открылся рот. Этого она никак не ожидала, впрочем – как и Халиса, и сам Амин. Но... жены его достали! Он выматывается  в магазине, а потом не может нормально отдохнуть дома и из-за детского плача, и из-за склок девчонок!
Халиса тут же сообразила, чем ЕЙ грозит такой поворот в семейной жизни: придется ухаживать за обоими детьми, и даже если она потянет одна все домашние дела, то ее маленькому бизнесу с выпечкой придет конец. И всё из-за этой истерички! Неблагодарная! Ее впустили в семью, спасли от смерти от руки старого мужа, а она не помнит ни о чем, только о себе думает.
И Халиса вмешалась:
- Амин, любимый, не делай так. Забери обратно «талаки». И ты же знаешь, что такой развод не действителен: нужны четыре свидетеля. Вспомни: когда твой отец давал развод Лейле, он позвал Мустафу и дону Ноэмию.  И там присутствовали лара Латифа и лара Жади. Если я точно помню... Но я уже не помню! Но то, что ты теперь сделал, это незаконно.
- Да? Я читал в интернете, что в Саудовской Аравии стало возможно дать развод жене по сотовому, отправив смс-сообщение с тремя словами «талак». Будем считать, что свой первый развод ты, Эмми, получила!
- О, нет, Амин! – простонала Халиса, хотя Амин  ждал это от Эмми.
Он остановился, повернулся к Эмми в ожидании, что та бросится к нему, умоляя не разводиться. Но девушка сквозь зубы процедила требование  отправить ей смс, такую, о которой он только что рассказал.
- Давай! Отправь, чтобы у меня было доказательство! Пусть узнают о первом разводе все: твой отец, лара Латифа, тетя Назира, Самира, мой отец и наши родственники! Я жду! – уперлась Эмми, доставая телефон.
Халиса напомнила мужу:
- Амин, это может стать ударом для твоего отца. И это ещё один скандал перед поездкой семьи в Марокко. Дядя Саид разозлится. В Марокко его на каждой улице на медине начнут расспрашивать о твоем разводе. Не делай этого. А Эмми – дура!
- Сама дура!
- Халиса... Спасибо! Любимая..., - с чувством произнес Амин и, обняв, поцеловал жену в щеку.
И ушел, закрылся в комнате, которую считал своим кабинетом, сел в кресло и постарался понять, что с ним произошло. Он никогда в жизни не чувствовал в себе такого прилива злости. Он был зол на Эмми до такой степени, что на полном серьезе готов был и смс отправить, и привести тут же нужных свидетелей.
- Если отец не поедет в Марокко с дядей Саидом, то туда отправлюсь я. Иначе меня сведет с ума такая семейная жизнь. Пусть отец займется моим магазином, а «Волшебной лампой» прекрасно управляется Мустафа.
Потом он немного пришел в себя и понял, что оказался в неприятном положении. Так дал он Эмми развод или нет? И сразу же понял, что как бы не бесили его выходки Эмми, он не готов отпустить ее. Оказывается, что можно полюбить «правильную» жену Халису, но невозможно выдрать из сердца склочную Эмми. Так ещё и зная, что ее отдадут замуж за другого. Его женщина не может принадлежать никому, кроме него! Теперь он понял, почему так страдал его отец, когда мать получила развод, и дядя Али сосватал ее сиду Кериму.
..Тем временем на кухне две женщины ругались, но вполголоса, чтобы не разбудить детей и не слышал Амин. Обе осознали, как всё теперь стало серьезно.
- Эмми, приди в себя! – увещевала Халиса, внутри которой всё дрожало от страха и негодования. – Помирись с нашим мужем, согласись носить платки и отныне не спорь ни с Амином, ни со мной – хотя бы при нем! Мы сами будем решать между собой споры. Впрочем, сколько раз мы договаривались, но всегда забывали об этом.
- Нет, меня никто не принудит носить платок. Я гражданка Бразилии, а по законам страны я могу одеваться, как хочу. И наказать меня за ослушание тоже никто не смеет. Здесь нет полиции нравов, чтобы бить меня палками по рукам или голове. А если Амин выпорет меня той плетью, которой его отец порол Лейлу, как мне рассказывали, то я найду, кому пожаловаться! 
- Ты не можешь так себя вести.
- Могу! А если постараться, могу и сына себе отсудить!
- Тебе не отдадут ребенка даже по законам Бразилии.  В Марокко тебе оставили бы сына до пяти или до семи лет – уже не помню, но там ты жила бы у родственников под защитой кого-либо из родственников-мужчин. А здесь есть служба опеки, которая узнает, что у тебя нет своего жилья, нет средств к существованию, ты не работаешь... И твоего сына оставят с Амином.
- Я вернусь к отцу! Он меня защитит. И у меня есть брат. Он подскажет мне ушлого адвоката и даст денег, чтобы я могла оплатить его услуги.
- Так ты, дорогая, заранее всё обдумала? – поразилась Халиса.
- Нет, но я сообразительная. А ты пытаешься меня обмануть, как мне кажется. Откуда тебе знать о законах Бразилии и Марокко!
- А дом, ВОТ ЭТОТ ДОМ, - Халиса повела рукой вокруг в точности, как сделала это ранее Эмми, - это МОЙ дом, я вошла сюда первой и стала первой женой. Амин тебе его не отдаст! Кстати, если ты, и правда, уйдешь, я немедленно найму служанку. Или няню – для твоего сына.
И Халиса ехидно усмехнулась. Как достала же ее вторая жена! Халиса всегда старалась придерживаться  порядочного поведения, жить без подлостей, никому не делать гадостей, не подставлять, не клеветать. А теперь она не узнавала себя. Эта злобная ехидная ухмылка приклеилась к ее лицу против воли, была чужой! Не ее!
- Ты превратилась в Лейлу! – упрекнула Халиса.
- А ты в кого? В жену Шрека - того зеленого толстяка из мультика, который мы как-то смотрели по телевизору.
Халиса не нашла, что ответить.
Чувствуя себя победительницей, Эмми ушла к себе. Но в комнате она уткнулась в подушку и тихо разрыдалась. Всё произошло так неожиданно. Она из вредности и назло Халисе наговорила такого, о чем даже не думала, чтобы что-то делать или поступать. И что теперь?
Да, сорвалась. Она всего лишь устала от домашних дел, от отсутствия нормального общения, от постоянных ограничений и запретов, от отсутствия служанки, которая дала бы ей хотя бы немного свободного времени...
Амин дал развод! Это всерьез или как? А что теперь делать ей? Сделать вид, что ничего не было? Снять с пальца кольцо и положить на стол в кухне? Посоветоваться с ларой Латифой? Или лучше с ларой Назирой? Пожаловаться Самире? Или собрать вещи и уехать к отцу? Но это крайняя мера.
В эту ночь в доме было так тихо, как будто всё замерло в предчувствии большой беды. Даже дети крепко спали, не плакали и не просыпались ночью.
Халису объял страх неизвестности. Она лежала, крепко прижимая к себе одну из подушек, а в голове стоял туман. Она была так расстроена, что не могла думать.
Эмми тоже не спалось: она не знала, какой шаг будет сделан Амином. Уступать не хотелось. Девушка кипела от накопившейся и только теперь прорвавшейся злости. Развод? Пусть будет развод! Всё равно ей никогда не быть единственной женой, а самоуверенный Амин ещё и о третьей мечтает. Ее пугало только решение, которое будет принято отцом после развода с Амином. Не хочет она больше выходить замуж!
Амин остался спать в «кабинете». Он понял, что перегнул палку. Но сделать утром вид, что ничего не было, он не хотел. Эмми следует наказать. Но он не был уверен, что после устрашения настоящим разводом она захочет к нему вернуться. Он знал эту девчонку. Эмми начнет метаться, всем все расскажет, со всеми станет советоваться. Вдруг он понял: Эмми даже хуже, чем Лейла! И в их отношения вмешиваться станут все – от отца до дяди Абдула!


...И вот наступило утро. На кухне, куда несмело вошел Амин, находилась только Халиса. По ее осунувшемуся лицу он понял, как тяжело прошла для нее ночь.
- Я быстро позавтракаю и загляну к отцу, - только и проговорил он.
- Что ты решил? – осмелилась спросить Халиса, выкладывая перед ним горячие сладкие булочки, а кофе уже был сварен и налит из джезвы в стаканчик.
- Ни знаю. Пока не хочу об этом думать. Не обсуждай с НЕЙ ничего, чтобы скандал не вырос до небес. И у моего отца ей не следует появляться. Позвони мне сразу, если узнаешь, что ОНА туда направится. К тете Назире пусть сходит.
- Хорошо, Амин, - сдержанно ответила Халиса.
Проводив мужа, Халиса поела сама. Чуть позже она вышла на балкон, чтобы развесить постиранные вечером вещи. Пока она наклонялась к тазу с одеждой и закрепляла рубашки Амина на толстой леске, давно проснувшаяся Эмми прошла в кухню.
Пора было накормить сына и позавтракать самой. Но она выжидала, когда уйдет Амин, чтобы не встречаться с ним. Эмми страшилась узнать, каково его настоящее решение, что ей теперь делать?! Подслушать его беседу с Халисой не получилось.
Халиса застала ее за столом, обнаружив, что соперница одной рукой по очереди то кормила мальчика из бутылочки, то ела или пила сама. У Халисы много накипело на душе, хотелось высказать, что думает о девчонке, с которой приходится делить семью, мужа, крышу над головой. Но это – очередной скандал. А Амин просил тишины.
- Не знаю, чем ты планируешь заниматься, но если отправишься к тете Назире, то не забудь, что нам предстоит сегодня сделать в супермаркете закупки на неделю. Мне одной с этим не справиться. Позвони ларе Назире, чтобы узнать, когда она сможет тебя принять, чтобы я могла сориентироваться с походом в супермаркет.
- Хорошо, - процедила Эмми, даже не взглянув на нее.
Потом Халиса поняла, что Эмми, вернувшись к себе в комнату, кому-то звонила. Но это всё. Ответила ли ей лара Назира? Или у Эмми появились иные планы, но девушка собралась и вышла на улицу, забрав с собой сына, устроив его на улице в коляске.
Халиса спустилась в «кондитерский цех», где уже всё было готово к тому, чтобы налепить партию печенья, затворить тесто для другого вида выпечки, а что-то уже сейчас можно было ставить в духовку.  Занимаясь делами, жена Амина то и дело бросала взгляды в окно, через которое было видно всё пространство перед их домом: и «Волшебную лампу», и дверь дома сида Мухамеда за углом магазина, и дом лары Назиры.
Но Эмми покатила коляску к дому Самиры. Долго звонила, даже стучала,  но ей никто не открыл. Тогда она позвонила по сотовому – вероятно, Самире. Даже с   расстояния Халиса заметила выражение лица Эмми. Девчонка была очень недовольна и раздосадована.
- Никого нет в том доме! – поняла Халиса, припомнив, что утром, едва появившись на кухне и выглянув в окно, она с удивлением увидела, как Самира быстро прошла к дому тети. Пробыла там совсем недолго. Выскочила с каким-то свертком в руке и скрылась  за дверью своего дома.
Но когда  Самира с мужем успели выйти из дома, на чем уехали или ушли пешком, она не уловила. Халиса вынуждена была застыть у окна, выжидая, что станет делать Эмми дальше. Если решит пойти к свекру жаловаться, то придется звонить Амину!
Халиса потрясла коляску с Сурией, которую, разумеется, принесла с собой на первый этаж, а Эмми всё стояла в нерешительности. Но вот ее заметила, появившись на балконе, лара Назира, позвала к себе взмахами руки, и Эмми развернула коляску к ее дому.
- Расскажет она тете Амина про развод или нет? – задумалась Халиса, задвигая противень с выпечкой в духовку. – Я заметила, как Эмми, уходя на улицу,  теребила золотое кольцо на пальце. Это значит, что она сама не знает, как ей быть и что ее ждет. Доигралась! За языком следить нужно!
Халиса снова отвлеклась от окна, потому что со стороны духовки раздался сигнал о готовности печенья. Она поспешила от окна к столу, схватила рукавицы для вытаскивания противня и занялась любимым делом, теперь стабильно дающим ей небольшой доход.
Поэтому не увидела, как из дома Мухамеда сначала вышла лара Ханин – направляясь к соседке для помощи с детьми. А потом из «Волшебной лампы»   вместе с Мустафой  и отцом на пороге появился Амин. Он постоял рядом с мужчинами, что-то выслушал от отца и уже деловито покинул улицу, направляясь в проход между домами по пути в свой магазин.
Халиса не знала, что Амин, не найдя дома отца, который в этот день решил отправиться в магазин немного раньше обычного, по совету Муны заглянул к отцу в «Волшебную лампу». О чем шел разговор между мужчинами? Поделился ли Амин с отцом семейной бедой – внезапным разводом? Или его нельзя счесть настоящим?
Амин явно видел из окна магазина Эмми, стоявшую под дверью дома Самиры. И то, что она потом отправилась к ларе Назире по ее зову.
Халиса полностью погрузилась в домашние дела, в свой бизнес, в заботы о ребенке, на какое-то время совершенно забыв о второй жене...
...Эмми же сидела в гостиной у тети Назиры. Она рассказала о том, как вечером они семьей пошли в дом сида Мухамеда – а Назира это видела. Эмми тут же пожаловалась, что ей запретили на обратном пути зайти к ней и рассказать, что приключилось с ее родственником.
Вездесущий Базилио своим длинным языком настроил весь район на то, что синьор Мухамед слег и при смерти. Вот уже и дона Марселина приходила со своим прибором. А это уже местная примета – она как «женщина с косой»...
Позже из бара пришли другие новости – ободряющие. Мустафа, а затем и дона Ноэмия не стали ничего скрывать от соседки, которая переживала за брата. Миро был плотно занят работой в спортшколе, сразу не узнал о происшествии с родственником, поэтому к Мухамеду не пошел, чтобы узнать, как дела у брата  Назириньи.
Но и без этого Ноэмия посвятила жену Миро в подробности посещения Мухамеда местной бывшей медсестрой  и всех проделанных ему медицинских процедур – от укола до приема таблеток. Поэтому Назира перестала беспокоиться.
Эмми было, что добавить: кажется, дело в Лейле. Уже все так считают. Все – это она, Амин и Халиса. Но она не знает, кому позвонить  в Марокко, чтобы узнать точно, что там стряслось. Назира тоже не знала, так как из слов Саида она поняла лишь то, что ему нужна информация о складе товаров Мухамеда и том старом риаде, который Лейле достался в качестве махра.
- Тетя Назира, вы же не знали Лейлу? Видели, но знакомы не были. Вы приехали в Сан-Криштован намного позже, чем я. Это ужас, а не женщина. Просто удивительно, как сид Мухамед мог на ней жениться. Разве что дядя Абдул их сосватал, - рассуждала Эмми, которой стоило бы оглянуться на  себя.
Когда лара Назира спросила, как Эмми уживается со второй женой,  девушка испугалась, решив, что соседке уже что-то известно о случившейся накануне у них ссоре. Неужели Амин ее опередил и сам нажаловался на нее сестре отца? Ищет сторонников на случай официального развода?!
Видя, как смешалась девушка, Назира тут же напомнила историю из жизни семьи: Жади сначала сама искала вторую жену Саиду, хотя брат о таком  не помышлял,  а затем, когда появилась Рания, между ними началась вражда.
- Амин утром к Вам не заглядывал? – осторожно спросила Эмми.
Но Назира тут же заподозрила неладное.
- Нет, этот мальчишка вообще не считает нужным зайти к нам в гости хотя бы ненадолго. А что? Эмми, я вижу, что у вас что-то случилось. Расскажи, я могу дать совет. У нас такая разница в возрасте, я более опытная, пусть лично у меня не было соперниц – вторых жен. И мы с тобой родственницы: ты жена моего родного племянника. Можешь мне довериться.
У Эмми сдали нервы. Ее красивое лицо вдруг исказилось, губы скривились, из глаз хлынули слезы...
- Что такое, дорогая? Эмми, рассказывай! Что Амин тебе сделал? Неужели побил? Мне дона Ноэмия рассказала, что Мухамед, мой братец-увалень, осмелился выпороть Лейлу. И это происходило не один раз. Он бил ее, порол! Мне сложно представить, чтобы Мухамед... 
- Нет-нет, Амин не трогал меня! Но он..., он..., дал мне развод! – и Эмми снова горько зарыдала.
- Что?! – удивилась Назира. – Как он это сделал? Нужны четыре свидетеля. Но это в Марокко. Здесь, в Бразилии, всё иначе. Официальный развод возможен только после семейного суда. Мне так кажется. Остальное ерунда. Помиритесь после трех месяцев.
- Нет, лара Назира, теперь можно дать развод даже с помощью смс-сообщения: приходит три слова: «талак-талак-талак», и ты уже свободна, мужа нет.
- Чушь какая-то. Всё не так просто. Эмми, ты же современный человек, у тебя есть интернет. Поищи материал, как в наше время получают развод и о своих правах. Но я на твоей стороне.
- Даже если это первый развод, это унизительно! Халисе он не прокричал «талаки», хотя она точно так же скандалит со мной, как и я с ней.
- Эмми, расскажи мне во всех подробностях, как всё произошло, - доброжелательно попросила Назира, догадываясь, что не всё так просто, как рассказывает девушка. У Амина есть принципы, которые тот усвоил благодаря отцу. Халиса это принимает, а Эмми сопротивляется. Из ее более ранних откровений лара Назира успела сделать кое-какие выводы.
Девушка успокоилась и всё рассказала, преподнеся историю со своей точки зрения, но не сильно удаляясь от истины. Однако не преминула лукаво пожаловаться на обидчиков – Амина и Халису, намекнув,  как те осуждают семью лары Назиры за отступление от обычаев. И что дядя Абдул упал бы в обморок, узнав, что муж Назиры ведет себя как тот, в чьей палатке хозяйничают верблюды.
- Пусть дядя Абдул следит за своими верблюдами, - задело лару Назиру.
- Что мне теперь делать? Я не хочу по-настоящему разводиться с Амином. Готова даже смириться с Халисой. Но... как же мне хочется жить так, как живет Самира! Одеваться, как она, не носить платок, красить волосы, пользоваться косметикой, читать книги. Вы заметили, что у Самиры осветлены пряди волос? А другие локоны вообще окрашены в разные оттенки каштанового. Она сделала колорирование волос.
Назира слушала ее речи, обдумывая, как бы так ответить, чтобы не настроить родственников против себя и девчонки. К тому же, что бы там Назира ни говорила, но сама никогда не осмеливалась ни платок снять, ни джинсы рваные носить, как это делала Самира, ни в открытых сарафанах ходить.
Назира по старой привычке надувала губы и тут же выпускала изо рта воздух, прикладывая палец к губам. Ответила, наконец:
- Знаешь что, дорогая, мне кажется, что у Самиры нет денег на красивые марокканские вещи. Ведь настоящий марокканский кафтан с отличной вышивкой из дорогой ткани и стоит очень дорого. Такая вещь Самире не по карману.
- Лео – сын богатого предпринимателя. Но и тетя Латифа не прочь отдать дочери свои платья и наряды. Я знаю, что Самира несколько раз приходила на семейные праздники в отличных кафтанах.
- Вот видишь...
- При чем тут стоимость одежды? В Марокко на медине женщины ходят не только в дорогих одеждах, есть совсем дешевые платки и джеллабы. Дело в принципе. Она свободна, ее никто не принуждает носить то, что она не желает надевать! А почему я не могу так жить?
- Потому что в семье твоего мужа другой уклад. Или смирись, или... Амин даст тебе развод. Он же взбесился из-за твоего желания жить, как Самира?
- Но почему на  Самиру семья не давит?
- Эмми, кто тебе сказал, что не давят на Самиру? Ее отец от нее отрекся и до сих пор не помирился. От нее не отказались Латифа и Жади. Но это мать и родная тетя, у которой в прошлом было полно своих грехов. В Фесе дядя Абдул проклинает Самиру, называя одалиской. В доме дяди Али Самиру не отвергли, но, вероятно, сид Али отнесся к ситуации философски, надеясь что та вернется к своим истокам. А для этого не стоит действовать грубо, чтобы не оттолкнуть ее окончательно.  Но у Самиры рядом муж, который ее мнение принимает и во всем поддерживает. А что будет с тобой, если Амин даст тебе не только первый, но и окончательный развод? 
- О, Аллах! Мой отец начнет искать мне нового мужа. Я сбегу! Тогда я сбегу, как это сделала Фатима! Если такое произойдет, я сбегу! Если Амин возьмет третью жену или даст мне окончательный развод, я сбегу! – истерично повторяла Эмми. - Оставлю сына Халисе, а что я могу сделать? С ним меня сразу же поймают! Сама же сбегу!
- Как?! Ты бросишь сына?
- Не брошу, а оставлю с отцом. Потом могу его даже выкрасть, когда он подрастет, а я встану на ноги, - фантазировала Эмми, не задумываясь о реальности.
- И на что ты будешь жить? Ханин рассказывала мне, как тяжко ей пришлось в Марокко, когда она покинула дом дяди Абдула и была вынуждена жить у людей в хозяйстве, которые добывали аргановое масло. Адский труд! Но так Ханин зарабатывала себе на кусок хлеба и крышу над головой. А что умеешь делать ты? Здесь нет кооперативов для одиноких обездоленных женщин. Я таких мест не знаю. Эмми, ты мечтательница. Куда ты побежишь, скажи, если вот сегодня Амин прогонит тебя?
Девушка страшно растерялась. И правда – куда податься, если к отцу возвращаться нельзя. Никто ее надолго не приютит, ещё и так,  чтобы Амин с отцом не попытались вернуть.
- Денег у тебя нет, - подсказала Назира.
- Тогда пусть всё, что мне положено после развода, даст мне Амин! Махр, дом и деньги.
- Не стоит спешить. Выжди, что скажет вам с Халисой сам Амин. Поняла?
Внизу кто-то открыл ключом дверь.
- Ханин пришла. Не стоит при ней обсуждать твой возможный развод с мужем. Она всё расскажет его отцу.
- Да, не стоит, - всхлипнула Эмми. – Чем мне помочь? А то я сижу, болтаю. Отвлекаю от домашней работы.
- Мне кажется, тебе самой пора кормить сына. Он хнычет и ерзает, видишь?
- Ох, нет. Я его отлично накормила  - сыночек выпил всю бутылочку! Но у него мокрый памперс. Совсем полный. Вот его и поменяю.
Как будто поняв, что появилась Ханин, из детской раздался дружный рев  малышей Назиры.
- Как они понимают, что пришла их нянька? – удивилась Назира.
Но Ханин только загадочно улыбнулась,  пробираясь мимо женщин в комнате, где в кроватках орали близнецы, а Назира уже держала на руках Ферюзу. С ней было проще поладить.  За обоими мальчиками  ухаживала в основном Ханин, Назира же только наблюдала. Но без помощницы справиться с новорожденными Назире удавалось только при помощи Миро... Поэтому о мнении дяди Абдула Назира в это время не помнила и старалась совсем не думать о его взглядах на семейные ценности.
- Да! Тетя Назира, я едва не забыла спросить: не знаете, где Самира и Лео? Я хотела с ней пообщаться, пришла рано утром, но она мне не открыла дверь и на звонки не стала отвечать. Обидно...
- О, Аллах! Эмми, не принимай всё на свой счет. У них случилось ЧП.
- У них тоже?!
Назира выразительно посмотрела на болтливую девчонку, призывая к молчанию. Ханин занималась делами, не обращая на сестру Мухамеда и ее гостью никакого внимания. Но это не значит, что, если она не смотрит, то ничего не слышит!
- Эмми, взгляни в окно! Видишь их балкон? Там всё увешено джинсами и прочей одеждой. Самира всё-всё постирала, ее мужу нечего было надеть, чтобы выйти из дома. А им нужно было ехать по делам. Но в результате бедняги изменили планы и собрались на пляж, потому что Миро смог одолжить ее мужу только мужские шорты. 
Назира усмехнулась. А Эмми принялась хохотать, хлопая в ладоши.
- И что же? Лео не выгнал жену из дома? Не пригрозил разводом? Амин мог бы запросто. Хорошо, что есть Халиса, которая даже в последний момент постирает и может полночи гладить его вещи, чтобы утюгом их просушить... Ха-ха!
Назира лишь качала головой, вспоминая, как много лет назад гоняла нерадивых невесток, жен братьев, из-за разных мелочей. Хотя нет – Жади оказалась та ещё лентяйка, так ещё и назло могла что-нибудь сделать. Сжечь рубашку мужа, например, «забыв» на ней включенный утюг... А Муна, свекровь Эмми и Халисы, занята делами в своем доме, ей не приходит в голову прийти в семью пасынка и навести там порядок.
В кармане платья Эмми зазвонил сотовый.
- Это Халиса, - кисло пояснила она, едва взглянув на экран. – Алло! Что тебе?
Она выслушала претензии или требования первой жены, фыркнула и отключила телефон.
Назира не стала задавать вопросы, а Эмми не сочла нужным прокомментировать странный короткий разговор.
Но вскоре внизу раздался осторожный стук в дверь. Ханин спустилась, чтобы узнать, что за гость. У Миро есть ключи. Но оказалось, что это по-соседски заглянула Халиса.
- Лара Назира, вот – решила принести угощение. Полдня пекла печенье. Знаю от лары Муны, что Вам нравится марокканская выпечка. Угощайтесь,  - протянула она хозяйке дома пакет с выпечкой, от которой шло тепло и манящий аромат специй – ванили и корицы.
- Спасибо, дорогая, не ожидала! – искренно обрадовалась Назира, забирая гостинец.
- А теперь я хотела бы попросить Эмми вернуться домой. У нас накопилось так много дел, что мне одной не справиться. Эмми, ты согласна со мной? –скорее, не спрашивала, а утверждала  Халиса, подхватывая вторую жену под руку.
- Где братик моей Сурии? Где сыночек Амина? Забирай его, и скорее возвратимся домой.
Эмми скорчила мученическую рожицу, но Ханин уже принесла сытого, накормленного ею же мальчонку и передала жене Амина.
- Идем-идем! – осторожно подталкивая в спину вторую жену, приговаривала  Халиса. – Я оставила одну мою дочку, не могу долго отсутствовать.
Повернувшись к тете Амина, она пожелала ей и Ханин приятного чаепития. И они ушли.
Когда Амин прибежал пообедать, Эмми из вредности, забыв совет, данный ларой Назирой, спросила с вызовом в голосе, ЧТО он решил и КАК ей воспринимать его вчерашние «талаки». Парень потупился и, не глядя на Эмми, ответил, что примет решение после возвращения из Марокко, куда полетит вместо отца с дядей Саидом. Им с отцом нужно завезти новые товары, но Амин опасается за здоровье отца. Поэтому в Фес за товарами отправится он. И дядя Саид ему поможет, если что.
Ответ мужа принес облегчение Эмми, но «острым ножом»  прошелся по сердцу Халисы. Она решила, что в Марокко дядя Абдул непременно найдет Амину невесту и женит его. Уговорит взять третью жену. И в семье начнется настоящий ад!


6. Часть 38. Глава 6. Из семейной жизни Лео и Самиры.


Да,  у не хозяйственной и легкомысленно относящейся к домашнему быту  Самиры так получилось, что вечером она решила, наконец, постирать  джинсы – свои и Лео, обнаружив, что все они грязные. Давно нужно было это сделать, но  как-то руки не доходили.
Когда вещи висели на балконе, довольная молодая хозяйка села к компьютеру.
Ближе к утру случился недолгий ливень, и подсохшие за ночь джинсы  оказались вновь настолько мокрыми, что рано утром  их пришлось выжимать. Вот только когда теперь джинсы высохнут?
И после этого стало понятно, что все их планы сорваны.
- Самира, ты что – все-все мои джинсы постирала? – с ужасом вопрошал Лео, роясь в шкафу.
- Да, а что? Наконец-то! Ты же сам упрекал меня, что у тебя все меньше чистой одежды, – безмятежно ответила ему жена, попивая только что сваренный кофе.
- Как это что?! Ты забыла, куда мы с тобой наметили сходить за материалами для статей?
- Лео, в чем проблема? Мы вызовем такси и съездим в ту галерею, где хотели взять интервью. Что тебя беспокоит?
- Что меня беспокоит? – ехидным тоном повторил за ней муж. – А то, что мне не в чем выйти из дома! У меня нет ни одних штанов! Ты выстирала все мои джинсы!
- А шорты?
- Какие шорты? В такое место я не могу явиться в пляжных шортах. Кстати, а где они? А! Вот и шорты, но они..., - Лео вытащил вещь из кучи мятой одежды и повертел в руках, принюхиваясь. - Они не только страшно помятые, но и тоже грязные. В каких-то пятнах. Я же говорил, их сразу нужно было постирать, а ты забросила и забыла.
- Виновата! – пожала плечами девушка. - И что нам делать?
- Тебе придется ехать в галерею одной. Жаль, я тоже хотел поприсутствовать. Люблю бывать в галереях. Могли бы потом обсудить увиденное, над чем-то даже посмеяться. Но и придумать оригинальные идеи  для статей.
- Ох! Лео, но у меня тоже нет запасных джинсов. Я и свои две пары постирала.
Девушка повернулась в сторону балкона, завешанного футболками, майками и несколькими чисто постиранными джинсовыми штанами.
- Значит, сидим дома и ждем, когда всё высохнет? – смиряясь, хмыкнул Лео.
- Ну, нет. Потерять целый день? Лео, а давай отправимся на пляж? Я так давно там не была! Купим по кокосу с трубочкой, посидим на песочке, зайдем в воду, поплещемся в волнах! Что думаешь?
- Согласен. Сидеть в такую жару, но в то же время прекрасную погоду дома – не хочется. Едем. Но что мы наденем? Кстати, в отличии от меня, у тебя имеется  широкий выбор: юбки и блузки, шорты и майки, платья, наконец.
- Платья не люблю! Я так редко в них хожу, что забываю об их существовании. Ты видел в шкафу среди моих вещей платья? Два или три, не больше.
Самира заглянула в шкаф – на свою половину.
- Тааак... Выберу эти шорты – они не слишком короткие снизу, но пупок открыт. Сделать пирсинг, что ли? И вот эта майка – она чистая, но мятая. Гладить лень, но придется. А ты? Неужели совсем ничего не найдешь?
Но Лео только развел руками – ничего!
- Но вон та майка нормальная?
- И что ты предлагаешь? Подтянуть пониже майку и в трусах под ней поехать на пляж? Шорты грязные и запах от них затхлый, если вообще не плесневый. Они были брошены влажными. Вполне себе могли плесенью покрыться.
- Давай я сбегаю в магазин и куплю тебе шорты!
- Сейчас ещё очень рано, но ведь и выходной сегодня. Магазины не работают! – напомнил Лео.
- Я знаю, что делать: сбегаю к тете Назире и попрошу Миро одолжить шорты. Джинсы или спортивные штаны он не даст, потому что они будут тебе длинны. Миро выше тебя на голову. Но шорты подойдут.
Лео не успел возразить, как Самира сорвалась с места и отправилась  к тете. Лео вышел на балкон, отодвинул в сторону мокрые джинсы и увидел, что  девушка уже подходит к дому Назиры.
- Сумасшедшая! – по-доброму ругнулся Лео, улыбаясь. Однажды они вспомнят эту историю со смехом. А пока лучше собрать вещи на пляж. То, что Самире удастся уговорить дать для него шорты или какие-нибудь штаны, он не сомневался. А на обратном пути с пляжа они купят пару джинсов. Похоже, что при такой влажности постиранное будет сохнуть очень долго.  Ещё и завтра будут проблемы с одеждой.
Он оказался прав: Самира принесла одолженные у Миро шорты. Только на Лео они смотрелись не очень – были почти до колен.
- Ничего страшного! – успокоила его жена. – Знаешь, когда-то  в Сан-Криштоване мужчины устроили футбольное состязание. И команда моего отца, куда входили и Мустафа с моим братом, вышла как раз в таких шортах! Это допустимая длина – до колен. Короче – харам, а так - не харам, как сказал бы дядя Абдул. Он тоже присутствовал, кажется.
- Я не помню тот матч, меня в то время здесь не было, но Эдвалду  мне рассказывал.
- Вот! Давай одеваться, собирать вещи и едем на пляж. Такси вызвать надо, чтобы долго не ждать.
Лео кивнул на собранный пакет и небольшую спортивную сумку.
- Всё готово.
- Лео, какой же ты молодец! Как будто заранее читаешь мои мысли. Я ещё подумать и сказать не успела, но ты предвидел и уже сделал! – от души похвалила его Самира, обнимая и прижимаясь к нему всем телом. Лео обожал такие мгновения.
Вскоре подкатило такси, а когда они садились в салон, Самира помахала рукой ларе Назире, выглянувшей на балкон, и сказала мужу:
- Слышал бы ты, как Миро и тетя Назира хохотали, узнав, почему и за ЧЕМ я к ним пришла!
- Ещё бы! Не в каждой семье случается такой конфуз!
... На пляже было чудесно, хотя людей отдыхало  больше обычного.
Выбрав понравившееся местечко и расположившись, Самира и Лео решили сначала позагорать.
- Не знаю, почему, но мне больше нравится валяться на пляже Копакабана, чем на более-менее пустынном отрезке пляжа в Ангре, - признался Лео. - Здесь нас никто не знает, и мы только вдвоем, хотя вокруг полно людей.
- Но в Ангре тоже не плохо: там можно брести босиком по горячему песку, оставляя следы и делая надписи, рисуя сердечки. Романтика! Здесь же для этого нет свободного места, - приподнялась с песка Самира и оглядела море загорающих тел вокруг.
- Зато всё под боком.
- Лео, ты сканворды не забыл? – кладя голову на руки, лежа на пляжном коврике вниз животом, лениво спросила Самира.
- Конечно, - ответил парень, доставая из пакета тонкий сборник со сканвордами.
Оба отключили сотовые, решив предаться редким часам отдыха. Поэтому отчаянных звонков Эмми Самира не слышала и увидела их, когда было уже поздно.
Ещё не слишком жаркое солнце, теплые воды океана, с успокаивающим шумом накатывающие на берег, трубочки в кокосах, через которые так приятно тянуть сладкое кокосовое молоко...
Устав от решения сканвордов и прочих заданий на кругозор, ребята вспомнили, что на днях пришло очередное письмо от Алекса. Обычно с фазенды им присылали одно письмо на двоих, одна часть была написана Алексом, вторая половина письма – от Амалии.
- Тебе не кажется, Лео, что в письмах какая-то ерунда? Наши друзья просто  не смогли поладить с бывшей хозяйкой фазенды – вдовой деда Алекса. Она – не его бабушка. Та, что родная, как я поняла, очень давно умерла. Причина того, что мать Алекса в юности уехала из дома, как раз в том, что появилась мачеха.
- Или всё наоборот: старая женщина, оставшись вдовой, не стала наследницей, поэтому не принимает ни внука своего покойного мужа, ни его молодую жену.
- Лео, но зачем этой женщине наследство? Она одинока и очень стара. Сколько ей лет? Амалия как-то писала, что за восемьдесят. Детей нет – ни своих, ни общих. Что она стала бы делать с огромной фазендой, с полями, с плантациями кофе? Я даже не уверена, справится ли Алекс, не имея соответствующего образования.
- Но проблемы не в управлении или в спорах о хозяйствовании. Никто не гонит старушку из дома. У нее имеются все права на проживание в особняке, а  дед Алекса выделил ей деньги на содержание. Самира, там что-то не так. Дело в другом, о чем мы ещё не знаем.
- Но она ведет себя не просто недружелюбно, но и загадочно. Амалия жаловалась, что старая синьора говорит непонятные вещи, встречается со странными людьми, привела в дом бомжа – тайком. Как бы она не задумала что-то нехорошее против наших друзей.
- Вот потому, Самира, нам нужно как можно скорее туда поехать.
- Амалия ждет ребенка. Срок ещё не так велик, но тем более – это самое опасное время для беременности. Но мы решили лететь в Марокко, чтобы поговорить с дядей Али. Как быть?
- Дорогая, мы и полетим. Уверен, что Хадижа  с мужем там долго не задержатся. Хадижа пытается что-то кому-то доказать, как я понимаю. Но ее муж – доктор, вряд ли ему дадут длительный отпуск. От силы – дней десять или вовсе неделю – включая дни на дорогу.
- Ты прав. Но есть ещё проблема: пропавший ребенок тети Назиры. Я знаю, что твой отец и дядя Саид, договорившись, наняли детектива. Но дело движется настолько медленно, что у меня руки чешутся самой заняться поисками.
- Самира, давай после пляжа не только заглянем в торговый центр за одеждой, но и нагрянем в дом Феррасов. Что-то мне подсказывает, что от нас могут скрывать итоги поисков. Тебе так не кажется? Например, Леонидас Феррас побоится, что я влезу в расследование, узнаю, где прячется Альбьери, и сам отправлюсь по его следам.
- Он боится, что ты полетишь куда-либо на самолете или вертолете. Ты же не можешь не знать, что его  сын – близнец Лукаса – погиб, когда летел во время грозы в Ангру на вертолете, который упал и взорвался. Он боится, что трагедия может повториться, но уже с тобой. Его можно понять, - говорила Самира, потягивая через трубочку содержимое очередного кокоса.
- Да, я понимаю, конечно. Но мириться с его фобией мне сложно. Почему я должен разбиться на вертолете, если это случилось с его другим сыном?
- Нам трудно принять его страхи, так как мы не стали родителями. Говорят, родительские чувства – это такая мощная сила..., - начала Самира и вдруг осеклась, посмотрев в глаза Лео. Он понял, о чем она подумала.
Она продолжила:
- Но к нам это пока не относится. Мы не видели ребенка, который биологически наш, и не имеем права...
- Не будем говорить на эту тему. Ребенка ищут. Альбьери очень хитер, он заранее просчитал, где его не станут искать. Только случайность, мелочь, которую он просто не мог предусмотреть, что-то, что от него не зависит, сможет навести на его следы. Только так.
- Подождем. Кажется, даже тетя Назира смирилась, что придется ждать и ждать.
- А твоя подруг Фатима тебе не пишет?
- Не звонит, не присылает сообщений ни по телефону, ни по электронной почте, не предлагает встретиться. И я догадываюсь – почему, - ответила Самира.
- Хм, если ее обвинили в том, что при ней ты тогда напилась, или решили, что это она тебя напоила, то понятно, почему ее муж решил прекратить ваше с ней общение.
- Но, возможно, имеется иная причина ее молчания. Фатима не из тех, кто вот так подчиниться запретам.
- Если Саид принял ее после побега, простил, то теперь она будет слушаться его беспрекословно. Или у вас есть какой-то канал связи, о котором твой дядя не знает? – догадался Лео.
- Есть. Ещё один адрес электронной почты, которую Фатима завела на случай, когда дяде Саиду вздумается запретить ей переписываться со мной.
- И почему же она им не воспользовалась?
- И я тоже спрашиваю себя: почему? Может быть, она заболела или что-то с ее ребенком? Когда у мамы болеет ее малыш, она, вырастив нас с Амином, начинает сходить с ума. Я видела собственными глазами, в каком страхе она пребывает, когда мой братик болеет.
Но Самира немного слукавила: возможно, у Фатимы и были какие-то проблемы в семье или с маленькой дочкой, но разве это причина, чтобы не написать об этом? Просто Фатима проболталась Саиду о тайне, которую ей доверила опьяневшая Самира, а теперь ей совестно и стыдно. Так ведь?
Когда девушки встретились недавно у тети Назиры на празднике, когда принесли в жертву барашков, им не удалось откровенно поговорить. Или Фатима так устроила, что у них не получилось оказаться рядом, чтобы перекинуться парой фраз скрытно от всех?
Но Самира не обижалась на Фатиму. Оказалось, что так даже лучше, что дядя Саид узнал правду. Самиру беспокоило только, чтобы тайну не узнала тетя Назира. И всё. Но как это дать понять Фатиме? Или взять и прямо написать ей об этом в электронном письме? Пусть  совесть перестанет ее мучить.
Через несколько часов, купив новую одежду, ребята на такси доехали до особняка отца Лео. О приезде не предупредили, поэтому их встретили только дона Далва и дона Иветти.
Их посадили обедать, к сожалению всех узнав, что Леонидас Феррас приехать на обед не сможет. У Далвы явно накопилось много вопросов, но вниманием Самиры и Лео завладела Иветти. Она так смеялась, когда они рассказали, что вместо деловой поездки им пришлось отправиться на пляж из-за отсутствия штанов.
- Но мы уже приобрели и джинсы, и всё остальное. Решили навестить вас и узнать, как продвигаются дела с поиском дочери тети Назиры, - подытожила рассказ девушка.
- Мне известно только то, что детектив не нашел следов Альбьери и всех, кого он взял с собой. Под своим именем он Бразилию не покидал, и это значит, что у него были поддельные документы. Это усложняет поиски.
- И что теперь? – огорченно спросила Самира.
- Теперь, насколько мне известно, нанятый специалист намерен уже с фотографиями Альбьери  и Эдны побывать во всех аэропортах страны. Альбьери мог вылететь из Бразилии не из Рио, а из Сан-Паулу.
- Но есть ещё вариант покинуть страну морским путем, - заметил Лео.
- Нет, в том и дело, что детектив нашел свидетеля в отеле, где те остановились в ночь пропажи ребенка. Этот парень уверил, что у странной пары с крохотным ребенком он видел билеты на самолет. Это случилось, когда служащие выносили чемоданы из их номера. А женщина, в которой была опознана дона Эдна, решила проверить, на месте ли билеты. Она порылась в сумке, достала бумаги, и человек понял, что это именно авиабилеты.
- А по виду билетов нельзя было понять, на самолет какой компании они взяты? – ухватилась Самира за ниточку. Но оказалось, что на этот момент свидетель не обратил внимания.
Далва не вытерпела и сказала:
- Синьор Леонидас просил вас не вмешиваться в расследование. Даже если вам случайно станет известно, где прячется доктор Альбьери, вы можете только сообщить об этом синьору Леонидасу, а он передаст сведения детективу.  Иначе спугнете доктора, он сбежит.
И Лео, и Самира поняли, что хотела, но не сказала женщина, что она имела в виду – Лео должен себя поберечь!
Они не стали ни спорить, ни уличать Далву в чем-то, согласились, что они не станут действовать за спиной детективного агентства. Но было понятно по лицу Далвы, как и доны Иветти, что им не поверили.
Иветти пообещала, что завтра же приедет в Сан-Криштован.
- Мы с Львеночком уже давно собирались побывать у вас в гостях. Завтра приеду! Привезу памперсы доне Назире и подарки ее малышам, а потом загляну и к вам. Никуда завтра не уезжайте! Но мы ещё созвонимся.
- Дона Иветти, я тоже поеду! И мне хочется увидеть, как устроились наши молодожены. Я так давно не была в Сан-Криштоване! Но помню хозяйку бара – дону Журу.  Помню ее работников: был там навязчивый парень и медлительная официантка.
- Базилио и сейчас работает, он, несомненно, уделит Вам внимание, а Анинья вышла замуж и уехала с мужем в Ниттерой, там у них свой бар. Вместо нее дона Жура взяла на работу в бар Флавию. Она деловитая и шустрая. Только любит петь, а голоса у нее нет, - поделилась новостями Самира. – Приезжайте, дона Далва, мы будем Вам рады, как и доне Иветти.
- Я тоже схожу поздравить дону Назиру. Мне так нравятся малыши! – умилилась вполне искренно старая домоправительница Леонидаса Ферраса.
Но Самира почувствовала опасность и выразительно посмотрела на дону Иветти. Та незаметно кивнула: это означало, что или Далва никуда не поедет, или будет предупреждена не совать нос в дела, в которые не стоит вмешиваться, чтобы не принести беду в их семью.
- Конечно, лара Назира и Миро будут рады гостям. Но у них столько забот с младенцами и Ферюзой, что...
- Нет-нет, мы заглянем ненадолго, только поинтересоваться, как дела у Назиры, - поспешила успокоить Иветти.
Самира поняла, что одну Далву в Сан-Криштован никто не отпустит. Ведь одно лишь ее слово или прозрачный намек  – и жизнь многих людей может рухнуть. А Далва способна сказать лишнее из самых добрых побуждений или ради торжества  справедливости  – по ее мнению.
Когда Самира и Лео вышли за ворота особняка и направились к подъехавшему такси, девушка сказала:
- Будет лучше, если мы тоже поприсутствуем у тети Назиры, когда к ней зайдут гостьи. Иветти всегда знает, о чем нельзя говорить, а вот Далва... Ей доверили тайну, о которой она случайно узнала. Теперь вынуждены бояться ее языка.
- Конечно, мы тоже навестим твою тетю. Даже так: мы встретим Иветти и Далву и сами отведем их к доне Назире. А уже оттуда пойдем к нам.
- Да, вот только нам лучше ещё сегодня зайти по пути домой в магазин и закупить продуктов и для нас самих, и для блюд, которые приготовим для угощения. Но мне с Далвой не сравниться.
- Тогда попросим приготовить хоть что-то дону Журу. Или дону Ноэмию, - нашел выход Лео, теперь уже зная, что вкусно готовить Самиры, увы, так и не научилась. Не ее это занятие, так бывает, как она сама призналась.
...В Сан-Криштован пара вернулась ближе к вечеру. Нет,  сумерки ещё не опустились на город, поэтому и посетители бара, и Мухамед с Мустафой, и Базилио  видели, как по улице к дому медленно приближались Самира и Лео с полными пакетами в руках. Загорелые, веселые, уставшие от пляжа и солнца, как показалось многим.
Базилио обнаружил, что одеты Самира и Лео вовсе не так, как утром они вышли из дома. Пусть утром он увидел их издалека, когда они садились в такси, но от сплетника ничто не могло укрыться: разве тогда на Лео не были надеты шорты? И зеленая майка? Теперь же – джинсы и белая футболка с надписью. А Самира утром вырядилась в короткие шортики и красную блузку, теперь же на ней тоже были джинсы и ярко-синего цвета безрукавная кофточка. 
- Ха-ха! А дона Жура назвала меня сплетником! Не поверила, что Миро одолжил Лео одежду.
Как легко в районе расходятся новости, слухи и сплетни! Базилио сам любил поболтать, но также он прослеживал пути, которые эти самые сплетни проделывали. Зачем? Может быть, чтобы не упустить интересную деталь из новостей, на которую мог не обратить внимания другой охотник до слухов? Для чего он и обсуждал одну и ту же новость то с одним человеком, то с другим, выслушивая разные варианты слухов.
Так вот, когда  дона Ноэмия пришла к доне Журе выпить утреннюю чашечку кофе, она в качестве своего рода анекдота рассказала, как Самирой была выстирана вся-вся одежда мужа, но к нужному сроку так и не высохла на балконе. И девчонке пришлось пойти к тете, чтобы одолжить одежду.  Базилио тут же выглянул из бара и взглянул на тот балкон. Точно! Висит там столько джинсов, что Самира, и правда, могла обратиться к родной тетке за помощью. Всё, как дона Ноэмия рассказывает.
- Но тебе это откуда известно? – усомнилась Жура в правдивости истории. Ну, висит несколько пар джинсов на балконе, так люди уже успели анекдот сочинить! – Не сам Миро же рассказал!
- Нет, Жура, я узнала от Мустафы. А ему с возмущением об этом поведал Мухамед. А он услышал, как Ханин, забежав зачем-то домой, рассказала Муне, что к Назире утром прибегала Самира за шортами для Лео. Она услышала историю, как сама Назира рассказывала об этом жене Амина – той, худенькой блондиночке, которую зовут Эмми.
- Теперь ясно. И куда же они отправились в шортах и футболках? Самира вчера забегала за пирожками и между делом сказала, что у них сегодня важное дело, какое-то интервью в музее. Что-то такое.
- Так вот – все их планы провалились. Не попали они в музей, а поехали на пляж. Это уже мне Эмми рассказала, когда гуляла с ребенком. Привезла коляску к моему кафе, зашла поболтать, и пока я готовила ей и малышу свежий сок, рассказала, что не успела застать Самиру, так как она с мужем отправилась на пляж. И от нее я ещё до Мустафы узнала историю с джинсами. Но девчонке так весело было, что мне стало не по себе.
- Действительно, что смешного в том, что у людей сорвалось важное дело?
- Но как же Мухамед разозлился, когда услышал от моего Мустафы про пляж! Он сравнивает это место с местом, где грешники тренируются перед тем, как окажутся в настоящем Аду. Жарят голые тела под солнцем, не стыдясь обнаженности.
- Синьору Мухамеду этого не понять, проживи он в Бразилии хоть сто лет, - пришла к выводу дона Жура.
И вот теперь вполне себе счастливая парочка возвращалась с пляжа! На пороге «Волшебной лампы» стояли Мустафа и Мухамед, который всем своим видом показывал осуждение. Мустафа же вынужден был наблюдать за отвергаемыми родственниками, чтобы вполголоса описывать увиденное товарищу.
Базилио забыл о рабочем месте и бросился навстречу соседям. Сегодня такое событие произошло! ЧП, можно сказать!
- Что тебе, Базилио? Сейчас отнесем вещи и придем в бар за пирожками! – попыталась отвязаться от навязчивого сплетника Самира, пока Лео в спортивной сумке пытался отыскать ключ от двери дома.
Базилио же бесцеремонно сканировал глазами содержимое пакетов, доступное его взору: там явно были овощи, зелень и фрукты. Ух ты, сколько накупили, так ещё и за пирожками собрались прийти!
Но парень не только что-то высматривал, но одновременно старался выложить как можно больше местных новостей!
- В район сегодня приезжала «скорая помощь»!
- Что? К кому? – спросила Самира, помня, что вчера отцу стало плохо, но забыв, что тот прямо сейчас стоит на пороге своего магазина.  Умеет Базилио преподносить новости!
- К Лижейро! Он упал со своей игровой доски! Бизиборд такой замечательный получился, они с Рапазао уже столько денег срубили с тех, кто захотел на доску залезть и выполнить задания ради приза!
- Базилио, ты обещал рассказать мне, что там за игра такая, но так и не удосужился. На тебя не похоже.
- Так это... Ребята из мастерской установили огромную доску высотой с их железные ворота. На доску прибили, прикрутили, приклеили всякие вещи –  циферблат от старых настенных часов со стрелками, диск от древнего телефона, звонок от велосипеда, игрушечные шкафчики, где лежат разные бонусы – конфета или фрукт какой-нибудь...  Рапазао придумал маршрут с заданиями, и участник, купив билет с маршрутом, с помощью лестницы должен дотянуться до этих вещей, чтобы, например, поставить стрелки в заданное положение, прокрутить диск телефона, нажать на звонок,  протолкнуть теннисный шарик в приделанную к доске лузу. Да много всяких заданий, и в каждом игровом листе они разные. Нет одинаковых маршрутов.
- И что? Неужели много желающих участвовать в такой глупой забаве?
- Не поверите! – рассказывая,  Базилио едва не подскакивал от удовольствия, как будто сам залез на описываемую доску. – Многим понравилось! Я помогал Лижейро искать запчасти для новых пунктов в игре. Знаешь, сколько всего интересного можно найти  в мусорных баках? 
У Базилио вдохновенно горели глаза, поэтому, заслушавшись, Самира и Лео, который нашел ключ и даже успел открыть дверь, не спешили входить в дом.
- Я даже отвез Рапазао в мою фавелу,  и там мы вместе покопались в мусорных развалах.  Нашли и руль, который можно приделать к доске и давать порулить детям на нижнем уровне, разные шестеренки, даже алюминиевые банки из-под пива. Можно их приделать к доске так, чтобы шарик мог прыгать из банки в банку при правильном ударе игроком... Мы привезли в район целый мешок интересных деталей для бизиборда.
- А при чем тут «скорая» и Лижейро? – напомнил Лео.
- Так самое важное я не рассказал! На доске на верхнем ярусе стал заедать засов, а дверная цепочка тоже перестала дотягиваться до нужного отверстия. Вот Лижейро и полез ремонтировать. И упал с лестницы!
- И что? Сильно ударился?  Пострадал?  -  едва не перебивая друг друга, спросили Лео и его жена.
Базилио тут же описал, как это случилось – прямо на его глазах, как люди вызвали «скорую», как врачи осмотрели Лижейро и сказали, что пострадала нога, но перелома нет, только сильный ушиб и вывих. И синяки по всему телу!
- Наложили тугую повязку, и теперь Лижейро будет какое-то время ходить с костылем, - довольный таким вниманием к его повествованию, широко улыбнулся Базилио.
- Ясно, но нам некогда. Пусть твой приятель выздоравливает, - пожелал Лео.
– А тебе, Базилио, не следует туда лазить. Можешь тоже упасть, но не так удачно! – дала совет Самира.
- Вот ещё! Я много раз лазил на бизиборд, все маршруты прошел, мне даже скидку дали, потому что весь район узнал от меня о таком интересном развлечении! – обиделся на непонятную заботу парень.

...Вскоре Самира и Лео появились в баре.
- Мы к вам за едой на вечер, но ещё у нас проблема: завтра приедут в гости дона Иветти с Далвой. А мы не знаем, что приготовить.
Дона Жура как раз встала за стойку, так как Флавия мыла стаканы, потом вынимала-загружала посудомоечную машину. На высоком сиденье у барной стойки уселась дона Ноэмия, поэтому и она оказалась участницей беседы.
- Дона Далва? Это не та домоправительница из дома Феррасов, которая не раз сюда приезжала в поисках Мэл в не лучшее время ее жизни? – сощурилась дона Жура. Нет, она не была злопамятной, а та служанка из богатого дома ей даже понравилась. И хотя в настоящее время сын доны Журы являлся мужем Мэл и зятем в семействе Феррасов, но все равно Жура эту семью недолюбливала. Разумеется, это не относилось к Лео и Самире, как сыну и невестке этой же семьи.
- Да, она. Дона Иветти и Далва приезжают в гости – увидеть, как мы с Лео устроились и где живем, но ещё они намерены навестить тетю Назиру. Иветти хочет облегчить ей жизнь – было обещано привезти много памперсов. А Далва заглянет просто так. Она такая любопытная! – болтала Самира, принимая легкомысленный вид.
Но она очень надеялась, что дона Ноэмия непременно передаст новость Мустафе, а тот доведет до сведения ее отцу. И надо бы заранее позвонить тете Назире, чтобы гости не застали ее врасплох.
- Ну, а что там известно о пропавшей дочке доны Назиры? – поинтересовалась дона Жура. А что? Всему району эта тема ещё не надоела, все обсуждали, хотели знать новости.
- Наши с Лео родственники наняли детектива, который пока совсем мало что выяснил: доктор покинул Бразилию по чужим документам! Поиски надо вести за рубежом.
- Это вам не шутки! – посочувствовала дона Жура. – Представить страшно, что украли ребенка и увезли неизвестно куда. Но пусть их всех найдут – похитителя, девочку, пособницу!
- Конечно, дона Жура. Мы все на это надеемся!
И потом Самира с доной Журой договорились, что будет приготовлено на обед для гостей.
- Хорошо бы, чтобы Базилио не рассказывал всему району, что блюда будете готовить вы, а не я. Я не стыжусь доны Иветти, она меня понимает, но дона Далва может преподнести отцу Лео всё так, как будто я морю голодом его сына. Нас после такого ещё и принудят переехать в их особняк!
- Впервые вижу, чтобы кто-то отказывался жить в богатом особняке! – заметила дона Ноэмия.
- А что? Чем плохо жить в нашем районе? – упрекнула дона Жура. – Тихо, спокойно, соседи дружные, доброжелательные! Уютно, чисто, много туристов и мест для приятного времяпрепровождения. И до пляжа недалеко.
Дона Ноэмия в ответ хмыкнула с выражением большого сомнения.
Когда ребята покидали бар, дона Жура тоже решила выйти на улицу и постоять на воздухе, встав на любимом месте, прислонившись к дверному косяку, переплетая руки на груди. Ноэмия тут же пристроилась рядом.
- Только взгляни, Жура, на балкон Назиры! – удивленно посоветовала она из-за плеча подруги.
Дона Жура перевела взгляд на балкон, о котором говорила Ноэмия. Там стоял Миро, держа младенца. Он не то чтобы тряс мальчонку, но весело поворачивал его в разные стороны, держа под мышки.
- Смотри, как Мухамеда это возмущает! До всех ему дело есть! – Ноэмия снова  слегка ткнула кулачком в спину Журы.
В самом деле: возле магазина, сойдя с порога, стояли  Мустафа и Мухамед. Оба, задрав вверх головы, наблюдали за Миро, не подозревающим о внимании к себе. Они явно обсуждали его поведение, а скорее – осуждали.
- Мужчина так нянчиться с детьми! Но сначала Мухамед возмущался, что не Назира гуляет с их девчонкой.  Посмотри, теперь Ханин водит за ручки Абдульчика и Ферюзу. А Миро помогает Назире с новорожденными. Что такого?
Жура обнаружила, что родственница синьора Мухамеда, которая поселилась в его доме, Ханин или как ее там, действительно гуляла с малышней. Она водила детишек от дома Амина к дому Мухамеда. Дети на своем языке что-то лепетали, она им что-то говорила...
Но вот на балконе показалась и сама Назира – и тоже с младенцем на руках. Но этот сосал молочную смесь из бутылочки, которую Назира поддерживала, помогала ребенку. Вторую бутылочку она передала мужу, и теперь супруги  с детьми на руках стояли на балконе, кормили их из бутылочек, даже не задумываясь, что становятся предметом веселых сплетен посетителей бара, а снизу на них с осуждением взирает строгий родственник.
- Муне никогда не пришло бы в голову стоять на балконе, демонстрируя свою красоту всему району, так ещё при этом и Абдульчика поить из бутылочки! – нервничал брат Назиры.
- У нее нервы, - нашел оправдание Мустафа. – Все знают, что случилось в их семье.
- И вот так уже не один раз они выносят детей на балкон! Особенно, когда те начинают орать! Дети орут, они стоят рядом и трясут их, стараясь успокоить. А весь район слушает детский ор.
- А что им ещё делать, Мухамед? Если дети орут, их нужно успокаивать.
- Но не на балконе же!
...Тем временем Самира включила, наконец, свой телефон, чтобы поставить на зарядку и заодно проверить, кто мог ей позвонить за время, пока телефон  был выключен. О, как  много звонков от Эмми!
- Странно! Она несколько раз звонила, но утром. Потом - ничего. Но я все равно ей перезвоню.
Девушка подошла к окну на кухне, откуда можно было рассмотреть балкон Амина и часть окон его дома. Увидела, как Халиса торопливо снимает сухие детские вещи, стараясь успеть до того, когда вот-вот стемнеет.
На кухне, где у них горел свет, мелькнул Амин, который только что туда вошел и, наверно, садился за стол.
Эмми показалась у окна своей комнаты, выглянула в окно и тут же отошла. Самира решила позвонить.
- Подруга, я только сейчас увидела, что ты звонила. Что-то случилось?
- Не могу долго говорить, меня услышат! Представь: Амин вчера дал мне первый развод. Или не дал? Это я и хотела с тобой обсудить.
- Как?! И что?! Он одумался, пришел в себя и передумал? – с надеждой спросила Самира.
- Не знаю, что он решил. Но сказал, что вместо отца полетит в Марокко за товарами и там решит, как будет жить дальше, - перешла на шепот Эмми. Потом и вовсе отключила сотовый, но Самира успела услышать требовательно зовущий  голос Халисы.
Лео застал любимую на диване, задумчиво прижимающую к себе телефон.
- Что с тобой? Какие-то новости?
- Лео, ещё одна беда на голову семьи Рашидов! Мы с ребенком тети Назиры не разобрались, так Амин решил с Эмми развестись!
- Почему? Какая причина?
- Думаю, всё дело в сравнении Халисы и Эмми. Когда у Амина перед глазами две такие разные женщины, то симпатии перевесят в сторону той, которая о нем больше заботится и не капает на мозги. Это Халиса. А Эмми... она часто бывает капризной, своенравной, вредной, и всегда такой была – с самого детства. Она перегнула палку. И вот...
- Это она тебе рассказала? Что конкретно она сделала?
- Нет, не успела рассказать. Но я ее знаю. Меня больше всего тревожит, что будет с мамой. Отец отнесется к разводу Амина в точности как дядя Абдул: дать одалиске развод и можно даже найти другую жену.
- А почему не остаться с Халисой? Только с ней? – сказал Лео.
- Возможно, что так и случится. Но мама будет переживать развод Амина иначе. Подробностей я не знаю. Но Эмми успела сказать, что Амин полетит с нами в Марокко вместо отца, где и примет решение – разводиться или нет. А там, если узнает дядя Абдул, то развернутся  такие события! 
- Напрасно он так. И это после того, как он рисковал собой, вывез Эмми из Эмиратов, едва не был убит ее бывшим мужем! Пусть остынет и поговорит с женой, обсудит проблемы.
- Думаю, что у него накипело! Знаешь, Амин с детства мечтал иметь четырех жен. Одной из них должна была стать в его  мечтах дочь доны Одетти Карла. Он был в нее по-детски влюблен. Грезил ею, как я понимаю. Подсматривал за взрослой девушкой с подзорную трубу, которую купил ему отец для наблюдения за звездами, так как брат увлекался астрономией.
- Карла..., дочь доны Одетти? – начал припоминать Лео. Как же он мог о ней забыть? После того, как влюбился в Самиру, он стер из памяти всех прежних знакомых девушек и думал только о ней. Но Карла... С ней была связана какая-то неприятная история. Кажется, он переспал с ней и сразу же потерял к ней интерес. Зачем он только о ней вспомнил? Лео надеялся, что Самира никогда не узнает о его интрижке с той особой.
Потом они поужинали, а после каждый занялся своими делами. Кстати, джинсы почти высохли. Почти! Но Самира, опасаясь нового ночного сюрприза в виде очередного дождя, решила всё постиранное и почти высохшее убрать с балкона и развесить в ванной комнате и на кухне, где Лео недавно приделал к стенам специальное приспособление для сушки вещей после стирки. Стоит потянуть за шнур, и веревки опускаются...
Расправившись с домашней работой, Самира села к компьютеру. Но сначала решила позвонить тете Жади. Тетю Назиру она успела предупредить о приезде доны Иветти, заглянув ненадолго по пути из бара домой, заодно принесла ей пакет с горячими пирожками. В ответ Назира дала ей сверточек с выпечкой от Халисы.
И вот теперь предстояло  позвонить тете Жади. Надо рассказать о возможном разводе Амина прежде, чем мама узнает от кого-то другого. А Жади могла бы как-то подготовить сестру к внезапному событию в семье Амина.



7. Часть 38. Глава 7.  Происшествия в Сан-Криштоване.


Новый день в Сан-Криштоване начался как обычно. Бар открылся, и внутрь потянулся народ. Кому нужны были пирожки и сок, а кому-то и стаканчик кашасы пропустить.
Дона Жура каждый день наблюдала за Базилио и Флавией. Для нее это стало нечто вроде развлечения. Флавия оказалась ловкой, прилежной, никогда не становилась заторможенной, как Анинья. Но... она постоянно третировала несчастного Базилио. И пусть парень научился «отвечать», но порой доне Журе было жаль парня. Все-таки гонять его как работника имела право только она – хозяйка бара, его работодательница. Такие мысли ей приходили в голову не впервые.
Если Жура и терпела такое обращение со своим подопечным, то лишь из нежелания портить отношения с Флавией. Та была той ещё штучкой. Вот фыркнет и уйдет, а где сегодня найти хорошую официантку? Нет, желающие получить работу в баре имеются, но ведь придется учить, а Флавия как-то очень быстро всё схватывала и предугадывала требования владелицы бизнеса и пожелания посетителей бара.
Если сначала Журу и ее подругу Ноэмию жутко раздражало то, что новенькая то и дело начинает напевать модные песенки, то теперь к хрипловатому голосу, постоянно фальшивящему, уже привыкли все – от Журиньи и Ноэмии до любого посетителя.
Вот и сейчас, стоило лишь переключить телевизор с радиоволны, где шел какой-то концерт современных молодежных песен, на телеканал, где вот-вот должен был начаться футбольный матч, Флавия продолжила петь ту веселую песенку, которой она подпевала перед тем, как оборвалась радиотрансляция. 
Жура и Ноэмия сидели за своим столиком в привычном «хозяйкином» углу бара и сплетничали.
- И что тебе не нравится в очередном новом платье, Журочка? Кажется, тебе уже скидку стали делать в магазине, где ты одеваешься много лет. Я уверена:  платье один в один с теми, что у тебя появляются всегда: отделка мелким кружевом по горловине, приталенное и с удобными карманами. Расцветка тоже...
- Вот! В ней-то и проблема! – подняла указательный палец женщина. – Я решила сменить имидж, как говорит Самира. Заметила, подруга, что я и волосы в каштановый цвет перекрасила?
- Заметила. Так и я тоже планирую посетить салон красоты. Правда, Мустафа не оценил мою глупую шутку, когда я пригрозила перекрасить волосы в  благородный фиолетовый цвет. Уперся, что пойдет вместе со мной, чтобы проконтролировать процесс.
- Это не шутки, Ноэмия! Хм, хм... Так вот, отправилась я за новым платьем, и хорошо, что взяла с собой Базилио. Он и заметил промах, а я была без очков и сама не увидела.
- И что за ткань была? – заинтриговало Ноэмию.
- Представь: я попросила выбрать мне платье в горошек. Увидела за спиной продавца на вешалке как раз такое – на нежно-зеленом фоне коричные горошины. Купила без примерки, ведь в магазине знают прекрасно мои размеры. Но если бы Базилио не сунул нос в пакет с обновкой, то сейчас у меня началась бы чесотка на нервной почве.
- Почему? Что-то с горошинами на ткани? Это оказались кофейные зерна? Или что?
- Если бы зерна кофе! Там издали горошинами казались нарисованные жуки! Только подумать: как такое платье носить, когда у тебя по всему телу будто ползает сотня жуков! Отвратительно! – и дона Жура передернула плечами с видом, показывающим омерзение. – Это вам не шутки! Но Базилио увидел и   спросил, зачем я покупаю платье с жуками! А я его ещё брать не хотела с собой, но позволила пойти только потому, что мне надо было зайти в церковь, чтобы передать падре пожертвование и пакет со сладостями из бурити. Базилио согласился нести пакет.
- И где платье? Ты его вернула?
- Разумеется! Предупреждать надо, когда торгуете одеждой с нарисованными насекомыми! Теперь вот сижу и думаю: обменяли мне на платье с крупным рисунком в духе «пожар в джунглях», но там на животе, когда наденешь, обезьянка с бананом, выше на одной груди – тукан, на другой – яркий крупный цветок. Остальной фон – листья из тропического леса.
- И ты опасаешься, что подвыпившие посетители начнут подтрунивать над этим платьем?- рассмеялась Ноэмия.
- А разве нет? Мне придется весь день прикрывать эту «красоту» старым фартуком.
- Так купи новый...
Их беседу прервала Флавия.
- Хозяйка, заказали чай из маракуйи. Но в меню бара такого нет. Что делать, дона Жура?
- Так и маракуйи у нас нет. Откажи,  - ответила хозяйка бара. – Кстати, я Базилио не вижу.
- Только что ушел проведать Лижейро, который сидит возле мастерской с больной ногой.
- А кто его отпускал?  Пусть вернется, я ему покажу! – пригрозила Жура.
Официант незаметно просочился на рабочее место, так что дона Жура не сразу поняла, что тот уже убирает грязную посуду и машет мокрой тряпкой совсем рядом с их с Ноэмией столиком. Но парень был погружен в себя, и, что странно – тоже пел.
Переглянувшись, женщины одновременно прислушались. Это оказалась печальная песня о том, что он, влюбленный парень, расстался с девушкой, которая ему изменила и бросила, и он ушел со слезами на глазах, но не оглядываясь.
- Хм... Хм..., - отреагировала Жура, вздернув удивленно брови, но попивая мелкими глоточками кофе из небольшой белой чашечки.
- Неужели и наш Базилио в кого-то влюбился? – заинтересовалась Ноэмия. – Но кто нам расскажет новость о нем, если главный сплетник в районе – он сам?
- Базилио! – оборвала Жура заунывный напев, решив, что двух фальшивящих певцов ее потрепанные жизнью нервы просто не выдержат. – Скажи Флавии, чтобы принесла нам с Ноэмией по стакану сока и пирожки.
Базилио оторвался от уборки и поплелся выполнять поручение.
- У нас сегодня пирожки с новой начинкой: вместо трески – креветки. Сделали небольшую порцию – на пробу. Хочу посмотреть, как пойдет.
- Когда будешь готовить «обед» для Самиры?
- Скоро. Это не займет много времени. Договорились, что я приготовлю простые блюда: рис с вяленой говядиной и манго, салат из копченого лосося и манго, кокосовый мусс с манговым соусом. Кое-что уже готовится на плите. Флавия за этим следит. Да, не забыть достать ликер из гуарани. Но это уже из моих личных запасов.
- Не слишком ли много манго? В каждом блюде!
- И что? А из чего же ещё мне готовить, если из всех продуктов у меня имеется больше всего манго!
- Рис куши. Рис с осьминогами... Запеченные свиные ребра с абрикосовым джемом и рисом. И всё без манго.
- С осьминогами, Ноэмия? С осьминогами?! Хм! Это вам не шутки!
- Я думала, Самира принесет свой кулинарный блокнот с рецептами, вы с ней оттуда выберете интересные блюда и будете вместе готовить, - сказала жена Мустафы.
Но Жура лишь весело покачала головой.
- У этой девчонки только язык хорошо работает. Хлыст вместо языка. А домашняя работа и кухня – не для нее. Просто удивительно, что она дочь Латифы, которая умела делать всё.
- Мда... Но Лео не жалуется и не похудел за время семейной жизни.
Вдруг дона Жура, бросив по привычке короткий взгляд на улицу через распахнутые двери бара, удивленно замерла, уставившись на происходящее за пределами ее бара.
- Что  там, Жура? – повернулась сидевшая спиной к выходу дона Ноэмия.
- Только что в сторону улицы, где автомастерская, проехали две полицейские машины с мигалками, но без сирены. Вот как так? Стоило только похвалить наш район, какой он тихий, спокойный, не криминальный, как тут же что-то случилось, - подосадовала Жура.
Дона Ноэмия же поднялась со своего места, намереваясь пойти узнать, в чем дело. Это дона Жура вынуждена оставаться в заведении, как приколоченная к месту, а дона Ноэмия без страха оставляла своё кафе на помощниц, полностью им доверяя. Поэтому могла и в баре у подруги посидеть, и заглянуть в магазин, где муж работает.
Но надо было выяснить, почему полиция появилась в районе. Всевышний, не на ее же кафе напали бандиты! Ноэмия быстро ушла, а дона Жура поискала глазами Базилио и страшно удивилась, что сплетник на месте! Но что-то он сам не свой и в лице изменился.
- Что такое, Базилио? Тебе что-то известно, почему в Сан-Криштован пожаловала полиция? Не хочешь пойти узнать, в чем дело?  На этот раз я тебя отпускаю! Иди!
Обычно парня не надо было упрашивать, но не теперь. Глаза Базилио округлились от ужаса. Он как-то съежился и несколько раз перекинул мокрую тряпку из руки в руку, как бы решая, пойти или нет узнать новости. Но любопытство победило.
Но шел он нервной походкой, как будто в любой момент готов был рвануть обратно в бар.
- Это мне не нравится, - нахмурилась дона Жура. И теперь уже, не доверяя парню, отправила на место происшествия Флавию, скорее даже не за новостями, а проследить за официантом. Так и сказала работнице.
А новости она итак узнает: если не от Ноэмии, так от взбудораженных клиентов бара, которые непременно потянутся  к ним, чтобы обсудить чп в районе. А что ещё это может быть, если сразу две полицейские машины прибыли? Кстати, кто и  кому их вызвали? В конце соседней улицы находится только мастерская Рапазао и Лижейро. Неужели убился кто-нибудь, упав с их   игровой доски?
Ждать долго не пришлось. Доне Журе стали известны многие подробности ещё до возвращения Базилио и Флавии. Как она и думала, рассказали посетители, зашедшие поделиться главной сплетней дня.
Да, полиция побывала в мастерской местных жуликов. Но, как выяснилось, в этот раз это они оказались жертвами нападения и даже ограбления.
Это случилось после того, как Базилио  забегал в мастерскую, чтобы проведать Лижейро. Но тогда ещё всё было в порядке.  А чуть позже подкатил грузовик, что не вызвало подозрений у работяг в мастерской. Грузовые автомобили они тоже иногда ремонтировали.
Но из кузова грузовика высыпали парни в балаклавах. Одни  содрали с ворот огромный бизиборд и быстро погрузили его в кузов, кто-то схватил мешок с «запчастями» к «доске развлечений» и тоже забросил его в кузов с железным грохотом, а ещё двое, повалив на землю Рапазао, принялись его избивать.
Лижейро, который мог бы только костылем размахивать, оцепенел от страха и защитить товарища не посмел.
После чего банда странных грабителей также быстро укатила в неизвестном направлении.
И тут уж заботливые соседи пришли на помощь: вызвали полицию, хотя избитый Рапазао умолял не делать этого. Лижейро сидел и плакал – то ли от облегчения, что всё закончилось, то ли из-за потери бизиборда, приносившего им прекрасный и стабильный доход.
Когда подъехала полиция, возле пострадавшего от побоев Рапазао хлопотала дона Марселина, осматривая синяки. Рядом присел на старое колесо Лижейро – тоже с синяками на лице, правда, полученных при падении с лестницы. Жертвы не стали писать заявление, так как  полиция удивилась странной краже, похожей больше на хулиганство.  Однако владельцы мастерской претензий не имели, поэтому полицейские уехали.
Но местные жители в обсуждениях между собой определили, что напавшие на мастерскую были ребятами из ближайшей фавелы. Кое-кого даже узнали, хотя свидетели предпочли в общение с полицией не вступать и показаний не давать. Но зачем бандитам из фавелы понадобился бизиборд?
- Это месть! Вот уверен, что парням отомстили! Забрали у них самое ценное, что тех радовало. Недаром Рапазао получил столько пинков! – услышала дона Жура разговоры за столиками, находясь за стойкой бара. Она наливала кашасу или делала капиринью, накладывала порции готовых пирожков в одноразовые тарелки, но к разговорам прислушивалась.
Наконец, явились Флавия и Базилио.
- Ну? Что там случилось? – поинтересовалась дона Жура у Базилио, отправив Флавию готовить заказ для Самиры и ее гостей. Захотелось  услышать версию работника.
Но Базилио был явно напуган.
- Да что с тобой, парень? Базилио, тебе что-то известно? А ну-ка рассказывай! Что ты натворил? К чему оказался причастен? Не хватало ещё, чтобы и на мой бар совершили налет, потому что ты во что-то вляпался! Это вам не шутки, - уже в который раз за день повторила хозяйка бара. – Базилио, не молчи!
Она отвела официанта в сторону, радуясь, что нет наплыва посетителей, и все, кто рвался попасть в бар, уже заняли столики, пьют и едят. У нее оказалась свободная минутка. Тогда Жура  и взялась за Базилио.
Взрослый парень расплакался.
- Дона Жура, я не хотел... Думал, сделать как лучше, чтобы у Рапазао бизиборд ещё интереснее получился!
- При чем здесь та доска? Ах, да, ее же бандиты уволокли в качестве добычи! Им она зачем?
- Да для того же самого, что и ребятам из мастерской! Они придумали доходное дельце, все свои запасы проверили, все помойки обошли. А тут я вспомнил, что у нас в фавеле есть прекрасная куча мусора, где можно найти много чего! И привел Рапазао! Мы вместе порылись, нашли столько всего! Целый мешок вывезли! А когда я вернулся домой, то ко мне пришел местный бандит, мелкая сошка от местного шефа. Он потребовал рассказать, что мы искали и что вынесли с помойки из фавелы. Уго... Он  такой страшный... Я испугался. Им ничего не стоит прирезать меня и мою семью.
- Ясно!- уже всё поняв, кивнула дона Жура. – И ты в мельчайших подробностях рассказал этому Уго про находчивых знакомых из Сан-Криштована, их маленький, но доходный бизнес. И тогда твои криминальные соседи из фавелы решили забрать всё себе, потому что на прибыльной доске появились запчасти с их территории. Я права?
Несчастный Базилио только кивнул в ответ.
- Они избили Рапазао, а могли бы так же отделать меня, - пожаловался парень.
- Теперь ещё и эти двое из мастерской могут тебе наподдать, если поймут, что это ты навел на них бандитов!
- Нет, дона Жура, но Рапазао попросил меня, чтобы я рассказал, если где-то увижу бизиборд или что-нибудь услышу в фавеле.
- И что ты намерен делать? В твоей фавеле в самом центре некий Уго с товарищами установят увезенный из Сан-Криштована бизиборд и начнут деньги собирать за необычное развлечение. Ты же рассказал им, как и что там надо делать?
Базилио уныло и обреченно кивнул.
- Не могу назвать тебя трусом, парень, потому что жить твоей семье рядом с бандой этого Уго, но совет дам: не болтай. Сдается мне, что всё было немного не так. Но я не хочу разбираться в криминальной истории. И ты тоже держись подальше от Уго и его нового развлечения. А тем двоим из мастерской ничего не рассказывай, всплывет где-то эта штуковина... как ее... бизбикрод..  или нет. Надо Рапазао  – сам пусть ищет, а ты, Базилио, не смей вмешиваться. И смотри у меня!
О том, что это не шутки, она не стала повторять. Сколько можно?
Потом Базилио был отправлен продолжать заниматься столиками, уже полными грязной посуды. А дона Жура покинула ненадолго зал, чтобы проверить, что происходит  в ее подсобке. Но молодчина Флавия уже заканчивала готовить заказанные Самирой блюда.
- Ладно, как только закончишь, сразу позвоним девчонке. Пусть приходит и забирает, - решила хозяйка, похвалив перед этим Флавинью.

...Чуть позже Самира и Лео заскочили с всполошенным видом в бар, чтобы забрать заказ. Всё было так упаковано, что многим посетителям показалось это любопытным.
Но когда спустя недолгое время к дому Самиры подъехал дорогой автомобиль отца Лео, того самого Леонидаса Ферраса, и из машины вышли две женщины, в которых завсегдатаи бара узнали мачеху Лео и ту старую женщину, которая, пусть и очень давно, несколько лет назад, разыскивала в Сан-Криштоване внучку этого самого Ферраса. Многие это помнили и сразу напомнили другим, кто сидел с ними за столиками в баре. А когда из машины начали выгружать упаковки с памперсами, то Базилио выскользнул из бара, чтобы помочь переместить их к двери Миро.
На балкон выглянула Назира, взмахнула радостно руками, прижала ладони к лицу, потом всем своим видом жарко поприветствовала гостий с балкона, зазывая войти в дом.
Дона Иветти и Далва, осмотревшись вокруг, поприветствовав с расстояния дону Журу и дону Ноэмию, вошли в дом доны Назиры, в  сопровождении Самиры и Лео. В руках у всех были упаковки памперсов.
В гостиной лары Назиры поднялась суматоха, хотя хозяева знали заранее о прибытии гостей. Ханин тут же покрыла волосы платком, Назира же итак была в красочном тюрбане и домашнем восточном платье. Миро ради приличия тоже приоделся: не встречать же женщин в шортах и майке.
Перед тем, как сесть пить чай, женщины, конечно, решили увидеть малышей. Далва схватила на руки Ферюзу и, сюсюкая с девочкой, исподволь высматривала новорожденных, которыми заинтересовалась дона Иветти.
Конечно, детям были привезены подарки. Иветти, не раз бывавшая в Марокко, наслышанная, что малышам дарят золотые украшения, привезла всем по золотому кулону на золотой же цепочке, хотя накануне Самира, отвечая по телефону на вопрос Иветти, что подарить, подсказала, что золото мальчикам не дарят! Только девочкам! Но, увы...
Дона Далва тоже привезла какой-то подарок или подарки, но сверток положила так, что тетя Назира не заметила или забыла и не развернула при всех. Но дона Далва могла сделать это умышленно, если так и было задумано.  Самира гадала, что это может быть, и не выдаст ли ее подарок их тайну?
Наверно, у девушки беспокойство было написано на лице, потому что Иветти шепнула, что в свертке –  четыре небольших альбомчика  для фотографий, по фотоальбому на каждого малыша.
- А тот, четвертый альбом... Он какой? – осторожно спросила Самира.
- С цветочками и куколками, - просто ответила Иветти. – Мы вместе выбирали, и я сказала, что из-за пропажи ребенка все дарят доне Назире по четыре подарка. Это ее не задевает, а, наоборот, утешает и вселяет надежду, что ребенок однажды будет с ней и получит все сделанные ранее подарки.
- Уфф..., - выразительно выдохнула Самира, показывая, какое испытала облегчение.
Обсудили, на кого похожи дети. Далва тоже внимательно рассматривала хнычущих детей, которые недавно поели, уснули, а их взяли и разбудили. Обе гостьи согласились, что, если Ферюза – это вылитая Назира, то ее сыновья больше все-таки похожи на Миро и в будущем явно станут спортсменами. Не забыли упомянуть и про дочь, которую Назира называла Асмой.  Когда ребенок найдется, девочке дадут другое имя, второе, настоящее. 
- Назира, положи это ожерелье в ее шкатулку. Мне рассказали, что у твоих дочерей уже есть шкатулки с украшениями. Я не побывала на вашем национальном празднике акики – я правильно назвала это слово?- но хочу оставить для твоей дочери подарок, это ожерелье!
Назира принесла шкатулку Асмы, открыла с горестным видом и положила подарок.
- Ее найдут. Моя дочь вернется, - сказала она, кивая в подтверждение своих слов.
- Конечно, обязательно найдется и вернется к тебе! Детектив установил, что Альбьери выбрался из страны по поддельным документам. Но все равно есть ещё ниточки для его поиска, только я пока не стану об этом говорить. Мне Леонидас запретил, чтобы не сорвалась операция по поиску и поимке этого предателя. 
Самира удивлялась тому, как Иветти умело выкрутилась, рассказывая о работе детектива и «ниточках» в расследовании.
Потом пили чай. Иветти принялась вспоминать, как в Марракеше они с Жади привели к Назире Хадижу, у которой начались роды.
- Я не видела сам процесс, так как моим нервам такого не выдержать. Но вы с Жади приняли роды. Жаль, что одного ребенка потом похитили.
- Но мы с Лео нашли похищенного сына  Хадижи. А в Марокко это было сделать куда сложнее, чем в истории с Альбьери. Тогда мы не знали похитителей. А про доктора нам многое известно, надо лишь узнать место, куда он улетел и где затаился.
Далва сидела молча. Она не вмешивалась в разговоры, но очень внимательно слушала. Возможно, о некоторых вещах она узнала только сейчас.
А вот Лео заявил, что вполне мог бы помогать детективу в его поисках. Миро тут же его поддержал, предложив и свою помощь.
Но дона Иветти замахала руками:
- Что вы, не надо! Потому что если вы первыми вдруг доберетесь до убежища Альбьери, то можете его спугнуть! Пусть детектив работает сам, он специалист.
Видя, что дона Назира молчит, но явно хочет возразить, Лео поспешил исправить свой промах:
- Иветти, ты права. Я хорошо знаю Альбьери. Этот старый лис, стоит ему почувствовать опасность, сумеет перебраться в другое тайное место, которое придется долго искать. Он всё просчитал и устроил несколько укрытий на случай преследования.
- О, Аллах! Нет, не вмешивайтесь! Пусть ищет детектив. Гадание говорит, что Асму найдут, когда Альбьери умрет! Но я хотела бы посмотреть ему живому в глаза и спросить, за что он так со мной поступил?
- Вот видишь, Назира, даже гадание сказало, что твоя дочь вернется. Это главное, - успокоила Иветти. – Сыщик отрабатывает все аэропорты страны, пытаясь найти тот, откуда  похитители вылетели в другую страну. Для этого детективу понадобились фотографии Альбьери и доны Эдны.
- У меня есть единственный снимок Асмы – его сделали во время УЗИ. В клинике его отдали Миро, но по нему не узнать ребенка. О, Аллах! Я каждый день смотрю на эту фотографию и разговариваю с дочкой!
 И тут Далва допустила промашку, сказав, что, по мнению детектива, как она поняла, на поиске могут уйти годы. И нужны какие-то иные способы для поисков ребенка.
Самира тут же попыталась исправить положение. И ей в голову пришла такая простая мысль, что она удивилась, почему никто все ещё не додумался до этого решения! Она тут же его озвучила:
- Я считаю, что для ускорения поисков Асмы нужно выйти в интернет с просьбой о помощи. Ведь ищут даже не одного человека, а двух пожилых супругов с маленьким ребенком! За кого Альбьери и его жена выдают новорожденную? Только за внучку! Выложить их фотографии в интернете на множестве сайтов и описать историю похищения...
- Нет, Самира. Никто не хочет скандала, а после такой публикации в СМИ он явно вспыхнет, начиная охоту на всемирно известного генетика, укравшего ребенка, - охладил ее пыл Лео. – Не стоит привлекать внимание к клинике и таким фигурам, как твой дядя или Леонидас Феррас. Надо искать через интернет, подав историю для поисков как-то иначе.
- Например?
- Родственники ищут внезапно пропавших стариков, которым была доверена новорожденная внучка. Ищут родители девочки, которые опасаются, не случилось ли что-то нехорошее со стариками? Конечно, беспокоятся и о судьбе ребенка. Мать ребенка якобы лежала в больнице, пока  муж (сын стариков, например) был в длительном отъезде по работе. Как-то так.
- Ты прав. Тогда  появится много желающих помочь в поисках. Это разные вещи – искать похитителей, преступников или из благородных побуждений искать старичков, которые могли оказаться в беде из-за проблем со здоровьем. В первом случае люди побоятся связываться с преступниками. 
Пили чай с выпечкой от Халисы, которую та прислала, узнав, что лара Назира ждет в гости жену важного человека, вместе с сидом Саидом  ведущим поиски пропавшего младенца.
Потом дона Иветти и Далва отправились уже в дом, где обосновались Самира и Лео. Назира и Ханин остались с малышами, Миро поспешил в спортклуб. Со стороны бара те посетители заведения, что сидели за столиками на улице, проводили каждого любопытными взглядами
Ни Иветти, ни Далва в бывшем доме Латифы не бывали. В бар заходили и Далва, и Иветти – во времена своей молодости, когда здесь недалеко проживала Деуза, ее подруга.
Теперь они обе поднимались по ступеням на второй этаж, потому что на первом, не жилом и пустовавшем, была не так давно мастерская местного художника, как пояснила Самира.
И пока женщины вежливо осматривались в комнатах, Лео и его жена накрывали на стол. 
- У вас дома всё по-студенчески, точнее - по-молодежному, - сделала вывод дона Иветти. - Беззаботная молодость! А на балконе что?
Она спросила, уже зная анекдотическую историю с джинсами.
- Сегодня пусто.
- Зато у ваших соседей всё завешено детскими вещицами, - прокомментировала Иветти увиденный балкон дома Амина.
- Там живут двое малышей, мои племянники, - объяснила Самира. – Если Эмми получит развод, то может появиться и третья жена. Тогда детских вещей прибавится.
- Развод – это глупо. Надо постараться их помирить. Я знакома с Эмми? Что-то не припомню. Это та девушка, которой удалось бежать от старого мужа?
- Да. Но ей никак спокойно не живется. Амина ей не переделать, а на ее претензии он вряд ли поведется. Увы, мне кажется, что рано или поздно их брак рухнет, - с сожалением произнесла Самира. 
- Мы думали, что твоя подруга придет, зная, что дона Назира ждет гостей. Ты так интересно про неё рассказывала. Но Эмми не появилась.
- Наверно, Халиса не отпустила. Я звонила Эмми, она обиделась, что вчера мы не предложили взять ее с собой на пляж. Но мне и в голову такое не пришло бы! И это был бы очередной скандал, но уже между Амином и мной.
- Девчонка похожа на тебя, Самира? Сколько слушаю ваши рассказы о ней, сложилось такое впечатление, - заметила дона Иветти.
Далва молчала. Она, прожив всю жизнь в качестве то няни, то домоправительницы в роскошном особняке, теперь поражалась бедности, в которой живет сын Леонидаса Ферраса. И, кажется, он счастлив! Лео вырос в семье нищей матери. Теперь его не смущает бедность дома его жены в Сан-Криштоване.
Нет-нет, она нисколько не осуждала тех, кто имел небольшое материальное положение. Но Лео никак не желает принять, что он сын Леонидаса Ферраса, что он такой же, как Лукас, что, стоит ему захотеть, и у него будет такой же коттедж, как у Лукаса и Жади. Но Лео ничего не просит и доволен жизнью под крышей скромного дома девушки, которую так любит.
За столом Иветти восхитилась вкусом каждого блюда и потребовала поделиться рецептами.
- Манго! Этот фрукт подходит к любому блюду! Пока не попробовала, даже в голову не приходило.
Самира страшно смутилась. Как она даст рецепт, если сама не готовила еду? Но лгать не стала, призналась:
- Я попрошу рецепты у доны Журы. Это она приготовила. У меня так вкусно не получилось бы. Если бы я сварила что-то или испекла, то побоялась бы, что гости отравятся. Поэтому мы договорились, что мне поможет дона Жура.
- Я сразу поняла, что еда приготовлена опытной рукой, - сказала дона Далва. – Но ты не переживай, Самира, или научишься, или... вам придется нанимать помощницу. Ничего страшного, тем более, если бы ты, Лео, вместе с женой жил в коттедже, который предлагал тебе синьор Леонидас...
Далва все-таки высказала то, из-за чего не переставала переживать.
- Я уже забыл, что отец предлагал мне отдельный дом. Нет, зачем? Нам и здесь хорошо. Тем более что скоро у нас начнутся разъезды, мы ведь журналисты. Будем редко бывать дома.
- Лео, я на стороне Далвы и твоего отца: никакой образ жизни не может помешать вам занять миленький коттедж в нашем районе. Уедете в творческую командировку – всё равно будет, кому присмотреть за домом.
- Дело в другом, - возразил Лео, обменявшись взглядом с Самирой. – Нам нравится жить в Сан-Криштоване. Здесь все друг друга знают, все жители - как одна большая семья. А жить в престижном доме, где вокруг нет никого из знакомых, приятелей, друзей... Мы выбрали психологический комфорт. Это наша зона комфорта.
- Понимаю, - протянула дона Иветти. – Я тоже любила Сан-Криштован, когда жила в этом районе. Все знакомые лица. Все обо всех знают. Здесь не бывает скучно.
Далва не могла согласиться с этим, но пришлось помалкивать, чтобы не поссориться невзначай с Лео или его женой.
- Самира, эта ваза из Марокко? – обрадовалась дона Иветти, вдруг узрев сосуд, в котором стоял роскошный букет цветов.
- Да, и эта скатерть тоже. Вышивка мастериц из Феса, - согласилась девушка.
- Вы скоро летите в Марокко! Как бы и мне хотелось ещё раз там побывать! – мечтательно проговорила жена Леонидаса Ферраса.
- Иветти, ты можешь лететь с нами! – предложила Самира. Лео поддержал ее.
- Ну, что вы! Как я могу оставить моих разбойников с Леонидасом? Он даже вместе с Далвой с ними не справится.
- Тогда... Мы с Лео каждый день будем звонить вам и показывать по видео места, где находимся: медина города, касьба, дом дяди Али..., - тут же придумала Самира.
 Лео заметил, с каким облегчением услышала ее слова Далва. Ясно – отец и Далва охотно станут следить за ними! Это Иветти всё интересно, но у тех двоих иные мотивы. Как бы чего не вышло на чужбине...
Перед отъездом, когда за женщинами вернулась машина семьи Феррасов, Далва захотела навестить дону Журу. Но и Иветти сочла, что она поступит невежливо, если не заглянет в бар, чтобы поздороваться с его хозяйкой.
Дона Жура была рада гостям. Все-таки, хоть и из богатого дома, но какая-никакая родня, ведь ее Шанди – зять Лукаса, а значит и Леонидаса Ферраса, и   доны Иветти, которая много лет жила в их районе! А уж с Далвой в свое время из-за Мэл они и вовсе стали едва не приятельницами.
Пообщавшись, обсудив дочек-близнецов Мэл и то, как себя чувствует старший внук Журы Шандиньо, женщины вернулись к машине, неся большой пакет с горячими пирожками, которыми их угостила дона Жура.
В машине дона Иветти не вылежала и залезла в пакет с пирожками, забрав его у Далвы. Съела один пирожок, второй...
- Один с креветками, второй – как обычно, с соленой треской. Третий достану – окажется с сыром? – с удовольствием сказала Иветти, предложив присоединиться к угощению Далву. Но та отказалась: вот доберутся до дома, и на кухне с чаем или с кофе она съест пирожок.  А пока по салону машины разнесся такой аромат жареных пирожков, самых известных в Сан-Криштоване, что водитель явно «глотал слюнки», невольно поглядывая назад в зеркало на пакет с пирожками...
Дома их ждал синьор Леонидас.
- Львеночек, мы ездили в гости! Далва, где пирожки? Это  угостила нас дона Жура!
Пирожки были съедены мгновенно, т.к. из своих комнат прибежали дети, и Далве с хозяином дома оставалось лишь наблюдать, как Габриэл и его брат жадно поедают вкусные пирожки.
- Похоже, Далва, тебе и одного пирожка не досталось! – обнаружила дона Иветти.
Потом женщины рассказали синьору Леонидасу о поездке, о том, что увидели дома у доны Назиры, и что – в доме у Лео и Самиры, о чем с кем  беседовали.
- А дети этой женщины... Назиры? Как они?
- О, Львеночек, мальчонки похожи на своего отца и на Назиру, а дона Назира в детстве была вылитая будущая племянница. Я говорю о Самире.
- Далва, тебе тоже так показалось? – спросил Леонидас.
- Да, нам дали посмотреть семейный альбом,  где дона Назира сама ещё юная девушка. Я даже приняла ее за Самиру.
- Но нам стоит забыть ТУ историю! – строго напомнила Иветти. – Тем более что к сыновьям Назиры мы совсем никакого отношения не имеем.
- Имеем, Иветти! Потому что сыновья родственницы Самиры – дети нашей невестки. Пусть и биологические, - поправил жену Леонидас. - Но ты права: лучше забыть о чужой тайне.
- А как же девочка? – упрямо гнула своё Далва, зная о молчаливом согласии с ней Леонидаса Ферраса.
Решив не начинать спор, чья дочка/ внучка,  родившаяся у Назиры, Иветти припомнила предложение Самиры:
- Почему бы не сделать так, как подсказала наша невестка?  Самира предложила выложить в интернет фотографии Альбьери и Эдны с просьбой  помочь отыскать ПРОПАВШИХ пожилых родственников.  Возможны разные варианты объявлений.
- Что-что, Иветти? Не понял. Объясни, чтобы я вник.
- Львеночек, пусть детектив ищет их как похитителей, а мы сделаем вид, что пропали родственники, которым требуется медицинская помощь. С ними – маленький ребенок, за которым они взялись присматривать, пока мать ребенка лежит в больнице. Ну и так далее. Надо тщательно обдумать...
 - Ивееетти! Какая же ты молодец!
- Это не моя идея! Но вам с Саидом надо обдумать, как лучше сделать, чтобы не пострадала ни клиника, чтобы обошлось без скандала.
- Ты права. Права! Позвоню прямо сейчас и Саиду Рашиду, и детективу, узнаю, что он посоветует. Вдруг такое объявление навредит расследованию?
- Конечно, Львеночек! А я пролистаю фотоальбомы, поищу оставшиеся фотографии, где они вместе – Эдна и Альбьери. Детектив отобрал самые удачные снимки. Но ещё что-то должно остаться. Далва, помоги мне. У тебя глаз наметанный, - вставая с дивана, позвала за собой Иветти польщенную Далву.


...В баре после их отъезда подруги Жура и Ноэмия, конечно, принялись сплетничать. Но сначала забежала Самира, чтобы поблагодарить дону Журу за помощь.
- Я не стала врать, что еда моего приготовления. Но и Далву не обманешь. Это дона Иветти могла бы поверить, если бы не жила в свое время в Сан-Криштоване. Но она тоже знает Вашу руку.
Самиру жадно расспросили о том, что делали гостьи у доны Назиры, и девушка порадовала, описав, какое золото и кому было подарено доной Иветти, что было сделано не по правилам, и какое чудесное ожерелье получила пропавшая дочь Назиры, но пока – только в шкатулку.
- Обе девочки уже имеют по шкатулке для драгоценностей. Но не хотелось бы, чтобы Базилио узнал, иначе на дом Назиры могут напасть те же бандиты, что ограбили работяг из автомастерской, - дала понять Самира.
- Мы тоже так считаем. Базилио ничто не учит. Даже собственный горький опыт, - согласилась дона Жура.
- А как встретились Иветти и Миро? – с любопытством поинтересовалась дона Ноэмия. -  Все-таки у них когда-то были отношения.
Самира удивленно пожала плечами.
- Миро – любящий муж тети, а дона Иветти всю жизнь любила Леонидаса Ферраса. Их связь была мимолетной, как я понимаю. Но я ничего об этом не знаю.  Не буду обсуждать личные отношения моей тети, ее мужа и моей подруги. Теперь между всеми чисто дружеские отношения.
- А что с поисками девочки? – решила отойти от бестактной темы дона Жура.
И Самира поделилась с ними мыслью о поисках пропавшего доктора через интернет.
- Это может сработать! Точно! Как тебе в голову пришло? И почему другие не догадались? Тогда бы его поймали до того, как он исчез из страны! – в один голос заговорили подруги.
- Нет, - покачала головой девушка. – Альбьери по чужим документам  в ту же ночь вылетел из Бразилии. Я так думаю. Уверена! Искать надо за пределами страны! – ответила Самира. – Но все равно мы их найдем! Тетя Назира дождется свою дочь!


8. Часть 38. Глава 8. Эдна и Альбьери. Три недели на острове.



Эдна брела по черному песку местного пляжа. К его необычному цвету на местных пляжах она привыкла за три недели проживания на острове. Вулканический песок был так же темен, как настроение женщины, как тяжесть, камнем лежавшая на ее душе.
То, что остров имел вулканическое происхождение, доказывала его прибрежная часть, вся заполненная лавовыми валунами, сквозь которые с трудом пробивались островки растений. Пейзаж удивлял глаза, но как-то не радовал.
- О чем я думаю?! Что за ерунда лезет мне в голову? – с досадой подумала Эдна.
Она выбралась из дома погулять по пляжу, потому что больше не выносила присутствия Альбьери под одной крышей. Снова поссорились. И с каждой ссорой ей становилось всё страшнее находиться с ним рядом. Этот человек начал пугать ее. Он вполне способен исполнить угрозы, которые теперь все чаще произносились в ее адрес.
Дона Эдна не узнавала Альбьери! Муж так изменился за время после их побега из Бразилии! Всего-то три недели понадобилось, чтобы человек, которого она знала почти всю жизнь, стал превращаться в чудовище.
Или он и был таким, только она не замечала? Впрочем, нет, таким он стал из-за фанатичной идеи сначала клонировать погибшего племянника, потом – объяснимого любопытства исследователя, у которого удался необычный опыт, но не повезло с наблюдением за его объектом. А теперь...
В его руках оказался ребенок, которого он незаконно создал, украл у матери, вывез в укромное место, получил безграничную возможность для наблюдения. Она же, Эдна,  не должна стать для него помехой...
На что он может пойти? Альбьери почувствовал ее настроение, поэтому пригрозил или переложить всю вину на нее, или объявить сумасшедшей и отправить в лечебницу для умалишенных. Она  некоторое время назад лечила нервы в соответствующей клинике... Всё против нее!
Эдна корила себя за то, что не подумала раньше о последствиях поддержки безумных планов мужа. Как могла дать себя уговорить? Как  согласилась участвовать в преступных действиях Альбьери? А теперь приходит осознание содеянного и ужас перед будущим.
Дона Эдна медленно брела по пляжу, ступая на мелкий чистый песок, поглядывая на чистейшую воду, зайти в которую, тем не менее, ей не приходило в голову.
Она предалась воспоминаниям. Ей не с кем здесь было поговорить, рассказать, как она прожила эти три недели на райском во всех отношениях острове, но проведенное здесь время показались ей месяцами!
Теперь Эдна ясно почувствовала свой возраст. Когда тебе шестьдесят, не стоит брать на себя столько дел: от домашних хлопот и кухни до ухода за новорожденным младенцем. Это у Альбьери всё просто. 
И он ещё посмел упрекнуть ее в том, что такой неумелой хозяйке не стоило бы заводить детей, что и произошло. Альбьери не хотел иметь собственных детей, потому что внутренне знал – это не для Эдны!
Он и представить не мог, до какой степени обидел жену как женщину! Эдна была оскорблена до глубины души. Она не стала рожать собственных детей из-за нежелания Альбьери, а теперь, когда у других ее коллег и приятельниц подрастают внуки, он упрекает ее в неумении ухаживать за младенцем!
Няню им удалось нанять, но не сразу...
А если всё по порядку: как они оказались на острове и как устраивались здесь, меняя жилье...
Куда они с Альбьери летят, она узнала лишь при посадке в самолет. Да, билеты были у нее на руках, но Альбьери то и дело юлил, когда она пыталась выяснить, где именно находится тот остров его мечты, где, по его словам, он уже купил небольшой уютный домик. Даже фотографию будущего жилища показал.
Но всё оказалось ложью.
Самолет летел из Рио на Канарские острова – без пересадки, в чем им очень повезло. Эдна думала, что остров Тенерифе указан в билете как конечный пункт, но они с Альбьери, прилетев на остров, покинут самолет и уже оттуда вылетят в другую страну. А потом отправятся на остров с пальмами и их домиком. На Шри-Ланку? Или это будет Гоа? Не остров, конечно, но там всё дешево и фруктов много, пляжи с пальмами! Как долго им придется быть в пути!
 Альбьери не подтверждал, когда она спрашивала об этом, но оказалось, что они прилетели на Тенерифе и здесь должны будут обосноваться.
- Эдна! Никто не поверит в такой наивный ход. Меня никогда не считали примитивным человеком. Кому придет в голову, что я решу осесть на самом большом острове Канарского архипелага в ста километрах от Африки, от Марокко?
- Нас могут обнаружить сразу же, как только начнут искать, предъявляя фото в аэропортах Бразилии. Не помогут и другие документы.
- Эдна, я всё предусмотрел! Продумал! Ты только не паникуй, веди себя как обычная туристка.
Они так спорили, стоя уже в зале аэропорта, когда самолет приземлился на Тенерифе. Эдна держала на руках младенца, Альбьери раскладывал коляску рядом с полученным багажом в несколько чемоданов.
- Ты известен в ученом мире. Альбьери, тебя могут узнать! Кто-то из бывших коллег может тоже захотеть отдохнуть на острове, популярном у туристов. Почему именно Тенерифе?!
- Так сложились обстоятельства! Здесь я хотя бы бывал - в детстве, с родителями. Пусть очень давно, однако запомнил на всю жизнь, что это райское место.
- Альбьери! Прошло полвека! Здесь всё изменилось, цены наверняка очень выросли. И ты задумал жить здесь до конца наших дней?
- Да, а что? Не паникуй, говорю тебе, - поправляя подтяжки на брюках, отвечал он.-  А пока нам нужно поесть и позаботиться о нашей Паулинье. Всё должно быть так, как мы много раз обговаривали. Приди в себя, Эдна.
Эдна осторожно осмотрелась из-под широких полей шляпы. Она все ещё была в шоке от случившегося, и не верилось, что им сошло с рук похищение ребенка. Но в зале к ним никто из полиции не подошел, помахивая наручниками на пальце. Вокруг была толпа туристов, озабоченная собственными проблемами.
 Они нашли ближайший ресторанчик, где Эдна смогла в туалетной комнате поменять малышке подгузник и мокрую одежку. Затем они с Альбьери уложили девочку в раскладной коляске рядом с занятым столиком. Удалось накормить ребенка смесью из бутылочки, приготовленной здесь же.
Пока ожидали заказ, Эдна старалась успокоиться. Она смотрела в окно заведения, видела пальмы, почти такие же, как в Рио-де-Жанейро, цветущие кусты, знакомые головки стрелиции, африканского растения, которое в диком виде растет не только в Бразилии, но, как оказалось, и на Тенерифе. Высокое – до полутора метра в высоту, издали растения напоминали яркую тропическую птичку. Здесь под окнами ресторана, цветы были оранжево-синими.
Что они в тот день ели? Альбьери, рассматривая меню, бормотал, что здесь любят морепродукты и рыбу, картофель и всевозможные овощи. Но отлично готовят и кролика, и птицу, козлятину и прочее мясо.
Но они выбрали обед с морепродуктами. Пока готовили основное блюдо, официанты принесли на стол хлеб и два вида соуса мохо, которые, как сказал Альбьери, окажутся в счете, даже если они их не станут есть.
- Откуда ты знаешь такие подробности? – удивилась Эдна.
- Выбрав Тенерифе как место нашего последнего пристанища, я стал изучать материалы о нем – читая всё, что возможно. Особенно полезны оказались отзывы туристов со всего мира.
Эдна застонала.
- Альбьери! Ты мог оставить такие следы? Стоит специальным людям добраться до твоего компьютера в клинике, даже просто до истории просмотров в браузерах – и наше убежище раскроют!
- Не думай, что я так прост, Эдна! – снисходительно проговорил мужчина, принимаясь за принесенные на закуску креветки, кальмары, осьминоги  и мидии, приготовленные кусочками на гриле с оливковым маслом, приправами и лимоном.
Эдна страшно проголодалась, только поэтому заставила себя поесть, понимая, что неизвестно, куда и как долго им придется добираться и как скоро удастся снова поужинать или пообедать. У нее, голодной, не будет сил заботиться о девочке.
Дальше им принесли горячее – рыбу, точнее – тушеного тунца, обжаренного в смеси острого соуса, оливкового масла и белого вина.
- Эдна! Ммм...  На вкус – легкое ароматное блюдо. То, что нужно, чтобы подкрепиться после длительного перелета! – восхищался и был совершенно спокоен Альбьери.
Эдне захотелось сыра. Она решила, что ЕЕ может успокоить только любимый продукт. Как оказалось, сыров на Канарах немного, но ей предложили цветочный мягкий сыр, который готовят из овечьего или коровьего молока, причем в качестве сычужного элемента используют сок чертополоха, что объясняет интересное горьковатое послевкусие у сыра.
Был ещё белый сыр, что-то между моцареллой и домашним сыром. Ещё – козий сыр махореро и жареный козий сыр.
Эдна согласилась попробовать цветочный...
Пока она ела, с трудом проглатывая каждый кусок, Альбьери в шутливом тоне рассказывал о месте, где они оказались.
- ...Архипелаг состоит из тринадцати островов, но людьми обитаемы только семь из них. Тенерифе – самый большой. Когда-то, много миллионов лет назад, извержение вулкана сотворило эти райские острова.
- Райские..., - обреченно кивая, протянула Эдна.
- Да! Именно так! Ты же не бывала здесь, поэтому ничего не знаешь. А здесь сказочная природа, чистый воздух, великолепный климат, идеальный для человеческой популяции. Здесь нет жуткой бразильской жары, нет опасных насекомых и ядовитых змей, нет... даже комаров здесь почти нет! Так люди отзываются в интернете.
- Хм..., - только  и смогла издать Эдна с сомнением.
- На острове есть две зоны с разным климатом: в горах на северной части, покрытой густыми лесами, холоднее, нужна соответствующая одежда, но воздух там опьяняет! Там такой аромат от сосновых лесов!
- Альбьери, прекрати! Мне хочется скорее добраться до нашего домика и поспать.
- До нашего домика..., - произнес Альбьери со странной интонацией. – Кстати, не называй меня этим именем. У меня есть второе имя – по новым документам я Леонидас! И ты, дона «Далва», называй меня так! Как там наш «сын Эд»? «Эдуарду» так любит свою «Деузинью», что отдал нам «нашу внучку», кроху Паулинью, чтобы мы заботились о ней, пока «Деузе» не станет лучше, и они не приедут к нам за «дочкой».
Эдна слушала его в изумлении, сначала подумав, что Альбьери бредит, но потом вспомнила их имена в новых документах, а остальное – это из той методички, которую он разработал для них перед отъездом. Как она могла забыть об этом? Стресс виноват, не иначе. Но из-за переживаний голова ее работала плохо. Это очевидно.
- Наш сын Эдуарду... Да, Леонидас, ты прав, - с некой иронией ответила Эдна, только теперь понимая, что Альбьери не случайно выбрал эти имена. Почему? Ради издевки или на случай, если кто-то подслушает их разговор, когда они неосмотрительно упомянут эти имена.
- Итак, дорогая, на юге острова погода, наоборот, теплее, но зато из-за редких дождей там скудная растительность, что мне кажется минусом для проживания. И ещё там много туристов, что нам совершенно не нужно. Юг - курорт с пляжами и сувенирными лавками.
Альбьери сообщил, что он выбрал для них северную часть, она более зеленая и не такая туристическая.
Что-то в его речах настораживало Эдну, но она пока не могла понять, что именно.
А Альбьери продолжал веселиться, рассказывая, почему Канарские острова так называются. Название архипелага вовсе не от слова «канарейка», а дословно переводящееся как "собачьи острова". Когда-то на островах находилось большое количество крупных собак, поэтому и стали называть собачьими. И парочку собак даже поместили на официальный герб архипелага.
- Смотри, вот фотография в интернете, - и Альбьери-«Леонидас» протянул жене современный телефон, сенсорный, который доктор прекрасно и давно освоил.
Покинув ресторан, пара с ребенком взяла такси, чтобы отправиться в северную часть курортного острова. Эдне показалось, что они ехали целую вечность.
А ещё женщина сделала страшное открытие, но пока не посмела сказать об этом Альбьери. Ее окатила волна ужаса при мысли, чем всё это может закончиться.
Как выяснилось, самолет прилетел в южный аэропорт Тенерифе. И по дороге к месту Эдна, взяв себя в руки, наблюдала весьма грустную картину: вокруг была голая полупустыня со скудной растительностью в виде сиротливо торчащих на камнях кустиков кактусов. Увиденное совсем не вязалось с ожиданиями после восхищенных описаний природы от Альбьери.
Замечая сомнения на ее лице, доктор уверял, что Тенерифе не весь такой, что скоро они доберутся до сосновых рощ в облаках, до зеленых долин и диковинных растений. Просто здесь не хватает естественной влаги, и там, на туристических  улицах, деревья специально высажены и подпитываются водой искусственно.
Но вскоре начались обширные банановые плантации, появились зеленые субтропики...
- Эдна... Далва! – поправил себя доктор. – Далвинья, если приехать на остров весной, то здесь всё цветет, благоухает.
Эдну страшно раздражало, что ее называют Далвой. Она упрямо и сердито молчала, придерживая рукой корзинку со спящим  младенцем.
- Весна начинается в первых числах февраля с цветения миндаля! Это остров вечной весны! – Альбьери старательно изображал из себя туриста перед таксистом.
В какой-то момент они подъехали к крохотной деревеньке на побережье океана. Всего пара улиц, зажатых между горами и океаном... Край света...
 Эдна настолько устала, что в ее голове смешались увиденные в разных фильмах сцены с пляжными бунгало, что она теперь и предполагала увидеть, и то, что на самом деле предстало перед ней. 
То самое «бунгало», в котором она немедленно начала раскладывать вещи, пока Альбьери кормил девочку из бутылочки, молочной смесью, которой они запаслись..., так вот, это «бунгало» на следующий день оказалось внешне несколько иным, чем ей привиделось накануне. 
В тот день она испугалась, что крыша может быть накрыта какими-то бамбуковыми или пальмовыми листьями, и потому после первого же сильного ливня их ждет катастрофа. Всё показалось ей шатким и ненадежным. Ей стало очень страшно от мысли, куда она попала, и что жить ей вот так придется до конца жизни! Даже обычный забор в обрамлении кактусов ей показался сделанным из первобытных кольев. Она так устала за время перелета и поездки по дорожному серпантину, что не старалась что-либо рассматривать, и тогда ее фантазия сыграла с ней дурную шутку.
К тому же она боялась представить реакцию Альбьери на сделанное ею открытие. Дело в том, что, находясь в туалетной комнате, чтобы переодеть ребенка, Эдна подняла лицо к зеркалу и вдруг вспомнила, что в самолет они садились, и на лице Альбьери красовались приклеенные усы, а теперь, присев за столик в ресторанчике, усов под носом мужа не оказалось. Где он их потерял?!
Но она постаралась не думать пока об этом. Вот войдут в свой домик, там она и спокойно скажет ему об этом. Иначе Альбьери может стать дурно прямо в ресторане – и что тогда? Так Эдна и поступила.
Альбьери был в шоке, а его прекрасное настроение моментально  испарилось. НО потом он постарался убедить себя, что фальшивый атрибут упал, когда они пробивались через толпу туристов. Не иначе.
В следующую пару дней она убедилась, что всё не так, как ей представлял Альбьери. И что вообще всё оказалось ложью. Он и сам  признался! Например, тот снимок с красивым уютным домом в горах... Доктор не покупал дом!
Альбьери заявил, что он всего лишь хотел ее успокоить найденным в интернете снимком красивого домика. Его жена должна была лететь с ним, не мучаясь сомнениями, в уверенности, что имеется пристанище.
- И что теперь? Альбьери! Чей это хлипкий дом? Что за странное бунгало? – поворачивая голову по сторонам, спрашивала она.
- Человек, который сделал мне документы, дал совет снять на пару дней это жилье. Надо было убедиться, что за нами никто не следит. Мы путаем следы.
- Как долго? Где мы будем жить? – допытывалась, всё больше пугаясь, женщина.  – И ещё: мне не нравится, когда меня называют чужим именем. Хватит, Альбьери! Не называй меня Далвой. Я тоже не хочу называть тебя Леонидасом. Мне эти игры не нравятся. Лучше совсем не станет упоминать имена друг друга!
Альбьери видел, как она страшно раздражена. В таком состоянии ею трудно управлять, а для него и его целей это было опасно.
- Хорошо, дорогая. Сама понимаешь, что мы не можем пользоваться старыми документами. Но ты права: у меня тоже язык не поворачивается называть тебя именем знакомой Далвы и слышать, как ты называешь меня Леонидасом. Я ошибся, предложив вписать в  фальшивые документы эти имена.
- Альбьери, я ни разу не назвала тебя Леонидасом. Будь же сам внимателен. Если мы не одни, не будем обращаться друг к другу по имени.
Это была первая их склока на острове. Наверно, первый опасный для обоих «звоночек».
Альбьери предложил не покупать дом, а снимать квартирку в гостевом доме, изображая туристов с длительным пребыванием на острове. Напомнил придуманную легенду о больной невестке и сыне, который при первой возможности прилетит за ними...
Что оставалось Эдне? Только постараться смириться с участью. Вскоре они перебрались в другое жилище, совсем не похожее на тот домик с фотографии в окружении пальм рядом с пляжем...
В одном она оказалась согласна с Альбьери: в их положении не стоило покупать дом. Если ситуация сложится так, что им придется бежать, то им понадобятся деньги.
- Мы превратимся в вечных скитальцев, - с грустью осознала она. И Альбьери тут же постарался утешить:
- Перестань так тревожиться. Как видишь, всё спокойно, нас не ищут. Иначе нас задержали бы прямо у трапа самолета.
Они сняли домик в горах, который, как выяснилось, отыскал Альбьери опять же сам и заранее. Добирались туда по дороге, вьющейся ужасным серпантином, то поднимавшейся вверх, то спускающейся вниз.
В этот раз было столько деревьев, что из-за них и крутых поворотов не было видно, есть на дороге встречная машина или нет. То резко вверх, то резко вниз, резкие повороты и одна узкая дорога при двухстороннем движении. То есть кто-то должен пропустить и подвинуться. А еще по дороге ехали  довольно большие автобусы.
Эдна сидела в машине, застыв от страха. Она выбралась из такси едва живая.
Они заселились в домик, где было две спальни, одна ванная комната и довольно просторная кухня-столовая. Имелась и веранда, с которой открывался завораживающий вид на окрестности, даже был виден с горной высоты бескрайний океан.
Эдна, утомившаяся за время пути, подумала, что это отличное место, чтобы расслабиться. Небольшая деревня в сельской местности. Позже они с Альбьери всё обследуют, осмотрятся, узнают, где магазины, кафе и остальное....
Первое, что она сделала после того, как накормила, переодела и уложила спать Паулу, легла спать сама, оставив все дела на потом. 
Но Альбьери не хотел отдыхать. Он не мог дождаться, когда сможет достать из чемодана заветную тетрадь, несколько страниц которой были уже заполнены мелким почерком. Он спешил записать все подмеченные детали, боясь забыть хоть что-то.
Поэтому, едва Эдна скрылась в соседней комнате, доктор тут же раскрыл обе тетради – старую, с записями о Лео, и новенькую, толстую. Взял дрожащей от нетерпения рукой ручку и принялся строчить.
Он не останавливался ни на минуту, не задумывался, уже зная, о чем ему нужно написать. В этот раз он не стал беспокоить спящего ребенка. Весь путь от бунгало, как назвала Эдна прежнее место проживания, до деревни в горах он не сводил глаз с личика Паулиньи.
Записал вопрос: почему у ребенка клона на спине имеется такая же родинка, как у отца и у всех сыновей ее деда? Родинка могла наследственно передаваться только по женской линии. То есть у женщин ее как раз не было, но они становились носительницами генетической информации и передавали ее своим сыновьям. Поэтому у Лукаса/Диого/Лео родинка была, а у Паулиньи ее не должно быть, но она есть!
Альбьери оставил на полях пометку, чтобы потом обдумать вопрос. И продолжал писать.
Эдна все ещё спала, хотя дитя уже проснулось и плакало от голода. Альбьери это возмутило. Эдна не прислуга, конечно, не мать ребенка, не няня, но она его жена и должна делить с ним все тяготы. Разве нет?
Но он предвидел сложности, которые ему придется преодолевать в отношениях с женой. Как бы та не потребовала нанять няню или помощницу по хозяйству. Ей же не двадцать лет.
 Когда-то молоденькая Эдна так желала стать его женой, что готова была на что угодно ради его внимания. И в доме они обходились без прислуги. Эдна всегда была ревнива, требовала, чтобы Альбьери целиком принадлежал только ей, не желая делить его даже со служанкой, которая могла бы готовить еду или заниматься уборкой в доме.
Но теперь Эдна постарела. Она ещё не разваливающаяся старуха, но заниматься всем в доме она не сможет. Однако Альбьери решил не торопить события и выждать, когда жена сама потребует нанять местную жительницу в помощь. Чужих людей рядом с собой он терпел с трудом, но некоторые были опасны, какой и оказалась некогда Алисинья.
Ещё он переживал, что в местных магазинах может не оказаться молочных смесей для такой крохи, как его Паула.
Эдна, наконец, проснулась, но лишь после того, как Альбьери намеренно уронил на пороге комнаты пустую кастрюльку из той посуды, что была оставлена на кухне хозяином гостевого дома туристам для пользования.
Поужинали тем, что привезли с собой, решив сделать покупки утром, когда отправятся знакомиться с местом.
Потом вышли на веранду посмотреть на местный закат. Оказалось, что с высоты, на которой расположился их домик,  открывались прекрасные, замечательные виды на горы и океан!
Эдна сначала любовалась пейзажами, но вдруг представила, что это остров, со всех сторон окруженный водой. Вокруг острова на многие километры – вода. И у Эдны появилось ощущение, что она в  ловушке. Как выбраться с острова? О чем говорил Альбьери? Что между островами сообщение только на паромах, а с материком – только на корабле и самолетом.
Она вспомнила Бразилию, где из Рио-де-Жанейро можно мчаться на машине в Ангру несколько часов подряд, оставляя за собой десятки километров. А здесь сам остров не так уж велик. Каково расстояние между самыми дальними концами острова? Наверно, его можно объехать за день.
Прошла ночь, и утром Эдна снова вышла на веранду. Сверкающая гладь океана, как и горы, покрытые густой зеленью, были залиты утренним солнцем.
Оторвавшись от созерцания простора голубого океана, Эдна решила осмотреть территорию вокруг домика. Отчетливо ощущался запах сосны. И неудивительно: рядом высилась метров на тридцать вверх канарская сосна. От ее потрясающего хвойного аромата и местного свежего воздуха им будет некуда деться. Но это и хорошо. Запах показался ей чудесным.
Рядом с оградой из кактусов, которые, похоже,  росли на острове как сорняки, высилось интересное дерево, внешне похожее чем-то на японскую сакуру, в котором Эдна с удивлением узнала миндальное дерево. Оно и испускало тонкий аромат.
Цветы, к которым Эдна была неравнодушна, тоже имелись. Но в Рио у нее не было времени ухаживать за садом как следует. И садовника, который занимался бы цветниками, тоже не имелось. Но Эдна интересовалась, какие бывают цветы, что произрастает в разных странах... В растениях, похожих на ромашки на толстых стволах, она опознала какой-то цветущий суккулент. Рядом росли фиолетового цвета и высотой до полуметра ещё какие-то «ромашки» с некрупными цветками.
 Из дома вышел Альбьери, держа на руках Паулу, и велел вынести коляску, после чего они втроем отправились обследовать местность.
В деревне имелось несколько ресторанов, супермаркет, пекарни, аптека, школа, бары и рынок. Больше в населенном пункте ничего примечательного не было.
Как и в других таких же небольших поселениях центром является церковь и прилегающая к ней площадь. Вокруг располагается частный сектор с малоэтажными домами. Никакие многоэтажки не нарушают облик этой идиллии...
Запомниться мог только безумный петляющий серпантин по пути к деревне, с которого открывались такие же безумные пейзажи острова Тенерифе.
Пара решила поесть в местном баре. На витрине лежали все разновидности фаст-фуда: готовые блюда или те, которые лишь разогревают.
Могли, конечно, приготовить для них «с нуля», но в данной деревне в повседневной жизни, как выяснилось, это было не популярно. К тому же, плотнее всего в баре едят за ужином, а он всегда тут поздний: в девять, а то и десять вечера, как им намекнули. Завтрак чаще всего состоит из "голого" кофе.
Выяснив всё это и выпив кофе, Альбьери и Эдна решили попытать удачу и пообедать в местном ресторанчике, где им предложили креветки с чесноком и блюдо под названием «санкочо».
Кухня была открыта взорам немногочисленных посетителей из числа туристов. Эдна видела, как и из чего готовили блюда из их заказа.
Креветки обжарили на сковороде на оливковом масле с добавлением специй и зелени. К блюду, когда его подали, полагался хлеб, которым надо было макать в ароматную смесь.
Санкочо оказалось густым блюдом, для приготовления которого использовались овощи, приправы и мясо. У Альбьери и его жены поинтересовались, что они предпочитают – этот суп из рыбы или птицы. Имелось несколько вариантов приготовления блюда.  Эдна однозначно выбрала куриное мясо. Альбьери тоже.
Вернувшись домой, оба решили, что лучше готовить самим. Нет, еда в ресторане им понравилась, но это потеря времени в ожидании за столиком.  Зачем, если у них апартаменты с кухней, где можно готовить самим купленные на рынке свежие морепродукты.
Но им посоветовали ещё один ресторан, где можно выбрать морепродукты из свежего улова, заплатить за вес и дождаться приготовления. Получается вкусный и недорогой ужин из рыбы, которая еще утром плавала.
В следующие дни Эдна и Альбьери побывали и в других местных барах. Все они оказались такими уютными. Интерьеры простые, никаких официантов, обслуживает сам хозяин, который может даже обидеться на чаевые!
Как заметила Эдна, никто и слова не говорил, если люди приходили просто посидеть, ничего не заказывая, перекинуться в карты или сыграть в домино. Наверно, это были одни и те же старики, изо дня в день, из года в год.
Ещё из наблюдений доны Эдны было то, что здесь,  как и в каждой южной стране, многие любят целыми днями сидеть на улицах.
Эдну позабавило, что имелся бар с названием «Эль ментидеро», в переводе "Дом сплетников". Скорее всего, название имело также и нарицательное значение.  Наверняка, там собираются поболтать о сплетнях, перетереть кости соседям и политикам.
Эдна с ужасом представила, что им с Альбьери суждено влиться в местное общество на долгие годы и до самой смерти.
Но сейчас это тихий поселок, в котором так приятно гулять вдали от туристических толп...
Первые дни пребывания Эдна ещё как-то выдерживала сельскую жизнь. Готовила дома, покупая что-то в супермаркете, а что-то на рынке.
Но она умела готовить только бразильскую еду.  Популярные бисквиты на завтрак, суп мокеку, рецепту которого ее ещё  в детстве научила бабушка; рис с мясной подливой и местными бобами из супермаркета – но здесь у нее получалось лишь подобие всеми любимой в Бразилии фейджоады.
И вдруг Альбьери испугался!
- Эдна, нас выдаст твоя бразильская кухня!
- Но что же делать? Обедать или ужинать в ресторанах и для меня было бы облегчением, однако нам не с кем оставить ребенка. А каждый раз брать ее с собой... Знаешь, это точно привлечет внимание местных жителей и вызовет интерес и пересуды.
- Нет-нет, нам не нужны пересуды, - согласился Альбьери. 
Однако вскоре Эдна начала страшно уставать, когда пришлось заниматься домашними делами с утра и до вечера. Варить, стирать, убирать, ухаживать за малышкой. И ни минуты свободной для себя.
Она начала понемногу ворчать и возмущаться, что не мешало бы нанять няню или помощницу по дому.
- Только не няню! – ужаснулся доктор. - Я сам могу стать няней для Паулиньи! К тому же, чужой человек в доме сразу поймет, что мы не те, за кого себя выдаем. Ты каждый раз называешь меня по имени, как и я тебя. А мы ведь уговаривались, что...
- Альбьери, теперь я уже настаиваю! Мне нужна помощница. Кстати, местная жительница сможет готовить местные блюда. А наши имена... Разве в той же Испании у людей не может быть несколько имен? Пусть ты будешь Леонидас-Альбьери, а я Далва-Эдна?
- Нет, нет, для тех, кто нас станет искать, это сразу всё скажет, - испугался старик.
- А что тогда? И каким образом кто-то узнает, какие у нас имена? Давай тогда обойдемся без имен!
- Но это тоже покажется странным! А прислуге нужно будет знать, как к нам обращаться. Если только синьор или синьора, но без имени, это сразу вызовет подозрения.
Они поспорили, но у Эдны были и другие претензии.
- Посмотри на меня, Альбьери! У меня неухоженная прическа, нужен свежий маникюр, почти нет косметики. Я взяла с собой минимум, и всё скоро закончится. Косметика нужна не та, которую продают здесь, в местном магазине.
- Но что я сделаю? Надо было подумать об этом раньше! Собираться не спеша. Эдна, ты знала, что мы уезжаем навсегда!
Его слова ужаснули женщину. Вот и произнесено то слово: навсегда! Эдна сделала глубокий вдох, чтобы справиться с накатившим чувством неприятия действительности. Теперь они беглецы и ничего не могут сделать с этим!
- Ты сам сказал мне, что не стоит брать с собой много вещей. Мы летим туда, где всегда тепло и всё можно купить. Мне нужна удобная обувь, нужна другая одежда, книги нужны, наконец! Я обожаю читать! Я уже изнемогаю без чтения! Книги – это мой бальзам для души! Как и музыка. Но здесь нет даже телевизора.
- Эдна, ты здесь не для того, чтобы развлекаться, читать или слушать музыку. У тебя МИССИЯ! Я буду вести наблюдение за дочерью клона, а ты обязана ухаживать за этим ребенком, кормить, менять подгузники и одежду, укладывать спать, наконец.
- Альбьери, МИССИЯ? Это что-то новое для меня. Впервые слышу! Это что – я до конца жизни должна выполнять придуманную тобой миссию? Нет, дорогой, я намерена ЖИТЬ. Просто жить. ДОЖИВАТЬ оставшиеся у меня годы. И мне здесь неуютно, мне трудно, мне тяжело!
- Ты... Эдна, посмотри на себя: ты уже старая. Но ты моя жена, и  мне нет дела до того, как ты выглядишь – с косметикой ты или без! Твоя задача – помочь мне вырастить ребенка, которого мы забрали у матери ради великой цели! Научной цели!
- Наука тебя не забудет, Альбьери, если только кто-то сможет узнать о твоих исследованиях и наблюдениях, - насмешливо сказала Эдна, страшно обидевшись на его слова и невольно решив нанести ответный удар, и побольнее.
Доктор задохнулся от возмущения. У него в горле что-то заклокотало, но слова не могли вырваться наружу, так он был потрясен предательскими словами жены.
- И эта женщина ещё хотела рожать от меня детей! – визгливым голосом, наконец, прокричал он. – Ты и с одним малышом не способна справиться!
Но для него стало открытием, что напрасно он надеялся на Эдну. Она не соратница. И она может стать не только препятствием, но и врагом. Погубить дело всей его жизни! О,  да с ней нужно быть очень осторожным! Напрасно он так ей доверился.
- Мне ровно шестьдесят лет, да, но и в этом возрасте мне необходима косметика! И ещё много всего! Я намерена чувствовать себя женщиной хотя бы ради себя самой.
Альбьери, уже сделав кое-какие выводы, решил вести себя с женой хитрее.
- Хорошо, - примиряюще заговорил он. – Я предлагаю завтра же нанять женщину из местных – в няни или для кухни, а мы с тобой тогда можем иногда бывать в ресторанах или ездить на экскурсии по острову – но проявляя бдительность и осторожность. 
- ДОРОГОЙ, ты говорил, что в южной части острова много магазинов для туристов? Надеюсь, там есть и магазины с парфюмом и косметикой привычных мне фирм, - уперлась Эдна, но видя, что Альбьери сдается. Обманулась, а доктору это и надо было.
День прошел как обычно. Только Альбьери сходил в местный бар, с кем-то поговорил и, вернувшись, объявил Эдне, что нашел женщину, которая и вкусно готовит, и с ребенком может посидеть, так как выросла в большой семье и умеет быть нянькой.
- Завтра утром она придет и приступит к работе. Эдна, почему ты так плохо сегодня выглядишь? Что-то болит? Этого не хватало!
- Я не выспалась. Мне всю ночь снились кошмары. И знаешь, нам нельзя болеть – в этом ты прав. Я захватила немного лекарств, но ты уже принимал несколько таблеток от давления, однако они и мне нужны. Сегодня я встала с высоким давлением. Приняла лекарство.
- Что тебе снилось?  - нахмурился Альбьери, которого тоже мучили ночные кошмары. Утром он не мог вспомнить, что именно ему снилось, но знал, что это было нечто ужасное.
- Ах, я каждую ночь вижу во сне Рио. То я гуляю по торговому центру, то захожу в клинику, чтобы узнать, стих ли скандал и что там говорят о пропаже ребенка. Но сегодня... мне приснилось, как будто меня арестовали, привезли в тюрьму... Даже во сне я чувствовала на запястьях наручники. И когда меня втолкнули в камеру, там меня встретила, распахнув объятия, Алисинья! Представляешь, Альбьери?! Утром я не могла отдышаться после того, как во сне испытала чувство безумного страха.
- Эдна, это всего лишь сон! Тебе снится то, чего ты опасаешься, боишься. А ты думай о хорошем!
- Да?! О чем же это мне думать?
 - Как только мы поймем, что домработнице можно доверять, оставим с ней Паулинью и отправимся на юг в твои магазины, проедем, как на экскурсии, по ближайшим городкам, где есть достопримечательности.
- Побываем в столице Тенерифе?
- Почему бы и нет?
Но у Альбьери  были и свои соображения, зачем стоит съездить в южную часть острова. Необходимо найти клинику, где можно было бы сдать анализы Паулинье! Нужно не только проверить ее состояние, но доктору не терпелось сравнить ее анализы с показателями Лео в том же возрасте. 
Пока Эдна будет бродить по магазинам и салонам красоты, он найдет клинику и договорится, как сдать анализы младенца.
Днем Эдна улучила момент и сбегала в местную книжную лавку, где отыскала сборник японской поэзии. Приобрела и несколько романов из зарубежной прозы на португальском.
Вечером, когда все дела были переделаны, каждый занялся своими делами. Альбьери, подкатив к столу коляску с ребенком, пристально рассматривая девочку, что-то записывал в знакомую Эдне тетрадку.
Она же, уютно устроившись в потрепанном кресле, наслаждаясь, читала книгу.


9. Часть 38. Глава 9. Домработница в семье Альбьери и Эдны.


  ...Утром в доме появилась довольно молодая женщина лет за тридцать – высокая, плотного сложения, но не полная. Красивая, явно местного происхождения. Наверно, ее предки были из коренного островного народа гуанчи, некогда сопротивляющегося испанским завоевателям. Потомки героев дожили до нашего времени.
Нанятую Альбьери домработницу  звали Маурой. Назвав имя, женщина приятно улыбнулась белоснежной улыбкой.
Она как-то легко и быстро освоилась в доме работодателей. Нашла тут же общий язык с Паулиньей. И по просьбе доны Эдны занялась приготовлением обеда, пока хозяйка дома отправилась с «внучкой» на прогулку.
Маура проверила, что из продуктов имелось на кухне. Альбьери рано утром сбегал на рынок и кое-что купил. Поэтому из найденного были приготовлены большие жареные креветки, затем – закуска из маринованных анчоусов, которую Маура назвала хозяевам словом «бокеронес», и, наконец, был сварен суп - “потахе”. 
Из комнаты через открытую дверь Альбьери наблюдал за молодой женщиной. Домработница ловко справлялась с приготовлением еды. Только вошла на кухню, а уже готовит третье блюдо!
Чтобы создать у служанки  нужное впечатление, Альбьери  сделал вид, что звонит сыну. Он, приложив телефон к уху, живо поинтересовался у виртуального сына Эда, как самочувствие у его больной жены и что говорят врачи? Каковы анализы?
Потом сделал вид, что сын расспрашивал его о маленькой Паулинье. Тогда он с любовью в голосе описывал ее смешные рожицы, аппетит, чем они с его матерью кормят ребенка и многое другое.
Было очевидно, что женщина, стоявшая у плиты, всё слышит. Пусть она не видит его, не смотрит в сторону дивана в его комнате, но не глухая же она! Маура явно слышала его «разговор с сыном».
Из кухни по дому разносились такие ароматы, что Альбьери не мог дождаться времени обеда и возвращения Эдны.
Суп позже оказался сытной похлебкой из овощей. Маура приготовила его из нута, картофеля, моркови, капусты, миндаля и томатов. Добавила и пряности. Так как мяса в доме не оказалось, похлебка получилась овощной.
Вернулась с прогулки Эдна, вкатив в дом коляску с Паулой. Девочка широко зевала крохотным ротиком, забавно сжимая кулачки. Хотела спать.
Ребенка накормили, поменяв раздувшийся памперс. Эдна договорилась с Маурой о том, что она будет готовить завтра, и значит,  что из продуктов нужно купить для этого.
Потом служанка  быстро расправилась со стиркой, вскоре развесив постиранные вещи во дворе, справилась с уборкой небольшого дома, после чего Эдна отпустила ее, видя подаваемые Альбьери знаки.
Еда была приготовлена, в доме чисто, всё, что надо, постирано... А Альбьери не терпелось начать делать записи – ему в голову пришли интересные мысли, но при служанке он отчего-то побаивался заполнять тетрадку. Видимо, горький опыт с Алисиньей давал себя знать.
Эдна была очень рада такой домработнице. Приготовленной еды хватит не только на весь день, но и на завтрак останется. Уходя, Маура поставила в духовку какие-то булочки, наказав доне Эдне, через сколько минут выключить плиту. У них и на утро останутся небольшие пресные булочки!
Снова поев, позаботившись о девочке, муж и жена занялись  тем, кому что нравится. Альбьери не забыл захватить из Бразилии свой ноутбук. В компьютере были отсканированы фотографии Лео всех возрастов. Вести с собой толстый фотоальбом он не стал, уничтожив его после того, как все снимки из старого альбома были отсканированы.
Теперь же в компьютере появилась новая папка с фотографиями дочери клона. Паулинью доктор снимал на смартфон каждый день. Но особенно важны для него были фотографии в те же дни (а Пауле еще и месяца не исполнилось!), когда Альбьери очень давно удавалось сделать фотографии новорожденного Лео, подобравшись к пока ещё доверчивой Деузе.
Невероятно, но Альбьери видел, что дочь клона оказалась обычным ребенком – как если бы она родилась у Самиры и Лео традиционным путем, а не у суррогатной матери с помощью ЭКО.  Но он сам не знал, чего же он ожидал.
Это и разочаровывало Альбьери, но это был и настоящий результат. Значит, у клона может рождаться нормальное потомство. Вот если бы дожить до времени, когда эта девчушка вырастет и родит своего ребенка от обычного  человека! Но ведь в Бразилии часты случаи рождения детей и у четырнадцатилетних. И двенадцатилетняя девочка может стать матерью!
Он не заметил, что, увлекшись, начал говорить вслух. Эдна как раз вошла в комнату, чтобы сообщить о покупках, которые следует сделать утром до прихода Мауры. Она услышала его рассуждения о возрасте рождения ребенка в двенадцать лет. Так вот какие планы строит Альбьери относительно украденной малышки! Но это не ему решать.
В Эдне начал зарождаться не только протест против деяний мужа, но и прорастала ненависть к человеку, который решил, что свою старость она должна посвятить некоей миссии, сделав при этом ее преступницей. Кажется, в ее подсознании уже сформировалось  решение, которое рано или поздно будет ею исполнено.
 
...На следующее утро дона Эдна решила поучиться готовить у домработницы. Если она местная, значит, знает местную народную кухню. Тем более что накануне они договорились о покупке местной муки, из которой готовят гофио.
Коренные островитяне - гуанчи – хранят рецепт своих предков с древности. Муку получают из зерен ячменя и корней папоротниковых растений. Эту муку замешивают с водой, а потом готовят кашу или пекут булочки. Но ее можно использовать и для приготовления супов в качестве дополнительного компонента.
Появившись утром на рабочем месте,  Маура спросила у синьоры, какими накануне получились булочки. Ведь по ошибке жена Альбьери купила как раз эту самую муку гофио.
- Чудесные были булочки! Вчера их ели, утром тоже - с кофе. Но я хотела узнать о плодах кактусов. Говорят, они съедобны. Никогда не пробовала, но слышала.
- О, синьора, кактусы – для туристов это местный деликатес. На Тенерифе они растут в диком виде. Здесь их два вида, тот и другой красиво цветут красными или желтыми цветами, а затем дают колючие плоды. Но сами не пытайтесь их собирать.  Очищенные плоды кактуса продаются на любом рынке как в свежем виде, так в  виде варенья. Оно, кстати, вкусное.
Эдну не стоило предупреждать о подобном. Чтобы она пробиралась сквозь колючие кусты за плодами кактусов? Ни она сама, никто из ее знакомых не мог бы представить ее в кустах кактусов!  Конечно, она купит плоды. Но вроде бы их и есть не так просто? Говорили, что там есть маленькие колючки, которые потом очень тяжело доставать из пальцев. Нет, это не для нее.
В этот раз, снова замесив тесто из необычной муки для очередной выпечки, Маура предложила синьоре приготовить  закуску из осьминога.
- Зажарить на гриле (он у вас имеется, я видела его на террасе) или приготовить на плите? – спросила она.
- На плите, - приняла решение Эдна.
В этом случае морепродукты были сначала приготовлены в большом сотейнике, затем нарезаны тонкими кусочками, дополнены сладким перцем и картофелем.
- А теперь приготовим наши местные соусы. Это просто, - заявила Маура.
- Но я не люблю слишком острые соусы, - предупредила дона Эдна, однако заметила, что Альбьери, который держал на руках ребенка, сюсюкая с девочкой, насторожился. Оказывается, он прислушивался к их беседе.
- Всё просто: если увидите в меню «зеленый соус мохо»,  то он готовится из оливкового масла, уксуса, чеснока, петрушки и кориандра. Зеленый соус подается к рыбе и готовится небольшими порциями для немедленного употребления.
- Поняла. Как раз его я пробовала в ресторане. И он не был острым.
- Но, синьора, если в меню обозначено «красный соус иохо» — он готовится из помидоров, перца и паприки. Его чаще подают к мясу.
- И его тоже дегустировала, не остёр.
- Но есть ещё один соус - “мохо пикон”. Это красный соус, в который кладут оливковое масло, зиру и перец чили. Его подают к мясным деликатесам. Вот он острый из-за перца чили.
- Маура, кто ты по профессии? Повар?
- Да, почти, но я не училась, - белозубо рассмеялась женщина. - У моей семьи в соседнем городке внизу на берегу свой ресторанчик. Рыбный. Городок граничит с пляжем, поэтому. Но я вышла замуж в эту деревушку, потом  осталась вдовой. Увы. Детей нет, работаю на себя и старую свекровь, которую не могу бросить. Пока я на работе, за ней ухаживает ее тоже уже не молодая сестра.
- Сочувствую, дорогая. Но ты отличная кухарка! Так всё вкусно у тебя получается.
- Спасибо, синьора, - обрадовалась искренней похвале молодая женщина.
Так прошла ещё одна неделя, а Эдне казалось, что она живет в этой деревушке чуть ли не месяц. Время тянулось медленно, а прекрасные виды океана всё сильнее давили на ее психику. Если бы не видеть из окон, со двора бескрайний океан, для нее было бы психологически легче переносить капкан, в котором она оказалась на райском острове. Капкан в Раю... Как название любовного романа. Или детективного...
Когда Маура в очередной раз закончила дела и удалилась домой, у Эдны случился нервный срыв. Виной всему стали ее ногти.
 Эдна сидела на диване, рассматривая облупившийся лак почти на каждом ногте. Это было ее упущение – она не взяла с собой ни одного флакона с лаком! Забыла в спешке и в нервозной обстановке. Во время осмотра обнаружила, что надломился ноготь на указательном пальце.
- Эдна, что за проблема? Так возьми мои ножницы и срежь все ногти. Теперь они тебе зачем?
Слово за слово, но вырос жуткий скандал. У Эдны случилась тихая истерика, но и подскочило давление. Тонометр Альбьери все-таки догадался захватить в дорогу. Давление было измерено, лекарство принято, а доктор понял, что пришло время ублажить жену поездкой в южную часть острова. Или хотя бы совершить путешествие по ближайшим городкам.
- Мне нужна новая ХОРОШАЯ щетка для волос, а у Паулиньи заканчиваются памперсы!  - заявила женщина, едва ей стало лучше.
- Согласен, Эдна. Тогда договорись с Маурой, обещай заплатить дополнительно, чтобы она согласилась посидеть с нашей Паулиньей. Сам удивлен, что решаюсь доверить мою девочку человеку, которого знаю всего неделю. Но я ей верю. Маура добрая и порядочная.
- Мне тоже так кажется. Нет, я уверена! – согласилась Эдна.
Кстати, она сама не заметила, как представилась домработнице своим настоящим именем, так же, как и называла мужа именем Альбьери. Это было непреодолимо. Так зачем мучить себя? Чтобы все равно проговориться? А так всё было естественно.
Иногда, наблюдая за тем, как доктор что-то пишет в дневнике, с каким пристальным вниманием рассматривает ребенка, Эдне становилось не по себе. Теперь, придя в себя и немного успокоившись, женщина начала испытывать уколы совести. Ей думалось, как восприняла потерю дочери дона Назира. Конечно, если она успела понять, что родилась девочка.
И если Альбьери продолжал надеяться, что ему удалось провернуть похищение ребенка незаметно, что в клинике удивлены и обеспокоены только его странным необъяснимым исчезновением, а о ребенке может догадываться только Назира, которой вряд ли кто поверит, то Эдна боялась, что всё не так.
Пусть дона Назира в клинике убеждала  Альбьери при свидетелях, что чувствует три плода, не смотря на результаты УЗИ, но был Жулио, который спорил с коллегой, что сам видел на мониторе трехплодную беременность! 
А когда до Эдны дошло, что в памяти аппарата УЗИ мог сохраниться электронный снимок обследования, ей стало дурно. Его найдут обязательно, если пациентка окончательно не уснула после укола, на что сетовал сам Альбьери. Найдут и убедятся, что было трое новорожденных. Где ещё один ребенок? Она уверена, что в клинике знают о пропавшем новорожденном, только какие версии появились после того, как узнали о происшествии?
Не оставил ли Альбьери следов? Эдне было противно думать об этом, ведь это самое настоящее преступление, которое ничем невозможно оправдать. Но в ней говорила и трусость. Ведь она же не просто знала о планах мужа, но и помогла ему вынести похищенную девочку из здания клиники.
А дона Назира, наверно, страдает о потерянном малыше? Альбьери в приступе откровения признался, что когда выносил из палаты только что родившегося ребенка, то вслух невольно сказал, что родилась девочка или «это девочка».
- Нервы, Эдна, у меня начали сдавать нервы. Я так переживал, принимая эти роды. Каждое мгновение ждал, что вернется тот молодой наблюдательный врач и сорвет все планы. Принял роды, девочка шла последней, у нее-то я и обнаружил знакомую родинку на нужном месте.
- Назира могла тебя слышать? Ты это имеешь в виду? – в тот момент ужаснулась Эдна. Теперь же она пыталась понять, что испытывает несчастная женщина через почти три недели после пропажи рожденного ею ребенка. Но мать даже личика девочки не увидела, как стало понятно из признания Альбьери.
А похищенная малышка теперь растет вдали от родной семьи. Кстати, а что думает Самира о ребенке? Хотелось бы ей взглянуть на то, что родилось из ее яйцеклетки? А Лео? Получается, что Альбьери украл у крестника его же ребенка! Как он мог так поступить с Лео? Он был для Альбьери как сын. Но мысли были настолько тягостные, а Эдна испытывала вину за случившееся, что постаралась больше не думать о том, что теперь нет возможности изменить.
Альбьери совесть не мучила. Но он не забыл о потерянных усах и каждый день ходил в деревню за свежими газетами. Наверно, ждал появления в прессе заметки о казусной находке в аэропорту или на улице у ресторана.
Когда же она попыталась поговорить о своих открытиях с Альбьери, он отмахнулся от нее, так как именно в тот момент в его голову  пришли какие-то научные озарения.
И Эдне пришлось замолчать, а потом она не захотела возвращаться к неприятному и тревожному разговору. Что толку, если и Альбьери начнет паниковать? Понятно, что в Бразилии их ищут, их и ребенка, если, конечно, не решили, что малыш умер из-за врачебной ошибки, совершенной самим Альбьери. Этим могло объясниться и исчезновение доктора. Может быть, так и случилось? И Эдна решила успокоить себя такой версией.
И вот Альбьери собрался отвезти Эдну в столицу острова.
Договориться с Маурой один день поработать няней за дополнительную оплату оказалось нетрудно. Женщина согласилась, а доктор рано утром следующего дня вызвал такси, и они отправились в Санта-Круз-де-Тенерифе.
Наконец-то выбрались из глуши! Это впечатление от большого города было написано на лице Эдны, за которой исподволь наблюдал Альбьери. В городе имелись интересные постройки, большой порт, красивый парк, авангардный концертный зал, а также длинная шопинговая улица.
Купив почти все мелочи, без которых страдала Эдна, она помечтала заглянуть в музей или в местный Ботанический сад. Но... им пришлось отказаться даже от этих планов. Приблизившись к зданию музея, они увидели толпу с видеоаппаратурой и испугались. А если они попадут в кадр во время съемок чьего-то фильма? А вдруг их уже «зацепили» в видео, а они не знают?
Настроение было испорчено, желание объехать после посещения столичного города соседние городки пропало.
- Нет, дорогой, вернемся домой. А мне так хотелось побывать в городе со старинными изысканными испанскими особняками, о которых нам рассказывали в баре, где ты пил то невкусное пиво. Увидеть старинные храмы... Как называется тот городок с местной базиликой с главной святыней Канар – Черной Мадонной? А Маура говорила, что стоит посмотреть на набережной на мемориал местным доколониальным жителям - вождям Тенерифе - гуанчам...
Эдна в растерянности разговаривала сама с собой, вопросы произносились  риторически, из сожаления о несбывшихся планах на этот день.
- Неужели нам суждено всё время прятаться? Туристы никуда не исчезнут, у нас ни завтра, ни через год не появится возможность посещать места, где хочется побывать, но для нас они опасны!
- Прекрати, Эдна! Купим памперсы для малышки и сразу же возьмем такси, чтобы вернуться, - нервно одернул ее Альбьери, а сам с тяжким вздохом поднял глаза на вершину горы Тейде, единственную достопримечательность, которую можно узреть на острове, не стараясь туда добраться.
Купив нужные памперсы, те, которые они не смогли найти в своем поселке, они загрузились  в такси и, переживая разочарование, и отправились в свое убежище, гадая, что приготовила Маура на ужин.
- Надо было предупредить, что мы пообедаем в городе. Не стоило тратить продукты, ведь мы сыты, - ворчал Альбьери, хотя во время прогулки по городу сам увлек Эдну в попавшийся по пути ресторан.
- Маура уверена, что мы вернемся поздно вечером и будем очень голодны. В любом случае, нам нужно будет поужинать, - рассудила Эдна.
Да, они успели побывать в столичном ресторане – ещё до того, как у них пропало желание заходить вообще куда-либо.
Эдну удивляло обилие закусок в местной кухне. Здесь они называются «тапас» и состоят из разных ингредиентов. В барах можно набирать тарелки тапасов самостоятельно. Чаще всего это закуска из морепродуктов, овощей, рыбы, мясной нарезки и хлеба.
Но в ресторане всё иначе. Заказав из любопытства традиционное канарское блюдо  со странным названием «старая одежда», Альбьери принялся развлекать жену историями, вычитанными в интернете.
- На острове самое известное канарское вино – мальвазия. Его производят из местного винограда – самого высокогорного в мире сорта винограда.
- Почему ты не заказал блюда из козленка? Ещё неизвестно, что это за «старая одежда»!
Но, как оказалось, это тушеное мясо с картофелем, нутом, сладким перцем, томатным соусом, чесноком и приправами. А название блюдо получило потому, что структура блюда – волокнистая: мясо делят на «пряди», лук тоже режут тонкой соломкой. В процессе приготовления ингредиентам не дают слипаться.
Им приготовили «старую одежду» с говядиной, а на гарнир были поданы овощи, но могла быть и фасоль или жареные бананы, как пояснил доброжелательный официант.
Альбьери с Эдной уже поняли, что порции в местных кафе и ресторанах большие, поэтому лучше заказывать блюда постепенно. Хорошо, что все, что не съедено за столом, можно попросить упаковать с собой, что они и сделали. А козленка, как выяснилось, местные жители по традиции готовят на Рождество: мясо маринуют, используя оливковое масло и специи, а затем готовят в остром соусе.
Дорожный серпантин и в этот раз на обратном пути вымотал обоих.
Маура удивилась их раннему возвращению, и они были вынуждены придумывать объяснение, в кухне выгружая покупки на стол. Памперсы были унесены в комнату малышки сразу.
Маура, отчитываясь, как прошел день у них с Паулиньей, тоже принялась деловито помогать выкладывать из пакетов, привезенных синьорой, разные баночки и бутылочки.
- О! Кактусовое варенье! Сказать по правде, я не люблю варенье, но это мне нравится. Хм, банановый сироп... Мальвазия? А... Вы и пальмовый мед решили попробовать?
- Даже не представляла, что такой существует! – призналась Эдна.
- Мёд из пальмы, это вовсе не мед, а сироп, который делают из пальмового сока. Я точно знаю, в моей семье знакомы с этой вкусностью. Брат работал на предприятии, которое его производит. На стволе пальмы делают надрезы, и ночью в канистры стекает сладкий сок. За ночь получается 10;15 литров сока с одного дерева. Сироп нагревают на огне до загустения. Это и есть пальмовый мед.
- О, не знала!
- Да, синьора Эдна. Его вкусно есть с сыром или фруктами.
На разделочный столик из порвавшегося пакетика высыпались магнитики, брелоки, открытки – те самые сувениры, мимо которых не пройдет ни один турист. А разве они, пожилая пара, не туристы? Поэтому Эдна накупила разных мелочей, которых полно на каждом углу в туристических городках.
Эдна похвасталась купленными  кремами, лосьонами и масками с алоэ. Маура согласилась, что это отличная косметика.
- Только не покупайте дешевую, потому что настоящей с алоэ она не может быть.
Вся кухня пропахла запеченным окороком, который Маура замачивала в маринаде ещё накануне. И сегодня она запекала мясо в духовке, регулярно поливая вином.
Достав готовый окорок, Маура нарезала его аккуратными ломтиками. К мясу были приготовлены в качестве гарнира цукини и картофель.
Как бы ни были сыты Альбьери с Эдной, но от такого пиршества отказаться не смогли.
Но сюрпризом для них стала появившаяся на столе закуска из перцев. Маура обжарила мелкие перчики в оливковом масле, положив в закуску чеснок.
- Оххх..., я, кажется, прибавлю в весе! – позже стонала Эдна, полулежа на диване у себя в комнате.
Маура уже ушла, позаботившись о Паулинье, которую накормила и переодела. Ребенка она положила рядом с «бабушкой». И Эдна, невольно беря пример с Альбьери, принялась рассматривать девочку.
Она вдруг узнала в маленьком личике черты Лео... Наверно, имелось и сходство с Самирой, но девушку Эдна почти не знала, видела нечасто, а вот Лео в раннем детстве даже жил в их доме. Глазки Паулиньи показались Эдне глазами Лео.
- Бедняжка, - прошептала сочувственно женщина.
В комнате было прохладно. Но ни системы отопления, ни кондиционера с системой  обогрева в гостевом домике не имелось.
- Эдна, даже я продрог, - пришел к ней пожаловаться Альбьери. – Кстати, надо потеплее укутать девочку. Как бы не простыла.
Ночью начался дождь, в доме от сырости, казалось,  стало ещё холоднее. Паулинью завернули в плед, не забыв натянуть на маленькую головку вязаную шапочку. И пока Эдна стояла над раскрытым чемоданом, раздумывая, что бы такого надеть на ночь, чтобы не замерзнуть, случилось одно происшествие.
Нечто живое проскочило у ее ног, задев голую щиколотку, хотя женщина была обута в домашнюю обувь.
Опустив глаза, Эдна с ужасом увидела замершую на полу ящерицу. От неожиданности женщина задохнулась, невольно пытаясь  испустить  вопль, но отчего-то у нее сразу это не получилось.
- Что?! – влетел в комнату Альбьери, решив, что беда приключилась с ребенком.
- Здесь обитают разные гады! – с содроганием ответила жена,  указывая пальцем на маленькую ящерицу и провожая его движением руки, когда он отмер и побежал.
- Уфф... Напугала! Это же гекон! Они такие милые, разве ты видишь впервые эту ящерицу? Они то и дело забегают на веранду. Ну, Эдна!
- Нет, мне не нравятся подобные неожиданности. А если бы я уже свет выключила и на него наступила? Или ящерица заберется в кровать и... укусит меня или ребенка?
- Они безобидные. Мне в баре рассказали, что на острове ящериц можно прикормить бананами.   А есть места, где водятся ящерицы исполинских размеров, которые способны драться с другими ящерицами за бананы.
- Не пугай меня, Альбьери. Проверь, закрыты ли двери на улицу и на веранду! Я как-то забыла про природные опасности.
- Нет, Эдна! На Тенерифе нет ядовитых насекомых или змей, нет опасной для человека живности. Даже комары редко активизируются. Ты разве не заметила?
- Я вот о чем думаю: возможно, было бы выгоднее жить в другой части острова. Здесь часты дожди. Практически каждый день днем или ночью бывает пусть не большой, но дождик. Но ты же рассказывал, какая прекрасная погода на юге острова! Там не придется по ночам дрожать от холода. Заметь, нам не удалось привезти с собой много теплой одежды. А если Паулинья заболеет, что тогда? Если с ней случится что-то страшное,  если мы ее потеряем – не дай Бог? Тогда всё окажется напрасным, все наши жертвы. Альбьери, предлагаю перебраться в другое место – на юг острова! 
Высказавшись, Эдна вперила взгляд в мужа. Переезд ближе к аэропорту казался ей ещё одним плюсом, который она не стала озвучивать. Мало ли что может произойти между ней и Альбьери! Она уже поняла, что совершила ошибку, но не желает оставаться на пусть и райском острове до конца дней своих. Но отпустит ли ее Альбьери? Или ей придется от него бежать? Но из горной глуши сделать это намного сложнее, чем из полного туристов и полиции района.
У Альбьери же тоже зрело желание сменить место проживания, но по другим причинам. Там, в теплой части острова, были частные клиники, где могут взять у ребенка анализы. Он может много раз прикидываться беспокойным дедушкой, чтобы периодически сдавать кровь ребенка на анализ. А из городка, где они провели уже больше двух недель, для этого придется ездить или в столицу острова, или куда-то ещё.
Но и жить дольше месяца в малочисленном поселке – значит, всем примелькаться. Вот только жаль будет упускать такую работницу, как Маура.
- Если бы Маура поехала с нами, я согласился бы с тобой, Эдна.  Где ещё мы найдем помощницу, которой можно доверить и кухню, и ребенка?
- Давай попытаемся уговорить ее отправиться с нами, повысим ей зарплату, дадим два выходных в неделю, чтобы она могла на каждые выходные приезжать сюда к родственнице, за которой не она одна ухаживает, - тут же ухватилась Эдна.
Альбьери был удивлен. Он ждал, что жена тут же воспротивится из глупых подозрений, ревности или ещё из-за чего. Но ей, в самом деле, здесь не нравится, если тут же согласилась увезти с собой Мауру.
- Только бы удалось уговорить! – переживала тем временем женщина.
Вот так и было принято решение переехать на солнечную половину острова.
Но прежде Альбьери побывал в разных агентствах недвижимости, чтобы найти подходящее жилье на пару месяцев.
- Потом видно будет. А то вдруг нам и здесь не понравится, - объяснил он жене. – Важно, чтобы окна не выходили на теневую сторону, иначе будет прохладно, а каменные полы добавят холода. Хотелось бы, чтобы не было сквозняка, значит, стоит искать дом с герметичными стеклопакетами.
- Альбьери, нам нужен дом, где есть кондиционеры с режимом отопления. Ради ребенка!
Но им невероятно повезло – нашли квартиру в день поисков, и такую, как и хотели. Нет, скорее, это были снова апартаменты, но с кухней и ванной комнатой, спальней и гостиной, где имелся телевизор, пусть и не очень современный. Кондиционер тоже был, но за неделю, которую они здесь прожили после переезда, так ни разу его не включали.
 - Эдна, мы попали в Рай! – восхищался и внушал жене Альбьери.
Теперь женщина увидела и другую часть острова. Все отели, домики были аккуратными, дороги чистыми, но узкими, везде росли финиковые пальмы, что болью отзывалось в ее  сердце, напоминая покинутый Рио.
Конечно, здесь тоже было немного зелени - специально высаженные пальмы с капельным поливом и газоны с цветами в курортных местах. Но стоило сделать шаг за пределы, и зелени как ни бывало... В этот раз, когда такси спускалось по серпантину, перевозя их на новое место, Эдна с любопытством рассматривала пейзажи за окнами машины. 
Самое большое впечатление на Эдну произвели, пожалуй, пустынные пейзажи вне населенных пунктов... Рельеф был весь изрезан сопками, горами и каньонами, частенько дорога петляла серпантином...
Но когда они поселились в новом жилье, Эдну порадовало необычное соседство. Прямо в кронах пальм в курортных кварталах  жили шумными семьями попугаи-монахи. Эти порхающие крикливые птички нисколько ее не раздражали. И голова от них у нее не болела, они ничуть не мешали.
Маура согласилась поехать с ними. Существенная прибавка к зарплате тоже сыграла роль. Конечно, и два выходных в неделю тоже. Духовка в новой кухне оказалась не так хороша, как в гостином доме в глухомани, но Маура уверила, что она приспособится и к этой плите.
Альбьери радовался, что здесь, в тепле, нет необходимости  иметь большой гардероб:
- Эдна! Мне нужно всего две пары шорт, две майки, две футболки, теплую кофту на всякий случай и легкие штаны. Всё! И заметь, дорогая: на острове никто не выпендривается друг перед другом.
- Главное – не выбрасывай свои подтяжки. Вряд ли в местных магазинах есть ещё такие экземпляры, - пошутила Эдна. - Но я рада, что в магазинах достаточно товаров. Всё нужное можно докупить. Мне так понравилась уходовая косметика!
Недалеко находился и пляж с непривычно черным песком. Они все вместе побывали там, сходили в первый же вечер. Видели, как из-под камней выползали крабы, стаи крабов!
Эдна тоже не нуждалась в большом гардеробе. Носила в основном легкий льняной брючный костюм светло-бежевого цвета. Он был любимым ещё в Рио, она и захватила его с собой в неизвестность. Здесь же были куплены легкие блузки и юбка. Она с грустью поняла, что дорогое праздничное платье, занявшее много места в чемодане, теперь ей не пригодится.
Альбьери казался спокойным и веселым, даже беззаботным. Но только казался, потому что решил не тревожить Эдну, обнаружив, что в далеком прошлом оставил след, который теперь вполне может привести к нему сида Али. А он забыл о такой мелочи на долгие годы! А вспомнил, когда ехали на юг острова в такси.
Когда спускались по серпантину, покидая горное убежище, он ударился в детские воспоминания. Слушала ли его Эдна, которая что-то высматривала в окна автомобиля? Крошка Паула спала в корзинке, которую держала Маура, занявшая место рядом с водителем. 
Альбьери сначала сам хотел взять ребенка, но потом увидел, как спокойна девочка, когда ее на руки берет их домработница. Маура бережно обхватила корзинку с младенцем, чтобы уберечь от резких скачков во время пути.
И Альбьери принялся рассказывать Эдне о том, что на юге острова, где издавна существовали проблемы с водой, ещё очень давно решили прорыть или пробить  туннели сквозь  горы, чтобы доставлять воду из дождливой части острова.
- Во время строительство акведука все туннели были вырублены вручную с помощью кирки и лопаты. Пробитые в стене окна нужны были не только для того, чтобы освещать длинные туннели, но и для того, чтобы выбрасывать камни, оставшиеся от бурения галерей.  Но акведук так и остался невостребованным, потому что вода, которую планировали перенаправить по каналу, так и не была обнаружена.
- Что ты сказал, Альбьери? – отвлеклась от созерцания пейзажей Эдна.
Даже не поняв, что жена прослушала его повествование, он продолжал бубнить:
- Сегодня акведук находится в плачевном состоянии. Я читал, что многие плиты разрушены, а кое-где путь преграждают завалы. Тропа заросла,  местами выходит на край обрыва. Ходить здесь запрещено, так как крайне опасно. Но в детстве... О, я как-то ослушался родителей и отправился обследовать старинный туннель. Наслушался легенд про место «Тысяча окон». Любопытство не давало мне покоя, и я побывал там.
И вдруг он замолчал. Эдна и на это не обратила внимания. А у него едва не прихватило сердце. Он явственно вспомнил, как рассказывал не раз эту историю другу Али: и когда вместе учились в богословском заведении, и позже – став ученым, при встрече с сидом Али, вспоминая проказливое детство.
«Теперь Али вспомнит, о чем я мечтал и где бывал с родителями. Он может догадаться, где меня искать, если он уже знает, что я исчез из клиники после родов у его родственницы...», - испуганно думал он, стараясь унять сердцебиение.
Неужели им с Эдной и малышкой придется покинуть это чудесное место? Он всю жизнь мечтал, что доживать  отправится именно на Тенерифе. С Эдной или без. Но он не мог предположить, что у него получится клонировать человека, что появится возможность сделать ребенка клона, что... Только бы Али не стал вмешиваться, пусть его память не подскажет ему о тех встречах, когда Альбьери делился с ним мечтами!
Он решил молчать, не пугая Эдну, которая итак вызывала у него все большие опасения.
Но выбранный дом его жене понравился. Как и пальмы, которые росли даже на территории у дома. Пусть даже их придется поливать, как предупреждал  хозяин, сдавший им жилье.
Пальмы, так трогавшие сердце Эдны напоминанием о потерянном Рио, были не совсем похожи на бразильские.  У местных канарских пальм ствол длинный, прямой, а все листья находились на самой верхней точке. Самое замечательное, что эти пальмы давали маленькие овальные плоды, разновидность фиников. 
Маура рассказала, что они съедобные, но здесь их никто не собирает.  В какой-то момент они падают в таком количестве, что приходится очищать от них обувь, как от грязи.
Зато местные жители пьют ромовый мед из пальмового сока, медовый ром. Он имеет небольшую крепость. По вкусу напоминает ликер, но представляет собой смесь меда с ромом. Этот сладкий и мягкий напиток пьют после обеда или ужина. Его добавляют в кофе или подают к мороженому.
Маура много всего успела рассказать им о местных нравах и обычаях за то недолгое время, которое работала в семье Альбьери и Эдны.
Также она сочла нужным предостеречь работодателей об опасностях, которые могут подстерегать их на пляже и в море, если те решат искупаться. Оказалось, что в море встречаются ядовитые медузы. Акул почти не бывает, а вот когда на пляже вывешен флаг с медузой - жёлтый или красный, значит, замечены опасные медузы.
- Но такое случается редко. А вот наступить на диком пляже на морского ежа или на ската реально. Скаты любят зарываться в песок, у них ядовитый шип на конце хвоста. Укол ската не смертелен, но все равно неприятно и заживает долго.
Но Альбьери успокоил молодую женщину, что ни он, ни жена не собираются бродить по диким пляжам или плавать. Так... их ждут просто короткие прогулки вдоль берега по теплому песочку...
- И все же... Если увидите в воде голубой пузырь, к которому прикреплена ниточка с маленькими синими шариками, если увидите такие голубые пузырьки на пляже,  ни в коем случае не прикасайтесь к ним и не купайтесь в океане!
- Конечно, Маура. Но спасибо за совет, - снисходительно ответил ей Альбьери.
- Моя тетя пострадала от другой медузы.  Медуза была с прозрачным зонтиком-шапочкой и лиловыми линиями внутри. Ожоги были сильные и неприятные, а следы  держатся уже несколько лет!
Потекли обычные будни. Но и в этом «райском саду» между Эдной и Альбьери начался разлад.
Когда они отправились в очередной раз на пляж, взяв с собой малышку, Альбьери, понаблюдав за девочкой и ее  реакциями на разные вещи, принялся втолковывать Эдне о своих выводах. И оптом заявил:
- Я узнал, где можно будет сдать кровь Паулиньи на анализ. Это очень важно! – и Альбьери вновь пустился в рассуждения на медицинские темы.
Но Эдне совершенно неинтересно было его слушать. Она в это время представляла будущее Паулиньи, к которой успела привязаться.
Когда Альбьери обнаружил, что Эдна не реагирует на его вопросы, он сердито дернул ее за рукав, и тогда она неожиданно задала вопрос:
- Альбьери, что с ней будет, если мы оба умрем? Я не в первый раз себя спрашиваю об этом. Девочка может даже не узнать, что она родом из богатой семьи. Ты понимаешь, что ее может ждать судьба сироты, скитающейся по улицам? Ей, возможно, придется торговать собой!
Альбьери страшно злили такие вопросы. Он-то уже распланировал их жизни и свои исследования на годы вперед. И смерти там не было места. Но Эдну как раз беспокоила непредвиденность в человеческих судьбах.
- Не думай об этом. Мы уже обсуждали с тобой, что на такой случай будут оставлены письма у нотариуса, в которых в случае моей смерти будут даны разъяснения, что произошло, почему и кто есть кто. О тебе я тоже позабочусь,  если умру раньше тебя, не переживай, - он покровительственно похлопал Эдну по плечу.
Ребенок тихо лежал в коляске, которую они по очереди катили по дорожке вдоль пляжа. Эдна больше не пыталась задавать вопросы или что-либо обсуждать. Молча возвращались в свои апартаменты.
Только раз она пораженно остановилась возле дерева. Эдна никогда не видела, как цветет банан. В Бразилии она всегда была занята только работой и мужем, чтобы обращать внимание на что-то ещё. Но, оказывается, банан ещё и красиво цветет! Она увидела сформировавшийся огромный красный бутон, а под лепестками  - завязи маленьких бананчиков. Цветок рос как бы «вверх ногами», и было понятно, что в определенный момент эту гроздь вместе с цветком срубят у самого основания. Наверно, у диких бананов цветок просто засыхает.
Но Маура, когда Эдна с восхищением поделилась с ней потрясающим зрелищем, сказала, что цветы банана вообще-то съедобны. Надо  достать белую сердцевину и сварить, а красные лепестки выбросить.
И она пообещала приготовить бананы.
Впрочем, Эдна ещё в Бразилии ела жареные бананы, как и мусс из бананов. Но здесь в местных магазинах увидела банановый ликер. Купила и попробовала этот канарский ликер из бананов, он оказался приторно-сладким,  Хотя ликер имел яркий желтый цвет, но Эдна поняла, что состав был натуральный.
А Маура сдержала слово – на следующий день их ждал к обеду пудинг из жареных бананов. Таков был десерт. Даже не пудинг у нее получился, а флан – внешне напоминал пудинг, но обжаренные бананы были облиты карамелью и пропитаны ромом.
Эдна, не подозревая о кулинарных планах домоправительницы, купила и принесла домой к кофе местные пирожные, которые оказались  с начинкой из тыквы. А ей сказали, что это популярный десерт на Канарах,  внутрь кладут тыквенный сироп, миндаль, изюм или сладкий картофель.
Садясь за стол утром пить кофе, обедать или ужинать, супруги вели себя как обычно. Но только внешне. Потому что между ними все чаще проявлялась неприязнь. Эдну начинали раздражать его речи, даже его привычки. А он теперь подозревал ее в том, что она может или выдать его, или сбежать, бросив его и Паулинью.
И если Эдна. понемногу смелея в своих мыслях, начала допускать возможность позвонить Леонидасу и сообщить, где они находятся, а потом и вовсе стала задумываться, не улететь ли тайком после звонка в Рио, то проницательный Альбьери решил предпринять меры против любых попыток Эдны ему навредить.
Он выждал, когда Эдне захочется посетить салон красоты, потому что ногти вновь пора было привести в порядок, сделать стрижку и прочее-прочее. Когда она ушла, Альбьери проверил сейф, в котором они хранили и деньги, и кредитные карточки, и все документы – как новые фальшивые, так и прежние настоящие... Всё было на месте. Возможно, он напрасно плохо думает о жене. Но  лучше подстраховаться! И пусть ключ от сейфа будет только у него.
Так решил доктор и порылся в вещах Эдны. В результате забрал ее записную книжку со всеми записанными там контактами, убрал ее в сейф и туда же положил свой телефон. Но сначала стер из памяти смартфона абсолютно все номера, связанные с прошлой жизнью. Даже телефон Лео. Оставил только  номер телефона Али в Марокко. Закрыл сейф, сожалея, что  тот закрывается  только на ключ.
Дождался возвращения Эдны. К тому времени Маура, приготовив всё к ужину, отправилась на пляж. И это оказалось на руку Альбьери. Потому что когда вернулась Эдна, он незаметно залез и в ее сумочку и забрав телефон.
Пока жена, сидя в спальне перед зеркалом, перебирала косметику, выясняя, что у нее пока есть, а что ещё нужно докупить, Альбьери успел опустошить список телефонных номеров и в ее сотовом, радуясь, что рассеянная Эдна не помнит по памяти ни одного номера, даже его собственного. А записную книжку он не уничтожил в спешке, но надежно спрятал в сейф.
Когда они купили себе новые телефоны, чтобы выбросить старые аппараты и замести следы, то перенесли в них некоторые контакты – так, на всякий случай.  Их оказалось немного. Но доктор решил, что даже номер его телефона не стоит оставлять в телефоне Эдны, чтобы не наводить на него преследователей, если  Эдне удастся бунт.
Он решил лишить Эдну всего  - и телефона, и доступа к деньгам. Даже с пустого телефона она может позвонить в полицию, разве не так?
Потом нашел в кармашке сумки и забрал ее кредитку. Теперь будет только так: нужно что-то купить – пусть скажет, составит список. А он купит. Не хватало ещё, чтобы она попыталась оплатить билет на самолет! И с ужасом обнаружил, что Эдна все это время пользовалась карточкой на свое настоящее имя! Значит, стоит проверить электронные чеки на ее имя, и станет ясно, что картой пользуются. Легко узнать, где находится тот, кто тратит деньги с карточки Эдны.
- Глупая женщина! – сквозь зубы процедил он, стараясь не привлекать внимания. Он услышал, как вернулась с прогулки Маура, которая жила с ними в апартаментах, но спала на диванчике на кухне.
Не хотелось бы устраивать скандал при ней. Он поговорит с Эдной наедине и предъявит ультиматум. Альбьери даже усмехнулся, представив лицо жены, когда он кое-что ей скажет. После его слов вряд ли ей захочется выступать против него.
 
...На следующий день сразу после завтрака Альбьери предложил Эдне погулять в парке. Там было удобно катить коляску с маленьким ребенком, но ещё важнее то, что можно было откровенно поговорить, что и намерен был сделать доктор.
Тогда  Эдна и обнаружила пропавшие телефон и карточку. Они вышли на улицу,  и Эдна, когда они уже вошли в парк,  захотела купить мороженое, но в сумочке не оказалось ни кредитки, ни телефона. Она пришла в ужас, решив, что ее обокрали!
- Меня предупреждали, что в курортных городах полно карманников. И вот... Умудрились даже внутрь сумочки запустить руку! Но когда? Странно! Из салона красоты я тут же пошла домой. Альбьери, мне нужен новый телефон. Но как быть с деньгами? Это была моя старая карточка! И на ней находилась приличная сумма! Туда же придут деньги от аренды моей квартиры в Рио!
Женщина заметалась по дорожке  парка, не понимая, что предпринять.
- Эдна, какая же ты дура! – наверно, впервые в жизни в таком духе заговорил Альбьери.
- Что?! – она не поверила услышанному.
Тогда  муж поинтересовался, как она посмела тратить деньги с прежней бразильской карточки,  которая оставляла следы в каждом магазине, где она покупала всякую мелочь.
Эдна ахнула и осела на скамейку, возле которой они остановились. Схватилась рукой за сердце. Но Альбьери продолжал напирать  в праведном гневе.
- Я же просил тебя не делать покупки  самостоятельно. Все деньги у меня – те, которыми можно пользоваться безопасно.
- Что делать? И я осталась без телефона.
- Давай это обсудим , пока мы здесь одни. Мауре не стоит это слышать.
И он признался, что и ее сотовый, и кредитка, и даже ее записная книжка – теперь у него. Он изъял всё это и спрятал в сейф. И ключом распоряжаться будет только он.
- Что это значит, Альбьери? – пока не сообразив, к чему он ведет, возмутилась женщина.
- Я не хочу, чтобы у тебя появлялись глупые мысли, которые могут навредить мне и Паулинье. Скажу честно, Эдна: мне перестало нравиться твое поведение. Мне кажется... Я подозреваю, что... Ты решила меня предать, так, Эдна?
- Почему ты так решил? – спросила она, удивляясь, как он смог проникнуть в ее тайные мысли.
- Не считай меня глупцом. Я знаю тебя всю жизнь, вижу насквозь. Тебе здесь не нравится, это не то, о чем ты могла мечтать – как жить в старости. Ты подумываешь позвонить Леонидасу? Или кому-то ещё?
Эдна только открывала-закрывала рот. Но Альбьери и не ждал от нее ответа. Он сам хотел высказаться.
- Теперь послушай меня: если ты посмеешь обратиться в полицию, то я солгу, что это была твоя идея – украсть девочку у доны Назиры, которой по ЭКО должны были вживить по договору два эмбриона из всех заготовленных, но прижилось три. И тобой завладело желание забрать «лишнего» ребенка в надежде, что никто о нем не узнает. Это ты уговорила меня сказать на УЗИ, что вижу два плода. Это ты проникла в клинику, когда я принимал у Назиры роды, выждала, когда она родит, и выкрала  попавшегося под руку малыша, даже не зная, кто  - девочка это или мальчик...
- Что? Альбьери, я не понимаю, что ты несешь! – изумилась женщина. А он напористо продолжал:
- ...Тебе всегда хотелось родить, но не получилось, и в похищении ребенка ты увидела шанс вырастить своего наследника. Эдна, я так и поступлю, если в доме появится полиция. И что тебя ждет? Или тюрьма, или сумасшедший дом. Ты ведь уже лежала в клинике? Кому поверят – тебе или мне? Нет, пусть лучше будет психбольница. Оттуда тебе не выйти, я постараюсь. Да, я верну ребенка Назире, покаюсь перед законом, что пошел у тебя на поводу, не смог бросить тебя в беде... Но расскажу Назире, кто биологические родители ее дочери. Я уверяю тебя, что так и будет, если ты меня предашь.
- Альбьери, ты негодяй! – в шоке ответила женщина. - Если ты так со мной поступишь, я докажу, что преступление – твоих рук дело, а меня ты вынудил стать твоей соучастницей!
- Ну, тогда, дорогая, я выберу вариант с твоим сумасшествием. Верить  психически больному человеку никто не станет. Я врач и знаю, как устроить, чтобы никто не усомнился в твоем диагнозе. Не заставляй меня делать некоторые вещи, когда с тобой будет происходить такое, что даже Маура решит – ты сходишь с ума.
- Альбьери! Ты думаешь, что после твоих слов всё останется по-прежнему? – побледнев, проговорила Эдна.
- Конечно. Всё ДОЛЖНО остаться по-прежнему, если ты не хочешь оказаться в психиатрической клинике до конца своих дней. Кстати, надо бы узнать, имеется ли на Тенерифе такая клиника. Я смогу тебя там навещать, чтобы ты не забыла о своем предательстве.
- Ты... Ты, Альбьери, подлец! Думаешь, тебе даже в случае оговора,  всё сойдет с рук? Тебя посадят как соучастника, который помог сумасшедшей.
Эдна как будто впервые видела перед собой человека, с которым прожила почти всю жизнь. Она осуждающе кивала,  потом добавила:
- Жаль, что твоя невеста погибла. Она стала бы твоей женой, и сейчас не я, а она терпела твои причуды и участвовала в преступлениях!
- Не смей вспоминать мою любимую женщину! Не знаю, какой она стала бы с возрастом, но она осталась для меня самым светлым и чистым, что было в моей жизни!
Теперь трясло от ненависти и злости обоих. Эдна так и не встала со скамьи, сидела, закрыв  лицо руками, пальцы ее дрожали. Альбьери же вцепился обоими руками в подтяжки, кривя и кусая губы.
- Вот так, Эдна, закончилось всё хорошее, что было между нами. Но я не удивлен: однажды ты уже предавала меня. Но я простил, дал тебе шанс начать всё с начала со мной, великим ученым, да-да! Я добился результатов, о которых другие генетики и мечтать не смеют. Ты никогда не ценила меня.
Но уж в этом он перегнул палку! Только Эдна не захотела уличать его или оправдываться.  Только тоскливо заметила:
- Надо было мне забыть о тебе, когда после твоего исчезновения заговорили, что вы с Лео пропали в пустыне в Марокко. Я должна была начать новую жизнь – без тебя.
- А теперь, Эдна, если ты принимаешь мои условия – вести себя тихо, продолжать быть заботливой женой, не вредить мне и не пытаться связаться с семьей Феррасов, я предлагаю продолжить прогулку с нашей дорогой Паулиньей. И Мауре не нужно знать о наших проблемах. Не пытайся искать в ней союзницу, кстати. Иначе ты превратишь несчастную домработницу  в соучастницу. Не проси у нее телефон, не уговаривай пойти в полицию.
- Я поняла, Альбьери, - с ненавистью в голосе, но закрыв глаза, согласилась Эдна. – Мне придется принять твои условия, но знай, что я проклинаю день, когда позволила втянуть себя в твои преступные дела!
- Хватит, Эдна! Забудем нашу беседу и сделаем вид, что ничего не было! Мы же поняли друг друга?
Он внимательно взглянул на женщину и понял, что та сломлена. Да, он чувствовал, что Эдна полна отвращения, она растеряна, полна ненависти. Но бороться не станет. Шантаж удался. Она же понимает, что лечить нервный срыв – это далеко не то, что оказаться пациенткой психиатрической клиники!
 «Как легко было ее запугать!» – думал Альбьери,  двигаясь вслед за Эдной, поднявшейся со скамьи и теперь катившей  коляску, глядя перед собой стеклянными глазами. Женщина была разбита и морально уничтожена. Разумеется, с полицией он не хотел связываться. Тогда точно и его обвинили бы, Леонидас тоже постарается разделаться с ним.  Пусть Эдна боится не полиции, а возможности у него упрятать ее в психушку. «Прости, дорогая, но ты не оставила мне выбора», - даже с удовольствием подумал он. Надо же было себя обезопасить.
...В душе Эдны бушевали чувства, которые она вынуждена была подавлять и не показывать ни Альбьери, ни Мауре. Она стала бояться Альбьери. И не только его обещаний насчет упрятать ее в клинике,  но и видя его фанатично горящие глаза, когда он измерял Паулинью, подолгу рассматривал, изучая  родинку на ее спине.
Это уже начало вызывать недоумение у их домработницы. Маура как-то поинтересовалась, чем больна мать девочки и в чем проблемы со здоровьем у Паулиньи. Эдна ожидаемо растерялась, но Альбьери тут же солгал:
- Рак, дорогая Маура. От рака умерла ее бабушка – мать Деузиньи, теперь и она перенесла операцию. Но я опасаюсь, что наследственность может сыграть дурную шутку и с этим ребенком. Я пытаюсь понять, растет ли родинка или нет. Если ее размеры увеличатся – плохо дело, - вдохновенно врал Альбьери.
Эдне оставалось лишь неопределенно качать головой – то ли она осуждала его ложь, о чем не могла догадываться Маура, то ли сопереживала несчастью в семье сына Эда.
Но даже Маура почувствовала напряжение между стариками.
Эдна опасалась, что у Альбьери может  появиться желание ее убить. Она перестала его понимать, а когда-то думала, что знает о каждой мысли и каждом  его желании. Оказалось, что теперь – нет.  Если он решит, что она препятствует в его «исследовании»,  или вообразит, что она захочет отправиться в полицию, что ему помешает придушить ночью подушкой?
Но и доктор стал плохо спать. Через несколько дней после того жуткого разговора в парке он проснулся в поту среди ночи, тяжело ворочаясь и приходя в себя, чем разбудил Эдну. Забыв от страха, что между ними уже не те доверительные отношения, что были раньше, пожаловался:
- Мне приснился сид Али. Эдна, ты помнишь моего приятеля Али из Марокко? Он живет в Фесе, Жади – это его племянница, а Саид – ее бывший муж...
Эдна молча слушала, не задавая вопросов.
- Приснилось, что он пришел к нам в дом и сказал, что ему все известно. Догадался, где я прячусь. Потребовал вернуть дочь Назире. Он протягивал к ней руки, чтобы забрать. И я не мог ему помешать!
- Забрал?
- Не знаю, я проснулся. Эдна, принеси мне воды! И дай таблетку от тахикардии. Сердце стучит как бешеное.
Она молча встала и принесла стакан теплой воды. Никто не догадался поставить кувшин с питьевой водой в холодильник.
Днем всё шло, как и раньше. Маура ловко управлялась с  домашними делами, с желанием готовила вкусные блюда. Эдна гуляла с девочкой в парке, заботилась о ней в доме. Альбьери  сам делал все необходимые покупки, нагло соврав домработнице, что у Эдны начали появляться первые признаки деменции, вот и телефон у нее украли с карточкой, на которой лежала довольно крупная сумма.
Эдна не перечила, составляя список покупок. Не опровергала ложь о себе. Если нужно было что-то купить лично для нее, тогда шли в магазин вместе – Эдна и Альбьери. Маура радостно ждала очередные два дня выходных. Оказалось, что это очень удобно – уже дважды она ездила домой и возвращалась.
Альбьери успокоился – был уверен, что всё под контролем. Как всегда. Он даже ноготь грызть перестал, что обычно делал, когда переживал. Изгрызенный почти до мяса большой палец начал восстанавливаться и отрастать... Его жена  стала шелковой. 
...Но это не означало, что Эдна сдалась... Она решила выждать момент, добраться до ключа от сейфа, забрать все свои документы – прежние и подделку,  и деньги, конечно. И сбежать с острова.
Но как ни пыталась Эдна подсмотреть, куда Альбьери прячет ключ от сейфа, ей это не удавалось сделать. Ночью же она или крепко спала, или, когда ей удавалось проснуться посреди ночи, сон Альбьери  оказывался чуток. Ей не удавалось устроить обыск его вещей, как и имеющегося в съемном жилье  письменного стола с парой выдвижных ящиков  или карманов домашнего халата Альбьери. На ночь он подкладывал халат под подушку. То, что ключ находится в одном из карманов халата, Эдна была уверена.
Свой телефон Альбьери перестал прятать, но тоже держал при себе. Звонил то в поликлинику, то в магазины, то в какую-то справочную. Эдна с удивлением поняла, что не нуждается в сотовом. Кому звонить? Альбьери всегда был рядом.
Кстати, доктор  не был против, чтобы Эдна иногда отправлялась гулять на пляж... И она пользовалась этим, выходя одна на улицу обычно в часы местной сиесты.
В сиесту города вымирают и все сидят по домам, а вот до обеда и на закате все, кто может ходить, высыпают на улицы и разбредаются, кто куда.  Здесь было так же. Правда, это не касалось туристов. А для Эдны местная жара не была критичной, наоборот, после жаркого Рио на острове она чувствовала себя комфортно. Зато пляж в это время заметно пустел.
Вот и теперь она медленно шла по пляжу, ступая по черному вулканическому песку, мелкому настолько, что ступни в сандалиях в нем утопали. Было тепло, но она почему-то зябла. Это нервное.  Если бы оказаться здесь при иных обстоятельствах!
Это остров тепла и уединения с природой. Остров свежих фруктов и африканского теплого солнца. Сюда не едут за шумными вечеринками, сюда едут за спокойствием. Океан и морепродукты... Пальмы и солнце... Это все есть на Тенерифе.
В какой-то момент ей захотелось оглянуться, спиной почувствовав чей-то взгляд. Кто знает, кому на пляже что может прийти в голову? Она резко повернулась, успев заметить, как за огромный валун неуклюже присел... Альбьери! Значит, он ещё и шпионит за ней?!


10. Часть 38. Глава 10. В доме Саида и Фатимы.


Зулейка приехала в дом мужа из собственного особняка почти вовремя, едва не опоздав из-за страшных пробок на дорогах. Но Саид тоже немного задержался по той же причине.
Фатима ждала семейный совет у себя дома, занимаясь дочкой и следя за порядком через главную служанку. Уже давно ей стало понятно, что Мириам можно доверить любое дело. Сколько лет она служит в доме Саида Рашида! И хотя к ней, Фатиме, после случившегося побега слуги относились настороженно, но она осталась единственной женой хозяина в этом доме. Ей подчинялись все.
Однако Фатима не была такой вредной, как лара Рания, или такой требовательной, как лара Зулейка. Поэтому к ней все равно относились хорошо.
Сама Фатима внимание на это не обращала.
А сегодня Саид попросил Зулейку приехать, чтобы втроем обсудить накопившиеся проблемы. Предстояла поездка в Марокко – этого требовала послесвадебная блажь Хадижи. Случилось происшествие с ребенком Назиры, которого упорно продолжали искать. Наконец, Саид пытался понять, как решить проблему с Ранией – давать ей развод или оставить жить в Фесе, продлив время наказания или вовсе отменив его. Наконец, Саиду стало известно, что Амин настолько сильно поссорился с одной из жен, что намерен дать развод. Или нет. 
Фатима велела работницам на кухне приготовить поздний обед, но и напечь вкусных вещей, чтобы Зулейка могла увести угощение детям, которых ей пришлось оставить с нянями. А после отъезда первой жены Фатима желала обсудить с Саидом некоторые вопросы, которые ее беспокоили.
С Саидом всегда так: женщины все ещё не знали о его решении – кого он намерен взять с собой в Фес. И о многом другом им тоже приходилось расспрашивать. Сам Саид редко  начинал что-то обсуждать с женами.
Зулейка  смело вошла в дом, где прожила несколько лет. И хотя теперь Фатима осталась здесь как бы единственной хозяйкой, но Зулейка являлась первой женой, и этот статус следовало уважать. Впрочем, Фатиме в голову не приходило как-то подвинуть соперницу, плетя интриги или подставляя. Она же не Рания. Да и вообще – для нее не был важен статус. Если бы первая жена была обязана носить на голове золотую корону, вторая – серебряную, а третья – медную, то и тогда это не подвигло бы Фатиму на борьбу с другой женой. Ее всё устраивало. Теперь, когда в доме не жила Рания, когда у Зулейки был свой дом... Чего ещё она могла желать?
Но  скучно ей тоже не было – когда Фатима не занималась малышкой  Назрин, она читала и много! А ещё был компьютер с интернетом, была переписка с Самирой, которая немного увяла после той «пьяной» встречи. Девушка позволила себе пооткровенничать, а Фатима выдала ее секрет Саиду... И Самира это поняла.
Фатиме хотелось плакать, когда она думала, что потеряла единственную подругу, и какую! Но, кажется, после полученного на днях от Самиры письма, появилась надежда на восстановление дружбы. Вот об этом она и хотела поговорить с Саидом.
Зулейка по-хозяйски осмотрелась в огромной гостиной привычным взглядом, но промолчала, хотя могла бы высказать замечания. После ее переезда произошли некоторые изменения. Но первая жена решила не нагнетать обстановку, ведь у нее теперь есть свой дом, где она полноправная хозяйка, а в этом доме теперь властвует другая...
«Вот именно!» - как будто прочла ее мысли Фатима. Она только вид делала, что не заметила, как хмурилась Зулейка, увидев то переставленный столик, где при ней всегда стояла большая ваза с огромным букетом цветов, или взгляд, брошенный на столик у диванов, на котором ранее стояла только шкатулка с сигарами Саида. А теперь лежали кипы красочных журналов и стопа книг, которые перед ее приездом листала Фатима, выбирая роман для очередного прочтения.
- Если желаешь, можешь прийти в себя после поездки в своей комнате, там ничего не изменилось, - предложила Фатима в качестве хозяйки дома, но Зулейка отказалась, попросив только что-нибудь попить.
Фатима с тоской думала, что предстоит вести светский разговор ни о чем, потому что у них никогда не было тем для интересного разговора. Зулейка сплетничать не любила. Художественных книг не читала. А всё, что можно было обсудить, это они вскоре обговорят с Саидом. Так зачем повторяться?
Когда пришел Саид – вскоре, встреченный Фатимой как спасение, сначала они сели за стол, где серьезные вещи не обсуждались, и только потом поднялись в его кабинет, чтобы никто не смог случайно их услышать. Саид не терпел, чтобы его подслушивали, хотя сам удаленно следил за Ранией. Но она была его женой, пока, по крайней мере.
Войдя в кабинет, он усадил обеих женщин на диван, сам же сел в кресло перед ними.
Какие разные у него жены! Зулейка приехала к нему в закрытой национальной одежде – пусть и в легкой, но с длинными рукавами джеллабе, с платком на голове, в дорогих очках и с модной кожаной сумкой. Сложный рисунок вышивки на платье не позволял думать, что одежда из дешевых. На лице Зулейки было в меру косметики, только ногти выдавали дорогой маникюр на ухоженных руках. 
На пальце левой руки блестело обручальное кольцо. Зулейка не увешивала себя золотом. Всегда всего было в меру. Впрочем, хвастаться золотыми украшениями даже при поездке в семейном автомобиле первой жене и в голову не пришло бы. В городе  преступники могут напасть на машину прямо на трассе и ограбить.
Фатима практически из дома одна не выезжала. Запрет Саидом не озвучивался, но она понимала, что это подразумевалось. Но и сама не хотела куда-либо выезжать одна, чтобы не провоцировать на разные опасения и Саида, и работников в доме. Но и ходить с охраной по торговому центру, даже если бы Саид согласился, ей не хотелось. Это была бы не охрана для ее безопасности, а тюремщики в ее ощущении.
Всё это Фатима однажды озвучила Саиду. Он с ней согласился. Если была возможность, они выезжали в город вместе. А сегодня, впрочем, как и обычно, Фатима была одета легко и по-европейски. Никакой джеллабы или кафтана, ни платка или палантина  - но дома это и не обязательно.
На Фатиме были надеты бледно-желтая шелковая блузка с рюшами и светлая длинная юбка с цветочным принтом. Волосы – густые и кудрявые - не убраны в прическу, рассыпаны по плечам, на шее и запястьях – дизайнерские украшения из полудрагоценных камней. Вроде бы бижутерия, но в какую сумму для Саида вылилась покупка странных браслетов и ожерелья! На тонком изящном пальчике – тоже обручальное кольцо.  Но на другой руке – несколько странных, даже нелепых на его взгляд перстней и колец, которые и называть так не хочется.
Но что ему понравилось – женщины ладили друг с другом. После отъезда Рании не было ни одной склоки. Возможно, на это повлияло и то, что жены жили в разных домах. Не важно. Но теперь домашние скандалы не действовали ему на нервы.  Мудрая Зулейка не придиралась к беспечной Фатиме,  но и Фатима не провоцировала первую жену, пользуясь его расположением. И как теперь в эту идиллию возвращать Ранию? А вопрос требовал решения. Как и родители Рании, не раз уже звонившие ему из Марокко – как лично (ее отец), так и через дядю Абдула.
Или следует твердо дать понять, что теперь место его третьей жены – в Фесе? Только вот прилетать часто в другую часть света он не может. Нужен месяц проживания у нее, чтобы Рания не могла сказать, что муж не относится к ней наравне с другими женами. Впрочем, этой женщине, прежде всего, важно   материальное равенство с двумя другими женами.
Саид усмехнулся, представив, как сейчас переживает третья жена, не зная, позовут ли ее на праздник в дом сида Али, получит ли она те же украшения и одежду, что и Фатима, которую он намерен взять с собой. Как бы в Марокко не случилось новых скандалов между ними!
И Саид решил проблему с Ранией пока не затрагивать. Когда она не знает, какое будущее ее ожидает, она ведет себя осторожно.
Но что делать с Хадижей?
- Фатима, ты дружишь с моей дочерью. Что она тебе сообщила? Я просил тебя позвонить ей. Мне было некогда это сделать. Она и трубку не всегда берет.
- Саид, ее муж Азиз посещает важные медицинские семинары. Он отказался лететь в ближайшую неделю. Не раньше чем через десять дней. Если я верно поняла, то билеты у них забронированы вот на вот это число, - и женщина протянула Саиду смартфон с смской на экране.
 Он прочитал. Зулейка поджало губы, обида промелькнула на ее лице. Дочь Саида ее проигнорировала! Но все это Зулейка перенесла  молча.
- Я не понимаю Хадижу, не понимаю. Столько людей вынуждены из-за ее прихоти бросить дела и лететь следом, чтобы уберечь ее от опасности.
- Саид, твоя дочь так не считает. Она не боится Фарида и намерена его подразнить. И вполне полагается на мужа как на защитника, уверена, что с ним рядом ей ничего не грозит.
- Но это не так! Мне стало известно, что Фарид (мерзавец!) интересовался домом, который Лейла получила в качестве махра. Ему якобы нужно помещение под склад. Ведь урожай нужно где-то хранить. Но нет ли у него какого-то замысла?
- Разве он не лишился после пожара риада в Марракеше? – напомнила Зулейка.
Фатима на диване явственно поежилась при упоминании ужасного места, где ее держали пленницей.
Только теперь, изредка вспоминая то время – и только после ночных кошмаров - она понимала, насколько нелепа  оказалась та ее попытка бежать из плена, нагромождая пустые деревянные ящики и палеты, которые она натаскала к высоченной стене. Даже если бы удалось собрать их со всего двора, то их не хватило бы до верха стены, куда она и надеялась забраться. Но пришла Зухра, и Фатима рухнула с кучи ящиков вниз.
- Всё возможно. Тем более что и сид Абдул подтверждает это словами своего приятеля сида Рахима. Негодяй Фарид вроде бы готов отправить жить туда беременную Лейлу. Хотя риад совсем необжитый, как мне рассказал Мухамед. Он тоже удивлен. Если бы туда отправилась Зухра – было бы объяснимо, но Лейлу, которая ждет ребенка...
- Хм, надо полагать, он не поладил и с этой женой. Неужели у Зухры такая власть над ним? Что это за женщина? Взглянуть бы, что там за чаровница такая! – удивленно воскликнула Зулейка, воспользовавшись тем, что Саид замолчал.
- Скорее – ведьма! Это воплощение зла, а не женщина, - тихо произнесла Фатима.
- Вот и я думаю,  что странно как-то – отправить в полузаброшенный риад не Зухру, а Лейлу, если он решил развести по сторонам не ужившихся жен.
- Он снова взял в жены Зухру? Почему? Тебе не кажется это странным, Саид? – сказала Фатима. – Или Лейла не захотела, чтобы в ЕЕ доме жила соперница?
- Кто сможет понять этого наглеца? – риторически проговорил Саид.
- Наверно, Лейла оказалась не такой, какой она предстала перед ним в самом начале и под сватовство сида Абдула. Он  мог привести в дом Зухру назло ей, - предположила Фатима.
- Как бы ни было, но лететь в Марокко нам придется.
Только после этого Саид огласил решение: в Марокко с ним полетит Фатима, а Зулейка останется присматривать за домами и детьми. Не только своими и крошкой Назрин, но и сыновьями Хадижи, потому что Саид твердо отказал дочери отпускать ее в Марокко вместе с детьми. Ему даже пришлось поговорить с Азизом, объяснив ситуацию.
Доброжелательный и мягкий Азиз оказался вовсе не трусом, услышав об опасностях предстоящей поездки. Но удивился, что цель Хадижи – не только устроить праздник с его и своими марокканскими родственниками, но желание что-то доказать прежней семье, в которой была унижаема.
Идти на попятную Азиз не захотел, так как его родня тоже ждала их с Хадижей в Марокко, а там уж он сумеет удержать жену подальше от бывших родственников. Ни в какой Мекнес они не поедут! Он согласился не брать с собой малышей хотя бы из-за дальнего пути, когда маленькие Амран и Джамиль могут заболеть, простыть в дороге, и мало ли какие неприятности с ними могут приключиться.
Саид же предупредил, что дети могут быть похищены Фаридом или их заберут по закону, потому что бывший муж Хадижи намерен настаивать, что окончательного развода не было. Для доктора это стало неприятной новостью, и Саид был вынужден пуститься в подробное повествование о том, какой была семейная жизнь его дочери с Фаридом.
Саид поделился этими подробностями с женами. Зулейка поразилась, что Хадижа скрыла свое прошлое от второго мужа. Фатима же выразила надежду на то, что мужчина полюбил Хадижу  и простит ей скрытность, поймет и причины ее молчания, как и то, что поездка не безопасна. Всё серьезно!
-  Я догадываюсь, что вы обе не довольны моим решением. Фатима, знаю, что тебе трудно расстаться с дочерью. Но наша Назрин ещё так мала, что лучше не рисковать, беря ребенка в дальнюю дорогу.
- Я согласна, Саид, - грустно ответила она.
- А ты, Зулейка, надеялась увидеться с родителями. Понимаю. Но я обещаю: приглашу их к нам в Бразилию, а потом ты вместе с ними и детьми полетишь в Марокко и проведешь там столько времени, сколько тебе потребуется, чтобы насладиться обществом семьи.
- А что ты решил насчет Рании? – не удержалась Фатима.
- Рания... Пусть пока останется все так, как есть. Но! И ты, Фатима, не должна реагировать на ее провокации, если они будут. Мы не можем не пригласить Ранию на праздник в дом дяди Али, ведь я не дал ей окончательный развод. Рания всего лишь живет отдельно от других жен в Фесе в подаренном ей доме. Нам не нужны сплетни на медине. Но я не уверен, что эта женщина изменилась. И сама тоже ее не трогай, если столкнетесь лицом к лицу на празднике, в чьем-то доме  или на медине.
- Мунир останется с Ранией? – теперь уже спросила Зулейка. Ее интересовала судьба старшего сына Саида – ведь он станет главным наследником отца, от него в свое время окажутся в зависимости судьбы его братьев.
- Я ещё не решил. Отправить его в закрытую школу в Европу? Но он ещё мал. Есть год-два, чтобы решить, где ему предстоит учиться, - озабоченно ответил мужчина.
- Но как Рании живется одной в Фесе? Навещают ли ее родственники? Подруг у нее нет, как я догадываюсь, - заинтересованно спросила Фатима. – Если только к дяде Али в гости ходит или к ларе Дунии?
- Вот мы и узнаем о ее жизни, когда окажемся в Марокко. Мы побываем у нее в гостях, как я, так и вы с Хадижей и Каримой. Возможно, у нее захотят побывать и Жади с Самирой, не могу знать точно. Но на празднике вы все увидитесь. А вот у дяди Абдула Рания бывает часто.Приводит Мунира на занятия в его дом  два-три раза в неделю.
- Это значит, что лара Дуния и Карима в курсе событий в ее жизни, - обрадовалась Фатима.
- Мне не нужны интриги, Фатима, даже не думай что-то устраивать против нее, - предупредил Саид. Она пожала плечами.
- Дорогой, это правда, что Амин готов дать развод? Но кому?  Халисе, потому что он с самого начала уверял, что любит только Эмми, или именно этой неугомонной девчонке, из-за которой Амин рисковал жизнью? – поспешила сменить тему разговора Зулейка.
- Амин никогда не захочет расстаться с Халисой, - уверенно заявил Саид. – Парень повзрослел и поумнел,  понял, ЧТО важнее в семейной жизни. Эмми что-то ему наговорила, он вспылил, пригрозил взять третью жену. Эмми согласилась получить развод, если Амин выполнит угрозу, - нехотя рассказал Саид. Ещё один развод в их семье? Ещё один чудовищный скандал, потому что  история приключений Эмми и Амина известна очень многим, чтобы не осудить их расставание...
- Это просто склоки. Они помирятся, - легко отмахнулась от проблемы Фатима.
- Это было бы так, если бы Амин не надумал лететь в Марокко вместо отца. Мухамед в последнее время стал часто болеть, страдать от высокого давления. На днях ему вызывали врача. Поэтому лететь за товаром и проверить, что там со складскими помещениями, решил Амин.
- Но он может просто попугать жен-склочниц, а сам закажет товар, разберется с делами, побывает на празднике у дяди Али и вернется домой без третьей жены, - улыбнулась Фатима, разводя руками.
- Если о разводе Амина станет известно дяде Абдулу, то сразу же начнутся поиски невесты по всему Фесу. Дядя Абдул непременно найдет ему девушку, которую сосватает даже третьей женой. А если случится настоящий развод,  то молодая жена может стать второй. С дядей Абдулом  всё всегда именно так. Мухамед оглянуться не успел, как стал мужем Лейлы. Так же и с Муной.  Но с Муной брату  повезло. Иначе не знаю, что было бы с Мухамедом, не расстанься он с Лейлой.
- Саид, но если Амин сам не захочет жениться, кто может его заставить? И как дядя Абдул узнает о ссоре в Рио или о том, что Амин грозился привезти из Феса третью жену? – не унималась Фатима, которую заинтриговала ситуация в семье его племянника.
- Это не сложно, дорогая. Карима  со всеми созванивается, и если она узнает,  что Амин и Эмми серьезно поссорились, речь зашла о третьей жене и разводе, как тут же об этом станет известно ларе Дунии. А дальше понятно, что случится, когда Амин появится в Фесе.
- Но кто расскажет Кариме? Впрочем, даже лара Назира может позвонить и проговориться, - решила Фатима.
- Или мой брат сам и расскажет дяде Абдулу, какая беда пришла в его семью. Он с самого начала не очень желал видеть Эмми невесткой. Пожалуется, что брак Амина с Эмми долго не продержался.
- Лара Назира! – воскликнула Зулейка. – Как у нее дела? Я вчера отправила водителя в Сан-Криштован, чтобы отвез ларе Назире тридцать упаковок памперсов. Позже она позвонила и поблагодарила. Но пожаловалась, что люди, которые сидят в соседнем баре, уже пари заключают, сколько пачек с памперсами выгрузят из машины в очередной раз, когда родственники присылают помощь. Пока лидирую я – столько упаковок ещё не доставляли.
- Хм, насколько мне известно, и Жади с Латифой, и даже дона Иветти – свекровь Самиры – периодически привозят памперсы, - сказала Фатима.
- Без них никак. Трое малышей  в ее возрасте! – посочувствовала Зулейка.
- Кстати, Саид! А есть новости о поиске похитителей? Вы же с отцом Лео собирались выставить в интернете их фотографии? Где можно посмотреть? Ты знаешь сайт? – тут же уцепилась Фатима.
- Наверно, снимки уже на сайтах. Но где именно? Я пока не уточнял. Детектив знает, что делать.
- Наверно, на сайте клиники должна быть информация о пропаже известного генетика? Я потом зайду в интернет и  посмотрю, - сообразила она.
- Аллах! За что ларе Назире такое несчастье? Пусть Всевышний сжалится и позволит найти ее дочь! – пожелала Зулейка. – Но что говорит детектив?
- Детектив смог установить всего лишь, что под своими настоящими фамилиями они Бразилию не покидали. Ведутся поиски не только доктора, но и его жены, и пропавшего ребенка. Но я рад, что Назира немного успокоилась, узнав, что нанят детектив, и утешает себя надеждой, что дочь найдут.
- Как смогла жена Альбьери помогать мужу - преступнику? Он же не банк ограбил и с деньгами сбежал, а ребенка украл! Она сама не мать? – поражалась Фатима. – Правда, Самира говорила, что своих детей вроде бы у доктора не было, он считал сыном ее мужа Лео, сделав его крестником.
- Мне тоже известно, что детей у пары нет, - кивнул Саид.
- Получается, что мы родственники с доктором? С похитителем? – ляпнула Фатима и поймала негодующие взгляды мужа и Зулейки.
- Лара Назира сказала, что изменит имя дочери, когда ее найдут. Сейчас она называет ее Асмой, - желая замять необдуманные слова, сказала она. – Интересно, какое имя будет выбрано? И кто его выберет: она или ее муж? Миро – бразилец.
- Надеюсь, твою племянницу назовут именем, общим для многих языков. Сара, например, или София, - выразила надежду Зулейка.
 - Это решать сестре, - ответил Саид, хлопнул по ноге, как бы подытоживая и заканчивая разговор.
Отпустив Зулейку, предупредив, что текущие вопросы обговорят по телефону, он вернулся к Фатиме, видя, что она хочет с ним о чем-то поговорить.
- Саид, я помирилась с Самирой. Мы снова переписываемся. Хочу, чтобы ты об этом знал. Чтобы не думал, что я делаю это у тебя за спиной, - сказала она.
- Именно об этом я и просил тебя, дорогая. Пусть между нами не будет никаких тайн.
- Но тайна, которой я с тобой поделилась, оказалась чудовищной. Не было бы тебе легче не знать о том, чьих детей после ЭКО родила лара Назира?
Фатима стояла, обнимая себя за плечи, нервничая. Саид тоже встал – ещё когда уходила Зулейка.
- Да, я должен был это узнать, потому что в будущем это может как-то по нам ударить. Не знаю, как, но судьбы людей порой так складываются, что лучше знать горькую правду.
- Я не могу не думать об этом, не могу забыть, что украденная девочка имеет отношение и к тебе, и к Самире с Лео.
- Мы договорились не вспоминать об этом, Фатима. Как будто мы ни о чем не знаем. Так вы с Самирой были в ссоре? Не заметил на празднике в Сан-Криштоване, чтобы между вами была неприязнь.
- Мы не успели поговорить. Но у меня было подсознательное желание держаться от Самиры подальше, потому что я чувствовала себя виноватой. Боялась, что она станет упрекать меня. Я думала, что Самира обижена, поняла: я рассказала тебе ее секрет.
- Я сам поговорил с Самирой, не ссылаясь на тебя. Племянница рассказала мне эту историю. Но даже если догадалась – успокойся, ты правильно поступила.  Но что изменилось? 
- Вчера я получила от Самиры электронное письмо. Пишет о ларе Назире, о том, что они с Лео полетят в Марокко, и спрашивала, увидимся ли мы там. Потом они намерены ехать на какую-то фазенду в глубинке Бразилии. Саид, ты же не   против, если мы  Самирой продолжим переписку? Конечно, встречаться в городе или ездить в гости друг к другу – тоже можно, но проблематично и для меня, и для нее, а написать пару строк, связавшись по интернету – без проблем. Нужен только интернет.
 - Конечно, ты можешь общаться с Самирой. Но прошу тебя: не утаивай от меня, если у нее что-то случится. Она часть нашей семьи, как бы мой брат Мухамед не отрекался от дочери.
- Саид, я рада, что ты меня понимаешь! – с визгом бросилась ему на шею Фатима. Мужчина давно уже не сталкивался с таким юношеским проявлением чувств.
Фатиме не хватает друзей.  Самира – наверно, не лучший вариант. Но... это и возможность узнавать о племяннице новости и в нужное время оказать помощь, чтобы не нанести вред семье.
Немного выждав, когда Фатима успокоится и уберет руки с его шеи, он заявил, что у него есть дела.
Фатима же сказала, что и у нее тоже есть занятие – она хотела бы поискать в интернете информацию об островах. Вообще обо всех – какие и где есть острова, подумать, куда мог бы сбежать доктор, похитивший малышку Назиры.
- Что? Почему - острова? – насторожился Саид: что упустил его детектив? Что именно и от кого жене стало известно?
- Самира сказала, что синьор Леонидас припомнил, как очень давно его приятель Альбьери мечтал на старости лет жить на острове. А потом Самире позвонила Карима и тоже доложила, что в доме сида Али обсуждают его воспоминания о том, как дядя Али учился с этим самым Альбьери, и он в те времена мечтал жить на острове. Надо искать острова!
- Напрасно я нанимал детектива из агентства. Ты прекрасно справляешься с поисками, - улыбаясь, с иронией сказал Саид.
- Так я пойду – посмотрю информацию и подумаю, на какой остров мог бы сбежать вор с новорожденным ребенком! Поиграю в детектива. Я люблю читать детективные романы. Вдруг смогу угадать?
- Непременно потом расскажи о своих выводах, - шутливо предложил ей муж.
Фатима вышла, а Саид обошел огромный письменный стол, сел за него и открыл ноутбук. Пока загружалась операционная система, он задумался. Просит Фатиму ничего не скрывать, а сам теперь имеет неприятную тайну: зачем было рассказывать Мухамеду, чьих детей родила Назира.
Как он мог поделиться страшной правдой? Не выпустил ли он джинна из кувшина? А если Мухамед психологически не выдержит и поделится с дядей Абдулом? Это же невероятный скандал! Саид сразу определил причину, почему  брату стало плохо, он перенес гипертонический криз. Не стоило с ним откровенничать. Саид не мог объяснить себе нечаянный порыв. 
Как бы реакция на новость не подтолкнула  Мухамеда на откровенность со старым дядей, который или умрет от позора, или поделится со всей мединой. Трудно принять даже ему, Саиду, что сестра по неведению и чужому преступному замыслу  родила родного внука Мухамеда и Латифы,  что пропавшая девочка – внучка и Леонидаса Ферраса, племянница Лукаса!
 Кто ещё не знает правду? Кроме Назиры? Только Амин и его жены, жена Мухамеда Муна... Саид очень надеялся, что брат ей не проговорился! Но сам-то он как мог? Так велико и для него было потрясение. Назира – мать дочери Самиры. Невероятно!
- Харам! Почему такое случилось в нашем роду? За что так наказан род Рашидов? Наверно, Аллах решил, что мы слишком счастливы!
Пока Саид терзался страшными мыслями, Фатима, проведав Назрин, уснувшую  в своей кроватке под присмотром няни, расположилась в соседней комнате перед ноутбуком.
Она создала несколько папок – по одной на каждую группу островов, куда мог бы добраться  подлый доктор. Потом открыла в интернете географическую карту мира. Рассмотрела и нашла: острова Мадейра, Шри-Ланка, Ямайка, Канарские острова,  Антильские острова, Багамские, Гавайские.  Ну, не Галапагосы же, не Мадагаскар?
 Галапагосы... Название показалось знакомым... Точно! Там обитают альбатросы, татуировка птицы была сделана на груди героя турецкого сериала, который она смотрела по совету Самиры. Красавец Джан Яман в роли Джана Дивита из «Ранней пташки».
Но не стоит отвлекаться! Это точно не Гренландия и не Исландия!  Там холодно. А на карте обнаружились ещё Мальдивы, Андаманские острова, остров Суматра и Соломоновы острова... Да сколько же их! Островов было множество, и Фатима растерялась. Когда папок было уже больше десятка, она остановилась.  Нет, задача оказалась не простой.
- Надо рассуждать логически: куда у сумасшедшего доктора была возможность быстро и безопасно добраться, имея на руках новорожденного ребенка?
Она также знала по собственному опыту, что такое уход за новорожденным младенцем. Пусть даже Альбьери захватил с собой пожилую жену! И он не миллиардер, чтобы выбрать далекий остров с дорогим проживанием.
Ей пришло в голову, что если бы появилась возможность узнать что-то о прошлом этого человека, то нашлась бы зацепка, которая позволила бы понять, куда он сбежал. Вот, например, расспросить дядю Али. Но как это сделать? У нее такой возможности не было – спрашивать напрямую.
 Саид отмахнется, ему вечно некогда. Скажет, что нанят специалист, который знает лучше, как вести поиски.  Есть ещё Леонидас Феррас. Этот вариант получше. Можно попросить Самиру и Лео расспросить его об Альбьери. Но и сам Лео мог бы припомнить беседы и незначительные разговоры с Альбьери, ведь он его крестник. Неужели никогда не был упомянут конкретный остров или регион мира?
Фатима вспомнила, что хотела поискать фотографию преступного врача, и она нашла! На сайте клиники, где с Назирой случилась беда, висело объявление о том, что исчез ученый-генетик, которого уже некоторое время не могут найти коллеги, связь с ним тоже потеряна. С официального снимка смотрело  неприятное одутловатое старческое лицо.
Тогда она, решив приостановить поиски, написала электронное письмо подруге, где изложила историю поиска островов и свои соображения, как узнать, что за остров был выбран похитителями.
Отправив по электронной почте Самире письмо, Фатима взяла в руки книгу и принялась читать. Это был очередной детектив Тесс Герритсен.


11. Часть 38. Глава 11. Первый след найден.



Мухамед не мог выкинуть из головы страшное признание Саида. Он не хотел об этом думать, но мысли о Назире и ее детях сами лезли в его сознание, а глаза искали балкон, где висели детские вещи. Миро натянул в несколько рядов прочную леску, чтобы без проблем сушить постиранное, которое вывешивали дважды в день.
И только когда Ханин собралась с духом и рассказала Муне ещё одну жуткую новость, тогда только Мухамед смог встряхнуться. Муна, которая не могла понять, что происходит с ее Мухамедом, решила, что дело в этом – муж узнал о ссоре сына с одной из жен и теперь боится скандала.
- Дорогой, почему ты не обсудишь со мной проблему? Я могла бы поговорить с Эмми, а ты – с Амином. Нам удалось бы уговорить их помириться, забыть о разводе. Мне кажется, это глупость с их стороны.  Но никто из них не желает уступить друг другу.
- О чем ты говоришь, Муна? – изумился Мухамед. – Амин ничего мне не рассказывал.
- Тогда почему ты так напряжен и все время что-то обдумываешь? – смешалась женщина.
- Это болезнь так напугала меня. Я мог умереть. Муна, расскажи, что происходит? Наверно, Амин боится говорить со ной о семейной проблеме, потому что недавно мне было плохо.
Муна не стала настаивать, чтобы Мухамед рассказал, что его так беспокоит. Болезнь – отговорка. Но поведала, что узнала от Ханин, которая услышала разговор Эмми и лары Назиры.
- Амин сказал, что разведется с Эмми и возьмет третью жену? Так это уже не в первый раз.
- Но ссора затянулась. Эмми часто прибегает к Назире пожаловаться или посплетничать. Она уверена, что у Амина что-то на уме, потому что он не говорит, дал он настоящий развод или передумал. Твой сын решил вместо тебя лететь в Марокко за товарами и там всё обдумать.
- Я знаю, что Амин полетит в Марокко. Он мне уже намекал, что так будет лучше при моем здоровье. Мустафа тоже напирает, что парню следует самостоятельно набираться  опыта. Но в Фесе Амина подстережет дядя Абдул! Напрасно сын скрывает от меня семейные неприятности.
- И что, дорогой?
- А то, что дядя Абдул там его и женит! Вернется Амин с третьей женой, а в его доме начнется настоящий ад.
- Но для того, чтобы взять третью жену, нужно согласие двух других. Правда, Ханин уверена, что Эмми сказала: даст разрешение, не задумываясь, а сама потребует развод, как только третья жена переступить порог их дома. И уйдет к отцу.
- Аллах! Ещё одного скандала нам не хватало! – кивал мужчина. –  Спасал ее, рискуя жизнью, а теперь не могут сберечь семью.
- Эмми якобы говорила: не ожидала, что Амин не разведется с Халисой. Но там ещё склока из-за платка. Эмми желает быть как Самира – ходить в шортах и без платка, загорать на пляже в модном купальнике. Когда она  выливает обиды на Назиру, то совсем не думает, что Ханин всё слышит.
- И эта тоже захотела на пляже голой валяться?! Зачем мне такая невестка? Что, у Амина прошла любовь к этой одалиске? – усмехнулся Мухамед. - Надо мне с ним поговорить! ТАК она вести не будет: пусть сын даст развод, но ещё раз жениться не стоит. Хотя бы не сейчас. И долгов много, и товар нужно закупить для двух магазинов!
 Видя, как Мухамед начал нервничать, Муна позвала его обедать. Еда могла отвлечь мужа от чего угодно. А женщина, видя дурное настроение мужа, приготовила самые любимые блюда. Хитрость удалась.
Когда сытый и умиротворенный Мухамед отправился в «Волшебную лампу», то попросил Мустафу присмотреть за магазином, пока он сходит в магазин сына. Всё-таки он решил согласиться с тем, что в Марокко за товарами следует отправить Амина. Пора ему твердо вставать на ноги!
Но также Мухамед шел к сыну, чтобы поговорить без посторонних ушей, но вовсе не о закупках товаров. Надо было обсудить историю с Эмми.
 - Сынок, почему ты ничего не рассказываешь о том, что крыша нашего дома вот-вот рухнет нам на голову?
- Что? – удивился парень.
- Амин, твоя жена Эмми сказала Назире, что получила развод, а ты хочешь привезти из Феса ещё одну жену. Я разве не должен знать о принятом тобой серьезном решении?
- Отец, я...
- Ты вправе развестись с женщиной, которая нарушает семейные правила, не подчиняется тебе. Ты разлюбил ее? Но у тебя есть Халиса. Она замечательная жена! Тебе ни к чему брать ещё одну! Не сейчас, иншалла. Сам знаешь, как у нас с деньгами, с долгами. Лучше вложить  деньги в бизнес, чем в свадьбу с ещё одной девчонкой, от которой не знаешь, что ожидать. Все невесты прекрасны и лицом, и характером. А потом... После свадьбы начинаются сюрпризы.
Амин с вежливым вниманием и почтением выслушал отца.
- Ты прав, отец. Не надо мне жениться в третий раз. Но и с Эмми я не стану разводиться. Как бы мы ни ссорились, я не отпущу ее.
- Но почему, если она станет камнем на твоей шее?  Вспомни, какая жизнь была у твоего дяди Саида, пока он был мужем Жади. Ты ведь не хочешь повторить его судьбу?
Отец произнес ненавистное имя с глубоким отвращением. Амин в душе усмехнулся. Сам отец долго не мог смириться с потерей жены. Амину тоже был не по душе брак матери с Керимом. Если бы дядя Али не подсуетился, а мать так не настаивала, то настоящий развод отец никогда не дал бы.
Но отцу он не стал говорить о своих чувствах, а представил версию более понятную отцу и практичную:
- Эмми в пылу скандала потребовала, чтобы я отдал ей в качестве махра дом, в котором мы сейчас все живем. И сына забрать. Халиса тут же напомнила, что она первая появилась в доме, он не махр Эмми. Но у меня нет денег, чтобы откупиться от Эмми другим домом. И сына не хочу терять, а по всем законам  ребенка отдадут именно ей. Я так думаю.
На самом деле Амин ничего такого не думал,  не хотел думать о разводе и дележке имущества с женами. Он не верил, что случившееся в его семье – это серьезно.  Но он устал от склок и хотел только на время отдалиться от обеих – Эмми, Халисы, как и от крикливых детей... А потом пусть всё будет, как раньше. 
- Дом ей? Ещё и золото махром, и деньги? Не помню, что ты наобещал ее родственникам, когда брал Эмми в жены? Где подписанный тобой брачный договор?  - схватился Мухамед за голову.
- Успокойся, отец, я всё улажу, - сказал тихо, но твердо Амин.
- Но в Фесе дядя Абдул найдет тебе не просто невесту, он тебя женит! И если ты не захочешь везти ее в Бразилию,  третья жена останется ждать тебя в Фесе – даже если ей придется жить в риаде дяди Абдула! Но у девушки будут родственники, которые доберутся и до тебя, и до меня – твоего отца. И до родни той же Халисы.
Амин скорчил непонятную мину, не предназначенную не отцу, а самому себе.
- Я не стану подчиняться дяде Абдулу. Сам всё решу. Меня не смогут заставить жениться. Разве для этого не дают согласия во время никяха? Если я громко заявлю «нет», кто меня женит?
Мухамед даже шею втянул, слыша слова сына. Он-то, проживший не один десяток лет, как раз и не посмел возразить, когда дядя Абдул сватал ему Лейлу, не осмелился пойти против старика. А если сын отважится – будут обиды и скандал.
 Дядя Абдул не простил их с Саидом сестру. Прошло сначала пять лет, когда они совсем ничего о ней не знали, потом ещё время, когда Назира вернулась в Рио и успела даже родить детей. А старик так и продолжает считать ее одалиской, и его невозможно ни переубедить, ни разжалобить.
Мухамед не стал и дальше спорить с сыном, но, возвращаясь к себе в магазин, решил, что будет умолять Саида проследить, чтобы Амин не натворил дел и не стал врагом дяди Абдула. Пусть Амин в Фесе ходит по медине другими дорогами, где не ступает нога сида Абдула.
В магазине его встретил возбужденный Мустафа.
- Брат! Новость! Мне сказала моя Ноэмия, что в интернете выложили фотографию врача, который украл твою племянницу! Мне Ноэмия показала на   планшете! Ну, и рожа! Аллах, да он на шайтана похож!
Но Мухамед не пожелал отправиться на поиски доны Ноэмии, чтобы посмотреть на фотографию, которую наверняка уже увидел весь Сан-Криштован. А в магазине доны Ноэмии не было.
 
...Потекли обычные дни. Бар доны Журы был полон желающих пропустить стаканчик кашасы. Флавия и хозяйка заведения вместе пекли горы пирожков, Базилио почти не исчезал с рабочего места, собирая слухи и сплетни у столиков от подвыпивших клиентов с развязанными языками.
Только одно происшествие ненадолго омрачило жизнь обитателей бара: пропажа рыжего любимца Файера. Но вскоре и он нашелся. Оказывается, его «одолжила» одна соседка, у которой в квартире обнаружились мыши. Только надежды на умыкнутого кота  оказались напрасны: дона Жура не кормила животное чем попало, чтобы Файер польстился на каких-то мышей. Вскоре пушистый сибарит был отпущен на свободу легким пинком под рыжий хвост. До бара кот нашел дорогу сам.
Базилио старался утром и вечером быстро прошмыгнуть по району, чтобы не встретиться с парнями из мастерской. Сплетника предупредил их подсобный рабочий по прозвищу Керосин.
- Ребята на тебя страшно злы. И побить могут! Смотри, Базилио!
- А что так? – прикинулся глупым официант.
- Как – что? Рапазао ездил с тобой в твою фавелу собирать детали к би-зи-бор-ду, - по слогам произнес трудное слово Керосин. – Он и догадался, что ты рассказал бандитам из фавелы, зачем ему понадобился хлам с помойки и сколько они с Лижейро на нем зарабатывают.
- Почему сразу я виноват? – заюлил парень.
- А кто? Лижейро выяснил, что бандиты отвезли развлекательный стенд в твою фавелу. Всё сходится.
И Базилио приуныл. Это правда: он струсил и всё рассказал преступникам с его района. Но пусть Рапазао вспомнит, как однажды отдал золотые коронки, когда на автобус напали грабители! Давно случилось, но вряд ли он мог забыть такое! Но то были незнакомые бандиты. А те, что допрашивали Базилио – соседи с верхней улицы его района. У них там что-то вроде штаба и площадь для разборок, где и был теперь установлен вывезенный из Сан-Криштована бизиборд. Так они ещё дополнили прочный стенд всякими интересными штуковинами... Деньги  теперь собирают они.
Но Базилио никому не стал об этом рассказывать. Он любит посплетничать, но в этом случае выйдет себе дороже!
Уходя, Керосин – тоже любитель поболтать о местных новостях, сообщил, что его работодатели, то есть Рапазао и Лижейро, решили вернуться к более безопасному творчеству: живописи.
...И это было правдой. Но понимали, что нужна какая-то изюминка, чтобы возродить интерес жителей района к их «творчеству».
- Надо полазить в интернете, поискать, какие новые техники придумали современные художники, - умно заметил Рапазао.
- Точно! Кто не умеет рисовать, тот ищет способ «самовыражения», даже если намалевано неизвестно что, но с оправданием: «я художник, я так вижу», - подхватил приятель.
- Синьор Олаву был талантом. Лижейро, но вспомни, даже он, когда не было средств на краски, рисовал собственной кровью портреты жены. А потом придумал скандальную историю: якобы жена пила его кровь!
- Нам тоже надо что-то такое изобрести, -  поддакнул Лижейро. – Мелькнула  у меня одна мыслишка, но не знаю...
- Говори!
- А если нам рисовать по просьбам зрителей? Менять вид известных картин?  Помнишь, в книге, которую мы  в баре смотрели, была какая-то «Джоконда». Сидит себе вся такая спокойная дама и улыбается.
- Помню! Альбом живописи приносила Самира, чтобы Базилио нарисовал на конкурс подсолнухи. Он такое там накорябал!
- Хм, так это и требовалось! Но мы нарисуем, как сможем, а в руки этой бабе пририсуем яблоко, например.
- Или кота доны Журы! Ха-ха-ха!
- И пусть она сидит не у старинного открытого окна, а под деревом.
- Джоконда уже есть – художник подарил доне Журе ее портрет, назвал «Джоконда из Сан-Криштована».
- Тогда вот что: начнем рисовать портреты жителей района на тему «Так меня видят соседи». Выставим этот... как его... не штатив, а... мольберт!.. И пусть все смотрят, как мы рисуем, и подсказывают, что подправить  - уши там, нос, глаза или... овал анфаса, - и Лижейро обвел пальцем вокруг собственного лица. – В профиль можно нарисовать, у кого он особенно примечательный.
- Так-так-так..., - задумался его соратник.  – Надо прикинуть, сколько на это придется потратить.  Но начнем с себя. А когда увидят, как это весело, то подтянутся и другие, кому захочется иметь свой портрет глазами соседей.
- А если за каждую подсказку, предложение брать по монетке! Мелочь для них, а нам прибыль. И на пирожки в баре хватит.
  - Базилио надо обязательно изобразить. Он нас подставил. Нарисуем ему огромный язык!
- И огромные уши! И длинный нос.
Жулики из автомастерской радостно заржали.

Назира ждала новостей. То, что в интернете была выложена фотография Альбьери, ей рассказала дона Ноэмия. даже показала снимки его и его жены. Назире оставалось лишь бессильно погрозить кулаком негодяям со снимка на сайте.
Фатима тоже позвонила, но ее вопрос Назиру удивил. Жена Саида пыталась выяснить, не упоминал ли при ней доктор какое-нибудь место, другую страну, остров... Альбьери задумал украсть ребенка ещё тогда, когда подменил один эмбрион, который был создан не от ее мужа, то он уже знал, для чего он это делает!
- Нет, я ничего такого не припомню. Ничего! – с сожалением ответила женщина.
- Что ж... Я надеялась, что негодяй мог говорить какие-то вещи, зная, что пациентка не поймет, но ему это доставляло удовольствие.
Они ещё некоторое время обсуждали поиски ребенка и работу детектива, но потом из комнаты раздался плач малышей, и Назира простилась с желающей помочь родственницей.
Когда дома появился Миро, она рассказала, что видела в интернете ненавистное лицо. 
- Если бы можно было придушить Альбьери, просунув руки сквозь экран, я  сделала бы это, не задумываясь!
- Но, Назиринья, тогда мы не узнали бы, где спрятана наша девочка, - увещевал он жену. – Когда станет известно, где искать негодяя доктора, я лично полечу туда и набью его наглую физиономию!
- Да, сделай так, любимый! – плача, уткнулась Назира в плечо Миро.
А новости от детектива все-таки появились. Саид на радостях позвонил Мухамеду, но во время разговора, остыв, они решили пока не говорить Назире. Не стоит нервировать сестру, давая, возможно, ложную надежду.
Дело в том, что детектив нашел с помощью фотографий аэропорт, откуда вылетели похитители с ребенком. Работники аэропорта опознали. Выяснил, под какими фамилиями они сели на рейс из Бразилии до Тенерифе. Они смогли сделать себе фальшивые документы! Значит, есть и на ребенка какие-то бумаги!
- Саид, ты сказал, что они летели до Тенерифе? Это где?
- Не поверишь, Мухамед, это остров – один из Канарских островов, недалеко от Испании и не очень далеко от Марокко.
- На что он надеялся? Неужели с острова негодяй отправился в Марокко, решив, что там его точно искать не станут?
- Брат, надо отправить детектива на остров, я уже говорил с ним. Но он сможет это сделать только через неделю.
- Для чего, Саид? Мы можем попросить дядю Али направить кого-то на остров, чтобы поискать Альбьери.
- Ты думаешь, что доктор настолько глуп, что останется на Тенерифе, где его отыщут в два счета? – усмехнулся Саид, так что Мухамед это понял, даже не видя брата.
- Возможно, он на это и рассчитывает? Но если они покинули остров, то искать их придется по всему миру!
- В этом и проблема. Синьор Леонидас, который много лет был знаком с доктором и его женой, уверил меня, что дона Эдна – жена Альбьери может сдаться раньше, чем он. Альбьери - фанатик, она же последовала за ним,  потому что однажды уже ошиблась при похожих обстоятельствах. Тогда она выдала его, был скандал, теперь она решила не бросать мужа.
- А что он натворил в прошлый раз? Тоже украл ребенка? Как ему вновь доверили работу с пациентками?– поражался Мухамед.
- В прошлый раз он увел за собой взрослого Лео, твоего зятя. Не протестуй! Сын Леонидаса – муж Самиры, ничего не поделаешь. Они едва не погибли в пустыне. Кстати, сбежал он с сыном Леонидаса Ферраса в Марокко, в пустыню Сахара. Но сначала вернулся Альбьери, а потом и Лео - через несколько лет.
- Увел... Зачем они только вернулись, нам на беду! Почему не сгинули в песках Сахары!
- Мухамед, так говорить  - харам. Раз твоим зятем стал Лео, брат моего некогда злейшего врага, то это Мактуб, если вспомнить любимое словечко Жади. Так суждено.
- Брат, ты подтруниваешь надо мной? – разозлился Мухамед.
- Нисколько! Меня потрясло, что случилось в нашей семье. Я пытаюсь принять реалии, иначе можно сойти с ума.
- Если бы можно было довериться дяде Абдулу, он нашел бы правильное толкование тому, что случилось, - простонал Мухамед.
Саид, кажется, онемел на другой стороне линии сотовой связи.
- Не смей, Мухамед! Даже не думай звонить дяде Абдулу и о чем-то рассказывать. Иначе мы очень сильно поссоримся, - уже жестко сказал Саид. Так он никогда не разговаривал с братом. Мухамеда это потрясло.
- Конечно, я не скажу, - пробормотал он, чтобы успокоить Саида. Но как же обидел тон сказанного!
- Когда появятся новости, я снова позвоню, - сухо произнес Саид и отключил сотовый.
Мухамед почувствовал себя мальчишкой, который получил оплеуху от старшего брата – так иногда бывало в детстве. Саид уже тогда был умнее и сообразительнее Мухамеда. Мухамед был хитрым, но никогда не мог превзойти Саида. Его частенько обманывали торговцы, с которыми братья имели общие дела.
Самира и Лео не были извещены о том, ЧТО Леонидасу Феррасу стало известно от детектива. Альбьери нашел рейс без пересадок в Европе и долетел до Тенерифе. Куда он подался потом вместе с женой и малышкой – неизвестно. Это предстояло выяснить. Но  Леонидас и Саид Рашид договорились пока не рассказывать новость ни Назире, ни Самире и Лео. Саид не хотел напрасно тревожить сестру, а у Леонидаса были свои соображения: он опасался за безопасность Лео.
 Эти двое ещё захотят рвануть на Канары! А это длительный перелет... Он боялся, что судьба захочет повторить злую шутку с сыном, рожденным по подобию Диого, если верить чертову Альбьери.
Когда Леонидас вернулся из офиса, по выражению его лица дона Далва догадалась, что есть новости.
- Девочку нашли? – радостно всплеснула руками домоправительница. – Синьор Леонидас, расскажите! О чем вы узнали?
- Далва, я не хочу, чтобы до ушей Лео дошли эти вести!
- Думаете, он может предупредить крестного? Но он так предан Самире, что не станет так делать, если только не постарается уговорить Альбьери добровольно вернуть ребенка!
- Далва! – с огромным упреком проговорил Леонидас. – Я уверен, что Лео не станет связываться с Альбьери! Но мой сын и его жена могут рвануть на Тенерифе! Оба такие авантюристы!  Узнают, что Альбьери с Эдной летели рейсом Рио – Тенерифе, и решат сами отыскать виновного и забрать дочь.
- Но в этом был бы и плюс: если Самира и Лео увидят ребеночка, то могут захотеть забрать девочку себе, - с надеждой произнесла Далва, преданно глядя в глаза Леонидасу и ища в нем поддержку.
- Далва, я боюсь мысли о том, что туда придется лететь несколько часов на самолете!
По лестнице спустилась дона Иветти. Она успела услышать часть разговора, но уловила главное: Альбьери оказался на Тенерифе, а Львеночек не хочет, чтобы Лео и Самира первыми изловили похитителя.
- Дорогой, но твой сын не раз летал в Марокко.
- Меня каждый раз трясет, когда я узнаю, что Лео куда-то летит!  -  Леонидас  потряс перед собой сжатыми кулаками.
- Сейчас полёты безопасны. Попасть в автокатастрофу вероятность намного выше, чем погибнуть в  падающем самолете!
- Иветти! Прекрати, меня итак нервирует история с Альбьери. Хоть сам лети на его поиски. Но не могу, иначе начнутся проблемы на фирме! Мы с Саидом Рашидом решили довериться детективу. Через неделю он полетит на Канары.
- Упустить столько времени? – удивилась дона.
- И что? Если Альбьери устроился на Канарах, его тут же найдут. А если сразу перебрался в Европу или куда-то ещё, то с того времени прошло больше трех  недель! Они могут быть где угодно. Весь мир для поиска!
- Но разве он не ограничен в расходах?  Львеночек, помнишь, мы бывали с тобой на  Канарах!  Где тот фотоальбом? Сейчас же отыщу фотографии из той поездки!
- Иветти, ищи альбомы, смотри, вспоминай, но прошу: ничего не рассказывай Самире и Лео. Пусть поисками занимается детектив! У меня слабое сердце, я не вынесу, если и с Лео что-то случится. Диого я потерял, не хочу новых потерь!
Когда Леонидас произносил имя погибшего сына, дона Иветти тут же замолкала и старалась незаметно уйти к себе. Далва давно это заметила и ситуацию понимала. Поэтому она постаралась отвлечь внимание хозяина дома на себя, чтобы дать доне Иветти ускользнуть на поиски фотоальбома.
- Синьор Леонидас, а почему они летели именно до Тенерифе? Разве они не могли выйти в городе, где была пересадка, и не вернуться на самолет, чтобы не лететь на остров?
- Далва, хороший вопрос. Но дело в том, что это был прямой рейс без пересадок. Это хорошо и плохо. Эдну и этого предателя могли запомнить служащие в аэропорту. А если они там задержались, то их узнают и местные жители. Альбьери сумел сделать фальшивые документы. Только подумай, Далва, на что оказался способен человек, которого я многие годы считал своим приятелем!
- Как теперь их называют? – с любопытством спросила женщина.
И тут синьор Леонидас захохотал! Смеялся до слез!
- Ты не представляешь, Далва, что со мной было, когда я услышал новые имена парочки!
- И какие? – загорелись глаза у Далвы.
- Он – Леонидас де Соуза, а она – Далва де Соуза. Ребенок – якобы их «внучка» - Паула де Соуза. Конечно, мы не единственные в стране Леонидас и Далва. Но у него совсем нет фантазии.
Далва сначала ошеломленно молчала, а потом спросила:
- Девочку Альбьери назвал Паулой? Неужели у нее останется это имя?
- Далва! Как только их поймают и ребенка передадут законным родителям,  фальшивые документы будут аннулированы... Мне самому не нравится имя Паула.
...Как бы ни скрывали от Самиры и Лео правду, им стало известно про остров Тенерифе. Позвонила Фатима и сообщила, радуясь своей проницательности.
- Саид рассказал, что детектив обнаружил, каким рейсом вылетела из Рио парочка. Рейс без пересадок из Рио до Тенерифе. Самира, представь: я проверила по интернету все рейсы, которые были совершены из Бразилии в ту ночь, обращая внимание на направления, которые могла бы выбрать пожилая чета. В поле внимания попал и рейс на Тенерифе.
- Но нам никто ничего не говорил. Странно!
- Ой! Самира, не выдавай меня! Саид сказал, что синьор Леонидас попросил ничего вам не рассказывать, чтобы вы не устремились на остров. Но меня так переполняло чувство, что я догадалась, вычислила! Этот вариант был у меня на первом месте! А что если Альбьери и его дама  выбрали убежище на каком-то из островов, и необязательно – на Тенерифе.  Там целый архипелаг!
Конечно, Лео тут же нашел в ноутбуке карту Канарских островов. К экрану приникла и Самира.
- Вау! Посмотри, Лео, оттуда рукой подать до Марокко!
- Или до Испании. Самолетом, кораблем... Маловероятно, что Альбьери останется на Тенерифе.
- Но мне кажется, что надо предупредить дядю Али. Альбьери мог  перебраться с острова на материк и бродит по Фесу.
- Но он уже больше трех недель где-то живет. В Марокко среди туристов пожилая пара с новорожденным ребенком будут заметны. Даже не могу предположить, куда мог податься старик.
- Я позвоню Зорайдэ или дяде Али, - упрямо сказала Самира, набирая номер в Марокко.
Конечно, сид Али удивился, что Альбьери не побоялся так приблизиться к Марокко. Канарские острова ы – почти рядом. Это не остров Пасхи. Альбьери мог задумать пробраться в Марокко. Самира рассказала, что ей известно, что детектив полетит на Тенерифе, чтобы выяснить дальнейший путь похитителей.
- Неужели Альбьери не побоится появиться у вас дома? – уже ничему не удивилась бы Самира.
Но сид Али успокоил дочь Латифы,  что в таком случае его задержат как преступника.
Самира ещё обсуждала с Лео, где могут находиться дона Эдна и Альбьери, как девушке позвонили тетя Жади, мама,  потом Эмми, а когда она выглянула на балкон, то заметила Базилио, который задрал голову и вертел ею, с любопытством глядя то на их с Лео окна, то на балкон тети Назиры.
- Это Карима! – выдохнула она сердито. Как, но как эта женщина успела обзвонить всех ее родственниц в Рио? Потому что и мама, и тетя Жади, и даже Эмми спрашивали об одном: правда ли, что следы доктора обнаружили на известном острове? Некоторые называли даже сам остров и спрашивали, собирается ли Самира или кто-то ещё лететь, чтобы схватить похитителей. И предупреждали: только пусть лара Назира не узнает.
Но очень скоро и Назире стали известны новости. От кого? Проболталась Эмми. Прибежала и рассказала, решив, что это неправильно: все уже знают, куда увезли дочку тети Назиры, а ей говорить опасаются.
- Лео, давай поспорим, как скоро тетя Назира обо всем узнает?
- И спорить не стану! Проверь телефон: наверно, она звонила тебе уже не  раз. Иначе Базилио не высматривал нас в окнах. Наверно, Миро в баре рассказал.
Он оказался прав. Пока она разговаривала с Жади и матерью, Эмми успела поступить,  как сочла нужным, невзирая на предупреждение ни о чем не говорить бедной Назире. Об этом с упреком поведала лара Назира, когда  Самира вынуждена была сама позвонить тете.
- Почему, почему вы хотите скрыть от меня такую новость?  - рыдала Назира в трубку.
Девушка решила, что будет лучше пойти домой к тете и поговорить лично, а не по телефону. Разговор получился очень эмоциональным. Самира возмущалась, что Эмми посмела потревожить тетю Назиру, когда все-все договорились ничего не говорить, так как Альбьери на острове МОЖЕТ УЖЕ НЕ БЫТЬ! Назира то упрекала, то говорила, что чувствует – ее ребенок ТАМ.
Наконец, Самира дала слово, что как только что-то узнает, то первой  расскажет тете Назире.
- От нас с Лео тоже скрыли правду. Отец Лео испугался, что мы сорвемся и полетим на тот остров, чтобы схватить доктора, сдать в полицию, забрать ребенка.
- А Саид и твой отец знают? – дошло до Назиры.
 Самира пожала плечами.
- Детектив был нанят совместно нашими родственниками. Дядя Саид узнал, а мне позвонила Фатима и рассказала, думая, что мне тоже всё известно. Она нашла в интернете фотографии Тенерифе, сказала, что сама вычислила остров.
- Вот какие у меня братья! – осуждающе и с разочарованием кивала лара Назира.
- Нет-нет, тетя! Наоборот, все хотят сначала точно узнать, где прячутся беглецы! Чтобы вы зря не переживали!
- Кстати, что за остров? Эмми говорит, что это рядом с Марокко. Это правда?
- Не совсем рядом, но можно и так сказать. Но ближе намного, чем тот же Мадагаскар! Я там никогда не была. Но позвонила дяде Али. Он уверил, что если Альбьери в Фесе, его схватят.
- Самира, что если он умрет, а его жена спрячется с моим ребенком, и я никогда не узнаю, где  Асма.
- Кстати! Дона Иветти узнала, что у Альбьери и его жены новые документы, а девочку назвали Паулой. Она там Паулинья.
- Что? Нееет! Асма – временное имя. Но как только она вернется, я дам ей другое – самое красивое! Нет, только не Паулинья. Не хочу, чтобы хоть что-то у моей дочери осталось от жизни в руках Альбьери!
- Так и будет, тетя Назира. Уверена, что всё будет хорошо!
- Ишалла!  Аллах! Пусть так и случится! Пусть поскорее ко мне вернется моя Асма. Как она там? Хм, когда вечером Миро появится дома, я попрошу его найти в интернете всё, что только можно узнать о Тенерифе. Самира, напиши мне на листке название острова, иначе, боюсь, я забуду.
Наконец, Назира ее отпустила, и Самира ушла, негодуя на поведение подруги детства и подавляя желание зайти к Амину и поругаться с Эмми.
 
Ещё через несколько дней произошло настоящие событие! Не было ни одного жителя Сан-Криштована, хоть сколько-нибудь сочувствовавшего горю Миро и его жены, кто не обсудил бы случившееся.
А началось с того, что в начале улицы из-за угла показался почтальон. Разносил извещения, газеты и журналы, письма старикам, общающимся по старинке, с помощью бумажных писем и открыток.
Вот и в этот раз вручил доне Ноэмии журнал с яркой обложкой, стараясь обойти синьора Мустафу, которому очень не нравилось, что его жена совершает харам, читая журнал из разряда «желтой прессы». И называется как! «Звезды: всё о них» с подзаголовком «Сплетни, слухи, просто новости из жизни знаменитостей».
Дона Ноэмия ссорилась с мужем, но журнал выписывала. Почтальон, зная об их семейных разногласиях, старался отдать прессу лично в руки доне Ноэмии.
Так он поступил и в этот раз. Ноэмия, едва журнал оказался у нее в руках, уселась за столик в баре доны Журы, сначала полистав его, а потом получше рассмотрев обложку. И вдруг!
- Жура! Подойди скорее! – закричала она, не обращая внимания на очередь у барной стойки.  У Базилио  от удивления тряпка едва не выпала из руки. Он тут же всё бросил и кинулся к подруге хозяйки. Это вам не шутки! Случилось что-то важное! Или страшное! Или ужасное! Никогда ещё дона Ноэмия так себя не вела!
Жура кивнула Флавии, чтобы та заменила ее за стойкой, а сама, хмурясь, пробралась к столику Ноэмии.
- Что такое, подруга?
- Жура! Взгляни на обложку и прочти, что тут написано!
- Очкарик какой-то! Это кто? – спросила Жура, беря из рук подруги журнал и присаживаясь за столик.
- Никто, какой-то журналист, но он случайно летел в том самолете, в котором сбежали из Бразилии врач, укравший ребенка у Назиры, вот он на фото, его жена - она рядом, и похищенный ребенок. И вот тоже доктор – это фото пропавшего врача из клиники. Журналист не может понять, тот ли это человек или просто похож?
Дона Жура внимательно, прищурив оба глаза, всмотрелась в фотографии. На одной – фото пропавшего ученого-генетика, на другой – случайно сделанное во время полета на Канарские острова фотография семейной пары с крохотным ребенком в корзинке.
- Ну, очевидно же, что это один и тот же человек! Только здесь он, как мне кажется, нацепил парик и усы.
- Вот! И журналист пишет, что когда он выходил из самолета, то наступил на что-то, напомнившее ему искусственные усы, а когда обнаружил у себя на телефоне этот снимок, то понял, кто эти усы потерял.  Но ты ещё не поняла, кто на фотографиях? – удивленно взирала на нее подруга. – Это же тот, кто УКРАЛ РЕБЕНКА доны Назиры.
- Точно! – ахнула дона Жура, а рядом раздался радостный вопль, мимо них пролетела мокрая тряпка, которую вне себя швырнул, куда придется, Базилио.
- Это ещё что такое? – начала поворачиваться в его сторону хозяйка бара. Но парня уже не было в заведении, потому что он с воплем несся к дому Миро и доны Назиры.
А там он принялся лихорадочно бить  кулаками в дверь, напугав или встревожив всех, кто за ним наблюдал. На балкон вышел возмущенный Миро, на свой балкон выскочили Самира и Лео. В окнах соседнего дома показались Халиса и Эмми, глядя одна из окна своей комнаты, другая – из кухни. Но и в доме Мухамеда произошло оживление:  Муна и заглянувшая зачем-то Ханин приникли к оконному стеклу, а Мухамед и Мустафа выскочили на улицу из «Волшебной лампы».
- Мустафа! Что там случилось, о, Аллах. Базилио паниковать просто так не станет. Так он вел себя, когда случился пожар в моем доме. Мне люди рассказывали.
- Дыма не видно, брат, - осмотревшись, сделал вывод Мустафа.
Из сбивчивых выкриков сплетника всем стало известно, что дона Ноэмия получила журнал, в котором  какой-то журналист написал про похитителей и даже сделал их фотографию! Там и доктор-преступник, и его жена, и даже дочка доны Назиры!
Мустафа и Мухамед быстро переглянулись, и Мустафа понял брата Мухамеда раньше, чем тот его попросил сходить к жене за журналом и забрать, чтобы посмотреть фотографии.
Но ещё раньше из дома выскочил Миро и понесся в бар. Оттуда он выбежал уже с журналом в руках, набегу показывая обложку все любопытным. Назира же, красная и встрепанная, стояла на балконе, вцепившись в перила, выглядывая Миро жадными, с лихорадочным блеском, глазами.
- Она сейчас выпадет на улицу! –  Мухамед взмахнул руками с зажатыми в них четками  и уже не сводил глаз с невменяемой на вид сестры.
Мустафа все-таки добрался до Ноэмии, у которой Миро чуть ли не выхватил из рук журнал, который они с доной Журой вместе рассматривали.
Миро влетел в дом, захлопнул дверь перед носом ошалевшего Базилио, Мустафа же вернулся к порогу магазина и сказал, что смог выяснить только номер журнала.
- Твоя жена хотя бы не напрасно его выписывала, - кивнул Мухамед.
Потом, оставив магазин на Мустафу, поспешил домой, чтобы созвониться с Саидом и сообщить горячую новость, если тот ещё ни о чем не знает. Вряд ли детектив читает подобные журнальчики.
Муна не удержалась и поспешила вместе с Ханин в дом лары Назиры. 
Самира же, собиравшаяся на вернисаж, о котором должна была написать статью, а с ней и Лео – сделать как можно более удачные фотографии, растерялись, не понимая, что там произошло на улице, ехать ли им по делам или поспешить к Назире.
Лео вышел на улицу и решил выяснить у Базилио, в чем дело. Но тот вовсю разглагольствовал в баре перед посетителями. Что происходит, мужу Самиры объяснили дона Жура и дона Ноэмия.
- Как? На обложке – снимок беглецов? – не верилось парню.
- Да! Сходи к родственнице твоей жены, к другу Миро и сам узнаешь.
Но едва он переступил порог бара, чтобы вернуться к Самире и рассказать, что ему стало известно, как из дома выскочила Назира с каким-то листком в руке  и влетела в дом племянницы. Самира, увидев ее с балкона, бросилась к лестнице, чтобы встретиться с тетей как можно скорее.
- Самира! Смотри, Самира! Это моя Асма!
В ее руке была оторванная обложка журнала, фотография на которой сразу бросилась Самире в глаза. На снимке все были узнаваемы: доктор Альбьери, как бы он ни скрывался под париком и усами, дона Эдна в знакомой шляпе с широкими полями. Самира сначала опознала  шляпу, потом – серьги, в которых та не раз приходила в гости в дом Леонидаса Ферраса, а девушка их запомнила. Лицо женщины прикрывали поля головного убора, но все равно это была дона Эдна! И, наконец, корзинка с крохотной девочкой, с тельца которой сползло покрывальце, а кофточка на спинке задралась и оголила темную родинку – на том же месте, где была точно такая же родинка, но большего размера, у Лео.
- Вижу! Твоя дочь Асма! Они называют ее Паулой.
- Моя доченька! Моя доченька нашлась! – повторяла Назира, выхватив у Самиры журнальный лист и целуя фотографию девочки.
- Нет, тетя Назира, пока ещё не нашлась, - попыталась Самира  остудить ее пыл и истерику.
- Но вот  же она, вот! – трясла Назира листом со снимком.
- Снимок сделан месяц назад, тетя Назира!  Здесь даже мелким шрифтом написано, что этот журналист месяц назад сделал фотографию в самолете, когда летел в отпуск на Тенерифе. Прошел месяц! Надо искать, и детектив этим занимается.
Назира опустилась на ступеньку и зарыдала, прижимая руками журнальную обложку к себе. Как бы ни была тронута Самира этой сценой, но она по-журналистски  хладнокровно постаралась запомнить название журнала и номер выпуска.  Для того чтобы найти журнал в интернете. Статью вряд ли удастся прочитать, ведь у нее нет подписки на электронную версию, но обложка – как раз то, что надо. Они с Лео найдут ее и разошлют всем, кто заинтересован в поисках.
Лео вошел в дом, сказал, что в журнале была статья, хотелось бы ее почитать. Возможно, там есть какие-нибудь зацепки. Ведь журналист всего лишь спрашивал, один и тот ли это человек или нет? Пропавший ли ученый летел с ним в одном самолете или это только двойник? Есть на свете много похожих людей.
- Понимаете, журналист мог услышать часть их разговора, написал об этом, а мы могли бы прочитать статью. Но у кого она? Журнала у доны Ноэмии нет.
- Он у Миро, я сорвала обложку, а журнал бросила на столик. Как же я не сообразила? – поднимаясь, сказала дрожащим голосом женщина. – Самира, идем со мной, прочитаем вместе.
Девушка не стала возражать. В конце концов, на вернисаж можно попасть и завтра. Тетя Назира для нее важнее.
Но в статье никаких зацепок не оказалось.
Журналист занимался словоблудием, на разные лады спрашивая об одном и том же – кого сняла на телефон его дочурка, почему люди так странно выглядели, что скрывает доктор. Известный в мире генетик пропал, но от кого он прячется, если прибегнул к маскировке – на нем явно парик, а усы вообще отвалились, те, на которые журналист случайно наступил!
А журналист, задумавшись, почему лицо попутчика кажется ему знакомым, вспомнил, что это тот самый доктор, с которым был связан скандал из-за клонирования. Кажется, врач уверял, что смог создать клон человека! Журналист снисходительно сделал вывод, что доктор, похоже, сошел с ума, потому что работу свою он внезапно бросил, и теперь его ищут ничего не понимающие  коллеги в клинике. А он  зачем-то нахлобучил парик и приклеил усы – плохо приклеил, это тоже о чем-то говорит!
А ещё он заметил, что рядом с генетиком сидела  какая-то женщина – она тоже странно выглядела, но с ней был ребенок, совсем маленький. Вместе они летели или нет? Кто ему эта женщина? Жена? Прислуга? Няня? Кто?
 Журналист заявил, что сообщит о странной встрече администрации клиники. Но он совершенно не знает, что стало с «пропавшим» ученым после того, как тот сошел с трапа самолета. Самого журналиста, летевшего с семьей к друзьям в отпуск, встретили, и он больше не следил за ученым.
- Вот и вся статья. Ничего выудить из нее невозможно, - сделал вывод девушка, возвращая журнал с оторванной обложкой тете Назире. – Будем ждать, что обнаружит детектив, о котором нам известно, что он занимается нашим делом и постепенно находит следы.
- Негодяй! Мерзкий доктор! – в который раз завелась Назира, но Миро тут же бросился ее успокаивать.
- Он пытался изменить внешность! – подметил Лео.
Наконец, Самире и Лео удалось уйти. Едва они оказались на улице,  увидели, что с порога бара жестами их подзывает дона Жура. Проигнорировать ее приглашение – значит, смертельно обидеть хорошего человека. Прошли в бар, где поведали доне Журе о статье, которую они обсудили с тетей Назирой.
Единственное достоинство данного журнала –его обложка, потому что на ней есть фотография пропавшего ребенка. Не видно личика, но хоть что-то. Это важно для тети, как считала Самира. А ведь тетя Назира впервые увидела свою дочь, так как в роддоме было всё как во сне. Там она лишь уловила движение доктора к двери и слышала его бормотание, что родилась девочка. А здесь ребеночек в корзинке. Но детектив, нанятый отцом Лео и дядей Самиры, ищет, ведет поиски! Уже известно название острова. А в журнале появилось подтверждение. Точка отсчета для продолжения поисков  – остров Тенерифе!
Когда ребята ушли, Жура сказала притихшей Ноэмии, что журнал свой она больше не увидит. Но это и правильно: Назире с Миро он нужнее! Дай Бог - дитё найдется.
Базилио не смог их подслушать, так как был наказан и работал в подсобке, где перебирал зелень и овощи, отбирая подгнившие.
Люди в баре кто тихо, кто в полный голос, обсуждали историю с журналом, который смог вывести на след преступников. Рождались невероятные версии и зарождались непобедимые сплетни.
Самира, садясь в такси, вызванное Лео, предложила не сразу ехать на вернисаж,  который  был открыт до позднего вечера, а высадиться у какого-нибудь приличного парка, где можно спокойно поговорить, а также обзвонить родственников. Одним - чтобы сообщить новость, рассказав о журнале, а отца Лео и дядю Самиры следовало попросить предупредить детектива о выходе журнала с нужной для расследования статьей и фотографией.
Вот потому были сделаны звонки сначала по Бразилии – Жади и Латифе, доне Иветти и синьору Леонидасу. Лео позвонил даже доне Далве и матери.
Самира же пообщалась с дядей Саидом и позвонила Фатиме, которая тут же захотела найти журнал и лично прочесть статью.
 В последнюю очередь девушка позвонила в Фес дяде Али, рассказав о журнале. Но зарядка на телефоне садилась, как заканчивались и деньги на смартфоне, поэтому она успела пообещать, что вышлет скан обложки и статьи на электронную почту сына лары Дунии. Когда-то они обменялись  электронными адресами, когда Самира вела трансляцию свадьбы матери и Керима.
Теперь это пригодилось, и она тут же отправила сканы, выжимая последние силы из телефона,  написав Икраму, чтобы попросил лару Дунию отнести  фото сканов в дом дяди Али.
Всё, ее телефон «скончался».  Но у Лео смартфон как раз работал, и они решили, что им ничто не помешает  выполнить журналистское задание. Отправились на вернисаж.
Они не подозревали, какой шквал интереса они вызвали у тех, кому позвонили и сообщили новость. Все как будто сошли с ума – искали остров на картах мира, читали о нем, гадали, там ли ещё прячется Альбьери или успел удрать в другую часть света...


PS: Заключительные главы 38 части и финал всего фанфика последуют через некоторое время.