Свадебные цветы
– Маша, а ты замуж не боишься? – Спросила ее подруга, Валя, Валентина –Тина, Валюшка, Валентина Александровна Павленко, учитель по русскому языку в ее же школе, ее соседка по квартирке.
– Отбоялась я – странным голосом сказала Машка.
– Как это, отбоялась – всё приставала подруга.
Обе уже накрасились, и собирались в клуб, в кино и после кинофильма на танцы.
– Да не бери в голову, так к слову пришлось. Ничего я не боюсь. За мента выхожу замуж.
– А говорят он с Танькой сто лет ходил.
Она своей умной, узкой мордочкой, яркими брызгами зеленых глаз напоминала лисичку. Стан – кораблик с парусами. Лодка –попка, с треугольными бедрами, и плечики – реи, на которых парусами любые белые блузки с воланами. Сегодня – это были алые паруса.
– Ас..соль ты моя!
Маша обняла подругу.
– А ты его любишь?
– Люблю. – Опять подозрительно спокойно, сказала Маша.
– Если любишь, волнуешься, не спишь. Всё время на часы смотришь, когда придет? Когда? А по тебе не скажешь, что ты так вот. От счастья не прыгаешь! Если б мне предложили замуж, я б не знаю, ног под собой не чуяла.
Маша устало села на кровать, трудно ей свои чувства по полочкам разложить. Слишком быстро пролетел букетный период и вот, сразу –Свадебные цветы. А как объяснить подруге и вовсе не знала?
– Понимаешь, я его встретила так, будто судьба меня свела. Не было даже раздумий особых. Куда не иду – он! Куда ни гляну –он. С кем не говорю разговор на него поворачивается. Будто вся природа о нем мне шепчет, я сначала отмахивалась, потом приглядываться начала. Что это за человек такой? Потом он мне сниться стал, что за наваждение? Улыбается так мило. Глаза черные, но не жесткие, как меня увидит будто глубина в них появляется, как в звездном небе. Потом я увидела, как он с Танькой танцует, ладный такой, справный, легкий в движении. Залюбовалась. Сердце так и растаяло, даже ревность схватила меня за горло. Дышать трудно стало, я ушла тогда из клуба, а он бросил ее и догнал меня. Стал цветы дарить, и по ночам в окна стучать, звать на прогулки. К разговору его сразу привыкла. Рассудительный и ответственный. У него семья большая. Всегда за старшего. Младшие сестры на нем. Даже старшую сестру сам замуж отдавал. На свадьбу ей денег заработал. Мужа к порядку приводит, когда тот бузит. Вот и в менты пошел. Тот его слушает только.
А когда замуж предложил, поняла, не сгоряча, нет. А все взвесил и рассудил, подходим мы друг другу. У меня тоже семья большая и я старшей была над братьями, родня большая. Всегда суета, маета.
Да и сладко с ним. Защищённость чувствую. Ничего не боюсь!
– А чего тебе бояться?
– А ничего! Пошли, опоздаем. В окно легонько стукнули.
Девушки вышли в цветущее лето… Вдали слышен смех, отовсюду стекалась молодежь и народ постарше в клуб. Далеко слышен лай собак. Коровы мычат. Стрекот кузнечиков и сверчок под ногами запутался…звук ясный. Парни ждали их у лавки. Курили. Не торопясь, говорили о чем- то. С виду хмурый Саша, расцвел, едва увидел Машу.
– Правда, любит он, – шепнула Валюшка.
Маша не слышала ее. Опьяненная счастьем и любовью летела над землей, легкая пушинка на ветру, прямо в сильные, жилистые руки парня. Обхватила его за голову, впервые сладко и сильно поцеловала! Он подхватил и закружил ее. Валя с завистью смотрела на подругу. А я еще не верила! Вот дура. Как эта любовь проникает в сердце и душу, непонятно.
Переполох
Маша была спокойна. В основном деньги на свадьбу молодые собрали. Понимали, пока родители накопят, не дождаться. Свадебное платье и шляпу с фатой на полях шляпы, он купил. Кольца взяли, в магазине «Агат», в городе, модные, тонкие. На первое время все у них есть. «А на второе заработаем», смеялись они. Родители тоже лицом в грязь ударять не хотели. Дети заявление подали, а все не ехали в город знакомиться с родителями невесты. Анна переживала. Дочка была любимой, старшей.
То и дело Юрка прибегал:
– Теть Ань, я свой автобус пригоню. Я устроился тут на лето в автопарк.
Пока поработаю. Всю родню на моем автобусе из города повезем. Махом – раз!
– Ладно! Это хорошо. А начальство разрешат?
– Я заявление написал, мне подписали.
Олег Брониславович тоже волновался, его повели в магазин «Одежда» и на втором этаже в мужском отделе, первый раз в жизни купили костюм. Костюм был тесен в талии, стиснутой ремнем, и рубашка с галстуком удушили его сразу. Но виду не показал. Улыбался, как барин на балу.
– Ишь, шьют! – только и сказал.
Детей, тоже приодели, сразу в школьное, чтоб два раза не тратиться, на вырост. Брюки свисали с ботинок. А рубашки закатали по локоть.
Витька бузил:
– Да что я малолетка что ль, идти в брюках на свадьбу? Я в джинсах пойду! Юрка мне вон, отдал потертые варенки. Сам варил.
– Будешь выступать дома останешься, позорить сестру вздумал? –прикрикнула на сына Анна.
Надутый Витька выскочил из магазина.
– Нет, им покупаешь, деньги тратишь, а они черти полосатые еще не хотят! Вот бы меня так уговаривали в детстве! Одни валенки на всех носили!
Анна посмотрела на ряд унылых платьев. Выбирать не из чего. На ее стройную фигуру ничего не было, а она любила модное. Хоть раз, но модное, дорогое. Муж хорошо зарабатывал на скважинах.
– А я и без валенок, босиком к другу зимой вприпрыжку бегал. Зима длинная. Сижу, сижу на печке. скучно. Открою дверь и с разбега по снегу, прибегу, а ноги горят. Разбаловались сейчас дети! Да и хорошо! Пусть им будет, раз у нас не было. – Олег Брониславович потрепал подросшего Димку, тот всем был доволен.
– Ну, выбрала?
– Нет, в другой раз.
Они сели в автобус и поехали домой. Народу было много и в автобусе молчали. Потом долго шли по улице. Далеко с проспекта идти до улицы Тимофеева. Странно было идти парочкой. Давно не ходили так. Дети их в старики записали. А они молоды были и сами не ведали об этом. Просто, дети, выросшие в суровых условиях военного детства, сразу становились взрослыми. Димка бежал впереди и палкой сбивал кусты. Воевал. Все дети воевали. Как будто война въелась под кожу.
– А я рад, что она замуж выходит, а еще за милиционера! Хорошая профессия!
– Да. Я тоже рада, – сказала Анна и слезы потекли рекой по щекам.
На улице шли люди, кто за водой, кто в магазин выбежал, в тапках и халате. Ездили дети на велосипедах, шумел арык. Все нет, нет и глянут, любопытно. Чего плачет?
– Ты что, баба раскисла? Дочка наша замуж выходит, а ты реветь? Не надо! Беду накликаешь еще. Перестань! Раскудахталась. Зачем я сказал!
Ты там наши сбережения ей подари. Все накопим еще. В это лето к моим не поедем, на Украину.
Анна высморкалась в хлопковый платочек в ромашках, и благодарно посмотрела на своего мужа. Она и так уже тратила накопленное. Но боялась этого разговора. Дочь то ему не родная.
«Да, от родного отца ее помощи нам не дождаться» –подумала она горько.
Вспомнила, как отправила дочь к бабушке. Дом огромный у них, на берегу Урала. Пошли с сестренкой шестилеткой Лидой, и самой Машке года четыре было. стояла волновалась. Хотела чтоб хоть бабушка отцовская ее приласкала. Вернулись надутые. Потом Машенька заплакала.
– Лид, чего там было?
– Дом большой. Вышла строгая женщина. Вы кто такие?
– Я папина дочка, – сказала Машка.
Женщина еще строже глянула и ушла в комнаты. Мы долго стояли, ждали, ждали и ушли.
– Больше я ни к какой бабушке не пойду! Есть у меня и бабушка и дед родной!
Анна тогда не могла говорить даже. Чем ребенок виноват? Но еще хуже было потом. Уже взрослая и нарядная Машка шла с Анной по рынку с пакетами и сумками. У Машки коса до пояса иссиня - черная. Естественная красота расцветшей юности так и бросалась в глаза, стройная с чётко очерченными бровями, выразительными глазами. Повстречали двух женщин. Тоже черненькие и смуглые. Вспыхнула в Машке нервозность. Будто подвох какой. Так встречаешь антиподов.
– Здравствуйте!
– Здравствуйте,– сказала Анна, без выражения. Оглядываясь будто за поддержкой к дочери.
– Как ваши дела?
– Хорошо!
– А наш брат женился. Живут счастливо. Родили дочку. Такая разумная.
А с вами кто?
– Дочь его, Маша! Вот окончила институт, едет на работу, учителем.
– А нам сказали, что родилась девочка, но была слабоумной и умерла быстро!
– А это точно она? Они оглядывали Машу, как невиданный товар.
Маша схватила обалдевшую мать, и потащила.
– Остановись, я отдышусь! Вот змеи! Вот жала свои распустили. Зачем ты меня утащила. Я б им.. Я б им..показала, бы кто слабоумный.
А Машка видя мать расстроенной стала хохотать над этими матрешками.
– Пусть. Так и думают. Я для них давно умерла.
Обняла мать и купила им два мороженых! Вкусные!
А теперь вот свадьба. Вот так ему и надо. не увидит красавицу дочь. Отец –холодец!
http://proza.ru/2024/03/31/1281