Внезапный визит
Комическая пьеса
Действующие лица:
Антонов Иван Сергеевич, мэр, глава районного центра
Лидия Андреевна, его секретарша
Аммосов Пётр Игнатьевич, городской судья
Лукин Фёдор Алексеевич, главврач городской больницы
Иванов Фрол Кузьмич, начальник городской почты
Степанов Владимир Михайлович, начальник железнодорожной станции
Федотов Александр Ильич, начальник городской полиции
Курицын Пантелеймон Павлович, директор гимназии
Абрамов Семён Сидорович, владелец крупнейшего универмага в городе
Полулётов Степан Рашитович, директор строительной фирмы
Вознесенский Андрей Николаевич, владелец ломбарда
Белосуева Елена Григорьевна, хозяйка турбюро
Никитина Вера Ивановна, владелица гомеопатической аптеки
Простоквашина Анна Антоновна, хозяйка книжного магазина и поэтесса
Санников Михаил Петрович, чиновник столичного министерства
Действие происходит в большом райцентре, где-то в Ростовской области, в наши дни.
Картина первая.
Антонов. (в своём рабочем кабинете, говорит в телефон). Степан Рашитич, это ты? Ага, да, привет. Слушай, когда перекрёсток сделаете, там вчера грузовик застрял? Как какой, Ленина и Дворянской! Как денег нет, выделили же, специально для ремонта… с запасом. Куда ушли? Как, все?! На эту халупу? Ну знаешь… Как стена треснула, она же бетонная? Без арматуры, да кто такое соорудил?! Ааа, Сидоренко, вот чёрт собачий! Ну я ему покажу! Как уехал, куда? В Луганск, дома восстанавливать? Вот зараза. Какая сволочь. Ну ладно, не всю жизнь же он там торчать будет, потом разберёмся. Ну ладно, про перекрёсток не забудь. Умри, но сделай. Всё пока, всех благ. Ага, счастливо, всего хорошего. (Вешает трубку).
Лидия Андреевна, заходя в кабинет. Иван Сергеевич, ваш друг звонил… из столицы. Есть важные новости. И не очень приятные.
Антонов. Что такое, какая ещё напасть на нашу голову валится?
Лидия Андреевна. Из министерства финансов в нашу область едет комиссия. Будут нас проверять и вообще… и не только нас, а всех подряд. Финансовую дисциплину, расходование средств, отчётность… и у частников тоже. Их 10-12 граждан, так что и к нам завернёт парочка, ну может и один из них. Но почти наверняка припрутся, городок-то немалый.
Антонов. Ну вот, здрасьте! Эээ… слушай Андревна, вызывай всех срочно. Федотова, судью, врача, Семёна с Пантелеймоном, девок этих с турбюро и магазинов, ну в общем всех.
Лидия Андреевна. Всех сразу, может по очереди, а то толпа соберётся?
Антонов. Ни-ни, всех сразу и срочно, и так придут к вечеру. Народ у нас ленивый.
Лидия Андреевна. Хорошо, ща сделаем. Вот кстати, Вознесенский и Степанов уже тут, что-то они хотят с вами обсудить. Небось деньги просить будут.
Антонов. Отлично, зови их сюда и объясни, в чём дело. А я на пять минут к связистам забегу.
ЛА приглашает в кабинет Вознесенского и Степанова, что-то им говорит. Они ахают и охают, разводят руками, и усаживаются в углу, ожидая хозяина. Разговаривают вполголоса.
Вознесенский. Да кстати, Владимир Михайлович, мы тут отправляли гуманитарную помощь в Шиловаровск, ну по полвагона в неделю где-то, уже раз десять. Так вы это учтите.
Степанов. Как в Шиловаровск, эта ветка давно закрыта! Лет так восемь уже.
Вознесенский. Закрыта? Ну ваще… Ну не разобрали же её, надеюсь.
Степанов. Да нет, она вполне рабочая, раз в неделю туда дрезина ездит. Для проверки.
Вознесенский. А, ну вот, отлично. Так к этой штуке вот вагон и цепляли, верно?
Степанов. Так она у нас слабая, вагон не утащит. Хотя… есть старый вагончик, маленький такой, и очень древний. Где-то в тупике стоит, его уж списали давно. Вот с ним можно.
Вознесенский. Ага, точно. И хорошо что списали, так проще. А он не развалится по дороге?
Степанов. Да нет, он ещё крепкий. Приказали избавляться от старья, ну мы и списали. Дело-то простое. А вы там ничего незаконного не возите? А то не дай бог проверят…
Вознесенский. Ни-ни, одёжка, постельные тряпки, башмаки, жратва всякая. Ну водки немного.
Степанов. Ох, водка… не левая? А то перемрут там все.
Вознесенский. Нет, ни в коем разе, это с нашего завода. Она грязновата, сивухой несёт, но пить можно. Сам пробовал. Безакцизная, да. Да у кого ж в Шиловаровске на акцизную денег хватит, там сплошь одни беженцы. Ну и вояки, так им даже нравится, говорят такая ядрёная, аж жуть.
Степанов. Понятно… сам однажды пил. Но вы всё ж поосторожнее, наш завод тоже… порой такое отчебучит, хоть святых выноси. Коньяк какой-то намедни сварганили, якобы десятилетний, так всех, кто пил прохватил такой понос… упаси господи. Сам пострадал.
Вознесенский. Я тоже претерпел от той бурды. Ну понос вещь не смертельная, да мы кроме водки ничего и не возим. А изыски свои пусть сами пьют… мы теперь научены.
В кабинет возвращается Антонов, здоровается с гостями за руку и приглашает посетителей к своему рабочему столу. Полминуты все значительно молчат.
Антонов. Вот такие дела, господа. Андревна вам всё объяснила, надеюсь? Ну и отлично.
Вознесенский. Да, дела! А что, они всё проверять будут, досконально? За каждой мелочью ведь не уследишь, бывает всяко. Годовой отчёт проверить нет времени, а уж мелочи…
Антонов. Ну для отчёта-то надо бы время найти, вас же потом и привлекут. В кажную дырку вряд ли они полезут, но явные огрехи надо убрать. И кстати, как с тем алкашом дела, ну который забыл квитанцию взять? Его родичи весь город взбаламутили, жалобы пишут тыщами.
Вознесенский. Ну так деньги он за тот крест получил сполна, и немалые. Сейчас лечится, что ж в больницу ему бумажку везти, за тридцать вёрст? А родичам отдать, так они его обманут.
Антонов. А чего он лечится, зашили бы его, и все дела.
Вознесенский. А нельзя, процесс зашёл далеко уже. Вот вылечат, потом и зашьют на год.
Антонов. Ну да ладно, бог с ним. К вам могут и не зайти, ломбард у нас счастливое место. А вот вас, Владимир Михалыч, проверят обязательно, станция большая, грузов много. Так что готовьтесь основательно.
Степанов. Да-да, я уж заму позвонил. Пусть бумаги чистит. И кой-чего припрячем, вагончик старый вывезем из тупика, почистим. Да небось уже почистили, плёвое дело.
Антонов. Какой такой вагончик, что у вас там, контрабанда?!
Степанов. Да нет, что вы… просто всякую мелочь лучше на старом вагоне возить, по инструкции. А мы про него забыли, а вот теперь всё путём будет.
Антонов. Ну смотрите, дело серьёзное. Да, ещё сигнал был намедни, мол машинисты ваши соляркой торгуют, казённой. Письмо пришло лично мне. Нехорошо-с!
Степанов. Да мало ли чего пишут, дураков много. Перерасхода же нет, и без солярки они не стоят. Ну маневровки на станции, а по линии у нас электровозы ходят, там и воровать нечего.
Антонов. Ну смотрите, под вашу ответственность. Итак господа, всё обговорили? Ну и чудесно. Тогда за дела. Желаю удачи, надеюсь на вас!
Посетители уходят, кабинет пустеет. Затем постучавшись, заходит Белосуева.
Антонов. Здорово Лена, что ты такое куришь, прямо дерьмом несёт!
Белосуева. Да вам не угодишь… то дерьмом, то перегаром.
Антонов. Да как есть, я же не придумываю. Так вот, проверка будет, ты там у себя приберись хоть немного… и трусы с верёвки сними. Дома бельё суши, как все люди делают.
Белосуева. Ага, дома, вы батареи отключили в самый холод, как там сушить? И не трусы сушились тут, а кофточка, маленькая и симпатичная. Её даже стырить хотели.
Антонов. Жалко что не стырили. А сейчас лето, суши всё на балконе. Да, и отчётность проверь, там небось чёрт ногу сломит.
Белосуева. Ничего подобного, у меня журнал регистрации кажный день обновляется. Ну когда заказы есть. Сама лично всё записываю.
Антонов. А, это амбарная книга такая, старая и вся засаленная?
Белосуева. Раз засаленная, значит клиентов много, это же хорошо. И не шибко старая, ещё крепкая. Какая была у Анюты, ту и купила, других нема. Не в Ростов же за ней ехать.
Антонов. Ну смотри, я тебя предупредил, а там как знаешь.
Белосуева. Да фигня, прорвёмся, не таких видали. Всего хорошего, Иван Сергеевич (уходит).
Антонов. (ворчит про себя). Хорошего… чего уж тут хорошего. Утопят, как котят.
Стук в дверь, в кабинет входят Полулётов, Курицын, Федотов и Абрамов. Антонов жестом приглашает всех садиться, здоровается за руку и сам садится на своё место.
Антонов. Так вот, господа, по надёжным данным нам предстоит проверка. Приедет чиновник из министерства финансов, а то и два. И буквально на днях. Так что готовьтесь. Всё проверьте и людей своих проинструктируйте… особенно ты, Александр Ильич. А то на твоих молодцов опять жалобы, со всех сторон. Вот намедни какого-то пьяницу опять обчистили.
Федотов. Да что ж делать, они люди простые, а работа нервная. Ну дадут по уху шалопаю там или попрошайке какой, так ведь за дело. А пьяница тот в лужу свалился, захлебнуться мог. И деньги все промокли, пока он бы в себя пришёл, они расползлись бы в клочья. Ну я конечно распоряжусь, чтоб они потише себя вели… хотя бы неделю. Чай проверка больше не продлится?
Антонов. Да, вряд ли дольше, у проверщиков дел полно помимо нас. А ты как, Рашитыч?
Полулётов. Всё путём, Андревна час назад мне всё рассказала. Яму на том углу уже бетоном залили, а когда он застынет, асфальт положим. Если понадобится. Ограждение поставили, фонарь повесили, всё как надо. Можно рабочего посадить рядом с отбойником, для солидности.
Антонов. Ну это лишнее, ещё подумают, что новый бетон ломать придётся. А вы что же, прямо так раствор лили, без очистки? Там же мусора на дне полвагона.
Полулётов. Если мусор чистить, на целый день работы будет. И так сойдёт. Не провалится.
Антонов. Будем надеяться. А ты, Палыч, разобрался со своими педагогами? Один говорят слишком строг, а другой вовсе ничему не учит, а деньги гребёт. И немалые.
Курицын. Да что вы, это всё поклёп. Это бабки из второй школы наушничают. Им обидно, что у них в школе одни двоечники остались, а остальные к нам перешли. А кого чему учить, так это учителю виднее. Ежели ученик ни хрена в арифметике не сечёт, так и нечего его мучить. Пусть любимую географию зубрит. Перед свиньями нечего бисер метать, стразами обойдутся.
Антонов. Наверно ты прав, да кому щас география нужна? Всё давно пооткрывали, и не один раз. А потом куда такому парню податься? Ну институт закончит, а дальше?
Курицын. А у таких обычно родители богатые, прокормят. Да вот хоть в Ставрополь поедет, в сельхозинститут, там люди нужны. А который строгий учитель, так он большой психолог. Мол я знаю, говорит, кому чего вдолбить надо, тех и учу. Потом сами спасибо скажут.
Антонов. Твоими бы устами… ну да ладно. Сам разбирайся, были бы бумаги в порядке. А к тебе, Семён Сидорович, совсем конкретная просьба. Под лестницей на второй этаж мусора просто гора, месяц лежит уже. Там что-то стухло что ли, народ ругается. Пора уж разобрать.
Абрамов. Да я бы рад, да там наш завхоз цепочку потерял, спьяну. Старинную, очень красивую. И никак не может собраться с духом, раскопать её. Да я ему позвоню, прямо сейчас. Мне тоже эта свалка надоела. У него две племянницы гостят, дармоедки, каникулы видишь ли у них. Вот пусть всё и переберут, и на мусорку оттащат. Им вдвоём работы-то на час-полтора. Ну на два.
Антонов. Архиверное решение, так я на тебя надеюсь. Ну вот вроде всё, с Богом!
Посетители уходят, Антонов сидит нахмурившись, что-то бормочет про себя. Стук в дверь, входят Лукин, Аммосов и Иванов. Встают у двери с видом значительным и строгим.
Антонов. Ну слава богу, я уж боялся, что про вас забыли. Ну вы новости знаете? Пришедшие согласно кивают. Ну тогда начнём. Фёдор Алексеич, на тебя жалоб больше всего. Совсем больных не кормишь, родственники из дома даже хлеб тащат. Да-да, слыхал, его вам ужасно чёрствый привозят, но как-то разобраться можно… наверное. Или я не прав?
Лукин. Да прав конечно, Иван Сергеевич, так сказать, в принципе. А на деле порой ничего сделать нельзя. Врачей кормить надо, медсестёр надо? Надо. А то они и работать не смогут. Больной ладно, не поест полдня не страшно, а у голодного врача руки дрожат, так он не туда укол вколет. И возить каталки с больными тяжело, особливо бабам.
Антонов. Так может руки у них от выпивки дрожат, а не от истощения? А каталки пусть мужики катают. Заодно и в себя придут. И дрожать перестанут, руками и ногами.
Лукин. Ни-ни, они пьют в меру, сообразно профессии. А ежели хирург будет каталки возить, так он потом и аппендикс не вырежет толком. От усталости напортачит где-то, и хана.
Антонов. Ну ладно, уговорил. А кормёжку всё же наладить надо, хоть по минимуму.
Лукин. Сделаем, Иван Сергеич, прямо сейчас распоряжусь. Так я пойду действовать?
Антонов кивает, и Лукин уходит. Остальные, задумавшись, молчат.
Антонов. Ну ладно, с медициной разобрались. Теперь дела судебные, Пётр Игнатьевич. Так-то в общем всё у тебя прилично, но вот эта история… со слесарем. Неубедительно как-то всё, и улик почти нет. Не рано вы его сажать собрались? И народ ворчит, покрывают, мол, истинных воров.
Аммосов. Так суда ж ещё не было, никого не посадили и не оправдали. Можно ещё потянуть, пока проверяльщики не уедут. Дело путаное, будем проверять всё и всех. А там посмотрим.
Антонов. Ну ладно, уговорил. А ты Фрол Кузьмич не улыбайся, у тебя тоже огрехи есть. Простые открытки продаёшь по двойной цене, якобы они особые какие-то. И конверты тоже.
Иванов. Почему по двойной, просто с наценкой. Двадцать процентов всего сверху. И мы их слегка разукрасили, что же зря старались? Всякий труд должен быть оплачен.
Антонов. Этот ваш труд был незаконным, на такие вещи разрешение нужно. Слава богу, в другие города ваши картинки не попали. И хватит их штамповать, побаловались и довольно. Понятно? Ну хорошо… всё вроде обсудили. Кстати, Фрол Кузьмич, ты же рядом работаешь с этими девками, Никитиной и Простоквашиной, пусть ко мне бегут срочно. Их лавки на самом виду, в центре, а вид как у помойки. И бумаги небось в беспорядке. Ну с Богом!
Антонов остаётся один, роется в столе, рвёт в клочья какие-то бумаги, другие откладывает в сторону. Через пару минут в кабинет входят Никитина и Простоквашина.
Никитина. Добрый день Иван Сергеевич, что стряслось? Иванов влетел как бешеный, что-то говорит, а ничего не понятно. Война что ли началась?
Антонов. Да какая война, ревизор едет, а у нас всё в раздрае. Вот ты, Вера Ивановна, у себя в аптеке торгуешь самопальными лекарствами. А ежели кто проверит?
Никитина. Да я же только своим, проверенным. И качество у меня лучше, чем у бабок на рынке.
Антонов. То бабки, а то аптека, официальное учреждение. Всё должно быть сертифи…цировано. Коли уж очень надо, пусть домой к тебе приходят, пока проверка идёт.
Никитина. Да хорошо, мне нетрудно. Там пара пакетов осталось, ща прям домой и отнесу.
Антонов. Отнеси обязательно. Да, и стена твоей лавочки облупилась донельзя, стыд и срам. Хоть бы покраску какую организовала… стремянку поставила, бочку с краской. Краски нету? Ну так позвони Рашитычу, у него избытков полно, давно просроченных. За так отдаст.
Никитина. Позвоню, только вы бумажку оформите. Дом-то исторический, на каждый чих разрешение надобно. Хотя бы от имени местной власти.
Антонов. (подумав немного). Зачем же от местной, у меня пустой бланк есть, нашего Областного управления по культуре. Эх, берёг его для церкви, ну да ладно. Там на задах немного подлатать надо стенку, авось никто не заметит. А у тебя, Анюта, вообще не фасад, а помойка. Вывеска на одном гвозде висит, упадёт покупателю на голову, что тогда?
Простоквашина. Да она лёгкая, ничего, обойдётся. Там высоко, и дрель нужна с перфорацией, у меня такой нет. Не руками же стену долбить, она старой постройки, жутко крепкая. А я девушка слабая и неопытная, у меня совсем другой профиль. В смысле работы.
Антонов. Ага, слабая! Как тому парню по уху дала, оно на неделю распухло. То же мне, слабая.
Простоквашина. А чего он меня за сиськи хватал, у него жена есть. Молодая и привлекательная.
Антонов. Может она и привлекательная, да плоскогрудая, а ему разнообразия захотелось. И вообще не сиськи надо говорить, а грудь, тоже мне, образованная женщина. Институтка…
Простоквашина. Это у кого как… соседки ваще вымя говорят. Вон Анька своё вымя потащила на службу. И университет наш так себе, хрен собачачий. Не Казань и не Саратов.
Антонов. Ну, началось. Никакой культуры у наших баб нету. А вывеску тебе Дедов прикрепит, он всю жизнь чего-то чинит. Пойду распоряжусь, он как раз тут. Выходит в соседнюю комнату.
Простоквашина. Кстати Вера, надо на собачников пожаловаться. По бульвару их твари носятся сломя голову, даже без поводков. Пусть на пустырь водят, а в центре надо правила соблюдать.
Никитина. Это точно, на меня тут намедни шавка налетела, прямо в дверях. Чуть в аптеку не влетела. Такая злая, сволочь, знаешь той бабки, что в угловом доме живёт.
Простоквашина. А, ну да, она вся в хозяйку. Тоже стерва та ещё. Ща Антонову пожалуемся.
Антонов (возвращается в кабинет). Ну всё, он уж побёг работать. Ну что, договорились?
Никитина. Есть ещё одно дело, Иван Сергеевич. На бульваре собак прогуливают почём зря, без намордников и поводков. Так и норовят укусить хоть кого. А это ж центр города, скандал будет.
Антонов. Ну какой скандал… хотя приезжих дразнить опасно. И что же делать?
Простоквашина. А вы ментов наших привлеките. Чем штаны протирать в отделении, пусть хоть делом займутся. Всего-то и надо пару раз по бульвару пройтись и ругнуть кого следует. Всех дел на полчаса, а пользы на неделю. А то и больше. И дерьма на газоне поубавится.
Антонов. Ну хорошо, уговорили. Я тоже мелких мосек не люблю, они шибко злобные. Собака должна быть большая и лохматая, а нет так кошку заведи. И гулять с ней не надо. Сейчас распоряжусь. А вы идите, работайте, время дорого. Звонит куда-то, дамы уходят, молчание.
Картина вторая.
Лидия Андреевна. Стоит во дворе мэрии, звонит Антонову по мобильнику. Иван Сергеич, этот тип приехал. Да-да, на простом поезде, в купе. Степанов его вычислил, больно говорит вид настороженный, и прямо волком смотрит. С ним вместе ещё восемь человек ехали, но они дальше отправились. А этот у нас вышел. Да, пошёл в вокзальную гостиницу, заказал номер на три дня. Не, обычный номер. Трудно сказать… лет сорок, наверное. Очень неопределённая внешность. Шатен вроде бы. А вы где сейчас? Ааа, ну хорошо, а я буду на месте. Уходит в мэрию.
Антонов входит в здание вокзала, проходит в неприметную комнату на первом этаже. Там его ждут Степанов, Полулётов и Курицын.
Антонов. Ну что, вы его видели? Все трое? Ну говорите, что и как, кто первый узнал?
Курицын. Я вроде как. С этим поездом племянник приезжал, а я в суете забыл, в каком он вагоне, в седьмом или восьмом. Они оба купейные, ну зашёл сперва в восьмой, он ближе стоял. И вижу толпа мужиков, явно хорошо знакомых, одного провожает на выход. И говорят ему пока, мол, Михал Петрович, счастливо тебе поработать. А он отвечает, счастливо мол, до встречи в Ростове через неделю. Чего-то он ещё им сказал, но я ж не мог задерживаться. А племянник как назло в другом вагоне ехал. Ну я ещё из соседнего тамбура на него посмотрел. Он вышел, огляделся, спросил что-то у дежурного, и пошёл внутрь вокзала. Мы с племянником вышли, я к дежурному, мол о чём его тот тип спрашивал. Как в гостиницу пройти. Пошли в гостиницу, племянник прошёл на ресепшен, а тот как раз оформлялся. Паспорт показал, Михаил Петрович Санников, из Москвы. Спросил, как на Дворянскую попасть, у него там якобы друг живёт. Ну и пошёл в номер.
Антонов. Всё ясно. А сам ты в гостиницу не зашёл… и правильно сделал, он же тебя видел в вагоне. И глаза говорят очень острые. А вещей у него много?
Курицын. Сумочка через плечо, и всё. Странно как-то, так налегке к друзьям не ездят. Я отвёл племянника домой и вернулся, а в это время Михалыч тут работал. Я ему сразу всё сказал.
Степанов. Да, ещё на платформе. Я как раз с дежурным обсуждал, не пропустить ли товарняк впереди скорого. Ну и велел пропустить, а сам пошёл в вагон, посмотреть на коллег этого Санникова. Но они в купе закрылись и не выходили. Странно, на дворе лето, поезд 15 минут стоит и ещё слегка опоздал, а они в душном вагоне сидят. Ну потом пошёл в гостиницу, вроде для проверки, расспросил про этого гостя. Дежурная к нему зашла, предложила обед в ресторане, он отказался. Сейчас мол сыт, а вечером видно будет. Сидел за столом, что-то писал, вокруг бумаги разложены. Ну сам я к нему заходить не решился, позвонил вот Рашитычу, он в доме напротив ремонт делает. Авось думаю, через окно что-нибудь разглядит, там ведь рядом.
Полулётов. Да, недалеко. Комната темновата, но в общем всё видно. Сперва он что-то писал или читал… в общем сидел за столом минут двадцать. Потом разделся и прилёг, видно устал с дороги. Думаю, час-полтора проспит. Вернулся сюда, Михалыч велел дежурной за ним следить, и как этот тип отправится в город, звякнуть. Вот пока и всё.
Антонов. Да, всё сходится, одно к одному. И особо не прячется… да и зачем, никто его тут не знает. Ну я побёг к себе, а вы бдите. Да, когда он выйдёт, ты Рашитыч последи за ним. Он тебя не видел, человек ты осторожный, так что надеюсь, всё будет хорошо. Торопливо уходит.
Полулётов. Ну началось. Я пожалуй пойду к ремонтникам, оттуда всё видно. И комнату, и выход в город. Михалыч, а тебе нагоняя не будет за опоздание поезда? Всё же скорый, из Москвы.
Степанов. Да что ты, фигня, за три минуты-то. У нас выходной светофор барахлит, так в случае чего скажем, что сигнал не был виден минуту-две. А при неясном сигнале ехать нельзя. Вот так.
Курицын. Ну дай-то Бог. Вот не знаю, ждать ли тут или на службу идти. А чего ждать, пока он спит, можно и нам отдохнуть. Идёт к выходу и сталкивается в дверях с Белосуевой.
Белосуева. Привет господа, говорят этот хмырь приехал? И что теперь будет?
Курицын. Да чего будет… проверит нас и уедет восвоясьи. Нас много, а он один, да и город большой. Поди разберись, кто прав, кто виноват. Я вот думаю – проводить контрольную или нет. Она сложная, полкласса может двоек огрести, неудобно выйдет. Мол что у вас за дураки учатся. А не проводить тоже опасно, отклонение от плана. Нехорошо-с… а как быть?
Белосуева. А ты проведи, но результаты не проверяй. Мол сегодня некогда, проверим завтра. И так, мол, дел много, а контрольная, блин, подождёт. Ну приври, что кто-то тетрадь пивом залил… пардон, соком. Или там вареньем измазал, со страху, и пришлось разбираться часа два.
Курицын. Отличная мысль! Правда ведь, они такие неряхи, всё что хошь может быть. Ну ладно, пойду ударно трудиться, чего и вам желаю. Раскланивается и уходит.
Степанов. Кстати Лена, а в сентябре можно в Анталью слетать? Или в октябре, когда не так жарко. Давно я в море не окунался как следует. Всё дела да дела.
Белосуева. Ну здрасьте, а кто недавно на Азовское море ездил, под Ейск? Там и пляж песчаный, и развлечений много. И море чистейшее, нигде такого в мире нет. И жратва дешёвая.
Степанов. Да ладно, море как море. И вода была прохладная, при такой-то жаре. Лучше наоборот, когда погода уже свежеет, а море ещё тёплое. Да и жратва там не шибко дороже нашей.
Белосуева. Михалыч, а не рано ты про отдых рассуждать начал? Вот снимут тебя с должности, тут уж будет не до моря. Иди лучше проверяй отчётность, пока не поздно.
Степанов. А чего её проверять, она меняется кажный день. Кто захочет, всегда огрехи найдёт, а ежели не придираться, то и так всё в порядке. Он чай не генерал Гвоздёвский, тот любую гайку в любом паровозе знал, а эти… Опять же снимут, а не убьют, ну уеду в другую область, путейцы везде нужны. А перед тем отдохнуть сам бог велел. А коль скоро всё пройдёт хорошо, отдых тем паче не помешает. Чему быть, того не отменить.
Белосуева. Логично мыслишь, путеец. А ты что, Гвоздёвского знал, он же помер давно?
Степанов. Нее, отец мой под его началом работал. Где-то в Сибири, уж не помню точно где. Умнейший был генерал, его Сталин лично ругал как-то, а он вывернулся, ещё и спасибо получил. Кабы нам такие мозги иметь, никакая проверка не страшна.
Белосуева. А с чего вы все взяли, что нас карать будут? Городок в области один из лучших, может он награды раздавать приехал. Ну посмотрит то да сё, убедится, что всё путём, и начнёт ордена вешать. Шучу, ну всем благодарность объявит и упрёт домой. Может же и так быть?
Степанов. Да вряд ли. По его роже видно, что награждать он не умеет. Не его это профиль. Звонит телефон, Степанов слушает, говорит ага и даёт отбой. Ну вот, Рашитыч звонил, наш проверяльщик собрал бумаги, умыл рожу и в центр пошёл. Наверное, мэра проверять по первости.
Белосуева. Да, скорее всего. А я бы наоборот сделала, сперва к Аньке с Веркой зашла, а потом вернулась бы на станцию, тебя проверить. А там как пойдёт. Ну ладно, иди в кабинет, а я побегу к себе. А то и правда случится что, потом хлопот не оберёшься.
Выходит из комнаты, Степанов со вздохом достаёт блокнот, и читая его идёт в свой кабинет.
Действие третье.
Антонов. (В телефонную трубку). Ага, понял, гуляет, значит, по городу? Так, так. А на углу Ленина и Дворянской был? Ну слава Богу. Ага, в универмаге был, в других магазинах, так. Ладно. В больницу не заходил, в гимназию тоже, отлично. Понятно… то бишь он скоро к нам заявится? Ладно, ждём. Тут Вознесенский и Федотов, а другие пусть ждут сигнала. В полной готовности. Да, со всеми потрохами. Он тебя не видел? Ну так иди сюда, всё равно по твоей части вопросы будут. И много. Да ладно, уже всё ясно. Тут смотреть нечего, вот-вот нагрянет. Ну давай, жду.
В задумчивости откидывается на спинку кресла. Через пару минут входит Полулётов.
Ну привет ещё раз. Как там наш подопечный, скоро появится?
Полулётов. Да он уже тут, рядом. Ходит вокруг мэрии. Как будто думает, входить али нет.
Антонов. Ну, значит скоро войдёт. Стук в дверь. Вот наверно и он. Прошу! Входит Санников.
Санников. Здравствуйте господа, я Санников Михаил Петрович, сотрудник министерства финансов. Вот мой мандат и предписание. Мне поручено проверить общее состояние дел в городе, и насколько возможно, соблюдение финансовой дисциплины. Хотя бы основными субъектами хозяйства в городе, как государственными, так и частными.
Антонов. Прошу. Я мэр оного городка, Антонов Иван Сергеевич. Кстати… вы же наверное приехали с московским поездом, часа четыре назад? По-другому к нам в такое время и не попасть. Так что у вас, наверное, уже сложилось какое-то мнение о нашем городе, и о его обитателях? И если есть какие-то вопросы или претензии, я всецело к вашим услугам.
Санников. (озадаченно). Да вы правы… очень проницательное суждение. И к сожалению, уже есть и замечания, и претензии, по строительной части, в частности. Вот на перекрёстке Ленина и Дворянской большая яма на проезжей части, недавно забетонированная. А что, нельзя было ремонт раньше начать, когда яма была поменьше? А теперь полдороги закрыто.
Антонов. Да, история неприятная, но тому есть оправдание. Кстати, здесь находится Полулётов Степан Рашитович, директор нашей строительной фирмы. Она имеет подряд до конца года на ремонт и строительство дорог, проездов и тротуаров в городе. Так что он вам всё про яму расскажет… и про всё иное, что потребуется. По строительной части.
Полулётов. (подойдя к Санникову). Здравствуйте, Михаил Петрович! С этой ямой вышло очень запутанное дело. Лет двадцать назад там начали вести канализационную трубу, но проложили метров двадцать, не более. Трассу изменили по ходу дела, а уложенные трубы оказались бракованными, и их просто закопали в траншее. Часть раскрошили при засыпке, а один кусок остался. На планы этот кусок не попал, руководство тогдашнее давно сменилось, и все про ту трубу забыли. А вот дней десять назад она провалилась напрочь. Пока проверили, сообразили что к чему, ещё два дня прошло. Составили акт, вот он, ну и начали ремонт.
Санников. (просмотрев акт). Да, можно сказать, несчастный случай. Но вы всё же поаккуратней со старой застройкой, там могут быть вещи и похуже.
Полулётов. Да-да, мы уже составили план проверки подозрительных мест, вот он. Завтра начнём.
Санников. Ну хорошо. Теперь второй вопрос, более серьёзный. На Вербной аллее есть школа, очень обшарпанная, а на её торцевой стене огромная трещина. Сверху донизу. Её бетоном залепили, но боюсь, не очень надёжно. И вокруг мелких трещин полно.
Полулётов. Как же, знаем, это вторая городская школа. Она на гарантийном обслуживании у фирмы Ростовские строительные материалы, сокращённо Росстроймат. Её владелец, Апполон Карлович Сидоренко, зарегистрирован в соседнем райцентре. В своём офисе он не появлялся месяца два или три, денег на счету фирмы почти нет, и они ничего сделать не могут. Но ни один договор не расторгнут, и формально за школу отвечают они. Говорят, что этот Сидоренко сейчас в Луганской области, что-то восстанавливает после обстрелов. Но точно никто не знает.
Санников. Так надо на него в суд подавать! Тут вы допустили ошибку, придётся в отчёте это отметить. Ну ладно, это не смертельно. А трещину всё же заделали? Сами?
Полулётов. Да, чтобы не дуло в классы. А тот коридор, где стена треснула, закрыт наглухо. От греха подальше. Там второй выход есть, он даже удобней.
Санников. Понятно… ну что ж, всё ясно. Отчётность я потом просмотрю, всю сразу по всему городу. Так проще и быстрее. А кстати, не мог я вас видеть возле вокзала, где-то в полдень?
Полулётов. Очень может быть. Там напротив мы дом ремонтируем, и я утром пару раз туда мотался. А потом зашёл в вокзальный буфет, горло промочить и слегка поесть. Он ведь рядом.
Санников. Ага, понятно, то-то я вас вроде запомнил. Теперь следующая проблема. Насчёт вашей полиции. Вот возле центрального универмага, около одиннадцати утра, случилась драка. Какие-то молодые люди херачили… извиняюсь за выражение, двух… азиатов. Минут десять дрались, можно сказать в центре города, и не одного постового не возникло. Потом два мужика с вилами их разогнали, при том орали матерно на всю округу. Хорошо хоть никого не убили. Чёрти что!
Федотов. Позвольте мне ответить, Михаил Петрович. Федотов Александр Ильич, начальник городской полиции. Тут у нас неделю назад на центральном бульваре случился пренеприятный случай. Одна бабка прогуливала свою моську, и та укусила парня, лет пятнадцати, без всякого повода. И как выяснилось, собачонка была без прививок, на вид очень злобная, и пошёл слух, что она бешеная. И хозяйка её, между нами, не совсем нормальная старуха. Ну народ взбунтовался, потребовал принять меры. Пришлось три дня нести дежурство на бульваре, смотреть, дабы собак прогуливали на поводках, а крупных в намордниках. Ну а собачники народ нервный, кто-то начал орать, что мол собак не дают выгуливать. Хотя мы действовали сугубо по правилам. Ну вот, пока то да сё, только вчера порядок и навели. И то поздно вечером. Ну а сегодня, после десяти, когда все поняли, что порядок на бульваре восстановлен, я решил предоставить своим подчинённым трёхчасовой отгул. Они его заработали честно. Кто ж мог подумать, что эти сволочи драку вдруг устроят, и именно в это время! Самое тихое место в городе, и надо же…
Санников. Понятно, ясно. А как-нибудь вы эту историю с собачниками задокументировали?
Федотов. А как же, нам же пришлось кое-кого из них задержать, были споры и крики. Протоколов штук пять составили, вот они. И акты о задержании тут же. А мужики с вилами – это приезжие из Архангельской области, город Няндома, двоюродные братья одного нашего фермера. Они по профессии охотники, зимой соболей и куниц ловят, а летом свободны. Ну вот и приехали помочь родственникам на сенокосе, и заодно кости погреть. Очень работящие мужики, честные, сильные, отзывчивые. В общем, настоящие северяне. И зря они никого вилами колоть не будут, это уж точно. Мы их не первый год знаем, люди проверенные и надёжные.
Санников. Ну хорошо… а всё же по поводу оной драки придётся замечание вам вклеить. Не сочтите за личную обиду, служба есть служба, се ля ви, как говорится.
Федотов. Да нет, что вы, надо значит надо. Есть ли ещё какие претензии или замечания?
Санников. К вам лично пожалуй нет, а вот насчёт универмага есть. Но я там заметил ресторанчик, вроде неплохой по виду, вот там и поговорим с торговым начальством. Если вы господа не против. Присутствующие согласно кивают. А теперь вопрос о ломбарде, есть тут кто из его владельцев, или директор? Из задних рядов на сцену выходит Вознесенский.
Вознесенский. Моё почтение, Вознесенский, владелец местного ломбарда и его бессменный директор. Вот мои бумаги, они проверены не раз. Надеюсь, там всё в порядке. Но у вас, я вижу, есть конкретные претензии к нашему скромному заведению?
Санников. Да, к сожалению. На вас поступила жалоба от некоего Крыленко, вернее от его родственников. Он сдал вам в ломбард крест, старинный и очень дорогой, а квитанцию взять забыл. Сейчас он на лечении где-то не здесь, и не транспортабелен. И его родственница мне жаловалась, что вы ей квитанцию не отдаёте, мол он должен её получить лично.
Вознесенский. А, Анфиса её зовут, вы в её обществе не задохнулись ненароком?
Санников. Да уж, перегаром от неё несло изрядно. Но это не повод её игнорировать, правда?
Вознесенский. Естественно, формально она права. Но вот представьте, отдали мы ей квитанцию, а дамочке выпить захотелось. Ну она и обменяла сию бумажку соседу, на десять бутылок… а то и на пять. А потом законный хозяин появился, или другие родственники, а ведь виноваты будем мы, и только мы. Анфиса пенсионерка, инвалид, живёт у родственников, с неё и взять нечего.
Санников. Даа дела… пожалуй вы правы. А как она на пенсию вышла, молодая ещё вроде девка?
Вознесенский. Да она на шахте работала, диспетчером, в Гуково. Вагонетки распределяла по штрекам, включала-выключала вентиляцию, за электричеством следила. Раз там электровоз сошёл с рельс, она спустилась в забой и давай орать. Мол, нас тут много, ща толкнём его куда надо, он и встанет на рельсы. Ну толкнули, он встал куда надо, только столб сшиб. На котором кровля держалась. Ну натурально, тут с потолка куски угля посыпались. Шахтёры-то были в касках, и отделались легко, а она получила серьёзную травму. Болела долго, ушла на пенсию по состоянию здоровья, получила приличную страховку. Оформила инвалидность, и с тех пор пьёт. Часто и регулярно. И никто с ней ничего поделать не может.
Санников. Мда, печальная история. Но вы всё же вручите квитанцию законному владельцу, не так уж трудно даже и до Ростова доехать. Сие ваш долг. А в остальном всё в порядке.
Антонов. Так мы отправимся в ресторан, Михаил Петрович, закажем обед, всё приготовим. А вы можете здесь расположиться, для проверки бумаг. Вот удобная комната, здесь светло и прохладно. И никто не помешает. Телефон есть, междугородный.
Санников. Спасибо, тут и правда очень удобно. А минут через сорок я к вам присоединюсь. Ещё бы станцию осмотреть и в гимназию зайти… но это можно и после обеда. Уходит в отведённую ему комнату, все остальные идут к выходу.
Антонов. Про трубу ты здорово придумал, Рашитыч, и хрен проверишь. И акт успел написать, молодец. А ты Ильич просто чародей, такое про собак сочинить! Хвалю от всего сердца.
Полулётов. А что же делать, голь на выдумки хитра. Рад стараться.
Федотов. Это точно, в нашем деле без хитрости нельзя. Ну что ж господа, пошли готовить приём дорогому гостю. Дело серьёзное, всё продумать надо до мелочей.
Антонов. Да я уж распорядился кое о чём, но надо всё проверить и уточнить. Вперёд и с песней.
Все торопливо выходят из здания.
Действие четвёртое.
Санников. (Входит в здание универмага, тут же стоит Абрамов, обращается к нему). Добрый день, вы кажется владелец сего торгового заведения? И сами им управляете?
Абрамов. Точно так, к вашим услугам. Извините за беспорядок под лестницей, там только что убрали кучу негодного товара. Лето очень жаркое, холодильники не справляются.
Санников. Ну знаете… убрали, так надобно и помыть и пол, и стены. Тщательно. И проветрить как-то, а то такая вонь. За подобные вещи можно и штраф огрести. И немалый.
Абрамов. Что ж делать, надо значит надо. А приберёмся часа через полтора, всё будет сверкать и благоухать. Вот племянницы мои вернутся с обеда и начнут. Уборщица наша в отпуске, увы.
Санников. Ну хорошо, там посмотрим. Бумаги ваши я проверил, всё в порядке. И у других тоже. Пора, наверное, и перекусить, три часа уже. Соловья баснями не кормят, как говорится.
Антонов. Да-да, прошу всех к столу. Все проходят в ресторан, где накрыт роскошный стол.
Санников. О господи, как на приёме в Кремле! Даже как-то стыдно за такой стол садиться.
Абрамов. Ничего страшного, будьте как дома. У нас как раз юбилей случился, так что всё вполне законно. Нашему заведению сорок лет исполнилось, буквально позавчера.
Санников. Надо же… ваш универмаг, стало быть, ещё при Союзе построили? А смотрится как новенький. Наверное, ремонтировали его не так давно?
Абрамов. Да, лет пять назад. Долго возились но вроде всё вышло хорошо. Давайте жрать, однако, а то просто живот свело. К нам ещё подойдут местные предприниматели со своей отчётностью. Санников и Антонов утвердительно кивают, все едят и пьют, произносят тосты и здравицы. Через некоторое время в Ресторацию входят Белосуева, Никитина и Простоквашина.
Белосуева. Добрый день господа, здравствуйте Михал Петрович. Разрешите представится, Белосуева Елена Григорьевна, здешняя главная туристка. Вот моя отчётность, прошу.
Санников. (с интересом рассматривая женщин). Здравствуйте, душевно рад вас видеть! Прошу к столу, не стесняйтесь, юбилей есть юбилей. Закусим, отметим, и о делах поговорим. Так вы значит хозяйка местного турбюро… понятно. И куда в основном люди ездят?
Белосуева. Да кто куда. Летом на море, в Сочи, в Крым, в Турцию. Ну и на наш азовский берег, тут пляжи песчаные и вода тёплая. А зимой больше по Золотому кольцу, в Москву и в Питер. Ну и Кавминводы, туда весь год ездят, часто всей семьёй. Ну и по мелочи кто куда, уже до Сибири добрались, до Байкала. Есть водные туристы упёртые, парочка даже в Карелии побывала.
Санников. Надо же, какие молодцы. Не ожидал, честно сказать, такой прыти от ростовчан. Ну и по Кавказу наверное лазают и плавают, благо тут близко?
Белосуева. Да, конечно. У нас деваха есть… так она в одиночку плавает… на надувной байдарке. И на Кавказе, и на Урале, и в Карелии тоже… два раза была. Ей уж… под пятьдесят и ничего, жива-здорова. По два-три месяца в походах пропадает, кажный год.
Санников. С ума сойти, надо же. А родные как, не против? И на работе тоже…
Белосуева. Да дети у неё уже взрослые, живут отдельно. С мужем разошлась, на работе берёт, когда надо, месяц-другой за свой счёт. Она в соседнем городе работает, даже не знаю кем. Там и живёт у родственников, дабы по электричкам не мотаться. А тут в квартире всем дочь заправляет.
Санников. Да, дела. Есть женщины в русских селеньях. Ну с вами пожалуй всё, только вы уж следующий журнал регистрации заведите посолиднее. А то какая-то тетрадь засаленная.
Белосуева согласно кивает, все местные смотрят на неё очень пристально и отворачиваются.
Санников. Так, теперь в центре, почти рядом, я заметил аптеку и книжный магазин. Там какой-то ремонт, и не пройдёшь толком. Хотя в сезон отпусков только и ремонтироваться. Ну это так, мелкое замечание. А к учебному году вы уже подготовились? Смотрит на Анну Антоновну.
Простоквашина. Да, всё готово. Вот Пантелеймон Павлович не даст соврать, он уже затоварился, с запасом. И на обе школы хватит. Тут мы прибарахлились в соседнем районе, вывезли старую библиотеку. Местным она не нужна, ну а мы перебрали и продаём по дешёвке. И все довольны.
Санников. Замечательно… а оформили всё как надо? Ага, вижу, отлично. Вы прямо образцовый предприниматель, Анна Антоновна, рад был с вами познакомиться. На обратном пути, если не возражаете, загляну к вам посмотреть книжки. Если время останется после всех проверок. У меня брат библиофил, а в столице, знаете ли, цены дикие. Простоквашина согласно кивает. Теперь аптека… документы в порядке, но вот фасад у вас не ахти. Весь облупленный, и прямо в центре, на главной улице. На виду, как говорится. Придется замечание сделать.
Никитина. Да его уже чинят, вы наверно видели, человек там на стремянке сидит. Часа за три всё почистит, а там и покраска начнётся. Он опытный ремонтник, за день всё сделает.
Санников. Ну да, как же, видел, деловой такой мужик, расторопный. Ладно, уговорили. Кстати, Анна Антоновна, я бы на вашем месте вывеску на магазине сменил… пусть и не сразу. Какая-то она невыразительная, блёклая. Серая. Не гармонирует с вашими высокими целями.
Простоквашина. Сменим конечно, о чём речь. Я сама тут подумала намедни, что пора её менять. Наш художник уже работает, через месяц будет готово. Он три района снабжает, мастер.
Санников. А, ну и отлично. Теперь мне бы судью повидать. А вы уже здесь, Пётр Игнатьевич, если не ошибаюсь? Ну и чудненько. Честно говоря, мне кажется что ваши помещения смотреть нам незачем. По опыту знаю, там всё всегда путём. А вот есть у вас одно дело, довольно давнее. И очень сложное, признаюсь откровенно. И те правы, и эти правы, а где правда, хрен разберёшь. Я не специалист конечно, но боюсь вам оное дело придётся распутывать долго. И трудно.
Аммосов. Вы совершенно правы, очень запутанное дело. Я, честно говоря, не очень верю что этот слесарь так вот всё и спёр, в одиночку и без посторонней помощи. Он же не профессор Мориарти. Так что будем разбираться. Есть вроде бы новые данные, так что время терпит.
Санников. Ладно, уговорили. Только вы ради Бога аккуратно работайте, не ошибитесь. По оному делу в Минюст жалобу послали, так что вы, считайте, под колпаком. Будьте бдительны!
Аммосов. Постараемся, и не сомневайтесь. Кому же охота задаром в петлю лезть.
Антонов. Не хотите ли осмотреть городскую больницу, Михаил Петрович? Она тут недалеко.
Санников. Ох нет, я в тех делах совсем не копенгаген, как Василь Иваныч говорил в известном анекдоте. Ведь гимназия тоже рядом, вот пусть главврач туда и придёт, с нужными бумагами. А мы пока учебные помещения осмотрим. Если, конечно, все насытились и отдохнули.
Антонов. Да-да, безусловно, пора и к делам вернуться. Мы с вами, с Лукиным Фёдором Алексеевичем, главврачом больницы, и с Курициным Пантелеймоном Павловичем, директором гимназии, вот они налицо, отправимся вперёд, а товарищи нас догонят. Только утрясут все проблемы с начальником Ресторации, ежели они возникнут, и вперёд. Вслед за нами.
Означенные граждане торопливо собирают свои бумаги и уходят. Остальные, собрав остатки еды и питья, обступают Белосуеву с нескрываемым любопытством.
Аммосов. Ну рассказывай, где это твоя туристка живёт, как её зовут? Небось всё выдумала?
Белосуева. Ничего подобного, есть такая тётка! Где-то под Костромой живёт, сколь я помню. Ну а дальше вы всё знаете. Водная туристка, плавает в одиночку и т.д. Я про неё в интернете прочла пару раз, удивилась. Ну и запомнила невольно. А тут вижу этот Санников всё время под нас подкапывается, хоть по мелочам. И решила это… поддержать реноме родного города.
Никитина. Да, лихо ты. А кабы ему захотелось увидеть такое… чудо света?
Белосуева. Так она же в походе, ща самое время. И живёт нынче не тут, в другом городе, а с дочерью мы не знакомы. Ни-ни, всё было учтено, тут не подкопаешься.
Никитина. Ну не знаю, мне как-то до сих пор тревожно. Непонятно отчего.
Белосуева. Ты, Вера, больно мнительная. Вот выпей немного и успокойся. Отличный коньяк, я со стола прихватила. Чего думаю, ему пропадать в этой Ресторации.
Никитина допивает коньяк, прячет в рюкзачок пустую бутылку. Остальные переговариваются о чём-то между собой пару минут, и неторопливо покидают здание.
Действие пятое.
Курицын. Ну вот, Михаил Петрович, сие наша гимназия. Неказиста как бы на вид, но постройка добротная, древняя. Дореволюционная ещё. Зимой тепло, летом прохладно, и классы светлые.
Санников. Да уж, солидное здание. А чего здесь до революции помещалось?
Курицын. Тут было реальное училище, единственное в уезде. Потом школы всех видов, после войны девчонки учились, потом все вместе. А в середине 80-ых возникла наша гимназия.
Санников. Так-так, понятно. Да, помещения неплохие, всё в полном порядке. В программу укладываетесь? Ну хорошо. Родители вас не донимают всякими жалобами?
Курицын. Да не очень. Ворчат порой, что учителя очень требовательны, так с совремённой молодёжью иначе нельзя. Мы же обязаны обеспечить их хотя бы минимумом знаний.
Санников. Да-да, безусловно. А, это учительская? Разрешите мне ваши журналы полистать. Ну вроде бы всё нормально. И отчёты тоже. А летом гимназия пустует?
Курицын. Да, к сожалению. Пытались летний лагерь сделать, да желающих почти нет. Наши в основном на море, с бабушками-дедушками, благо тут всё рядом. А обычные школы свой лагерь имеют, на берегу реки. Давно уже, лет двадцать. Тут недалеко, и место очень хорошее, даже небольшой лес есть. Ну а мы летом ремонтируемся, прибираемся, готовимся к учебному году.
Санников. Ну что же, нет худа без добра. А скажите, старшеклассники вас не беспокоят?
Курицын. Ну как же, с ними хлопот полон рот… а что вы конкретно имеете в виду?
Санников. Ну в смысле поведения. Они же часто сексуально озабоченные, к девицам пристают да и вообще… к кому попало. Потом скандалы могут быть, жалобы, всяческие разбирательства.
Курицын. Нет-нет, у нас всё спокойно. Мы стараемся их после занятий сразу домой отправить, или занять чем-нибудь. У нас два кружка, музыкальная группа, там заодно и песни поют. Всякие походы организуем, экскурсии. И всегда привлекаем родственников. Учителя и так загружены по уши, так что пусть сами своих балбесов контролируют. И балбесок тоже.
Санников. Ну и правильно. А то нонешние девицы порой похуже любого шалопая будут. А вот все эти внеклассные мероприятия за счёт чего проходят… или за счёт кого?
Курицын. Исключительно за счёт родителей. Мы с них всегда расписки берём, что мол они всё делают добровольно, и претензий никаких не имеют. Ни по деньгам, ни по работе.
Санников. Ну хорошо. Пора пожалуй и больницей заняться. Там проблем побольше.
Лукин. Да-да, слушаю вас. Чем мы провинились перед высшей властью?
Санников. Ну, зачем уж так торжественно и мрачно. У вас двое врачей давно не повышали квалификацию, а пора бы. Осенью пошлите их на курсы, пока не поздно. И один фельдшер у вас совсем без образования, нехорошо. Надо как-то его подковать.
Лукин. Так у него огромный опыт, он любого специалиста за пояс заткнёт. Но раз надо, тоже пошлём его учиться. В октябре в Краснодаре как раз проходят подходящие курсы.
Санников. Хорошо, только не забудьте. И рацион у вас какой-то скудный. Надеюсь, персонал кормится более обильно? Хотя бы на подсобных харчах.
Лукин. Конечно, хотя при нашем бюджете сие трудновато. Но мы стараемся. И от больных пока что жалоб нет. Многие казённую еду не любят, им всё приносят из дома. Ну и другим больше достаётся. Так что пока все довольны.
Санников. Хорошо, я вас понял. Следующий вопрос. У вас что-то много обезболивающих уходит, особенно в последнее время. Вы случаем не злоупотребляете подобными средствами, они ведь не шибко полезны для здоровья? Особенно детям и старикам.
Лукин. Так сейчас лето, сильная жара, и болевые ощущения предельно обострены. Приходится рисковать, иначе на нас жаловаться будут. Мол не облегчаем страданий. А через пару месяцев, а то и раньше, потребление этих средств сильно снизится. Знаю по опыту прошлых лет.
Санников. Ну если так, то ладно. А кондиционеры вам не пора начать ставить? В самых жарких помещениях хотя бы. Для начала, а там и по всей клинике. Область-то южная.
Лукин. В том году смонтировали два, так они и трёх дней не проработали, и починить их не удалось. Мы акт составили, и писали наверх, но всё бестолку. Мол, давите на монтажников.
Санников. А кто такую прелесть монтировал? А, Сидоренко… тот самый? Да-да, вижу. Очень неудачного подрядчика вы выбрали, должен вам сказать.
Лукин. Так он лет шесть-семь работал нормально. Всё делал вовремя. Заказов набрал кучу, и все были довольны. Кто ж мог знать, что так получится. Не мы одни пострадали.
Санников. Но вы над этой проблемой работайте. А то вас же в растрате средств обвинят. Ну вот, вроде всё, можно и на станцию отправляться. Если нет вопросов.
Курицын. Кстати, в Ресторации от нашей встречи остались две бутылки отличного коньяка, не начатые. Им по двадцать лет. Мы их вам презентуем, Михаил Петрович, в знак благодарности и дружбы. Уже всё приготовили и запаковали.
Санников. Да что вы, как-то неудобно. Кто-то же его покупал, вот пусть и забирают.
Аммосов. Позвольте, но там тридцать человек скидывались, что же всем по напёрстку делить? А кто-то коньяк не любит, кто-то вовсе непьющий. Вы не волнуйтесь мы прямо в поезд занесём, никто и не увидит. Подумаешь, маленький пакетик.
Санников. Ну хорошо, если вам так удобнее… пособлю хорошим людям. Огромное спасибо. Ну здесь вроде всё, пора и на станцию. Последняя точка, слава Богу.
Все выходят на улицу.
Действие шестое.
Санников. Ага, вот и станция. Здоровая какая, наверное погрузки-разгрузки полно?
Степанов. Да, у нас в день две-три тысячи тонн разгружается и загружается, особенно сейчас. Как раз уборка урожая, и песок везут на стройки. И гравий.
Санников. Так-так, хорошо. Всё ясно. А что это на том пути такие ржавые вагоны стоят? Они не развалятся по ходу дела?
Степанов. Да нет, они ещё крепкие, хоть и на вид неказисты. А чинят и красят их в соседнем районе, у нас и мощностей таких нет. Мы им писали не раз, да всё бестолку.
Санников. Да, нехорошо. Ну я сообщу коллеге, который тот район проверяет. А накладные и прочие бумаги в порядке? Так, так, хорошо. Какая у вас в РЖД отчётность сложная, ничего не понять. Как говорится, без бутылки. Вы наверное и сами порой путаетесь.
Степанов. Очень редко, привык уже за много лет. Отчётность конечно сложная, но не мы её придумали. Что нам сверху спустили, то и выполняем. Увы.
Санников. Да, конечно. А претензий от клиентов много? По срокам, по сохранности грузов.
Степанов. Нет, не очень. Вот все претензии за полгода… даже чуть больше.
Санников. Так-так, понятно. Действительно, претензий почти нет. Особенно серьёзных. Ну вокзал я уже видел, там вроде всё в порядке. Туалет бы надо перестроить, но своими силами вы вряд ли справитесь. Жалоб или просьб у вас нет, этот Сидоренко вам не напакостил?
Степанов. Пока нет, слава Богу. У нас специфическая работа, её редко кто умеет делать. И уж не их шарашка, это точно. Вроде та же стройка, но гораздо сложнее.
Санников. Так мы, господа, ещё немного побеседуем с Фролом Кузьмичём, а вы пока свободны. Встретимся на платформе, уже у поезда. А кстати, на вокзале ведь есть вполне приличный буфет, так может мы там побеседуем? А то как-то непривычно торчать посреди толпы.
Федотов. Да-да, конечно, я вас сейчас проведу. Там перерыв на полчаса, но ничего, договоримся.
Федотов, Санников и Иванов уходят в буфет, остальные группами ходят по перрону.
Абрамов. Ну слава Богу, про наши поставки никто не вспомнил. Но теперь надо действовать осторожнее и осмотрительнее. И всем вместе, строго по плану. Без всякой самодеятельности, без разгильдяйства и без спешки. Ведь и вы в том заинтересованы?
Степанов. Да, мы тоже кой какую помощь отправляли, вот с Алексеичем. Ну а теперь будем действовать вместе, так надёжнее. Да и вагончик впору нашёлся. Надеюсь, все за?
Лукин. Естественно. Надеюсь, вы не против? Смотрит на Вознесенского и Абрамова, те согласно кивают. Надо бы ещё Кузьмича предупредить, как только они разберутся с делами. Он тоже посылает туда всякие открытки-газетки, вот и скооперируемся. И все молчим, как рыбы.
Степанов. Это само собой. Так вы провожайте инспектора, а я пойду на селектор. Узнаю какой у него вагон и место. Проводник вроде знакомый, свой, так что всё должно пройти гладко. Пакет компактный, засунем куда надо за три секунды, и всё прекрасно. Антонов для проводника дал пять тыщ, надеюсь достаточно… или не очень?
Лукин. Ну не знаю… я бы дал десять. Дело ответственное, скинемся. Вы как считаете? Все согласно кивают, собирают деньги и передают Степанову. Тот уходит. Ну теперь всё в ажуре.
Вознесенский. Да уж. Что могли, то сделали, а на прочее всё Божья воля. А вот и он идёт.
Санников. Ну вот господа, как будто всё. Замечаний не много, да они и не очень существенные. А совсем без огрехов нельзя, вы уж не обессудьте. Таковы законы жизни.
Аммосов. Да что вы, мы всё понимаем! Надо, значит надо. Закон есть закон, ничего не попишешь. Михаил Петрович, а вы билет-то взяли? А то сезон отпусков на дворе, можно и застрять тут
Санников. Нет-нет, я заранее его купил. Как чувствовал, что до вечера управлюсь. На питерский скорый, он через полтора часа будет. Да, надо в гостинице рассчитаться, вещи собрать. Да и отдохнуть с полчаса. Так что если нет вопросов и пожеланий, давайте сделаем паузу, а перед поездом встретимся. Он десять минут стоит, так что успеем попрощаться.
Антонов. Хорошо, мы тоже пока передохнём. Санников уходит. А Степанов у себя? Ага, пойду поговорю приватно. Все расходятся, кроме Иванова и Абрамова.
Абрамов. Слушай Кузьмич, ты ведь тоже гуманитарную помощь хохлам шлёшь? Мы тут решили это дело централизовать. А то ещё проверят, не дай бог что найдут. Есть вагон старый, списанный, никому не нужный, вот он и будет ездить до Шиловаровска. Раз в неделю, Степанов сочинил уже всё что надо. Получится вполне официально… ежели глубоко не копать. Хорошо?
Иванов. Да, отличная мысль! А то фабрикуешь тут посылки с бандеролями, а как они дойдут, и когда, чёрт их знает. А вагон дело надёжное. Слушай, Сидорыч, пока он пакуется давай дерябнем, а то на душе муторно. Я тут унёс со стола поллитру, вот и закусь есть. И стаканы.
Абрамов. Ого, коньяк, восьмилетний. Мысль верная, где бы только приткнуться… по тихому. Ааа, вон Федотов идёт, ща всё уладим. Ильич, давай дерябнем, смотри какая прелесть. У тебя же тут есть закуток какой-то? А то на виду неудобно.
Федотов. Есть-то он есть, да там обычно наш дежурный сидит. А впрочем, пусть в буфет сходит, расслабится. Ну да, сегодня ж у нас праздник. Не много ли будет… хотя на троих в самый раз. Удаляется за угол, и через пару секунд машет рукой коллегам. Те уходят вслед за ним.
Действие седьмое.
Антонов. Ну вот, поезд уже подходит, а его всё нет. Заснул что ли?
Степанов. Неее, вон бежит. А пакет уже в купе, под сиденьем. И никто ничего не видел.
Антонов. Ловко, однако! А когда же успели… он же ещё едет?
Степанов. А мы его притормозили перед светофором. С проводником я созвонился заранее, сказал куда положить, и в какое купе. Передал ему на ходу пакет и деньги, и всё. Взял с удовольствием… мы ему ещё пять тыщ собрали, на всякий случай. Мало ли что.
Антонов. Не много ли… впрочем, тебе виднее. А никто его не видел?
Степанов. Не, купе пустое и ваще народу в вагоне мало. И никто не выходит. Наши плацкартом ездят, а то и в сидячем, ну а дальним наш город не интересен. Проводник его возле купе ждёт.
Антонов. Ну слава Богу. Михаил Петрович идите к нам, тут ваш вагон будет. По расчёту.
Санников. Благодарю вас. А я чуть не проспал, спасибо будильнику. Что ж, пойдёмте в вагон, там и попрощаемся. Ага, вот моё купе… как всё изящно и уютно! И попутчиков нет, слава богу. За день работы устанешь порой изрядно, а тут тебе рассказывают чёрти о чём весь вечер.
Федотов. Это точно, иногда какая-нибудь бабуся часа три одно и то же талдычит. И ведь не отвяжешься. Да, пакет у вас под полкой, всё прошло прекрасно. Небольшая пауза.
Санников. Ну хорошо… большое вам спасибо. Рад был познакомиться господа, надеюсь на обратной дороге заглянуть к вам на часок. Чисто приватно, помимо службы, покопаться вот у Анны Антоновны в её запасах. Если хозяйка разрешит.
Простоквашина. С удовольствием, Михаил Петрович. Приезжайте в любое время.
Антонов. Ну нам пора. Счастливого пути! Все раскланиваются и выходят из вагона.
Санников. (В одиночестве, оглядывает вагон, потом заходит в купе). Ну что ж, вполне приятный вагончик. Ага, вещи сюда кладём, и постель готова. Часа три поспать можно. Так, а что они мне подсунули? Два коньяка, как и обещали, а это что? Надо же, 50 тысяч, ого… как они их в коробку-то всунули? Ведь всё было запечатано, фабричным образом. Выглядывает в коридор. Никого нет, и на стоянке никто не выходил… и не входил, кроме меня. Ладно, будь что будет. Бог не выдаст, свинья не сожрёт. А коньяк неплохой, очень даже. Достаёт телефон, звонит своим коллегам и договаривается о встрече в Ростове, на вокзале. Затем укладывает вещи, ещё раз проверяет пакет с деньгами и бутылки. Ложится на нижнюю полку и почти сразу засыпает.
Действие восьмое.
Антонов. (Провожая взглядом уходящий поезд). Ну вот и всё. За один день управились, и без больших потерь. Устал я чертовси, пора и отдохнуть. Вы не против, господа, завершить сей многотрудный день? А то прямо ноги не держат, ей богу.
Полулётов. Конечно, Иван Сергеич, иди отдыхай. Ты своё дело сделал мастерски, огромное спасибо от всех нас. И от лица нашего города, как говорится. А мы тут ещё покалякаем за жисть. Антонов, попрощавшись со всеми, уходит. Остальные проходят в конец платформы,и отойдя в сторону, садятся на скамейки возле старого туалета, давно закрытого на ремонт.
Федотов. Когда же сортир откроют, чёрти что! Ты Михалыч, совсем мышей не ловишь.
Степанов. В буфете сортир есть, и в зале ожидания. Платный, правда, но всё законно.
Белосуева. Да что вы фигнёй маетесь, давайте стаканы. Давно пора дерябнуть. Достаёт из рюкзака двухлитровую канистру. Аня, Вера, закуска где? Отлично, молодцы, и всё порезано.
Иванов. Отличная мысль, давно пора! Ты Лена просто ангел. Протягивает стакан.
Абрамов. Полностью присоединяюсь к вышеизложенному, вот мой стаканчик.
Федотов. Так вы уже дерябнули тут, намедни, и всё вам мало? Ну блин, алкаши.
Иванов. Во-первых не вы а мы, а во-вторых, мы готовы пропустить второй тост в пользу страждущих. С первым не получится, уже у всех налито. И закуска в ладонях ждёт.
Федотов. Да? И правда, ну и мне плесните… чего там пропускать. Кто захочет, в конце добавит. Ну, в общем, за благополучное окончание ревизии, и что б всегда так было! Ура-ура!
Все чокаются, пьют и с аппетитом закусывают. Чокаются ещё раз и молчат, задумавшись.
Вознесенский. Ну теперь за здоровье, а то с этими проверками и рехнуться можно! Все пьют.
Лукин. Ну а теперь за нас! Мы тоже не лыком шиты. Отличное дельце провернули.
Полулётов. Всё верно, давайте только паузу сделаем. А то мы так здесь и упадём. Все согласно кивают. Поболтаем пока на нейтральные темы. Вот Анюта наша ревизору явно понравилась, авось и правда заглянет ещё раз. И как нам себя вести? В каком он виде заявится?
Простоквашина. Да ладно, что за чушь. Он завтра всё забудет. В Ростове красивых баб полно, получше наших. И мне он не понравился, шибздик какой-то. Хотя обходительный.
Курицын. Ну любовь зла… а Рашитыч прав. Вдруг он чего заподозрил, мол не бывает всё так гладко. Приедет вроде как книжки смотреть, и застрянет у нас на неделю. И что тогда?
Степанов. А ведь точно. Тут за день намаялись до смерти, а за неделю… И ведь хрен поймёшь, по личным он делам, или за нами следит. Как же быть-то?
Белосуева. Да никак. Андревна сказала, что в Ростове они проторчат неделю, а то и больше. Вот когда поедут обратно, всё и выяснится. Михалыч, у тебя же есть друзья на Ростовском вокзале?
Степанов. Да есть конечно. А это мысль! ФИО известно, как токмо он билет возьмёт, так мы всё и узнаем. Куда он едет и зачем. И ежели к нам, то будет полдня хотя бы на лакировку. Главное, что б новых проблем не возникло… очень явных. Но сие уж от нас самих зависит.
Иванов. Да уж, расслабляться пока нельзя. А вдруг он билет до Москвы возьмёт, а выйдет у нас?
Никитина. Да ладно Кузьмич, у тебя мания величия. Такой огород городить из-за нас грешных… смешно даже. Да и с билетами щас напряжёнка, а у нас всего три поезда останавливаются.
Аммосов. Да, Верунька права. Но ты, Михалыч, узнай всё же, вдруг он заранее билет взял.
Степанов. Нет, не брал, я уже проверил. Хотя надо ещё раз звякнуть. Ему коллеги могли купить, или сам заказал из поезда. Звонит по мобильнику, слушает ответ и отключается. Нет, никто из их группы билетов не покупал. Но ведь он может и на электричке припереться.
Аммосов. Да брось ты, три часа по жаре трястись. А то и четыре. Не тот тип, однако. Опять же, если его друзья уедут на скором, а он нет, вот тогда и объявим тревогу. А пока рановато.
Никитина. Абсолютно верно. А пока все в отпусках, и в городе вряд ли что случится. Так?
Полулётов. Истинно так! Вроде все отдохнули, да? Так давайте выпьем за то, чтобы наш друг Санников благополучно добрался до столицы, и остался доволен своей командировкой.
Все одобрительно кивают, наполняют стаканы, чокаются и закусывают.
Федотов. Да, отменный коньяк. В Ресторации я даже его не распробовал, так пару раз рюмку пригубил. Неудобно при начальстве-то пить. И закуска отличная. Каждый день бы так.
Белосуева. Да кто ж тебе мешает, Ильич? Пошёл на рынок, там в крайнем магазине вечно грязь, половины ценников нет. Взял бутылку в счёт репараций, и пей себе в кабинете.
Федотов. Нет, так нельзя. Чиновник должен быть трезв и опрятен, хотя бы до конца работы. А потом, дома как-то и не тянет, в спокойной-то обстановке. Жена, дети, всё путём. Да и дел вечно полно, то в квартире, то на даче. Да и народ у нас… тотчас в область напишут. А наш главный питухов страшно не любит, у него ведь язва. Лет десять уже, и никак не вылечит.
Белосуева. Да, тяжела ваша жизнь. Хорошо мы не чиновники. Правда, девки?
Простоквашина. Ну почему… я была бы не против. Сидишь за столом и ничего не делаешь, а денежки текут. А тут вкалываешь с утра до вечера. Как лошадь.
Аммосов. Вот потому вас и не берут. Как представлю нашу Лену судьёй… так страшно делается. И смешно. И неча врать, мы тоже вкалываем. Порой почище вашего.
Никитина. Да ладно, все согласны. Вы там, кстати, в Шиловаровск что-то возите, так и нас имейте в виду. А то по официальным каналам больно муторно. И долго.
Вознесенский. Ну хорошо. Только вы не злоупотребляйте, пару коробок за раз, и хана. А ты Лена чего киваешь, у тебя-то какой интерес? Шиловаровцы дальше рынка не ездят.
Белосуева. Да ладно, мы что, не люди? Всегда пригодится.
Никитина. Да тебе-то зачем? У тебя основной груз бумажки, а там они не нужны.
Белосуева. Сейчас не нужны, а завтра пригодятся. Главное, присосаться к нужному делу.
Простоквашина. Да, ты права. Но вы господа потерпите малость с Шиловаровским экспрессом, пока с этим Санниковым не разберёмся. А то вас посадят, и нас привлекут.
Лукин. Что ты, само собой! Рашитыч, а как ты с ямой будешь разбираться?
Полулётов. Да очень просто. Закатаем тонким асфальтом, чай до зимы простоит. А больше и не надобно. А вот как Пётр Игнатьевич со своим слесарем разберётся, дело-то уголовное?
Аммосов. Да ещё проще. Свидетелей вызову, попрошу переписать показания. Мол, тут нужно уточнить кое-что, а там наоборот, много лишнего. А коль появились новые данные, то можно… и нужно следствие продлить. Хотя б на полгода, а там посмотрим. Голь на выдумки хитра.
Федотов. Это точно. И мне забот хватит. Придётся следить за нашими архаровцами, пока гроза не пройдёт. А то потом разбирайся, кто прав, кто виноват. Хорошо хоть недолго.
Иванов. Ну в общем договорились. Пока Санников в столицу не умотает, будем ниже травы и тише воды. Собачники эти, надеюсь, за неделю бульвар не засрут.
Абрамов. Хозяева нет, а собаки могут. Хотя собаководов напугали изрядно, неделю потерпят, скорее всего. А мне придётся племянниц гонять, уборщица-то наша в отпуске. Ещё две недели. А они ленивые, чертовки. Кстати, давайте за чистоту выпьем, и в городе и вообще… везде.
Все согласно кивают, выпивают и закусывают. Лукин задумчиво трясёт канистру.
Лукин. Да тут ещё на два раза осталось, а то и больше. До темноты как раз управимся. И еды ещё вдоволь. Ну Рашитыч, скажи тост. Говорят, строители мастера по части тостов.
Полулётов. Да ну, фигня. Мы люди простые, что думаем, то и говорим. И за столом также. Я бы за этого козла Сидоренко выпил, что б его посадили. Да говорят нельзя. Неэтично мол.
Никитина. Да плюнь ты на него! Тоже мне, нашёл кого вспоминать. Сам помрёт.
Федотов. Действительно. Антонов на него зол, а он человек мстительный и упорный. Рано ли поздно, а понесёт наш Аполлон заслуженную кару. А ты не отвлекайся, тост говори.
Полулётов. Тост им подавай… Ну ладно, выпьем за то, чтобы нас всегда проверяли хорошие и умные люди, а главное понятливые. С которыми договориться можно.
Все согласно кивают и чокаются. Из-за угла выходит Лидия Андреевна.
Лидия Андреевна. Ага, вот вы где. Я так и знала, что вы после проводов бухнуть решите. А тут звонил московский родственник… ну знаете про него. Сообщил неприятную новость.
Аммосов. Господи, да что такое? Проверку решили повторить?
Лидия Андреевна. Да нет, не в том дело. В верховный суд в Москве кляуза пришла, что наш Антонов якобы двоеженец. То есть кроме жены обманом заключил брак ещё с одной тёткой. Ну оттуда письмо переслали в Ростов, там теперь должны разобраться. Такая вот фигня.
Иванов. Чёрти что… прямо не верится. А письмо анонимное?
Лидия Андреевна. В том-то и дело, что нет. Анонимку и выкинуть можно, а тут ответ нужен. А написал его директор АО или ООО Сельпром… ну бывший колхоз «Родина». Фамилия у него ещё странная, Горшоков. Иван Саныч что ли, или наоборот.
Никитина. Чёрти что. А зачем ему это? И как он узнать мог… такие подробности?
Белосуева. Да он давно Сергеича не любит. Этот Горшоков сам в мэры метил, а Антонов его обошёл. Вот Саныч и злобствует. Только обвинение он придумал… больно экзотическое.
Лукин. Во-во, верно. Что б Сергеич такую фигню затеял… зачем, для чего? Как будто так нельзя, без штампа, когда очень хочется. Да и не такой уж он бабник. Это же уголовная статья!
Простоквашина. И правда, чушь какая-то. Совершенно не верится. А кто вторая жена-то?
Лидия Андреевна. О, да вы не поверите. Фуфайкина-Аздекман, помните жила тут у нас такая художница. Лет пять назад. Потом она в Сибирь смоталась, тут мол больно жарко. И народ зело скаредный, как она ворчала. Дарья как её… Егоровна? Нет вру, Борисовна.
Все недоумённо переглядываются, потом долго и весело смеются, все вместе, почти хором.
Простоквашина. Господи, эта лахудра? Да её Сидоренко отверг, когда она на него вешалась. Палка с мочалкой, ни сисек, ни грудей. Жопа меньше бёдер, и рожа страшная. Даже не смешно.
Белосуева. Дорогая, красота не в сиськах, а в мозгах. Ну-ну, ладно, вопрос спорный. Но у неё не было ни того ни другого, это точно. И уж точно Антонов на неё не запал бы… до такой степени.
Полулётов. Это верно. Ему совсем другие нравятся… вот вроде Анюты. Но надо сказать, девка она была шустрая, и я бы сказал, где-то даже обаятельная. Хотя две пачки Беломора и поллитра самогона в день не хрен собачачий. Но кстати, пьяной её никто и никогда не видел.
Белосуева. Это точно. Она меня пару раз перепила играючи. И хоть бы хны.
Федотов. С ума сойти. Леночка, я думал тебя не всякий мужик перепьёт, а тут... Позор однако.
Белосуева. Мужик не перепьёт, это точно… так Дарья и не мужик. А уступить достойному сопернику не зазорно… давно пора бы понять. Ладно, а что нам-то теперь делать?
Лидия Андреевна. Да известно что. Готовиться отвечать на вопросы. Не видели ли чего, не слышали ли, и не узнали ли что-то где-то другим путём. И заодно проявлять осторожность, вдруг сей вопрос как-то, где-то, с прошедшей ревизией связан. Ну ладно, я пошла на пост, может что и узнаю до вечера. Не падайте духом, авось всё уляжется! Уходит, остальные сидят задумавшись.
Курицын. А что тут думать? К возврату ревизии мы готовы, всё обдуманно. Ну а по поводу Антонова позиция ясная, ничего не знаем и не ведаем, всё всегда было законно, и никаких вторых жён здесь никто не видел. И о том не слышал. Давайте допьём, а то стемнеет скоро.
Все согласно кивают, разливают остатки коньяка, выпивают и закусывают. Некое молчание.
Мне вот что не понятно. Ну не взлюбил тот Саныч нашего мэра, так зачем же такое сложное обвинение предъявлять? Как будто проще нельзя человека подставить. Ведь чтобы получить новый паспорт, чистый, старый надо как бы потерять. А было ли такое, а, Игнатьевич?
Аммосов. Официально точно не было, я бы знал. Можно проделать сие в другом регионе, но лет как десять уже все подобные сведения сразу передаются по месту регистрации. Ведь так?
Федотов. Именно так. А наш Сергеич как получил паспорт в двадцать пять, так потом его не терял, не менял, и не менял в нём страницы. Это я точно знаю. И жалоб на него не было.
Степанов. Ну, этот Горшоков человек злобный и изобретательный, по себе знаю. Антонов ведь фамилия частая, он мог найти однофамильца, и тоже Иван Сергеевича. А там отвести их с этой Фуфайкиной в загс, и дело в шляпе. Пока разберутся, мы тут все от страха передохнем.
Никитина. Но ведь дата и место рождения, и регистрация, будут другие, это выяснить можно за полчаса? Неужто в нашем городке есть полные тёзки мэра, и в тот же день родившиеся?
Федотов. Нет, и не было, я уже проверил. Но ведь тот Антонов мог тоже как бы паспорт потерять, а на восстановление подать наши данные. Только зачем такие сложности, не пойму. То бишь в принципе всё возможно, но Горшокову сие обошлось бы в копеечку. Притом, что раскройся дело, он бы получил статью, пусть и условную. Неужто проще нельзя было нам поднасрать?
Степанов. Господа, а не слишком ли мы на Горшокове зациклились? Фуфайкина тоже была ведь не сахар, и очень хитрая баба. Она, может быть, при нашем директоре размечталась с полупьяна, что хорошо бы кого-то в городе охмурить, из начальства. А тот и намотал на ус.
Лукин. Это точно, вполне возможно. Она же в том колхозе жила полгода, а то и больше. И с председателем общалась часто и регулярно, сам видел и слышал. Вот он и придумал афёру.
Белосуева. Так может быть, попробовать эту Дарью найти? Она, сколь я помню, уехала в город Новоангарск… или это посёлок пока что. Там какую-то руду добывают, народ богатый, и виды красивые. Вот она и хотела их рисовать, а местные, типа её кормить будут. Если будут.
Простоквашина. Да будут, рисует она отлично. Особенно акварели. Ежли токмо она до того посёлка доехала без больших проблем. И вообще ещё жива. Но сие легко проверить.
Степанов. Жива-жива, и не надейся. Доехала благополучно, билет компостировала на пересадках, в том числе на пароме и на автобусе. А недавно, вот видите, у неё в том посёлке была выставка. «Художник из Ростова на Дону Фуфайкина-Аздекман в восторге от ангарской тайги». Вот так вот.
Курицын. Ну, раз она там осела прочно, то и найти её просто. А она правда рисует хорошо?
Полулётов. Да лучше многих, это точно. Так получается, что ростовские дознаватели её найдут легко и просто? Если захотят. А что она им предъявит при случае?
Аммосов. Паспорт конечно. А вот что там будет проставлено, в графе «Семейное положение», токмо Аллах ведает. Хотя боюсь, и он так далеко на Север и на Восток не лазит.
Никитина. Но позвольте, ежели она предъявит штамп о замужестве с каким-то Антоновым, то будет скандал. И пока разберутся с инициалами, и прочей мелочью, сто лет пройдёт.
Федотов. Это точно. А если Горшоков решил нам поднасрать, то и сделать той Дарье второй паспорт он мог легко. Да и сама она моталась по стране изрядно и часто, всё, что угодно, могла потерять. А потом найти, или оформить заново. За деньги конечно, но не очень большие. И там, в нужной графе, ей напишут всё что нужно. Лена, а ведь она пол страны исколесила, да?
Белосуева. Да даже больше. И что плохо, в Доскино, под Дзержинском, она жила в хлеву у местного фермера. Да хватит ржать, тот фермер был председателем райсовета, и ведал в том числе, регистрацией своих жителей. И к бланкам паспортов скорее всего имел доступ. А она там нарисовала десяток картин маслом, и акварелей штук тридцать. И все они местным жутко понравились. И что-то стоили. Так что получить чистый паспорт ей было нетрудно.
Степанов. Ну да, точно. И она сама мне говорила, что у неё проблемы с бывшим мужем… или с мужьями, и она сделала себе новый паспорт. Тогда-то я и внимания на сей факт не обратил, ну сделала и сделала. А вот теперь… кстати, вот и мой зам идёт. Я его попросил, Сидорыч, зайти в вашу Ресторацию, и принести все остатки. Мол чрезвычайные обстоятельства открылись. Ну вот твои сотрудники и выделили… ого три бутылки. И паштет на закуску, и ещё с икрой.
Абрамов. Вот сволочи, а мне доложили, что всё выпито и съедено. Ну хорошо хоть не спёрли.
Лукин. Ну, они же не знали, что тут обострение обстановки произошло. Так вот, давайте выпьем, надеюсь последний раз за сегодня… или предпоследний. На сколько хватит. А ты Сидорыч, как бывший хозяин этой благодати, скажи тост. И поумнее, ситуация, сам видишь, кризисная.
Абрамов. А что тут думать? Во-первых, за отсутствие второй жены у Сергеича, давайте, ага все чокнулись и выпили. Уже хорошо. А во-вторых, ждать у моря погоды нам некогда, надо кого-то послать в этот… Новоангарск и всё там выяснить. И кроме Лены, сие выполнить некому.
Белосуева пытается протестовать, но все с шумом одобряют данный тост и пьют до дна.
Белосуева. Да вы с ума сошли, ещё три недели разгара сезона! Куча путёвок висит, а у меня даже зама нет! А кто дорогу оплатит, обормоты? Нет у меня лишних денег.
Простоквашина. Лена, не горячись. Во первых, пока проверяльщики не уедут в столицу, никто Антоновскими жёнами заниматься не будет. А это уже неделя, как минимум. Далее, неделю, а то и больше, облсуд будет проверять, кто сие письмо написал, и зачем. За это время Михалыч выяснит, на месте ли сия Аздекман, или куда смылась. И ежели она на месте, ты летишь в Ростов, в суд, и пишешь заявление, что мол, с детства знаешь Антонова И.С., близко общалась с ним и в саду и в школе, и позже… Да хватит ржать, козлы! Для вас же стараемся. Ну вот, и пока они будут читать и изучать твою писанину, ещё неделя пройдёт. А там и сезон отпусков закончится. А деньги найдутся, и надеюсь казённые. Правильно, Владимир Михайлович?
Степанов. Анютка, да ты просто чудо! А я тут кое-что уже выяснил. Фуфайкина-Аздекман Д.Б. на данный момент зарегистрирована в Новоангарске, и вроде никуда не отлучалась. Ну на большой срок. Билет через три недели, даже через 23 дня, уже оформляется. Через Ачинск в Абалаково, а там на паром через реку, и прямо до Новоангарска. Там уже автобусом.
Белосуева. Какой на хрен Ачинск? В Красноярск, я там не была ни разу. А через пару дней можно и на место, ладно. И в дороге что-то пить-есть надо, правда? Вот и подумайте.
Степанов. Ага, отлично… до Красноярска есть «улучшенное купе», там кормят утром и вечером. Ну а на прочее время, надеюсь, тебя Сидорыч обеспечит, чай у него неликвиды есть.
Абрамов. Для такого дела ничего не жалко. Жратву найдём, ну и по бутылке на день. Дорога туда-обратно дней шесть, и там четыре, итого десять. Вот этого самого коньяка. Идёт?
Белосуева. Наверно да… а ежели Фуфайкину поить придётся? Ещё три как минимум.
Фёдоров. Да нет, лучше пять. В этих купе народу мало, загрузим всё с комфортом.
Вознесенский. Это всё здорово, но мало ли чего. Надо бы и денег в дорогу собрать. У меня есть сберовская карта, новая, нигде незасвеченная. Думаю, на неё кинуть полста, ну и наликом тысяч тридцать. Да, и валюты немного, говорят художники доллары любят. Хотя бы пять сотен.
Курицын. Да-да, так и сделаем. Ты только Лен в лифчик деньги не прячь, а то сразу заметят.
Никитина. Дурак ты боцман, и шутки твои дурацкие. На тебя бы лифчик надеть, там и лимон спрятать можно. Даже монгольских тугриков. Все смеются.
Вознесенский. Хватит ржать, пора за дело. Тут как раз на раз осталось… или на два? Правильно, за раз осилим, уже и домой пора. Нечего тянуть. Итак господа, пьём за то, чтобы наша Елена Григорьевна выполнила свою миссию с присущим ей тактом, изяществом и решительностью, без потерь и неожиданностей. Все согласны? Тогда за удачу!
Все чокаются, пьют до дна, отдуваются и неторопливо закусывают. Потом молчат задумчиво, почти минуту. Затем целуют Белосуеву, жмут ей руки и расходятся.
Конец пьесы.