НЕВЫПОЛНИМОЕ ЗАДАНИЕ
Валера быстрым шагом несся по проспекту Победы, который грозненцы упрямо называли по-старому улицей Августовской. Он откровенно опаздывал на работу.
Пошел бы, как всегда, пешочком, поспел бы вовремя – легкая прогулка по любимому городу на двадцать-двадцать пять минут. Рассчитываешь время и ни от кого не зависишь. А тут понадеялся на трамвай. Три копейки не жалко, жалко, что простоял с четверть часа в ожидании, а теперь вот запаздывает. Не то чтобы в редакции царила военная дисциплина с изощренной системой наказаний за проступки, вовсе нет. Просто неудобно как-то. А главное, не попасться на глаза парторгше Залике Бортиковой, уж та обязательно не преминет сделать втык на ближайшем комсомольском собрании. Не говоря о том, что она его прямой начальник – зав отделом культуры.
«Дом печати», лифт, седьмой этаж. Валера тенью проскользнул в свой кабинет, находившийся первым слева по коридору.
Только присел и раскрыл портфель, как услышал осторожный стук в дверь. Такой деликатной могла быть только Томочка, секретарь главного.
– Шеф вызывает.
Что ж, пойдем.
В дверях увидел, как из лифта, воровато оглядываясь, вышла Бортикова. Ну, ей-то никто ничего не скажет.
С редактором поздоровались, как было принято, за руку. А как же, перестройка и демократия. Но, в общем-то, редактор Матвиенко и без последних веяний являлся человеком нормальным, без партократских (или партократических?) заскоков.
Со стены хитро прищурился Ленин. У Горбачёва улыбка казалась пооткровенней.
– Неделю назад на областной конференции первый секретарь в отчете сказал, что в школах Ингушетии плохо преподают русский язык, соответственно, и ученики его плохо знают. Причем очень плохо. Надо этот тезис проиллюстрировать. Задание такое: напишешь корреспонденцию, где все это и отразишь в «подвале» строк на триста, чтоб ударно получилось. Сроку неделю даю, думаю, вполне тебе хватит. Оформляй командировку.
«М-да. Офигенный понедельник выдался… Так. Сегодня уже не успею. Это лучше прямо завтра рано с утречка и выезжать», – сообразил Валера.
Областная (республиканская) комсомольская конференция прошла в конце сентября. Как это наши боссы меньше чем за месяц учебного года успели сделать такие выводы? Впрочем, это их дело. Может, еще раньше какие-то сигналы были.
В приемной у Томы получил командировочный лист и деньги. Весь день писал так называемый «авторский материал».
Практиковался в советской журналистике подобный прием. Дается персонаж (допустим, слесарь-сборщик М. Иванов), дается тема (к примеру, как улучшить организацию труда путем сокращением перекуров), дается объем (сто пятьдесят строк). И журналист от лица данного персонажа пишет гневный (пылкий, вдумчивый, аргументированный – нужное подчеркнуть) материал в заданном объеме. У каждого работника редакции есть месячный норматив подобной писанины, который необходимо выполнить. А самое подлое во всем этом – гонорар за публикацию высылают «М. Иванову», которого ты в глаза не видел. В общем-то, как и сам он – этого материала.
…Еще не было семи часов серого и сырого утра, а Валера уже трясся в битком набитом стареньком «Икарусе», направлявшемся в Назрань, тогда условную столицу Ингушетии. Разумеется, стоя, хоть и с билетом на 14-е место. Еще одна местная кавказская особенность: сидели только люди постарше, а они как раз билетов не брали. Как и многие другие. Все «зайцы» рассчитывались с шофером по тарифу без оформления проездных документов.
Когда проезжали мимо мест захоронения, исполнялась традиция, которую Валера видел только в Чечне: все сидевшие вставали и вместе с другими почтительно оборачивались в сторону кладбища.
Предъявил директору школы, серьезной седой женщине, редакционное удостоверение, пояснил, что хотел бы поприсутствовать на уроках русского языка в старших и младших классах. Без промедления получил зеленый свет. Внимательно слушал разных преподавателей и ответы учеников. Не поленился просмотреть множество рабочих тетрадей. Нескольких учеников даже опросил на переменах. Озадаченно понял, что не видит никакой разницы в уровне русского языка между школами Назрани и Грозного. По приезду долго это обдумывал.
В следующие дни съездил в Карабулак и снова Назрань. Впечатления не поменялись.
В четверг решительно открыл дверь редакторского кабинета.
– Я этот материал писать не буду.
Редактор от такого вступления откровенно охренел.
– Почему?..
Валера прямо ответил:
– Брехня это. Русский язык в Ингушетии преподается, как и везде. И уровень соответствующий.
Главред побагровел.
– Первый секретарь обкома говорит, что так, а ты…
– А я говорю, что не так, – перебил шефа Валера. – Видел своими глазами, слышал своими ушами. Не так.
Редактор выскочил из кресла.
– Знаешь что! За невыполнение задания можешь из газеты вылететь!
Валера разъярился.
– А мне по ..., что вылечу! Врать не буду!
Психанул и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Пошел к себе собирать вещи. В висках стучало. И вдруг в первый раз к нему вошел сам шеф. Смущенный и ошарашенный.
– Прости. Замнем. Будем считать, что задания такого не было.
Редактору теперь придется отдуваться перед обкомовскими функционерами.
Валера остывал долго. И думал.
Можно было извиться ужом и написать, что знают в Ингушетии русский язык плоховато… Ну да. Только плоховато его знают и в Грозном, и в Москве. И даже среди журналистов.
Никакого торжества не было. Ради чего он так поступил? Чтобы не выглядеть нечестным в глазах людей?
Нет. Выглядеть – не важно.
Чтобы не быть нечестным по отношению к себе.
Ведь когда стыдно перед самим собой – это на всю жизнь.
2020.03.14