Поздним сентябрьским вечером, когда Алексей Марков, будучи помощником командира гидрографического судна «Армавир», заступил дежурить по дивизиону гидрографических судов, ничего не предвещало каких-либо неприятностей. У Алексея было обычное деловое настроение, когда в начале дежурства надо было обзвонить всех оперативных дежурных по флотской вертикали и доложить им, что заступил офицер Марков, что обстановка на дивизионе спокойная, на причале стоят суда «Армавир», «Север» и «Пурга».
Погоды стояли безветренные, бухта Золотой Рог медленно погружалась в темноту осеннего вечера, редкие гудки нарушали её покой. На пароходе, так промеж собой все называли свои гидрографические суда, оставалась одна дежурная смена и несколько человек из тех, кто постоянно жил на судне.
Каждый день в группе судов один из офицеров командного состава дежурил по дивизиону. Эта обязанность была не такой уж и тяжелой, однако, когда на причале было мало судов, заступать дежурным приходилось много чаще, и жена Алексея всегда ворчала, мол, и так вы в море по нескольку месяцев болтаетесь, а я тут опять в одиночку должна с детьми «воевать».
Как правило, на дежурстве, офицеры находились на своем судне, размещались в кают-компании командного состава, вот и Марков неторопливо разложил на столе документацию, удобно устроился в кресле и начал записывать в журнал обычные нудные строчки про прием дел дежурного и доклады всем дежурным флотским инстанциям об отсутствии каких-либо замечаний. Он машинально посмотрел на часы, было без 2 минут семь вечера, и он начал было заносить ручкой в графу «время события» девятнадцать ноль-ноль, однако, вспомнил, как кто-то из старших офицеров в дивизионе ему наставительно говорил, что, мол, никогда не записывай в журналы события в еще не наступившем времени, а то можно получить очень неожиданные неприятности.
Только он подумал об этом, как вдруг заметил, что снизу, из тамбура, где размещался трап, ведущий в нижний коридор, где находились каюты личного состава, появилась тоненькая струйка черного дыма. Черный дым был очень заметен на фоне молочно-белых переборок (стенок) главного судового коридора. Неведомая сила выбросила Маркова из кресла и погнала вниз по трапу, навстречу дыму, там уже к нему присоединился навигатор Володя Буряк с огнетушителем в руках. Он жил в первой каюте по нижнему коридору. Они рванули дверь соседней каюты мотористов и обнаружили в ней небольшое пламя под столом! Тут же Буряк затушил огнетушителем пламя, повалил белый дым и все, вроде, прекратилось.
- Где эти бездельники?! – Марков был вне себя от гнева. Он попросил Володю срочно разыскать мотористов и тащить их к нему в кают-компанию на разбор. Потом быстро поднялся наверх в кают-компанию, огляделся по сторонам, дыма больше нигде не было заметно! Присев за стол, дрожащей рукой вписал в журнал событий «19.00 – проверил обстановку на судне, замечаний нет», посмотрел на часы, оказалось уже девятнадцать часов и двадцать минут! Как быстро пролетело время!
Марков продолжал сидеть в кают-компании. Неожиданно из тамбура опять повалил чёрный дым, разливаясь и по главному коридору, и в кают-компании, снизу раздались громкие хлопки!
Показался Буряк, кашляя и чертыхаясь он пояснил, что горят теперь уже две каюты, очень много дыма, дышать нечем, кажется, что кто-то там внизу мог остаться, что он слышал, как полчаса назад мотористы Чернов и Галиуллин галдели и что-то громко обсуждали! Дым к этому моменту уже не просто повалил, а это был дым, как из старого паровоза, только, казалось, что сидел Алексей прямо рядом с его трубой.
Марков бросился вниз, да только пулей вылетел обратно! Сразу перехватило дыхание и невозможно стало дышать! Он помнил - внизу могли оставаться два моториста, если они остались в каюте и не смогли подняться наверх! Только еще гибели личного состава не хватало!
Старший лейтенант Марков вызвал пожарную команду и позвонил во все инстанции и доложил ситуацию. Он всегда удивлялся, когда на зачетах его спрашивали, что надо делать вперед – вызывать пожарных или докладывать начальству? Пока он выслушивал от дежурных непристойные выражения и объяснял, что, да как, попросил Володю срочно притащить ИП (это такой противогаз без доступа внешнего воздуха в дыхательную систему человека) и потом все сделал, как учили и подробно записал все в журнал событий!
Потом, наконец, Алексей надел пояс с сигнальным стальным тросом и, одев ИП, пошёл вниз. Буряк остался наверху и стоял на тросе в готовности тащить его одного или двоих, как там уж получится! Внизу было смрадно и уже горело две иди даже три каюты матросов и мотористов.
Дым был чернющий, заволакивал все пространство коридора! Алексей, буквально, по самому полу пролез к каюте моториста Чернова, дверь была открыта и из нее, как из преисподней, вырывалось жаркое пламя. Благо, сквозняком все это выносилось наружу через тамбур.
Пополз направо по коридору и увидел стоящего на коленях Чернова прямо перед вертикальным аварийным трапом, ведущим на верхнюю палубу. Дыма здесь было чуть поменьше. Он рванулся к нему и в следующую секунду понял, что конец троса его дальше не пускает! Всё, кончился! Алексей, недолго думая, отстегнул аварийный пояс вместе с тросом и кинулся к Чернову! Он ещё шевелился! Алексей подтолкнул его к трапу, и начал толкать в заднее место, тот схватился обеими руками за поручни и полез наверх. Благо люк был открыт, хотя боцман Картузов обычно на стоянке судна в порту его задраивает на ночь (закрывает), и именно через него засасывало свежий воздух!
Это и спасло Чернова, он всё это время внизу был в струе воздуха, просто наглотался дыма, кашлял и чихал, держался за грудь. Они выбрались на верхнюю палубу и легли на её деревянный настил, как на перину. Марков отбросил ИП и почувствовал такое облегчение, правда, не оттого, что люк оказался все-таки открытым, а от мысли, что Чернов там был один. Моторист, хрипя, рассказал, что Галиуллин незадолго до вспышки вышел из каюты в гальюн (туалет) и больше не возвращался. Он рассказал, что они сначала посидели в каюте Галиуллина, потом пошли пить чай к Чернову, курили в каюте Чернова и бросали окурки под стол на пол, а потом там что-то вспыхнуло сильным пламенем и рвануло так, что загорелся деревянный стол, шкафчик с одеждой и постельное белье на кроватях, и потом пошло – поехало, затушить сами они уже ничего не смогли.
Через несколько минут, продышавшись на свежем вечернем воздухе, Марков двинулся на ют, откуда слышались голоса, мелькали тени в свете прожекторов. Судно заметно накренилось на левый борт, Алексей сразу это заметил, справа подошел морской спасатель «Крымский партизан», несколько человек в красных спасательных куртках перебирались на «Армавир». Марков добрался до юта, где видны были уже знакомые фигуры дивизионного механика Маравецкого и командира «Армавира» Ильи Чемерисова, которые склонились над импровизированным столом и водили пальцами по схеме внутренних перегородок «Армавира». Неподалеку, у трапа, стоял адмирал Варакин, начальник Гидрографической службы флота, их непосредственный начальник, и его заместитель Тимаков, который, размахивая рукой, громко кричал в мегафон:
- Быстрее, быстрее, подходи прямо к борту! Работай на полный ход! – он отдавал команды капитану катера, который, носом упершись в левый борт «Армавира», работал на полный вперед, подпирая судно, которое кренилось на левый борт! Все это за секунду отпечаталось в мозгу Маркова, он подошел нестройными шагами к Варакину и начал докладывать, однако, Варакин махнул рукой, мол, занимайся делом!
- А вот и Марков! Совсем, как живой! – воскликнул Маравецкий.
- Тебя видно не учили, что отстегиваться от страховочного троса категорически запрещено! – дивизионный механик обнял за плечи Маркова, Алексей почувствовал легкий запах спиртного, но не подал и виду.
- А нам сказали, что ты, видимо, задохнулся от дыма, как только вытащили страховочный трос, а там тебя не оказалось! – командир Чемерисов даже немного улыбнулся.
Алексей заглянул в главный коридор судна и ужаснулся – огромная черная труба, из которой еще тянулся черно-коричневый дым, попытался сунуться во внутрь.
- Стоять! Там все уже пылает! – Моравецкий схватил его за руку и подтащил к схеме внутренних перегородок.
- Покажи точно, где эпицентр возгорания?! – они поводили пальцами по схеме и Моравецкий предложил срочно вырезать газовым резаком квадрат на главной палубе, прямо над очагом, и подать туда пену. Так и сделали. Через несколько минут с «Крымского Партизана» подали рукав с пеной и залили ею все нижние каюты. Огонь прекратился, дым исчез. Все службы начали сворачиваться. Со спасателя подали шланги на откачку воды из внутренностей «Армавира».
Марков вернулся на ют, случайно увидел свое отражение в стекле кормового иллюминатора и вытер рукавом лоб, оставив черные полосы по всему лицу. Его кто-то окликнул по имени - отчеству с берега, Алексей спустился по трапу и попал под руки двух крепких молодцев в штатском. Они, практически, запихали его в «газик» с красной надписью на борту «Военная прокуратура»!
Молча доехали до здания штаба флота, а далее, он уже узнал знакомый двор и крыльцо, дальше мрачный коридор Особого отдела штаба флота (военное КГБ в Вооруженных силах того периода). Завели в кабинет с какими-то офицерами, усадили опять на железный стул!
- Ну что, допрыгался, подонок! Спалил пароход! Теперь точно сядешь! И надолго! – знакомая фигура дивизионного «особиста» нависла над Марковым, на стол звучно шлепнулась пачка бумаги.
- Пиши, негодяй, как ты до этого докатился!
Марков, даже не успев испугаться, взял стопку и начал описывать события, припоминать детали, написал почти четыре листа плотным подчерком, написал все, что знал! Офицер в форме капитана 3 ранга взял написанное и долго читал, ухмыляясь и качая головой:
- Да ты, однако, герой! Спас людей! Каллиграфическим подчерком все написал! Как по выученному! – резкими движениями разорвал все написанное Алексеем на четыре части и кинул в ведро, стоящее в углу!
- Снова все пиши! Гаденыш, ошибешься хоть в мелочах, точно сядешь!
- Да за что мне садиться, я же просто дежурил по дивизиону и доложил куда следует, все отмечено в журнале событий?! – теперь Алексей ничего уже не понимая, снова стал все описывать заново! Рука предательски тряслась, со лба капал пот, он сидел в телогрейке, одетой на рубашку с погонами, было гадко!
Теперь он писал, просто вспоминая прошлые записи, получилось в два раза дольше, отчаянно протянул листки майору (в береговых службах капитан 3 ранга звался майором). Дивизионный «особист» сидел напротив и нервно постукивал по столу пальцами. Наконец, майор кивнул «особисту» на урну:
- Забери, сравни!
- Вставай! Расселся тут! На выход! – взял Алексея за плечо телогрейки и подтолкнул к двери, она открылась, и процессия двинулась к выходу! Во дворе его подтолкнули к «газику», и майор крикнул:
- Сержант! Отвези погорельца обратно!
Пока ехали, Алексей почувствовал себя совсем плохо, усталость неожиданно сковала ноги железом, голова раскалывалась. На причале водитель резко затормозил, и Марков почти вывалился мешком из машины, двинулся к трапу «Армавира».
Когда Алексей поднялся на борт, там уже все шло к завершению, отовсюду текла вода, уходила за борт по бортовым клюзам, грязь и копоть правила бал на некогда желтой, как яичко, палубе его судна. Он прошел в то место, которое недавно было кают-компанией и увидел развороченные столы и валяющиеся в углу кресла, даже присесть было некуда, в голове изрядно шумело!
- Марков, ты где? В каюту командира! – услышал он голос Моравецкого.
- Опять тебя потеряли! Где ты шляешься?! – Моравецкий говорил устало, Алексей машинально посмотрел на уцелевшие в этом кошмаре часы, которые шли и показывали 02.30 ночи! Господи, помилуй! Алексей подумал, что он совсем потерял счет времени! Он поднялся в каюту командира, с удивлением обнаружив в верхних коридорах относительную чистоту, видимо, весь пожар поглотил только нижние коридоры и помещения главной палубы судна, а здесь на командирском этаже было хорошо и тихо!
В каюте Ильи Васильевича сидели заместитель начальника Тимаков, сам Илья Чемерисов, командир дивизиона Гривцов, 2-й механик Сердюков, еще пара неизвестных ему офицеров, потом подошел Моравецкий.
- Присаживайтесь, Марков! Подробно расскажите нам весь ход событий!
Тимаков, как и все, был перепачкан в копоти, говорил тихим голосом, смотрел на Алексея усталыми глазами.
- Евгений Викторович, а где журналы дежурного, я же там все описал по времени и событиям? – начал Алексей…
- А вот они, уже опечатаны! – хлопнул по папке завернутых в целлофан бумаг и журналов.
- Этим займется военная прокуратура, они сделают вывод по итогам происшествия, однако от вас нужна обстоятельная письменная объяснительная, а пока просто расскажите вашу версию событий! – он слегка улыбнулся и откинулся на командирском кресле назад.
Алексей легко по третьему кругу, только теперь устно, пересказал все пережитое уважаемому коллективу слушателей и был отпущен переодеться и привести себя в порядок. В своей каюте он посмотрел на себя внимательно в зеркало, стащил мокрые рубашку, форменные брюки, трусы и майку – это все превратилось в грязно-мокрый куль, все аккуратно сложил в пакет и бросил его в урну, принял душ и, буквально, упал на кровать и заснул тревожным сном.
Несколько дней подряд вывозили и выносили всю грязь и сгоревшие остатки имущества. Варакин распорядился Маркова убрать в отпуск на неделю и не трогать его в связи со стрессом. А гидрографическое судно «Армавир» перегнать подальше от глаз флотского начальства в бухту Патрокл и там произвести окончательную очистку судна от пожара, и подготовку к ремонту и восстановлению сгоревшего имущества.
Дома, в спокойной обстановке, Алексей вдруг вспомнил, что на него уже давно ушли документы в штаб флота о назначении командиром гидрографического судна «Арктика», и подумал, что, наверно, как говорят, пельмени разлепить, мясо в исходное! Пролетело мимо теперь его назначение! Стало грустно, хотя жена сказала ему:
- Знаешь, скажи спасибо, что остался жив и на тебя не свалят всю вину за ущерб!!
- Погоди, еще разбор полетов у начальника ГС назначен на 24 сентября, а это будет только через две недели, вот там и будет все ясно, невиновных, как обычно, назначат, накажут невиновных, наградят непричастных, так же на флоте говорят!
Неделя пролетела быстро, Алексей даже не успел сообразить, как был вызван в дивизион на службу. Командир дивизиона загрузил Маркова всякими штабными делами, пролетела еще неделя и, наконец, настало время совещания, посвященного разбору происшествия на «Армавире».
В управлении собралось много народу, все подбадривали Алексея, мол, не «дрейфь», дальше Камчатки не пошлют, севернее у нас в Гидрографии подразделений нет! Марков сел намеренно с краю, мало ли что, могли вызвать на «ковер» в любой момент!
Адмирал Варакин выступал первым, рассказал о выполнении задач подразделениями гидрографии в текущем периоде, плавно перешел на происшествия, в ряду которых, конечно, «Армавир» выглядел самым проштрафившимся. Досталось командиру Чемерисову за нарушения внутреннего распорядка личным составом, проживающим на судне на стоянке в порту, приведшими к пожару с ущербом несколько сот тысяч рублей. На пожаре отмечены слаженные действия всего состава под руководством заместителя начальника гидрографии Тимакова и дивизионного механика Моравецкого, что минимизировало материальные потери.
Расследование причин пожара завершено, виновником происшествия объявлен моторист 2 класса Чернов, куривший в каюте, что привело к воспламенению и взрыву канистры с олифой, стоящей в каютном шкафу и дальнейшему быстрому распространению пламени по нижним каютам личного состава. Чернов вину признал, по итогам происшествия списан с плавсостава и переведен на работу в береговую часть с выплатой ущерба в течение десяти лет! Гидрографическое судно временно на три месяца выведено их эксплуатации, экипажу во главе с командиром Чемерисовым предписывалось организовать и провести ремонтные работы и к 01 января наступающего года подготовить судно к плаванию! Варакин сделал многозначительную паузу после этих слов и закончил:
- Действия дежурного по дивизиону во время пожара признаны грамотными и своевременными! Все! Совещание закончено, все свободны!
Марков сидел и не верил собственным ушам, неужели проскочило, даже выговора не объявили?! Пулей вылетел на улицу и вдохнул воздуха полной грудью!
- Проставляйся, погорелец! Да пошли уже, все закончилось! – Моравецкий похлопал его по плечу и подтолкнул к трамвайной остановке.
Они поехали в дивизион вместе и Валерий Иванович в красках рассказал Алексею, что в тот злополучный вечер они с Ильей сидели в ресторане Дома офицеров и попивали пивко с рыбкой. Попивали и смотрели в окно на улицу Ленинскую, как неожиданно мимо пронеслись одна за одной три пожарные машины с сиренами. Илья Васильевич сказал:
- Где-то пожар, наверно, только бы не у нас!
- Да ты чего вдруг, скажешь тоже, у нас, на наших судах быть не может!
Моравецкий убедил его, что у нас на судах нечему гореть, наверное, на судо-ремонтном заводе опять что-то случилось, там они часто горят! Поговорили немного, выпили и разъехались по домам. Моравецкий даже еще ботинки не снял, как в дверь постучали:
- Товарищ капитан 3 ранга, вас срочно вызывают в дивизион, там пожар на «Армавире», машина у подъезда!
- Вот так вот, Алексей, и было! А когда я примчался на «Армавир», кинулся, где дежурный? Помню же, что ты стоял дежурным по дивизиону! А мне этот, ваш Володя Буряк, что ли, фамилия? Показывает мне конец страховочного троса с карабином и испуганно так говорит: - А Алексей Кириллович там внизу, видимо, задохнулся или сгорел…, что делать будем? Ну, я ему врезал! Лезь, говорю, с ИПом за ним! А он мне – так больше нет ни одного ИПа заправленного!! – Моравецкий жестикулировал и показывал огромные глаза Алексею – потом ты появляешься такой краси-и-ивый, весь черный от копоти и бодро так докладываешь Варакину - так, мол, и так, пароход спалили, все в порядке!
- Валерий Иванович, вы теперь будете всю дорогу мне этот пожар вспоминать?
- Конечно буду, мало того, ты сам этот пожар на всю жизнь запомнишь! Наука тебе теперь будет навсегда, давай действуй, товарищ командир!
Откуда он это узнал, не понятно, но приказ о назначении Алексея командиром ГИСУ «Арктика» пришел уже через неделю, он принял дела и начал привыкать к своим новым обязанностям и своим новым морским историям.
* * *