(Из цикла «Необъяснимые аномалии»)
********
Предисловие
1986 год.
Подножие безымянной вершины.
Спустя восемь недель после исчезновения группы Дубровина.
Борт вертолёта Ми-8 команды спасателей.
***
Из отрывков переговоров по трансиверам, записанных на речевой самописец:
- Снижаемся!
(шум винтов, гул двигателей)
- Видим на камнях тело девушки. База? Нас слышно?
- Слышим вас! Опишите состояние тела.
- Лежит, свернувшись калачиком. Рядом рюкзак, в зажатой руке рация. Не работает, полностью обесточена. Восемь недель прошло, аккумуляторы давно сели.
- Что ещё?
- Переворачиваем на спину. Окоченение произошло давно. Но она…
- Что?
- Такое ощущение, товарищ полковник, что девушка только что прилегла. Уснула от усталости. Ни трупного запаха, ни следов разложения. Будто минуту назад ещё дышала.
- Это Ирина из группы Дубровина?
- Так точно. Сличили с фотографией.
- Больше никого? Остальных не видно?
(после паузы)
- Никак нет. Кругом скалы, ущелья, обрывы. Вдалеке видим пещеру с чёрным входом провала. Направить туда людей?
- Да. Тело Ирины погрузите на борт, а сами осмотрите внутренность пещеры. Будьте на связи.
- Есть быть на связи!
(шум ветра, вихри помех, удар грома)
- О, господи!
(звук упавшего предмета)
- Что это? Нас засасывает в воронку! Смерч! Видим расплывающийся силуэт… погодите…
(сквозь завывания ветра и грохот)
- Это силуэт… силуэт человека. Возник в черноте пещеры. Но он…
- Что? Вас плохо слышно… повторите!
- О, боже! Он… плывёт по воздуху! Качается от ветра и приближается к нам, парит в пустоте. И с ним… вокруг него… какие-то зелёные лучи. Непонятное странное свечение…
(гром, бушующие помехи, обрыв связи)
- Помо… помогите! Срочно требуется помощь! Нас увлекает в расщелину! Сигнал опасности! Помоги-те…
(запись обрывается)
***
Перед группой спасателей предстал узкий, прорубленный в скале проход. В гигантском холодном гроте по дну текла прозрачная река. Грот был невероятен. Сумрачный, непонятно откуда струившийся зелёный свет расползался правильными концентрическими кругами, поглощая собой близлежащие пики вершин. Свечение исходило из зева чёрной пещеры, расположенной у подножия вершины с индексом «1969». Потолок терялся в беспросветной тьме. Стены едва угадывались, гротескными очертаниями нависая над прозрачной рекой.
Навстречу спасателям из темноты возникла бесформенная фигура размытого силуэта, отбрасывая на стены уродливую тень. Во всех наушниках, одновременно, с пугающей точностью, вкрадчиво и сладострастно прошелестел, будто иссохшая листва, чей-то незнакомый голос:
«Мзжды-ы…»
«Зд-деееесь!»
«Те-пееерь вы зд-деееесь!»
…Больше команду спасателей никто нигде и никогда не видел. Как не видел и группу геологов команды профессора Дубровина.
Пройдёт много лет, а тайна исчезновения так и останется загадкой на все времена, подобно той, что произошла с группой Дятлова задолго до имеющих место событий.
А начиналось всё, собственно, вот так.
…Добро пожаловать в Кавказские горы.
********
Глава 1
1986 год.
Один из отрогов Кавказского хребта.
Экспедиция Дубровина. Третий день восхождения.
- Ты, Коля, пойми одну вещь, - отдуваясь под тяжестью рюкзака, задрав голову к хмурому небу, продолжил наставлять начальник похода. – Только вблизи гор начинаешь понимать их тайну, их неподвластность никаким расстояниям: на Земле нет сооружений более колоссальных, и, если бы Земля вдруг стала плоской, мы бы наверняка увидели и Анды, и Кордильеры. Конечно, это преувеличение, но, когда видишь горы воочию, любое сравнение кажется оправданным. Человек сравнительно недавно открыл для себя горы. История цивилизации насчитывает уже не одну тысячу лет, человек уже давно плавал по морям и океанам, уже люди пробовали подниматься в воздух, а горы оставались прежними – таинственными и недоступными. Лишь в конце прошлого столетия были предприняты первые попытки цивилизованного человека проникнуть в сердце гор.
Дмитрий Сергеевич перевёл на секунду дух.
- И это стало началом. Началом самого настоящего паломничества к горам. Их зов пришёл к людям как запоздалая всепоглощающая любовь, - он добродушно усмехнулся, - вот как у тебя к Ирине.
- Ирину попрошу не трогать, - в шутку бросил Коля, карабкаясь вверх по звериной тропе, которая уже обрывалась среди скалистых ущелий. Дальше горные козлы и бараны не поднимались. Тропа была для четверых участников похода последней возможностью добраться к уступу, на котором наметили привал. Первым поднимался местный проводник с забавным русским именем Прохор, хотя сам был выходцем из Кабардино-Балкарии; вторым Николай, или попросту Коля, самый молодой из группы; следом профессор Дубровин Дмитрий Сергеевич, и замыкал связку Анатолий Рыбаков, помощник начальника группы, которого все потешно называли не иначе, как Рыбак. Внизу у подножия преддверия Главного Кавказского хребта располагался их лагерь из шести палаток, в котором остались Ирина с Константином Бурцевым, хмурым и нелюдимым типом, которого в группе терпели только из-за профессора. Как он попал в экспедицию, до сих пор толком никто не знал, но раз Дмитрий Сергеевич сам взял того в команду, расспрашивать не имело смысла. Коля лишь краем уха слышал, что Бурцев каким-то образом связан с профессором какой-то давно произошедшей загадочной историей, но Дубровин не распространялся об этом, а значит не хочет. Что ж… он начальник – ему виднее. Но с тех пор Коля не спускал глаз с нелюдимо молчавшего Бурцева. Неразговорчивый, замкнутый, всегда окутанный пеленой одиночества, геодезист распространял вокруг себя атмосферу ледяного холода, стеснения и недоверия. Мало кому удалось при первом знакомстве вытянуть из него хотя бы слабую улыбку, а во внутреннюю его сущность вообще, как оказалось, невозможно было проникнуть.
- Как бы он там нашу Иришку не обидел, оставшись внизу, - озабоченно повторял Коля профессору, сам будучи влюблённым в милую девушку, служившую в группе и поваром и медиком и просто помощником.
- Дочка всегда сможет постоять за себя, - назидательно поднимал палец профессор, зная свою племянницу лучше других. Ирина не первый раз сопровождала своего знаменитого дядю в различные экспедиции, в нынешнем составе которой из прежних коллег был только Анатолий Рыбаков.
Таким образом, команда восхождения состояла из шести геологов-альпинистов, четверо из которых сейчас двигались гуськом в связке друг за другом к первому намеченному уступу. Профессору Дубровину было пятьдесят, Коле двадцать два, Прохору сорок, столько же и Анатолию. Ирина была старше Коли на три года; Бурцева же о возрасте никто не спрашивал.
- Ему и тридцать и все пятьдесят можно дать, - шептал Коля Анатолию, когда впервые увидел хмурого геодезиста. – Вот же рожа гнусная, а глаза аж бегают, наблюдая за Иришкой.
- Чего ты так о человеке? – простодушно укорил его Рыбак, сам, однако, подметив бросаемые взгляды Бурцева. Как только приземлись и выбрались из салона вертолёта, геодезист вожделенно косился на девушку, вынашивая мысленно какие-то свои созревающие планы.
- Попомнишь мои слова, Толик, наберемся мы с ним ещё горя в нашем походе. Ох наберемся, мать его в пень, - протянул младший друг. С Анатолием они дружили давно, но в экспедицию Дубровина Коля попал впервые, как, впрочем, и сам Бурцев, если не считать проводника Прохора.
- Оба вы новички в нашей команде, вот тебя и гложет зависть, - пошутил Рыбак, вытаскивая из салона снаряжение. Когда вертолёт, выбрасывая потоки турбулентности, с грохотом отвалил в сторону, все наконец смогли размяться после нудной болтанки перелёта. Винтокрылая машина попала в воздушную яму, маневрируя между острыми пиками хребта. Колю, впервые летавшего среди гор, едва не стошнило. Но рядом сидела Иришка, было стыдно показать слабость. Оттого и злился, оттого и нервничал, примечая в Бурцеве его недобрый взгляд. Рыбак предупредил не спрашивать профессора о связи с геодезистом, Коля и молчал.
Это было три дня назад. Город Нальчик остался внизу. Горы охватывали столицу Кабардино-Балкарии широким полукольцом, отчего Нальчик в переводе с кабардинского означал «подкову». Будто гигантский мифический кентавр, проскакавший здесь в древние времена, обронил эту колоссальную подкову, так и оставшуюся лежать среди гор.
- Красота-то какая… - крутил Коля головой, задирая её к набухшему свинцовому небу. Толкнув Рыбака в бок, хохотнул:
- Вот где должны Боги обитать, а не на каком-то там Олимпе непонятно где.
- Вообще-то, Олимп на Марсе, - в тон ему пошутила Ирина, разогревая на костре их первый ужин. Палатки успели растянуть, профессор уединился с картами восхождения, Бурцев ушёл за топливом для костра, так и не проронив ни слова.
Тесня друг друга, зубья пиков нескончаемой чередой тянулись на север, где, как величественный исполин среди своих младших собратьев высился двуглавый Эльбрус. Здесь же, в преддверии Главного Кавказского хребта, сохранилось ещё немало вершин, на которые не ступала нога человека.
- И одна из них наша… - констатировал Анатолий. – Безымянный пик с высотой тысяча девятьсот шестьдесят девять метров. Туда и двинемся послезавтра. Вроде бы и расстояние недалёкое, но добраться будет ох как трудно.
Они сидели у костра. Бурцев хлебал похлёбку, искоса бросая незаметные взгляды на девушку. Иришка, как называл её Коля, раскладывала амуницию, просматривая комбинезоны прежде, чем четверо геологов поднимутся вверх. Так было задумано изначально. В нижнем лагере с необходимым снаряжением, медикаментами и прочими вещами она останется с кем-то из помощников. Дмитрий Сергеевич хотел оставить вначале Анатолия, но тот был нужен ему вверху. Прохор как проводник, разумеется, тоже. Коля рвался к восхождению сам, а девушку оставлять на две ночёвки, возможно, и три, в одиночестве, не входило в планы. Вот и вышло, что Бурцев должен был остаться внизу, поддерживая огонь в ожидании возвращения команды.
- Не нравится он мне, - твердил на ухо Толику озабоченный Коля.
- Ну так и остался бы с Ириной вместо него, - подтрунил помощник начальника. – Сам же вызвался идти с нами к пику.
- Во то ж… - обреченно вздохнул Коля. – Теперь будет некрасиво отказываться. Подумают, что струсил.
- Кто подумает?
- Да тот же Бурцев. Или Прохор.
- А Прохор тут причём? Малый себе на уме, ему всё равно. Наш старик пообещал ему вознаграждение, если тот проведёт нас сквозь расщелины с обрывами и вернёт назад. Так что он только радуется, а кто пойдёт – ему без разницы.
- Да, но Иришка… - не унимался бедный ухажёр, оставляя девушку наедине с этим хмурым типом, глаза которого так и бегали по гибкому изящному силуэту, когда Ирина наклонялась за чем-нибудь.
С такими тревожными мыслями Коля и уснул.
Следующий день прошёл в подготовке. До этого был произведён облёт вершины на вертолёте, намечены пути похода, выбрано место базового лагеря, откуда должен был начаться путь. Задача была не из лёгких. Предстояло преодолеть сотни расщелин, острых зубчатых скал, перекатов, обрывов и нависающих массивов камней, грозящих вот-вот обрушиться вниз. Сквозняки ветра между пиками вверху достигали небывалой скорости, но к более высоким вершинам экспедиции подниматься было без надобности.
- Наша цель, - инструктировал Дубровин ещё в вертолёте, - подняться к безымянной вершине, обозначенной на карте под индексом «1969». Это её высота, как вы понимаете. Прохор будет нашим проводником, он же и поведает вам те загадочные поверья его предков, которые обросли настоящими легендами, и которые нам предстоит проверить. Сейчас передам ему слово, а сам лишь добавлю, что Географическое общество дало нам разрешение на проведение экспедиции. Наша цель, узнать на месте, все ли древние поверья настолько реальны, что у местных жителей внизу хребта сложился даже некий … - он кашлянул озадаченно, - ритуальный культ поклонения, что ли… Одним словом, нам необходимо доказать это с нашей реальной научной точки зрения. Анатолий вкратце знает подоплеку, из-за чего мы двинулись в поход. Сейчас узнаете и вы.
При этих словах Коля укоризненно прошептал в ухо старшему другу, ощутимо толкнув в бок:
- Мне-то чего не сказал?
Рыбак его не услышал – гул винтов мешал и забивал уши.
- Нас обеспечили снаряжением, дали неделю на туда-сюда-обратно, потом вертолёт заберёт в условленном месте, - закончил профессор. – Теперь послушайте проводника. Давай, Прохор, ребята все во внимании.
…И проводник начал.
********
- Давно это было. Мои прадеды не помнили своих дедов, а те не помнили своих. Жили небольшими селениями у подножия хребта, сменяя друг друга новыми поколениями. Много слухов и поверий ходило среди моих предков, но одна легенда, особенно старая, прижилась на века.
Голос Прохора был глубоким, убаюкивающим; сквозь дым трубки, которой он попыхивал, и гул винтов, заполнявший салон, всем казалось, что лицо проводника расплывалось в тумане, меняя очертания как на картинах художников-сюрреалистов. Коле даже показалось, что под мерный рокот с голосом Прохора он проваливается в какую-то ослабляющую пустоту. Она разливалась по телу приятной истомой, какая бывает в состоянии гипноза.
- До моих дедов и прадедов эта легенда дошла в образе мистической загадки, витающей над пиком безымянной горы, к которой будет проходить наше восхождение. Много лет прошло, а легенда живёт и поныне. – Он пыхнул трубкой. Ирина, прислонившись спиной к иллюминатору, зачарованно слушала монотонный голос потомственного шамана, волею судьбы оказавшегося в их экспедиции.
- Есть расщелина около этой горы. Есть много звериных троп, которые огибают её в непроходимых перевалах, но в саму расщелину тропы не доходят.
- Следы животных, обитающих вокруг в горах, - пояснил Дубровин, - приближаясь к расщелине, круто меняют направление, едва ли не под прямым углом. Звери обходят эти скалы стороной, а у подножия самой вершины внезапно выходят из строя все навигационные приборы, начиная от компаса и остановки ручных часов. До нас к подножию добирались несколько групп альпинистов-любителей, разных скалолазов и прочих туристов-одиночек, но выше подножия никто не поднимался. От них-то, по разным сведениям, и дошли до народа слухи об остановках часов вместе с другими приборами.
- Магнитная аномалия, - хмыкнул Бурцев, впервые подав голос, скептически бросив недоверчивый взгляд. – Обыкновенные магнитные возмущения, какие бывают в аномальных зонах.
И умолк, отвернувшись к иллюминатору.
Профессор пропустил мимо ушей его колкое замечание, невозмутимо продолжив:
- Всё бы ничего, можно было бы списать и на аномалии, и на магнитные выбросы из недр пещер, но такие участки встречаются в горах хоть на каждом шагу, однако звери не обходят их стороной. В расщелине много скопившейся талой воды с ледников, и те же горные бараны, снежные барсы, лисицы, грызуны должны по идее спускаться к ней, но почему-то избегают. Мы ещё увидим звериную тропу, обрывающуюся буквально на ровном месте. Её описал один из скалолазов, так и не смогший продвинуться дальше ни на шаг, сколько не пробовал. Он был последний перед нами, кто проник так близко к расщелине. Вершина «1969» не пустила дальше. По его словам, будто некая невидимая преграда заставила его отступить, словно он натолкнулся на прозрачную стену. Мягкую, податливую, но упругую, отталкивающую назад.
- Да, но сама легенда-то о чём гласит? – не выдержал Коля.
- Тише ты! – шикнула Ирина, вся подавшись вперёд от волнения.
- Легенда гласит, - вставил Прохор, - что из вершины иногда в небо вырываются лучи какого-то света, вертикально уходящие вверх. Мои прадеды называли это «свечением Хозяев гор». Вершина иногда окутывается ярким сиянием, расползающимся по всем пикам, будто накрывая их мерцающим облаком.
- Все звери напрочь исчезают за этой невидимой преградой, словно попадая в какой-то ограниченный со всех сторон кокон, - кивнул Дмитрий Сергеевич. - Кроме зверей у подножия вершины пропадали и люди, причём, не только альпинисты-одиночки, но и целые группы ещё после революции. Энтузиастов было много, особенно в сталинские времена, укрываясь от органов НКВД. Как только вертикальные лучи пронизывали небо над вершиной, сразу кардинально менялась температура, причём, почти мгновенно. Я привожу примеры, известные Прохору и его народу за много прошедших лет, задолго до нас.
- Кому-то всё же удалось взойти на вершину, раз определена её высота, - с сомнением констатировала Ирина.
- Аэротопография, дочка. Несколько попыток облёта горного безымянного пика ничего не дали. Приборами установили примерную высоту, пилоты вертолёта передали диспетчеру вычисления, потом выдали в эфир сигнал опасности. В коротких бессвязных криках слышалась паника, будто их машину окутало какое-то светящееся облако, увлекая в образовавшуюся ниоткуда воздушную яму. Турбулентными потоками их начало засасывать внутрь. Командир экипажа успел выкрикнуть в эфир о каких-то странных лучах, бьющих прямо из вершины. Запросили помощи, выдали сигнал бедствия «SOS» и… сгинули. Исчезли. – Дубровин рубанул ладонью воздух. - Сколько потом не пытались искать, сколько дней не облетали место пропажи, ничего обнаружить не удалось. Ни обломков, ни парашютов, ни тел. Пусто! Об этом писали в газетах, поэтому я знаю тот трагический случай – специально поднял архивы, прежде чем отправиться к пресловутой вершине вместе с вами.
- Когда это было?
- Четверть века назад. В шестьдесят первом. В год полёта Гагарина в космос. Потому и запомнил.
- Владыки гор и Хозяева Кавказа в этой легенде забирают в свои подземелья всех, кто достигает безымянной вершины, - пыхнул трубкой проводник.
- Ну-у… - разочарованно протянул Коля, откинувшись на сиденье, - удивил! Таких легенд с пропажами людей в горных массивах хоть пруд пруди. Это же горы! Оступился, сорвался, упал в пропасть. На Памире полно погибают, в Альпах, Андах, Кордильерах. Везде, где горы – сплошь и рядом смерть альпинистов.
- Ты прав, - согласился начальник группы. – И лучи, вырывающиеся из вершин для нас не в новинку. Взять хотя бы крымский Ай-Петри или тот же Эльбрус. Но в обоих случаях там не лучи, а, скорее, зигзагообразные молнии, хоть и гигантские по своим масштабам, никак не вяжущиеся с природой. А здесь, по поверьям и легендам, мы имеем дело с идеально ровными лучами, вертикально уходящими в небо. Заметь, Коленька, вертикально! Такие геометрически ровные импульсы нехарактерны для матушки-природы. В природе нет идеальных прямых линий, ни в растительности, ни в географии ландшафтов, ни в образованиях атмосферы. Даже лист дерева с его прожилками не имеет точных прямых линий. Это может быть только… - Дмитрий Сергеевич на секунду замер, обводя всех взглядом. – Это может быть создано только… рукотворно.
Повисла тишина, если гул винтов можно было назвать тишиной.
- Как это, рукотворно? – подал голос ошеломленный Коля.
- Руками человека, дружочек мой. Лучи – прямые и вертикальные – могут сотворить только люди.
Он поднял палец, подводя итог:
- А, поскольку, никакие учёные организации или разработки аэрологии нам в этом участке неизвестны, то остаётся только два вывода. Легенда говорит либо о какой-нибудь секретной базе..
- Либо? – подалась вперёд Ирина.
- Либо о внеземных технологиях.
Профессор умолк, выждав эффектную паузу:
- Но, так как легенды о вертикальных лучах, вырывающихся из вершины «1969» возникли задолго до появления электричества на планете, то отпадают и секретные базы.
- Выходит… - едва не поперхнулся Коля.
- Выходит, - закончил за него Анатолий, впервые дополнив профессора, - что легенда говорит нам… - он подмигнул младшему другу, - о чужеродном РАЗУМЕ.
- О ком… о чём? – поперхнулся Коля. – Ты хочешь сказать, о… об инопланетянах? Так что ли?
- Выходит, так. Нашему земному разуму такие технологии ещё недоступны, чтобы целый горный отрог подвергался непонятному излучению. Искусственному, причём, - добавил он после паузы.
После этих слов до самого приземления в салоне вертолёта не было произнесено ни слова. Будто гипноз овладел сразу всеми участниками похода. Ни мыслей, ни чувств, ни желаний – сплошная пустота. Вертолёт, казалось, провалился в иное измерение, настолько всё было пусто и расплывчато за иллюминаторами.
А когда совершили посадку, раскинули лагерь и переночевали, все шестеро пришли в норму, начисто забыв, какая непонятная нега сковала их в полёте. Веяние странного гипноза улетучилось, растворилось в горном воздухе, будто его и не было.
Оставив внизу Ирину с Бурцевым, четверо геологов отправились к вершине «1969». Рассвет принёс с собой ухудшение погоды. Низкие облака закрыли горы, усилился ветер. Тем не менее решили подниматься.
И вот теперь они взбираются к расщелине, перед которой обрывалась последняя звериная тропа.
Обрывалась резко, не уходя и не виляя в стороны. Следы заканчивались внезапно, словно кто-то невидимый взял и обрезал ножницами под прямым углом.
Прохор шёл первым, Коля за ним, следом поспевал Дмитрий Сергеевич, замыкал связку Анатолий Рыбаков.
…И это было только началом их восхождения.
********
Глава 2-я.
1986 год.
Расщелина безымянной вершины под индексом «1969».
Точное время установлено: 20 часов 18 минут.
***
Именно на этой отметке времени у всех остановились часы.
- Вот те на… - первым заметил Коля, взглянув на циферблат. – У меня у одного стоят?
Профессор с Рыбаком сверились, нисколько не удивившись.
- Этого и стоило ожидать, - заявил Прохор. – Помните рассказы очевидцев восхождения? Возможно, и компасы сейчас не работают.
- Верно, - спустя секунду, проверил Коля.
- Мой тоже, - кивнул Рыбак.
Они остановились у выступа скалы, круто уходящей вверх. Могучими каменными монолитами над ними нависали зубья пиков, устремлявшихся в высоту. Небо было свинцовым, набухшим от туч. Облака над головой сгущались, превращаясь в серебристый туман, из которого, как из мешка, сеялась снежная крупа. Ближайшие камни приобретали расплывчатые силуэты: приходилось рассчитывать на природное чутье Прохора, с детских лет посещавшего эти места, но ещё ни разу не поднимавшегося к безымянной вершине. Клубящийся мрак постепенно окутывал скалы со всех сторон.
- Сначала оборвалась звериная тропа, последняя в этом месте, - подытожил Анатолий. – Теперь часы и компасы. Что дальше?
- А дальше, друг мой, - назидательно напомнил Коля, - нам нужно вон к тому уступу, - указал он рукой чуть вправо. - Там и заночуем. Я прав, Дмитрий Сергеевич? Мы же именно ту каменистую площадку наметили, верно?
- Да. Ещё пара десятков метров и разожжём костёр. Твоя задача, Коля - топливо для огня. Прохор с Толиком растянут две палатки, а я переговорю пока по рации с нашими внизу.
- Бурцев не наш, - недовольно пробурчал Коля, никак не смирившийся с поведением подозрительного геодезиста. У бедного парня щемило сердце от мысли, что там внизу его Иришка.
- Можно и мне с ней пару слов? Я только спрошу, не пристаёт к ней этот паршивец?
- Зачем ты так о человеке, тем более, старшем тебя по возрасту? – укорил профессор. – Вот растянем палатки, разведём огонь, тогда и поговоришь. Дочка, повторяю, в обиду себя не даст. К тому же, Анатолий недвусмысленно предупредил Константина, чтобы не давал волю рукам.
- Ты? – опешил Коля, повернувшись круто к старшему другу. – Ты? Предупредил?
Тот только отмахнулся:
- Сказал пару слов, прежде чем покинуть лагерь.
- А меня? – почти взвыл уязвленный Коля. – Меня почему не поставил в известность? Я только из-за Дмитрия Сергеевича и сдерживался! – Коля аж покраснел от досады. – Знал бы, такого бы ему наговорил к чертям собачьим!
- Вот потому и не сказал, - невозмутимо отрезал Рыбак. – С твоей ревностью наломал бы дров, а нам в команде разногласия ни к чему. Группа должна быть сплоченной во всех отношениях. Это горы, друг мой. А в горах – как на войне. Спина к спине, плечо к плечу.
- Какая нахрен спина! – взорвался парень. – Какое плечо? Этот урод раздевал Иришку взглядом с момента прибытия, когда только знакомились! – Он схватился за голову. Прохор едва сдерживал смех. Профессор прятал улыбку, сам едва не покатываясь со смеху. Анатолий невозмутимо парировал выпады младшего друга:
- Ирина сможет дать ему отпор, если дело дойдёт до крайности.
Кипя от злобы и ругаясь на чём свет стоит, горе-ухажер поспешил к выступу, чтобы как можно быстрее насобирать всё, что попадалось под руку. В два захода он стрелой промчался по выступам и скалам, скидывая сучья в уже разведённый Прохором огонь, едва не угодил ногой в трещину, впечатался затылком, ругнулся, пару раз проехался задом по осыпающимся камням, прежде чем с выдохом не приземлился рядом с начальником. Прерывисто дыша, всё ещё кипя от злости, протянул руку:
- Теперь рацию! Я заслужил.
Отдавая ему трансивер, Дмитрий Семёнович едва не хохотал до слёз. Прохор и Рыбак сдерживали приступ веселья всеми силами, чтобы не взорваться безудержным смехом.
- Да там всё в порядке, - заикаясь, почти по слогам, еле выдавил Анатолий. – Мы уже переговорили с обоими.
- Иришка! – заорал Коля, глотая слова, испепеляя взглядом Анатолия. – Как ты там?
Девушка, очевидно, уже была предупреждена о Колиной заботе, прокричав весело в мембрану микрофона:
- Я в порядке, рыцарь мой ненаглядный! Не тревожься. Спасибо, что переживаешь. Лучше скажи, как ты? Не замёрз? Ночь по данным синоптиков будет холодной, ветер пронзительным.
- Всё нормально, - буркнул Коля, обводя всех гневным взглядом. Видя, что Толик с профессором едва сдерживаются от улыбок, отодвинулся в сторону от огня, прикрывая трансивер рукой.
- Это гад к тебе не пристаёт? – понизив голос и злобно кося глаза на товарищей, почти прошептал горе-ухажёр.
- Нет. – В голосе Ирины сквозили нотки смеха. – Он поднялся на несколько метров за вами больше часа назад, так что я одна. Проверяю амуницию к вашему возвращению, поддерживаю огонь, варю ужин на завтра. Скоро залезу в палатку спать.
Что шептал Коля дальше, Анатолию с Дмитрием Сергеевичем было не слышно. Да они особо и не прислушивались, наблюдая издалека за эмоциональной мимикой своего младшего друга. Тот что-то страстно шептал в рацию, что-то советовал, в чём-то горячился. Было видно, что парень крайне болезненно воспринимает разлуку, будто разговаривает с подругой последний раз в жизни.
- Послезавтра же увидятся, - пожал плечами Рыбак. – Два дня разлуки, подумаешь…
- Ты не прав, Анатолий, - прищурившись, улыбнулся профессор. – Тут любовь, друг мой. Чистая, глубокая, первозданная как само время. – Он поднял палец. – Понимать надо, товарищ Рыбак. Оба рассмеялись.
…И тут небо взорвалось раскатистым ударом грома.
Десяток зигзагообразных молний прочертили мощными разрядами сгустившийся воздух. Гроза началась настолько стремительно и внезапно, что никто в первую секунду не успел осознать случившегося. Гром гремел вовсю, разряды озаряли гудевшие, как колокол, горы. Ужасающий треск разорвал темнеющие силуэты нависающих пиков, метнулись к небу плазменные шары, отбрасывая на скалы зловещие причудливые тени.
Колю откинуло спиной к выступу. Промчавшийся ураганный поток опрокинул первую палатку, сорвав с места вторую, унося с собой куда-то к вершинам. Полоснуло огнём.
- А-а… - закричал в диком грохоте Коля, пытаясь встать на ноги. Уши заложило колоссальным давлением, взявшимся ниоткуда. Он раскрыл рот на манер артиллериста при залпе, пробуя продуть барабанные перепонки.
Молнии падали как огненные метеориты. Все металлические предметы, и в том числе примус, наэлектризовались, испуская синее прозрачное свечение. Их расшвыряло по площадке выступа, разметало костёр промчавшимся вихрем. Вторая палатка ходила ходуном.
- Быстро в пещеру! – проорал Анатолий, едва не снесённый стремительным ударом ветра. – Коля, за твоей спиной выступ, прячься в нём!
- Что? – не услышал младший друг.
Профессор с проводником, преодолевая согнувшись поток бешеного порыва, уже ползли к пещере. Она была настолько мала, что едва могла укрыть одного. Рядом с выступом просматривалась каменистая ниша, на которую, превозмогая криком титанический гул, показывал Анатолий. Сорвало и швырнуло в пропасть обломок скалы. У Дубровина перехватило дух от сдавленной грудной клетки.
- Всем в укрытие! – едва просипел он, падая навзничь, снесённый ветром.
Это была уже не гроза. Бушевали сами горы, вибрируя своими колоссальными пиками. Казалось, весь Кавказский хребет пришёл в движение, сместившись в сторону вместе с тектонической плитой. Но это было иллюзией. Гроза зацепила только безымянную вершину «1969» в радиусе не более километра. Даже до лагеря внизу она не добралась. Было похоже, что разряды грома с шаровидными молниями коснулись лишь того участка, где остановилась на привал группа Дубровина. Вершина была видна – остроконечный нарост на теле горного массива, символизирующий сейчас тех, кто не дошёл до неё, кого горы похоронили в своих ледяных склепах.
Внезапно обрушившаяся тишина сковала все движения. Прохор первым выглянул из укрытия. Оказывается, они каким-то образом успели уместиться вдвоём с профессором в каменистой нише, втиснувшись туда подобно селёдкам в банке: спина к спине, поджав ноги, прикрыв головы руками.
Вторым на ноги встал оглушенный помощник, третьим из ниши выбрался профессор. И только Коля, застигнутый врасплох на выступе с рацией в руках, продолжал скорчившись лежать, не поднимая головы.
- Братец мой! – кинулся к нему Анатолий, принявшись тормошить безвольное тело. Из рук парня вывалился крепко сжимаемый трансивер, в котором продолжали бушевать помехи. Подскочил Прохор. Вдвоём они бережно уложили парня лицом вверх, и только ту он открыл глаза.
- Что… - почти захлебнулся в клокотавшем горле, - что… едрит его в пень… это было?
Взгляд был ошарашенным, глаза вылезли из орбит. На всё про всё, начиная с первого разряда и заканчивая последним ударом грома, прошло не больше минуты. Гроза возникла ниоткуда и ушла в никуда. Промчавшись со скоростью трансконтинентального экспресса, она разметала всё кругом, расшвыряла предметы, низвергла в пропасть обломки скал и, захватив разодранную палатку, умчалась прочь. Исчезла, будто не возникала.
- Фух! – облегченно выдохнул профессор, опустившись бессильно рядом. – Пронесло. – Он ласково взглянул на Колю. – А могло и сбросить в обрыв.
- А? – непонимающе переводил взгляд парень с одного на другого. До боли знакомые лица после обморока казались ему на фоне разбухшего неба милыми ангелами со светящимся нимбом над головами.
- Тебя чуть не сорвало в пропасть, - заявил Рыбак, поправляя кусок материи, подложенную под голову. – Ничего не помнишь?
Прохор дал выпить глоток коньяку из фляги.
- Почему не помню… - закашлялся Коля. – Помню, как начал разговаривать с Иришкой, потом вихрь, острая боль в затылке и… чернота. – Он внезапно спохватился, почти вскакивая, отчего сразу повалился назад:
- Господи! Иришка… а она-то как там? – Из глаз едва не брызнули слёзы.
- Сейчас проверим, - схватил рацию Анатолий.
- База! База! Ответьте! Ирина, выйди на связь. Бурцев, кто-нибудь, дайте знать! Приём!
Все тревожно уставились на молчавший трансивер. Ни звука, ни статики.
Толик потряс коробку, проверил контакты. Лампочка приёма горела тусклым светом, аккумуляторы были заряжены.
- Странно…
- Дай-ка мне, - выхватил Коля.
- Иришка! Ответь! – он едва не бил массивным прибором о камни, выколачивая хоть одно слово от любимой. Всё напрасно. Тишина в мембране была гробовой.
- Но не могла же рация выключится как часы и компас! – почти проорал бедный парень. – После них она ведь работала!
Все обескураженно смотрели на молчавший прибор.
- Проверь фонарики, - осенился идеей профессор. Прохор вытащил из уцелевшего рюкзака четыре карманных фонаря на батарейках. Включил. Сгустившиеся сумерки прорезали лучи света.
- Всё в порядке… - озадаченно почесал затылок проводник.
- Я спускаюсь к ней! – рванулся Коля, высвобождаясь из рук Анатолия.
- Куда! – дёрнул тот его на себя. – Ночью? Через полчаса ни зги не будет видно. До ближайшего утёса не дойдём – свалимся в пропасть.
- А фонари? – едва не взвыл Коля. – Фонари к чертям собачьим, для чего нужны?
- Он прав, Коля, - осадил его профессор. – Даже с фонарями мы не сможем отыскать ту звериную тропу, по которой поднимались. Забыл, как она внезапно оборвалась, прямо посередине следов?
- Я тоже не смогу провести ночью назад, - подтвердил Прохор. – Нужен дневной свет, ориентиры, сплошная видимость, а не узкие лучики карманных фонариков. И до лагеря не дойдём и себя угробим.
- Так что же делать? – заламывая руки, хватаясь за голову, возопил поникший Коля.
- Только дождаться рассвета. Очень рано, как только забрезжит свет над вершиной, бросаем всё и спускаемся назад.
- А если она там сейчас лежит под обломками скалы после пронёсшегося шквала? Одна!
- С ней Бурцев, - напомнил Анатолий.
- К хрену собачьему Бурцева! Если его придавило, даже не вспомню. Но Иришка… - Коля едва не зарыдал от бессильной злобы. – Она же… она…
Дубровин по-отечески прижал его к себе.
- Думаешь, мне легко? Она как дочка в моей старческой жизни. Но оглянись, - профессор сам едва сдерживал эмоции с подступившим к горлу комком. – Уже темно. Костёр разметало, в десяти шагах ничего не видно.
И это было правдой, как Коля не хотел того сознавать. В радиусе нескольких метров ещё можно было разглядеть темнеющие силуэты нависших вокруг скал и монолитных образований. Угли костра, расшвырянные стремительным шквалом, кое-где ещё тлели красными огоньками, но дальше их окружала сплошная тьма.
Коля не успокоился до утра, не сомкнув глаз возле разведённого заново огня. Не спал никто. Ночь прошла в полном молчании, лишь бедный парень иногда всхлипывал, мысленно рисуя страшную картину погребения своей возлюбленной. Прохор дважды спускался на несколько шагов вниз, подсвечивая фонарём, но оба раза возвращался, отрицательно качая головой:
- Нет. Пройти не сможем.
- Сколько сейчас время? – почти ежечасно задавал вопрос Коля.
- По звёздам не определишь, их не видно, - горестно констатировал профессор, подбрасывая сучья в остёр. – Небо заволокло непроглядными тучами. Хорошо, что ливня или снежного бурана не последовало.
Стараясь не отвлекать юного следопыта, все трое тихонько обсуждали, с чем именно им пришлось столкнуться несколько часов назад. Профессор склонялся к мысли о непонятной аномалии, посетившей их в самый разгар восхождения. Рыбаков стоял на своём, что, пересекая незримую границу, они вошли в какой-то ограниченный со всех сторон не то купол, не то кокон, тем самым нарушив эту границу.
- Хозяева гор уже не выпустят нас назад, - задумчиво пыхнул трубкой Прохор. – Мы теперь в их владениях. Легенда продолжается. Буря была только началом.
И сам того не подозревая, оказался прав.
А случилось вот что…
********
Как только забрезжил едва уловимый рассвет и вершины пиков стали проглядываться в темноте, юный скалолаз вскочил на ноги, откидывая брезентовую накидку. Палатку – единственную уцелевшую – они разрезали на четыре части, чтобы можно было хоть как-то укрыться подобно одеялам. Ветер стих, но в двух шагах от спасительного огня температура держалась нулевой, отчего ночью все изрядно промёрзли.
- Скорее! – торопил Коля, даже не притронувшись к горячему кофе, который успел сварить Прохор. В рюкзаках уцелела кое-какая провизия в виде консервов и спрессованных галет, но парень даже не взглянул на них. Единственное что он сделал, это с горечи хлебнул коньяка из походной фляги для повышения тонуса. Предстоял спуск, причём поспешный, терять время – только отдалить страдания Иришки, - так считал Коля.
- Я вперёд! – ринулся он вниз к исчезнувшей вчера звериной тропе.
Солнце если и взошло, то было спрятано завесой свинцовых туч, по-прежнему набухших над зубчатыми пиками. Вершина «1969» высилась над ними своим зловещим силуэтом, отбрасывая на фоне светлеющего неба какую-то уродливую тень.
Спускались осторожно, но быстро, оставив на выступе некоторые вещи, которые смогут потом пригодиться при повторном восхождении.
Если оно, разумеется, будет – это второе восхождение.
- Что вы там телитесь? – оборачивался в нетерпении Коля, подгоняя товарищей. Следом за ним спешил Толик, отдувался одышкой профессор, замыкал Прохор, теперь уже не в качестве проводника. Коля категорически не хотел ждать, пока Прохор отыщет необходимую тропу, оставленную зверями, обрывающуюся прямо в середине – шёл напролом, лишь бы вниз, вниз.
- Иришка! Ответь! – поминутно кричал он в рацию. Даже Бурцева вызывал, надеясь на какое-то чудо.
В одном, особенно странном месте, перепрыгивая через трещину, он внезапно встал как вкопанный, с разбегу наткнувшись на что-то непонятное. Из-под ног посыпались камни. Ошалелым взглядом он обернулся к товарищам, которые только подходили к отвесной стене скал. Пытался что-то сказать и не смог: беззвучно шевелились губы широко раскрытого рта. Впереди справа – обрыв. Слева – громадный зев пещеры, который они не проходили. Точнее, маршрут был тот же, но пещеры прежде не существовало.
- Обвал? – предположил Рыбак, задрав голову, оглядывая раскрывшуюся черную дыру, уходящую в скалы. – При грозе отвалился кусок монолита?
В это время Коля, наконец, выдавил из себя:
- Погодите о пещере… - и сглотнул комок, непонимающе уставившись на друзей. – Тут другое…
- Что?
- Я… - предательская икота овладела им в самый неподходящий момент. – Я… не могу идти дальше.
- Чего-о? – опешил Анатолий.
- Меня… меня не пускают.
- Что… кто не пускает, к чертям собачьим? - запнулся помощник начальника. – То несёшься, не разбирая дороги, что аж профессор выбился из сил, то останавливаешься как вкопанный. Не забыл, что Ирина внизу?
- Иди к чёрту! – взвыл Коля. – Не забыл, конечно! Сам попробуй. – Он провёл рукой по воздуху и отступил в сторону, уступая место старшему другу. Рыбак подошёл вплотную, протянул руку там, где Коля провёл своей, дотронулся до чего-то и отдёрнул, будто поражённый током.
- Что за… что за хрень собачья… - обернулся он к профессору. Взгляд был изумлённым до предела.
- Что там? – спросил Дмитрий Сергеевич.
- Н-не… не знаю, - оторопело ответил тот. – Стена вроде какая-то. Прозрачная, податливая, дрожащая как домашний пудинг. Взгляните сами.
Профессор с Прохором подошли с разных сторон и провели руками по дрожащей, совершенно прозрачной субстанции, которая колыхнулась при их соприкосновении. Жидкие пиксели как бактерии извивались под подушечками пальцев.
- Вот она, та преграда, за которую нас теперь не выпустят, - невозмутимо заметил проводник, пробуя наощупь податливую «стену». При нажатии она прогибалась как желе, но тут же, как бы вежливо отталкивала назад, вибрируя в прозрачном воздухе, словно колыхаясь на ветру.
- Кто не выпустит? Ты хочешь сказать… - непонимающе взглянув на проводника, начал было Коля, но тот его перебил:
- Помните рассказ одного из путешественников, что его не пустила к вершине какая-то незримая преграда, хотя он и видел сквозь неё всё вокруг? В легенде тоже говорится о заколдованных «воротах», не пускающих путников вперёд.
- Стена. И что? – нетерпеливо переминался с ноги на ногу Коля, трогая невидимую субстанцию в разных местах. – Мы тоже видим сквозь неё. Впереди ущелье, скалы, поросли мха и лишайника. За ними пещеры. Потом должна быть звериная тропа, вон там, - указал он вниз, но тут же отдёрнул руку, наткнувшись на прозрачное вещество.
- Там же Иришка! - издал он истошный вопль, приходя в ярость от безысходности.
- Мы уже не вернёмся, - с горечью констатировал Прохор. – Эта граница, созданная по легенде Хозяевами гор, пропустила нас внутрь, но назад теперь не отпустит. Как и тех исчезнувших в разные времена. Как и вертолёт с экипажем. Теперь вот мы.
Коля, ничего не ответив, отступил на несколько шагов, разогнался, и в ярости врезался в податливую желеобразную массу, которая, приняв его в себя, выгнулась наружу и тут же оттолкнула назад. Молодой путешественник приземлился, отброшенный в сторону, едва не скатившись с камнями вниз. Там было ущелье. Там журчала вода.
Все бросились поднимать парня. Он был ошарашен, не понимая, что произошло. Удар током? Электрический разряд? Магнитная индукция? Электрошок?
- Мама дорогая… - пролепетал Коля. – Вот это шибануло! – Потрясенный, поднялся на дрожащие ноги. Его тело прошила электрическая дуга невероятно мощного разряда, словно прошла насквозь. Руки сотрясала крупно бьющая дрожь.
- Я же говорю, - укоризненно произнёс проводник, - нас уже не выпустят назад.
- Да КТО не выпустит? Кто? – заорал Коля.
- Владыки гор. Хозяева Кавказа.
- К каким чертям собачьим тут Хозяева? Кто они, мать их? Это же глупая, ничем необоснованная ле-ге-нда! Сказки бабушек на ночь. Страшилки местного фольклора!
- Скажи это тем, кто уже до нас тут сгинул, - пожал плечами Прохор. – Тем вертолётчикам, или без вести пропавшим таким же энтузиастам как мы…
- Но… - Колю сотрясала судорога. – Иришка… лагерь… как мы туда попадём?
- Теперь, очевидно, никак… - Прохор умолк, сам сознавая, насколько больно это всем слышать.
- Но мы ведь сможем обойти эту чёртову преграду, - огляделся Коля, ища хоть какой-то выход.
- Не сможем, - подал голос Анатолий, оценивая ситуацию, прикидывая взглядом расстояние и мелкие детали ландшафта. – Это единственный проходимый путь, по которому нас вёл Прохор. Справа ущелье, непролазные скалы. Слева обрыв с пропастью. Сзади - уступы и наш маршрут восхождения. Впереди - обрывающаяся звериная тропа, но незримая граница преграждает к ней путь. А там внизу и наш лагерь.
- Иришка! – заорал Коля в рацию. – Если ты меня слышишь, я разобьюсь, но приду к тебе!
- Она не слышит, - с горечью изрёк профессор. – Все радиоволны поглощаются этим коконом, в который мы попали. Наружу звуки и волны не проникают, хоть мы и видим мельчайшие детали на той стороне. Потому и оборвалась связь. Гроза – этот странный аномальный феномен – принесла с собой нечто такое, чего мы не знаем. Какую-то аномалию в виде ограниченного со всех сторон пространства. Мы как бы в мешке сейчас. В незримом прозрачном мешке.
- Или колодце, - значительно добавил Прохор.
В этот миг все внезапно ощутили слегка дрожащую вибрацию воздуха. Он словно спрессовался вокруг группы, обволакивая со всех сторон дрожащим маревом. Прозрачность границы подёрнулась рябью, как это бывает, когда в озеро бросаешь камень. По едва уловимой плёнке пошли концентрические круги, образуя математически точные волны. Друг за другом они напоминали звуковое отражающее эхо на схеме. Подрагивая, волны уходили куда-то в землю, растворяясь в недрах грунта. И сразу за ним в небе возник вертолёт, бесшумно вырастая прямо на глазах. Он летел со стороны северного отрога настолько низко, что едва не цеплял днищем зубчатые пики вершин. Казалось, винтокрылая машина появилась внезапно, из развернутой лепестками воздушной воронки, но это был лишь зрительный эффект.
- Э-эй! – первым заорал Коля, истошно махая руками. – Мы зде-есь!
Примечательно, что сразу никто не успел сообразить – почему вертолёт приближался бесшумно? Ни грохота винтов, ни гула моторов, ни турбулентных потоков или движения хоть какого-то ветра. Впечатление было, что машина вынырнула из потустороннего мира, зловеще в полном безмолвии нависая над путешественниками. Она уже раздулась в размерах, приближаясь всё ближе и ближе. Теперь кричали и махали все. Достаточно близко, чтобы их увидели с такой мизерной высоты.
- Ребята-а! – вопил Коля, совершенно не замечая, что нет ни потоков воздушных масс, ни вихрей, ни пресловутого ветра, пригибающего к земле, когда над тобой проносится мощный корпус машины. Тем более на такой малой высоте.
- Да что ж они, черти, не видят нас что ли?
- И не видят, и не слышат, Коленька, - печально заметил Дмитрий Сергеевич. – Как и наших радиоволн, хоть ты сейчас сто посланий им посылай. Мы для них невидимы. Купол прозрачной стены скрывает нас от них. Для пилотов с высоты всё кажется однотонным: лишайник, разломы, пики, скалы, ущелья и пещеры. Сплошной горный массив. А мы как бы законсервированы в этом коконе. Сами видим – нас нет. Как обратное зеркальное стекло.
- Да, но… - Коля бессильно опустил руки, провожая взглядом удаляющийся силуэт с винтами.
- Заметил, что не шелохнулся ни один чахлый куст? Ветра от турбулентности просто нет. Как и грохота двигателей. Снаружи всё это, разумеется, присутствует, а вот внутри… - профессор осёкся, кивнув проводнику. – Наш Прохор верно подметил. Мы теперь в плену.
- Где?
- В своеобразном таком себе плену. А уж в качестве кого выступают тут Хозяева гор, я и сам не ведаю. Они ведь вымышленные, из далёких преданий.
- Не вымышленные, - поправил проводник. – Они реальны.
- Их кто-то видел? Что они собой представляют?
- Если и видели, то унесли с собой в безвестность. Мои прадеды и деды встречались с ними, но для вас это будет выглядеть той же легендой или простым местным фольклором.
Вертолёт скрылся за горами. Коля сел безвольно, уронил голову, по щекам стекли слёзы.
- Иришка… - тихо пробормотал он, уже апатичный ко всему происходящему. Факт оставался фактом. Дальше им не пройти. Не спуститься. Рация молчала.
Безразличный ко всему, Коля в отчаянии бросил в незримую «стену» камень. Тот пролетел пару метров, наткнулся на преграду, мягко отброшенный назад. Анатолий попробовал веткой проткнуть колыхающую субстанцию, надавливая плечом. Эффект был тем же. Мягко, но настойчиво, как бы вежливо, прозрачная плёнка отталкивала все предметы обратно.
- Чертовщина какая-то, - изрёк Рыбаков. – И что нам прикажешь делать? – в гневе обратился он к стене, будто та по всем физическим законам непременно должна была ответить. – Обогнуть тебя мы не сможем.
Дмитрий Сергеевич лихорадочно соображал, обводя территорию досадливым взглядом.
- Пещера! – озарился он догадкой. – Её прежде не было, когда Прохор вёл нас к вершине. Может там есть какой-то проход?
- А сможем мы к ней пробраться? – вскочил в надежде Коля. – Я мигом! – бросив рюкзак, полез на скалу. До чёрного зева было порядком тридцати метром по выступам и острым зубьям, но парня это не останавливало.
- Стой! – ринулся за ним Анатолий. – Я с тобой. Сорвёшься ненароком, кто к Ирине потом пожалует в гости? – Толик уже шутил, стараясь отвлечь от горестных мыслей младшего друга. Появилась хоть слабая, но какая-то зыбкая надежда.
- Странно… - поспешил за ними Дубровин. – Откуда могла появиться пещера?
Один Прохор остался на месте, не поддавшись общему энтузиазму. Возможно, предчувствовал нечто такое, чего не могли уловить его товарищи. Он был сыном гор, он в них вырос, его предки населяли эти места ещё во времена царствования различных императоров. Начиная с младенчества, он провёл в горах Кавказа большую часть своей жизни. Лишь в юности поступил в геологический институт города Нальчика. Закончив, вернулся в горы. Но чтобы огромная по своим размерам пещера с чёрным зевом разлома возникала ниоткуда - с таким странным феноменом он сталкивался впервые. Землетрясения не было, смещения горных пластов не ощущалось. Откуда могла образоваться столь загадочная дыра в проёме скал?
И тут его пронзила страшная мысль.
- Назад! – закричал он, только в эту секунду сообразив степень опасности. – Все назад!
Профессор обернулся, удивлённо бросив взгляд вниз.
- Что?
- Вам нельзя туда!
Остановился и Рыбак. Коля продолжал неистово карабкаться вверх, не слыша предостерегающего крика.
- Коля, наза-а-д! – уже что есть мочи заорал проводник.
Тут-то это и произошло…
********
Глава 3-я
1986 год.
Подножие Кавказского хребта.
Нижний лагерь альпинистов-геологов группы Дубровина.
20 часов 18 минут по местному часовому поясу.
Как уже говорилось выше, возникшая ниоткуда гроза с шаровидными молниями, сбросившая в ущелье почти всю амуницию, промчалась и внезапно стихла за минуту только в месте восхождения команды Дубровина. Лагеря она не коснулась. Мало того, она не коснулась ни остальных отрогов, ни расщелин вокруг высоты «1969», ни звериной тропы, ни скал, ни пещер. Грохот и сметающий всё на пути вихрь затронул только определённый участок в радиусе нескольких сотен метров – тот участок, что прилегал к самой вершине, куда намеривались подняться Коля, Анатолий Рыбаков, Дмитрий Сергеевич и проводник Прохор. Ирина с Бурцевым даже не подозревали, что наверху случилось что-то из ряда вон выходящее.
Не подозревали, пока…
Пока Ирина, проснувшись с рассветом, не попыталась выйти на связь, как они изначально договаривались с начальником экспедиции.
Попыталась, но ничего не вышло.
- Вызывает лагерь! – отойдя от палаток, настроила она рацию на передачу. – Мальчики, как вы там? Проснулись? Холодно было ночью? Дмитрий Сергеевич, выхожу на связь, как и договаривались – рано утром.
Бурцев ещё спал в своей палатке, загодя накидав в костёр толстые ветки для продолжительного горения. Ирина по своей сути была жаворонком и вставала чуть взойдёт солнце. В это хмурое утро солнце пряталось за пеленой набухших туч, но её биологические часы безошибочно разбудили организм задолго до пробуждения геодезиста.
На удивление, всегда недовольный и себе на уме Константин Бурцев не предпринял вечером ни одной попытки сблизиться с ней, но девушка догадывалась о причине. Уходя к вершине, Анатолий предупредил недвусмысленно Бурцева, что последствия могут обернуться для него весьма плачевно, если девушка пожалуется на его притязания. Бурцев провёл весь вечер у костра, затем, не простившись, влез в палатку и не появлялся. Ирина после разговора с Колей чувствовала какую-то подспудную тревогу, никак не вяжущуюся с приподнятым настроением, что милый забавный ухажер так печется о её соседстве с хмурым типом. Разговор по рации как бы оборвался, было впечатление - Коля намеренно дал отбой, психанув в конце от ревности.
И вот сейчас, выйдя в эфир, Ирина пыталась докричаться – да-да, теперь уже докричаться до своих друзей. Рация молчала.
- Коленька, ответь! Толик, Прохор, почему молчите? Дмитрий Сергеевич, что за шутки? Вызывает лагерь, вызывает лагерь!
В ответ тишина. Ни звуков статики, ни помех. Ощущение сплошного вакуума.
Она обвела вокруг себя испуганным взглядом, задрав голову кверху. Грозные массивы гор зловеще нависали над стоянкой, будто зная что-то такое, чего не могла знать девушка, оказавшаяся вдруг в одиночестве. На Бурцева она не полагалась, подспудно чувствуя опасность не только от окружающей среды, но и от него самого.
- Что там? – вылез он сонный из палатки, разбуженный её голосом. Ирина и не заметила, как последние слова выкрикивала в рацию почти исступлённым криком.
- Коля! Толик! – брызнули слёзы. – Мальчики, ответьте!
Бурцев ещё не совсем понял, какого хрена девка так рано утром орёт во всё горло, но прислушался. Бросил подозрительный взгляд на свинцовое нависшее небо, нахмурился ещё больше. Когда приблизился к Ирине, почёсывая поясницу, рация в её руке ходила ходуном.
- Дай сюда! – грубо вырвал из рук. Проверил. Убедился в исправности. Потряс.
- Эй, кто там на связи? Не валяйте дурака, ответьте, а то ваша дама тут с ума сходит. Есть кто живой?
Ирина охнула, сползая на землю:
- Живой?
- Ну а как? Не мёртвые же будут отвечать… - съехидничал он. – Может, рацию потеряли, доверив твоему сопляку. Тот что угодно может забыть, ослепленный чувством к тебе.
- Прекратите! Он не ослеплен…
- Да? А что по-твоему? Втюрился без задних ног, того и гляди всю экспедицию похерит нахрен.
- Если даже рация и забыта кем-то или утеряна, в нашем передатчике срабатывал бы сигнал приёма. А коробка молчит, даже статики нет.
- Умная ты, я погляжу.
Бурцев снова вызвал группу Дубровина. Всё напрасно, трансивер не подавал признаков жизни.
- Странно… - теперь уже и сам геодезист озабоченно осмотрелся кругом. Было относительно тихо, только где-то среди зубчатых пиков ветер гнал набухшие тучи. Вдалеке пролетел вертолёт, но из-за такого расстояния его было почти не видно. Бурцев перестроил волну трансивера, пытаясь выйти на связь с пилотами.
Тишина. Рация молчала.
- А это уже хуже… - всё больше хмурясь, констатировал он. Ирина настороженно следила за его действиями. Пролетевший вдалеке вертолёт она не заметила, а Бурцев счел необходимым не ставить её в известность, чтобы эта баба, чего доброго, не впала в истерику.
- Что будем делать? – смотрела она на молчавшую рацию в руке геодезиста.
- А я почём знаю? – пожал тот плечами. – Дубровин сказал ожидать тут, вот и будем ждать. Через день-два вернутся.
- Но… - запнулась девушка. – Но там же могло произойти какое-нибудь несчастье… Обвал или ещё что.
- Завалило сразу всех? – хохотнул Бурцев. Хохотнул с издевкой, совершенно не к месту.
Ответить Ирина не успела.
У Бурцева округлились глаза, едва не вылезая из орбит от изумления. Он смотрел куда-то за её спину, обратив ошарашенный взор кверху. Этот потрясённый взгляд хмурого геолога заставил её круто обернуться, задрав голову к вершинам скал. То, что она увидела, заставило девушку похолодеть от страха.
Идеально ровный прямой луч зелёного оттенка, с математической точностью прорезав небо, уходил в стратосферу прямо из той вершины, к которой ушли её друзья. Он был настолько ровным и правильным, что казался лазерным импульсом, о которых она читала в фантастических романах. Сразу вспомнился «Гиперболоид инженера Гарина» Алексея Толстого. Лазерный луч Ирина своими глазами никогда не видела, в конце семидесятых это было ещё на стадии секретных разработок учёных, но отчего-то сразу возникла ассоциация именно с ним.
- Что… это? – едва пролепетала она.
Бурцев был ошарашен не меньше. Он стоял с открытым ртом, прослеживая взглядом действие странного феномена. Луч разделился надвое, уходя в набухшие тучи, затем ещё надвое, потом ещё, пока не образовал в небе разветвлённую сетку, похожую на гигантский веер.
- Как струны арфы… - зачарованно прошептал он.
Один луч отделился и, как показалось Ирине, пройдя насквозь скалы, опустившись вниз, достиг Бурцева, окутав его на миг сияющим облаком. Секунда, и он прошёл сквозь тело геодезиста, мигнул, растворился, исчезнув в пустоте. Константин ничего не почувствовал.
Второй луч, отделившись от основания, проследовал своим вектором за удалившимся вертолётом, будто сопровождая его полёт. За пиками высот машина скрылась из вида, но Бурцев безошибочно определил, что луч нацелен именно на неё.
Раздался далёкий хлопок, дунуло ветром, небо в том месте озарилось зелёной вспышкой и всё разом пропало. И луч, и сетка, и порыв ветра. Сверкающий зелёным светом рассеянный «веер» снова собрался в одну прямую линию, прочертил вертикальную трассу сквозь тучи, блеснул ослепительной вспышкой и в долю секунды ушёл в основание вершины «1969».
Миг, и луч исчез.
Так вот о каких сияниях говорил Прохор, пронеслась у неё догадка. Вот о каком свечении гласила легенда! И легенда ли теперь? Скорее, самая настоящая реальность. Фантастикой здесь и не пахнет.
Понадобилось какое-то время, прежде чем Ирина пришла в себя. Она так и осталась стоять, не шелохнувшись. На всё про всё ушло не более минуты. Луч пошарил по небу и исчез так же внезапно, как появился. Бурцев всё ещё стоял с отвисшей челюстью, начисто забыв о существовании девушки. Его глаза подёрнулись матовой дымкой, взгляд стал отрешённым. Только тут Ирина заметила его внезапную перемену. Подобно безвольному манекену, геодезист сделал несколько неуверенных шагов вперёд, вытянув перед собой руки, как это делают сомнамбулы во сне.
- Стойте… - неуверенно окликнула девушка. – Ку… куда вы?
Бурцев не ответил. Он не видел её. Взгляд был устремлён в невидимую ей точку, откуда к небу только что вырывался зелёный луч. Тело Константина обмякло, подчиняясь неведомым приказам. Им будто кто-то руководил. Кто-то незримый, неведомый, чужой. Из потустороннего мира. Так ведут себя лунатики, внезапно пробудившись от гипнотического сна.
- Да куда же вы? – с тревогой проследила за ним девушка, не решаясь двинуться следом.
Только тут, словно придя в себя, Константин замер на миг, оборачиваясь к ней неизмеримо долго. Очень долго. Ирина попятилась, нащупывая сзади хоть какую-то опору. Бурцев всё ещё продолжал оборачиваться. Девушке показалось, что работает камера замедленной киносъёмки.
А когда геодезист повернулся, она похолодела от ужаса.
Его безумные пустые глаза с вертикальными зрачками, налитые кровью, смотрели прямо на неё.
И взгляд этот излучал вожделенную алчность, что перед ним самая настоящая жертва.
Каким-то зловещим холодом дохнуло на Ирину. Засосало под ложечкой. Сердце отстукивало громоподобный ритм, пытаясь выскочить из груди. Совершенно обескураженная она смотрела на то, во что превратился недавний геодезист. Это был уже не человек. После прохождения сквозь него загадочного зелёного луча, тело перестало быть подконтрольным ему. Безвольные движения выдавали в нём какую-то подчинённость неведомому, чему-то или кому-то, кто теперь контролировал его мозг.
- Что… - хватая ртом воздух от страха, пятилась она назад, - что с вами?
Зрачки Константина Бурцева имели вертикальные щелочки, которыми он впился в вожделенный силуэт девушки.
- Грзжы-ы… - издавала гортань в миг обезумевшего маньяка. Скрюченные пальцы тянулись к горлу.
- Теперь ты моя! – голос был хриплым, булькающим. – Никто не помешает мне насладиться. Сначала я сожру твою тёплую печень. – Он наступал на девушку, надвигался на неё в предвкушении разорвать на части. – Не спасёт ни твой сопляк, никто другой. Мы теперь одни…
Ира взвизгнула, отступая к краю обрыва. Слева, справа, впереди только горы. Сзади пропасть и журчание водопада.
- Что вам нужно?
- Твоооя пееее-чень, - сладострастно протянуло существо, в которое превратился геодезист. – Твои органы, твоё трепыхающееся сердце. – Из рта стекала вязкая слюна, падая на воротник комбинезона. Плоские зрачки, налитые кровью, казалось, проникали сквозь тело Ирины, а голос – мерзкий и чем-то завораживающий - был подобен гипнозу, успокаивая её страх.
- Ты мооооя! - сделал последний шаг расплывающийся силуэт.
Заваливаясь набок, девушка потеряла сознание.
********
…А когда пришла в себя - было темно. Сочилась вода. Огненные ракеты впились в голову, словно промчалось звено бомбардировщиков. Попыталась поднять голову, стало нестерпимо больно, в виски вонзились тысячи острых игл.
- О-ох… - простонала девушка. Воспаленными от боли глазами осмотрелась вокруг, но кроме темноты ничего не разглядела. Впрочем, нет. Где-то впереди брезжила едва заметная полоска света. Каменный выступ, на котором она лежала, отдавал сыростью и холодом. Ирину колотила крупная дрожь. Где она? Что с ней? Где Бурцев, или то чудовище, в которое тот превратился после того как его тело пронзил луч зелёного цвета? И почему она до сих пор жива?
Пока эти беспорядочные мысли проносились в голове, глаза её цепко перебегали в темноте, пытаясь отыскать хоть какую-то зацепку.
- Эй! – слабо крикнула она в темноту. – Константин… вы здесь?
Сразу накатила волна слабости. Теперь она смогла разглядеть тот свет, что брезжил впереди. Он стал постепенно расширяться, заполняя зеленоватым свечением всё пространство. Выступили каменные, испещрённые трещинами стены. Очертания свисающих сталактитов ясно вырисовывались из отступающей тьмы.
Она в ПЕЩЕРЕ!
Но как? Каким образом сюда попала? Последнее что она помнила, это сладострастный пустой взгляд обезумевшего Бурцева, надвигающегося на неё со скрюченными руками. Полный алчности умиротворяющий голос, потом темнота, тишина, полное забвение. А потом тишина не вернулась. Точнее, вернулась, но не совсем. Ирина что-то услышала. Какие-то звуки. Они исходили не от скал и гор, не от камней и журчащей воды. Они возникали внутри неё, внутри сознания.
- Мальчики мои… - всхлипнула девушка. Холод и безысходность становились всё ощутимее.
В зелёном сиянии проёма пещеры возник неясный силуэт, будто колыхающийся на ветру. Ирина, неловко поднимаясь в темноте, прищурив глаза, всматривалась в, казалось, бестелесный фантом. Бурцев стоял, свесив руки по бокам, отбрасывая на каменные стены уродливую тень. Что-то бесформенное и неуловимое взглядом было в этой ползущей по скалам тени. Что-то знакомое из далёкого прошлого, когда она ещё девочкой пряталась под кроватью от незримых призраков, тянущих к ней по ночам свои скрюченные когти. Бурцев в обрамляющем свечении был похож сейчас на горбатого карлика. Сделал шаг, и девушке показалось, что не шагнул, а проплыл по воздуху, весь излучая тот зелёный свет, что она видела в горах.
- Не подходите! – взвизгнула она, чувствуя, что вновь теряет сознание. За секунду его расплывчатый силуэт переместился почти вплотную, преодолев расстояние в несколько метров. Ира вскрикнула. Существо смотрело на неё тёмными кошачьими зрачками, но никак не реагировало.
- Как я сюда попала? – Ира держалась из последних сил, чтобы не упасть в обморок, став его добычей.
- Мзжды-ы… - прохрипел голос. – Я перенёс. Подальше от дневного света.
- Какого све… света?
- Дневного. Солнечного. Я не могу переносить дневной свет.
- Но вы же… вы только недавно были снаружи.
- Это было давно. А сейчас мне нужна твоя пече-ееень… мзжды-ы…
Предчувствие чего-то ужасного ледяным холодом сковало грудь. Потом – она всё ещё смотрела в ужасе на колыхающийся фантом – пришла новая мысль: «А наплевать, чёрт побери!»
Нащупав за спиной опору, упёрлась ногой и, выждав момент, что есть силы оттолкнулась, пытаясь проскользнуть между стеной и Бурцевым. Но не удалось. Казалось, он только теперь заметил её движение, до этого безвольно подчиняясь чьей-то неведомой воле. Свисавшие по бокам крючковатые руки вцепились в комбинезон, вертикальные зрачки впились гипнотическим взглядом в глаза Ирины, проникая в неё всё тем же зеленоватым свечением. Девушка сразу обмякла. Внутри сознания то нарастая, то отхлынув уставшей волной, приглушенно начала звучать бетховенская трагическая музыка Второй сонаты с её борьбой между отчаянием и безысходностью, мрачной подавленностью и полным опустошением.
- Ммм… - закатила она глаза, подчиняясь нахлынувшей неге гипнотического состояния. Эти аккорды всколыхнули в памяти материнские тёплые руки, её лицо, склонившееся над ней, засыпающей девочкой, ласковый голос, доброта и вдруг не свойственная ей, непонятная беспощадность.
Музыка и голос в голове Ирины как источник звука произнёс:
«Здзд-зд-здеееесь».
«Ты оста-нееешься здеееесь!»
Сильные удары, потрясшие пещеру, заставили девушку выскользнуть из объятий гипноза. Зелёное свечение, исходившее от Бурцева, готово было уже поглотить её разум, проникая в мозг чужеродной субстанцией, уже Бурцев ощерил клыки, тянувшиеся к сонной артерии, когда Ирина, на миг придя в себя, в ужасе отшатнулась. Пол и потолок пещеры переливался зелёными сполохами, создавая иллюзию водной ряби потревоженного озера. Сталактиты тенями плясали на стенах. Летучие мыши безмолвно висели гроздьями над головой девушки.
- Мзжды-ы… - прохрипел Бурцев, с вожделением протягивая когти к шее девушки. – Мне нужна твоя пе-че-ень…
Ира отскочила, ударив в лицо ладонью. Оскалившийся Константин пошатнулся, теряя опору. Она бы не удивилась, если бы её рука прошла насквозь этого эфемерного фантома. Бурцев был уже не человеческим существом, венцом природы. Подчиняясь неведомым зелёным лучам, он стал безвольным пустым манекеном. Чужеродная субстанция проникла в его организм, взяв под контроль все внутренние органы вместе с разумом и сознанием.
- Отвали, гадина! – Ира кинулась в проём, выбираясь наружу. Под ногами шевелились и перекатывались какие-то слизни. Ворочались и вздыхали раздувшиеся до необозримых размеров скользкие пиявки. Слепые ленточные черви обволакивали ноги кольцами, тыкаясь миногоподобными пастями в обувь. Лениво переливаясь зелёным свечением, со скал сползали громадные слепни, пульсируя как светляки в кромешной тьме. Музыка и голоса растворились вместе с хлынувшим снаружи светом. Тьма рассеялась. Ира, спотыкаясь, выскользнула из пещеры, едва не падая от бессилия. Константин Бурцев, или то, во что он превратился, остался внутри. Сразу дохнуло резким порывом ветра. Второй, не менее мощный удар, сотряс скалы окружающего нагорья. Выроненный перед этим трансивер валялся у входа в пещеру. На бегу, отважная девушка подхватила его, совершенно не сознавая своих действий. Она руководствовалась только подсознанием. Грязевой поток с вырвавшимся из скал гейзером стремительным напором промчался мимо, обдав её кипятком, отчего у девушки едва не покрылись волдырями руки. Грянуло громом. Полыхнуло нестерпимым сиянием, на миг ослепившим глаза. Кипящая лава бурлила под ногами, увлекая с собой камни, кустарники, лишайник и мох. Всё клокотало, вздымалось, булькало и взрывалось чудовищными хлопками, образуя пузыри гигантских размеров. Удары и сотрясения почвы доносились с грохотом откуда-то с вершины. С той вершины, к которой ушли Коля, Толик Рыбак, Прохор и Дмитрий Сергеевич. Оттуда разливался зелёный свет, лучами пронзавший окрестные горы. Свечение поднималось над пиками, образуя расползающиеся купола невероятных размеров.
- Словно гигантские грибы в лесу, - машинально прошептала Ира сама себе, не в силах сделать шаг. Воля её иссякла. Навалилась усталость. Галлюцинации прыгали и расплывались перед её туманным взором.
Исключительный случай – Бурцев не погнался за ней, не вышел из пещеры на дневной свет, не пересёк границу тёмного подземелья. Он лишь стоял в проёме пещеры, изрыгая вслед убежавшей пленницы рык голодного зверя.
- Мзжды-ы… - рычала его осклабившаяся сущность. Гортань издавала жалобные стоны неудовлетворённого кровью каннибала. Если бы Ирина хоть на миг задержалась в темноте пещеры, бывший геодезист, превратившийся в нелюдя, запросто растерзал бы её, насыщаясь человеческим мясом. Но, очевидно, дневной свет действовал на Константина подобно тому, как действует на мифических вампиров, о которых она читала в книжках.
Поколебавшись секунду и бросив последний взгляд на тёмный силуэт в пещере, девушка, превозмогая накатившую апатию, направилась к тропе, по которой ушли вверх её друзья.
- Я приведу помощь! – крикнула она напоследок, всё ещё надеясь, что состояние безумства у Бурцева скоро пройдёт. Она не знала, что произошло с его организмом, предчувствуя лишь некую связь с его перевоплощением и лучами зелёного света. Она не знала, что произошло у подножия вершины. Следуя только природному рефлексу самосохранения, ей хотелось поскорее оказаться рядом с профессором, Колей, Анатолием и проводником.
- Если вы боитесь дневного света, оставайтесь в пещере. Мы скоро вернёмся и отправим вас в больницу.
Это были последние слова, что услышал Бурцев. Он так и остался внутри чёрного зева, источая рык голодного зверя.
Сжимая пустую молчавшую рацию, девушка заскочила в палатку, наспех собрала рюкзак, и с запасом воды двинулась вверх. Но не пройдя и сотни метров, наткнулась на какую-то прозрачную преграду, отталкивающую её назад при нажиме рукой. Субстанция – совершенно невидимая и незримая, возникшая будто не из земного мира - не пустила её дальше, ограничивая собой пространство вокруг вершины «1969».
Силы покинули отважную девушку. Бессильно опустилась на землю, безразличным взглядом уставившись в одну маленькую точку среди нависших скал. Странная слабость охватила тело. Пересохло горло. Свинцовой тяжестью налился затылок. Она сжалась в калачик, обхватила колени руками, положила сонную голову на рюкзак и… провалилась в пустоту. Вокруг неё по камням и скалам, медленно, словно нехотя и лениво, завоёвывая всё новые участки горных отрогов, стало расползаться свечение зелёного света. Ещё минута, и девушка полностью окуталась неземной чужеродной субстанцией.
Там её и нашли люди из спасательной команды вертолёта, прилетевшие за группой Дубровина спустя восемь долгих недель.
В прозрачном коконе, окутавшим безымянную вершину, прошло лишь четыре дня. Снаружи время исчислялось неделями. Два инородных пространства пересеклись между собой, образовав временную петлю, и это было тем аномальным феноменом, о котором гласили легенды древних поверий. Легенды Прохора-проводника и его далёких забытых прадедов. Так они говорили. А правда ли, ложь ли – по сей день остаётся загадкой.
Между тем…
********
Глава 4-я
1986 год.
Окрестности вершины «1969».
Прозрачный купол чужеродной субстанции.
Время не установлено.
***
…А случилось вот что.
Пещера внезапно озарилась нестерпимым ослепительным светом, прорезавшим воздух, бьющим в глаза. Зелёное сияние в одну секунду хлынуло наружу из чёрного зева, заставив Колю отпрянуть, едва не сорвавшись вниз. Ударивший в лицо свет был настолько мощным, что на миг ослепил глаза. Коля зажмурился, теряя ориентир.
- Что за... едрит тебя! - выдохнул он от неожиданности. Выпрямился. Прикрыл рукой глаза, взглянув вверх. Свечение разливалось по округе волна за волной, поступательно, методично, друг за другом, образуя концентрические круги. Зелёный спектр обволакивая камни с утёсами, спустился вниз, прошёл сквозь тело юного путешественника, достигнул подножия горы. Уже и ноги Рыбакова были в зелёном мареве клубящегося тумана. Уже и Дмитрий Сергеевич попал в зону действия странного облака, а Прохор всё ещё продолжал кричать первую фразу. Время будто остановилось. Слова проводника долетали до Коли в виде искаженного замедленного текста, как бывает, когда ты с натяжкой прокручиваешь плёнку магнитофона.
- Ко-о-ля-я, на-а-за-ад… - голос резал слух очень низкой октавой, сам тембр был за диапазоном восприятия слуха. Два кричащих слова превратились в набор растянутых букв. Медленно, очень медленно Толик тянул руку, остановившись в движении как в замедленной съемке кинофильма. Коля не сразу сообразил, что перед ним сейчас происходит эффект обездвижения. Сам он мог двигаться на уровне реальности, а вокруг всё затормозилось в несколько раз. Воздух сгустился до киселеобразной массы. Страшно, очень страшно было наблюдать с высоты пещеры, как внизу едва открывается рот Прохора, растягивая гласные в, казалось, бесконечном крике. Толик всё ещё тянул к нему руки, медленно передвигая ногами.
- Этот кокон пещеры останавливает время! – непонятно кому прокричал Коля, озаренный догадкой.
Он ещё что-то крикнул, но осознал, что его попросту не слышат. Для находившихся за пределами купола его крик был подобен стрекоту кузнечика – настолько быстро должны были вылетать слова речитативом. И тут он принял решение. Пещера впереди, чуть вверху. Из неё расползается зеленоватое свечение, поглощая соседние скалы, его самого, уже добираясь волнами до Анатолия. Отступив от черного зева входа, Коля спустился на два шага. Потом ещё на два. И тут же был подхвачен под руки Толиком. Сразу подоспел Дубровин.
- Она останавливает время! - потрясенно повторил младший друг, повиснув на руках Рыбака.
- Кто останавливает?
- Не кто, а что. Пещера. Точнее, тот кокон или купол, что её окутывает. – Он махнул рукой вверх, глотая предательский комок, подступивший к горлу. – Я только что пересёк какую-то невидимую грань, и видел изнутри, как вы все внизу замедлились в движениях.
- Замедлились?
- Так точно. Почти до полного обездвиживания.
- А ты?
- А я продолжал двигаться с нормальной скоростью, как и положено человеку, карабкающемуся вверх. Крик Прохора тоже растянулся едва не на минуту. А кричал он всего два слова: «Коля, назад!»
Профессор надолго задумался, лихорадочно выискивая взглядом зелёное свечение. Как только их юный друг отступил от пещеры, лучи исчезли сами собой. Только что были, и не стало. В один миг. В одну секунду.
- Так вот почему нас не видел пролетевший вертолёт… - задумчиво констатировал Рыбак. – Мы для них в ином отрезке времени. В другом – параллельном для них – измерении.
Подошёл озабоченный Прохор:
- Кричал, чтобы не поднимались к пещере.
- Уже поняли, спасибо, - кивнул Дубровин. – Коля вот едва вылез. Говорит, что видел нас сверху обездвиженными.
- Я нечто подобное и предположил, - осматривая Колю, скептически хмыкнул проводник.
- Откуда знал?
- Пришло на ум, когда уже стали подниматься. Вспомнил из преданий своих предков.
- Эффект постороннего присутствия, - заключил Рыбак. – В горах всегда чувствуешь, что кто-то или что-то незримое находится рядом. Как вроде заглядывает тебе через плечо.
- Здесь другое, ребятки мои, - сконцентрировался профессор на мысли. – Очевидно, эта пещера, возникшая буквально ниоткуда, представляет собой сквозной проём, поднимающийся внутри вершины.
- Это как?
- Она сквозная, Коля. Начинается вот этим входом, прорезает собой внутренность горы и уходит вверх к вершине. Туда, откуда бьют эти чёртовы лучи.
Коля обессиленно опустился на камень.
- Но… как же Иришка? Как мы к ней доберёмся? И в пещеру не пробраться, и вниз не спуститься.
Все понуро молчали, не находя ответ.
- Попробуем обойти слева? – у него ещё теплилась надежда.
Узкий проход внизу обрывался прямо под ногами, там, где находилась прозрачная упругая стена.
Пройдя несколько шагов вниз, они остановились, недоуменно уставившись на звериную тропу.
- Вот те на… - озадаченно почесал затылок Анатолий. – Откуда взялась? Мы же её оставили в стороне, за пределами прозрачного купола.
- Значит, мы где-то пересекли его границу! – вскричал возбужденно Коля. – Тропа обрывалась внезапно, прямо перед стеной. А теперь она перед нами. Спускаемся быстрее! Там внизу Иришка!
Взорам путешественников предстал гигантский грот. Стены его, покрытые неизвестным лишайником, тускло светились, будто тлели зелёным светом. В центре грота из земли вздымался вверх огромный сталагмит, украшенный какими-то странными непонятными росписями. По дну грота быстро текла небольшая прозрачная река. Плотной стайкой рыбы сопровождали людей, идущих вдоль неё по камням. У пропасти подземная река удивительным образом поворачивала в сторону, и это говорило о том, что её русло было создано искусственно.
- Вы это видите? – завороженно протянул Коля, круто остановившись.
От увиденного руки и ноги у него похолодели. Бесконечной пропастью уходила вниз чёрная расщелина, из которой дул ледяной яростный ветер. Тьма внизу была ЖИВАЯ. Она ворочалась и вздувалась, словно потревоженный громадный клубок чужеродной массы.
- Там обитают Владыки подземного царства, - оттаскивая в сторону парня, пояснил Прохор. – Хозяева гор. Так говорит легенда.
Коля уставился на него потрясенным взглядом.
- Сейчас они спят, и мы не будем тревожить их сон, так что постарайтесь пройти как можно тише.
Судорожно вдохнув холодный ветер, веющий из самого Царства мертвых, Коля поспешил вслед за всеми.
Время от времени над головами путников с писком проносились летучие мыши.
- Глаза и уши Хозяев гор, - счёл нужным пояснить Прохор. – Им уже сообщили о нас. Как только какие-нибудь путники и горе-энтузиасты пересекают границу «горных ворот», как ведает нам легенда, о них тут же узнают Хозяева Кавказа. Владыки гор.
- От кого узнают?
- Вот от этих крылатых разведчиков. От летучих мышей.
Несколько минут ничего не происходило. Зловещая тишина давила на уши, до предела напрягая барабанные перепонки. Эта безликая тишина питалась звуками, бесшумно нашептывая внутри каждому путешественнику что-то неясное, тревожное, не поддающееся сознанию. Шепот повелевал посмотреть вниз. Посмотреть и приблизиться к краю обрыва. Сделать шаг в пропасть.
«Вы здз-здееееесь…»
«Вы оста-нетееесь здееееесь….»
Прошло ещё пару минут, прежде чем из тьмы ущелья донёсся тяжёлый вздох, сопровождаемый сильным толчком холодного воздуха.
Этот-то толчок и почувствовала Ирина, находясь далеко внизу, дав ей возможность выскользнуть из смертельных объятий превращённого Бурцева.
Но это происходило уже в другом – параллельном измерении.
********
Вывод пылкого и юного Коли был прост как бабушкин дубовый шкаф. Если есть проход вниз, необходимо как можно быстрее спускаться. Не по той звериной тропе, что вновь пропала из виду. Спускаться нужно незнакомым маршрутом.
- Скорее! – торопил он друзей.
Время, судя по дневному свету, перевалило за полдень. Прохор совершенно не узнавал ориентиров, по которым они поднимались перед этим к вершине. Она зловещим зубчатым пиком нависала над ними, подавляя своей массой. Куда ни глянь – везде скалы, обрывы, лишайник, чёрные зевы пещер. За спиной – гигантский грот с шевелящейся и вздыхающей органикой. Внизу лагерь, но до него ещё следует дойти.
- Далеко? – поминутно спрашивал юный следопыт. – Мы спускаемся уже несколько часов. А поднимались не более трёх.
Коля пыхтел, откашливался, но продвигался вперёд, перепрыгивая с камня на камень. Следом поспевал Толик, не теряя его из вида. За Толиком – Дмитрий Сергеевич, превозмогая усталость. Он как никто другой тревожился за свою племянницу. Замыкал связку Прохор, подозрительно прислушиваясь к непонятным звукам, доносившимся из-за скал. Они возникли минуту назад, и ещё никто не обратил на них внимания. В голове продолжал нашёптывать вкрадчивый голос:
«Тепе-еерь вы здееееесь!»
Прохор едва улавливал его в своём подсознании, сконцентрировав внимание на странных звуках, возникших минуту назад из-за той скалы, где был виден чёрный провал пещеры.
- Вижу! – наконец заорал Коля, всматриваясь с высоты в ложбину между скальными монолитами. – Вижу наши палатки!
Выхватив из рук Толика молчавшую рацию, проорал что есть мочи:
- Ирочка! Ангел мой, ответь! Мы уже рядом. Ещё минут двадцать, и будем на месте!
Восторгу его не было предела.
Он уже сделал было шаг навстречу любимой, уже приготовился перепрыгнуть через разлом каменных скал, как вдруг был остановлен непонятной силой, заставившей его замереть на месте. Его буквально пригвоздило к выступу нависавшей скалы. Вынужден был остановиться и Анатолий. Следом Дмитрий Сергеевич. Прохор только поднимался к непонятной преграде, продолжая вслушиваться в доносившиеся из пещеры звуки.
«Ззддеееесь…» - прошелестел ветер, окутав группу ледяным дыханием.
- Что там? – озадаченно спросил Дубровин. – Опять стена кокона?
- Н-не зн-наю… - заикаясь выдохнул Коля. Потом с яростью добавил:
- Но, клянусь вот этим муравейником, меня уже ничто не остановит! – он в сердцах пнул ногой что-то похожее на конусообразный тропический термитник, не обратив внимания на скользнувшую мысль: «Откуда на такой высоте в камнях и скалах могут быть муравьи?»
А их – куполообразных конусов свалявшейся, казалось, земли - было вокруг бесчисленное множество. Коля не заметил, что эти конусы имели какую-то математическую периодичность, отстоя друг от друга в нескольких метрах. Если бы путникам предстала возможность подняться на вертолёте и взглянуть на конусы с высоты птичьего полёта, они бы обнаружили, что непонятные образования расположены вокруг вершины «1969» в правильном шахматном порядке. Эти искусственные строения были похожи на вентиляционные шахты, возможно, колодцы, неизвестного предназначения. Для чего или кого они здесь в пустынных горах располагались, никто из группы Дубровина не знал. Они просто не заметили их и не придали значения. Все взгляды были устремлены вниз, к видневшимся палаткам оставленного лагеря.
Между тем, загадочные колодцы и шахты вентиляции находились здесь неспроста. Это покажут дальнейшие события, с этой минуты стихийно наваливаясь друг на друга по принципу домино.
Проскальзывая между двумя нависшими каменными монолитами, не разбирая дороги, юный следопыт бросился вперёд. Палатки уже виднелись за ближайшими выступами, выделяясь цветом среди унылого однообразного пейзажа. Коля мчался со всех ног, рискуя сорваться в любую секунду.
- Я рядом, Иришка! Твой рыцарь спасёт тебя. Мы будем вме…сте…
Голос его осёкся, дрогнув как струна.
- Ох!
Он как-то странно всхлипнул, поперхнулся, из груди вырвался вздох не то испуга, не то отчаяния.
- Господи! Что с тобой?
Перед его глазами Ирина лежала на камнях, свернувшись калачиком, будто только что уснула. Преодолев молнией десяток метров, Коля рухнул у её тела, принявшись тормошить со слезами на глазах.
- Как же это? Ира, очнись! Очнись, любимая! Приди в себя, я рядом, лапочка моя!
Из глаз катились крупные слёзы, парень захлёбывался, хватая раскрытым ртом воздух.
Подоспели остальные. Коля непонимающим взглядом обвёл троих старших друзей.
- Как же это? – он неистово кричал, дрожащими руками разрывая комбинезон уже холодной девушки. – Как так? Ирочка!
Анатолий бросился делать искусственное дыхание, Прохор вытянул ноги Ирины, сгибая их для восстановления кровообращения. Дмитрий Сергеевич поднимал голову, щупая пульс сонной артерии. Через минуту все понуро, обессилев, опустили руки, склонив головы в скорбном молчании. Ира была мертва задолго до их прибытия.
Коля несколько секунд смотрел на холодное, будто умиротворенное тело, затем судорожно вздохнул, закатил глаза, и неистово протяжно заорал. Дико и безысходно.
- А-а-а… а-ааааа!
В одну секунду Дмитрий Сергеевич Дубровин постарел на несколько лет. Анатолий Рыбак скорбно смотрел на знакомые милые очертания застывшего лица. Коля кричал в исступлении, глотая воздух, с рыданиями захлёбываясь в спазмах истерики.
Никто не мог объяснить причину смерти их отважной подруги, лежащей сейчас в застывшей позе. Ни ран, ни порезов, ни следов борьбы. Казалось, она просто уснула в блаженной истоме, испуская последнее дыхание. На умиротворённом лице осталась слегка раскрытая в губах улыбка, будто девушка перед смертью увидела что-то доброе, приятное, успокаивающее её отлетавшую душу. Впечатление было, что смелая спутница в краткий миг смерти успела разглядеть в небесах, спускавшихся к ней ангелов.
- Она умерла не насильственной смертью, - тихо прошептал Рыбак, имея в виду притязания Бурцева. О бывшем геодезисте сейчас никто не вспомнил, полностью погрузившись в печальную скорбь. Коля сидел на камне, отрешенный от всего земного, изредка всхлипывая, смотря в пустоту отсутствующим взглядом. Обняв за плечи, рядом сидел неутешный профессор. Толик не знал куда себя деть. До лагеря они так и не дошли: да и кому сейчас хотелось покидать тело дорогой им спутницы?
И тут Прохор наконец увидел источник звука, тревожащий его все последние минуты.
- Гляньте туда! – вскрикнул он, указывая рукой на пещеру, из которой, кольцо за кольцом, друг за другом выплывали концентрические круги зелёного сияния. С точки зрения геометрии они были настолько правильными, что сразу бросалось в глаза их искусственное назначение. Природа не может с такой математической точностью воспроизводить нечто подобное.
- Там что-то движется, - прищурившись, вглядывался в мрак пещеры Прохор.
Зелёное свечение приобретало вид ячеистой сетки, расползаясь по скалам, охватывая их светящимся туманом. Показались клубы пульсирующих образований. Сетка, расширяясь на глазах, превращалась в прямые лучи, исходившие из чёрного зева. Там что-то шевелилось и ворочалось, совсем как в том котловане Царства мёртвых, который они миновали, не потревожив вздыхающую органику. Теперь эта неведомая сущность выползала из пещеры толчками, будто нагнетаемая гигантским пульсирующим насосом. Следом за лучами в проёме пещеры показалось бесформенное пятно, превращаясь на глазах в размытый, колыхающийся на ветру силуэт.
- Что на этот раз? - Дмитрий Сергеевич близоруко прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд на жутком контуре, парящем над лишайником. Его возглас опередил Анатолий:
- Пресвятая дева Мария… да это же… это Бурцев! – едва выдохнул он, разглядев расплывающееся лицо бывшего геодезиста.
- Кто? – только сейчас вспомнив об оставленном внизу с Ириной товарище, непонимающе переспросил профессор.
- Бурцев. Наш Константин.
- Только он… - осёкся Прохор, тоже наблюдавший за странным появлением ниоткуда взявшегося коллеги по экспедиции. – Он какой-то не такой. – И умолк, потрясенный увиденным.
Прямо на их глазах неведомое существо в человеческой оболочке начало принимать форму расплавленной плазмы, как сюрреалистические часы на картине Сальвадора Дали. Значительное расстояние не позволяло видеть мелкие детали, но парящий фантом, окутанный ореолом зелёного света, стремительно приближался по воздуху. Колыхающиеся от ветра очертания уже достаточно ясно передавали путникам ощущение, что перед ними не человек из плоти-крови, а нечто необъяснимое, пугающее, жуткое по своей сути. Незримый до этого в темноте пещеры фантом, расползаясь в пространстве, достиг путников, собрался в некое подобие фигуры и застыл, покачиваясь в пустоте.
«Зддееее-есь!» - прошелестел ветер.
«Тепеее-ерь вы зддеее-есь!»
Голос внутри каждого участника похода был каким-то утробным, неземным, потусторонним. Бурцев не открывал рта, но голос несомненно шёл от него, проникая в сознание Толика, профессора и Прохора. Один Коля остался безучастным ко всему происходящему. Он, казалось, не замечал постороннего присутствия образовавшегося ниоткуда призрака. Глаза его были обращены в пустую точку, из которой веером расходилось по скалам зелёное свечение. Он был безразличен ко всему, склонившись над телом Ирины, покачиваясь из стороны в сторону в такт только ему слышному ритму. Мелодия Второй сонаты Бетховена охватила его разум, как это было недавно с его любимой подругой, когда девушке привиделись ласковые руки матери. Коля растворялся в этой мелодии, полностью отрешившись от мира.
«Тепееее-ерь вы зддеее-есь!» - продолжал шелестеть вкрадчивый голос бывшего геодезиста, звучавший сразу у всех в голове.
«Вы мооо-ои!»
Внезапный луч зелёного сияния вырвался из точки распространения, устремившись прямой стрелой к Прохору. Он упал первым. Такой же луч пронзил Анатолия, затем профессора. Всё произошло настолько стремительно, что ни Толик, ни Прохор не успели отскочить, падая в конвульсиях на липкий мох. Их тела прошил разряд небывалой мощи, пройдя насквозь в недра земли. Дмитрий Сергеевич Дубровский осветился разрядами пульсирующих молний, вспыхнул ярким пламенем и, корчась в судорогах, в долю секунды превратился в пылающий факел. Из остекленевших глазниц брызнули потоки кипящих пузырящихся слёз. Открытый в спазмах рот выдал в пространство предсмертный хрип:
- А-а-аааа…
Оборвался и затих. Тело профессора Дубровина превратилось в сплошной комок горящей обуглившейся плоти.
От нестерпимой боли, пронзившей тело, Анатолий Рыбаков корчился в конвульсиях, распространяя по округе запах горелого мяса. Казалось, все ближайшие скалы были пропитаны этим страшным ароматом её величества Смерти. Прохор корчился рядом, пылая факелом, превращаясь в такие же горящие угли. Нескольких секунд хватило на то, чтобы тела трёх отважных путешественников, так и не добравшихся до вершины «1969», обуглились до основания костей. Одну минуту… всего одну минуту продолжался этот невероятный ужас, унёсший жизни сразу трёх членов экспедиции.
- Ко-ооо-ля… - прохрипел обожжённый рот Толика Рыбака последний раз, прежде чем факел превратился в угасающие угли. Скрюченная рука, объятая пламенем, тянувшаяся к другу, безвольно упала, рассыпаясь в пепел, который тут же подхватил ветер. Коля не заметил смерти своих старших друзей. Он просто сидел и смотрел в далёкую невидимую точку. Призрак Бурцева – колыхающийся в пространстве фантом – приблизился к парню, как бы паря в воздухе, совершенно не имея под собой опоры.
«Те-пееее-ерь ты мооо-оой…»
Из глазниц бывшего геодезиста вырывались зелёные лучи, смешиваясь со спектром остального сияния, расползавшегося по скалам. Концентрические круги заняли уже всё пространство, завоёвывая его с методичной точностью, будто внутри скал работал гигантский циркуль.
Коля безучастно перевёл взгляд на колыхающийся перед ним силуэт, по-прежнему не замечая смерти своих друзей. Вертикальные зрачки Константина Бурцева - или того существа в человеческой оболочке, в которого он перевоплотился - гипнотическим взглядом впились в заплаканное лицо Коли. Он так и не выпустил голову Иры, держа её у себя на коленях.
- Что вам нужно? – голос был безразличным ко всему происходящему. Бедный парень, потерявший любимую, превратился в пустой тоскующий сосуд воспоминаний.
- Тепееерь ты мооо-ой… - прошелестело у него в мозгу. – Мне нужна твоя печеее-ень…
Коля бессмысленным взглядом уставился на размытые очертания Бурцева. Зелёное свечение начало постепенно окутывать его со всех сторон, проникая внутрь сознания, проходя насквозь внутренние органы, овладевая его мозгом. Он уже не чувствовал боли. Не помнил, что это такое. Его разум покинул привычную среду организма, превращая парня в безвольный манекен.
Выпустив голову девушки из рук, Коля, или то что от него осталось, полностью покорился гипнотическому состоянию, исходившему от зелёных лучей. Запрокинув голову и закатив глаза в блаженной истоме, он подставил свою сонную артерию тем клыкам, что тянулись к нему из разинутой пасти мутанта. Лицо нелюдя исказила уродливая маска чего-то неземного, потустороннего, чужеродного нашей природе. Исходя пеной у рта, Бурцев сладострастно вонзил клыки в податливую плоть. Коля последний раз выдохнул. Остекленевший взгляд остановился на милом лице Иришки, и…
всё провалилось в чёрную пустоту небытия.
…Душа юного следопыта покинула его бренное тело.
********
Эпилог
Лучи исчезли так же внезапно, как появились. Обжигающий ледяной ветер стих. Киселеобразная масса, возникшая из провала пещеры, расползлась по выступам скал, добираясь до ущелья, где ворочался и вздыхал незримый симбиоз чужеродного организма, проникшего на Землю из глубин космоса. О существовании этого организма рассказывали легенды древних поверий Кавказа, о которых ещё недавно упоминал Прохор в салоне вертолёта. Коля тогда наотрез отказывался верить какому-то местному фольклору, посчитав эти легенды бабушкиными сказками. Теперь не было ни Коли, ни Прохора.
Силуэт бывшего геодезиста покачался ещё какое-то время над телом юного следопыта, в несколько секунд превратившегося в иссохшую мумию. Ни осталось ни внутренних органов, ни живительных соков, ни кровеносных артерий. Всё было переварено той инородной субстанцией, в которую перевоплотился Константин Бурцев. Его бесформенная тень подхватила останки молодого следопыта и увлекла за собой в тёмный провал пещеры, оставив тело Ирины лежать на камнях.
Там её и найдёт восемь недель спустя команда спасателей, прибывшая на вертолёте в поисках группы Дубровина.
С тех пор о них никто не услышит. Их поглотит в себя иноземная сущность в образе Владык гор и Хозяев Кавказа из древней легенды поверий.
Время у безымянной вершины под индексом «1969» остановится в очередной раз, дав возможность легенде на дальнейшее существование.
О зелёных лучах, бьющих в небо, и о свечении в горах близ двуглавого Эльбруса, ещё долго будут вспоминать старожилы местных селений. Они так и не узнают, что в скалах близ вершины «1969» находился законсервированный форпост внеземной цивилизации, прибывший из космоса в незапамятные времена ещё на заре зарождения человечества.
Вышедшая из строя и повреждённая со временем автоматика выпустит на волю чужеродное порождение инопланетного организма, способного проникать в тела и разум того, кто окажется в зоне его доступности. В данном случае это была группа профессора Дмитрия Сергеевича Дубровина.
Прохор, Коля, Ирина и Анатолий Рыбаков погибли так же, как перед ними исчезли бесследно десятки энтузиастов, отважившихся взойти к зловещей вершине.
Что касается Константина Бурцева, превратившегося в симбиоз чужеродного организма, с тех пор о нём никто не услышит.
Инородная субстанция из космоса в образе легенд о Владыках гор и Хозяев Кавказа продолжит своё существование на планете Земля.
…Но это уже сюжет для следующей истории.
******** КОНЕЦ КНИГИ ********