Вася Петров был не просто рожден 38 лет тому назад, а еще и в маковку поцелован. Значит это, что был у Васи талант - да еще какой! - сочинять истории. С самого детства Василий упражнялся в сочинительстве - поначалу плёл лапшу для ушей собственных родителей, в дальнейшем - для прочего окружения, а к совершеннолетию Вася на сто процентов был уверен, что станет писателем. Чувствовал он в своих чертогах разума невыразимый, эпохальный потенциал. И пока пером на бумаге реализовать его не удавалось, приходилось довольствоваться устными байками.
Благодаря буйной фантазии Василий продвигался вверх и вниз по карьерной лестнице, затем обрел и потерял жену. Как-то незаметно для себя мужчина пристрастился к беленькой - уж как под нее гладко шли экспромтом его рассказы! Он так увлекался повествованием, что сам начинал верить в невероятные хитросплетения выдуманных фактов, нагромождаемых им без труда и с удовольствием.
Назревала проблема - чем более яркими и необычными получались истории, тем меньше везло Василию в других сферах жизни. Алкогольные возлияния, к вящему сожалению, также не шли на пользу, да еще имели побочный эффект. После гулянок Васе стали с завидным упорством сниться разные нехорошие сны. И такие реалистичные, до ужаса, что метался он по кровати, покрываясь холодным потом, а затем, вырвавшись из липких объятий сна, подолгу приходил в себя, втыкая в одну точку и ежась от неприятного мандража.
Вася стал кручиниться, потемнел его светлый лик, поникли плечи. Страшно было, что не сможет отличить явь от сновидений, что последние настигнут и захватят его по-настоящему. Пугали длинные тени, резкие звуки, прохожие на темных улицах. Дошло до того, что собственное отражение - его, Васи, заставляло сердце биться как птицу в клетке. Приходилось пить чаще и больше.
В один из таких вечеров мужчина сидел с товарищем на кухне своей крошечной квартирки, на столе была разложена нехитрая снедь. Запотевшая бутылка (уже вторая) скользила в пальцах, в глазах слегка плыло. Из комнаты за стеной вдруг послышался оглушительный грохот. Вася вздрогнул. Товарищ даже не шелохнулся.
- Слышал? - спросил Вася, заглядывая в глаза собеседнику.
Тот отрицательно покачал головой:
- Что, Василий, белочка на подходе?
Вася пропустил мимо ушей оскорбительное замечание, опрокинул рюмку (для храбрости), вооружился колченогим табуретом и отправился на разведку.
В комнате свет не горел. Да и быть там никого не могло. Мужчина на минуту нерешительно застыл в дверях, затем все же вошел и щелкнул по выключателю. Тусклая лампочка на секунду загорелась и тут же погасла. Но этого мгновения вполне хватило, чтобы успеть разглядеть в метре от себя нечто жуткое, скрюченное, тянущее кривые лапы прямо к Василию. Такие же отвратительные и пугающие существа приходили к нему во снах. Мужчина издал дикий вопль и со всей дури зарядил табуретом по монстру. Хлипкая деревянная конструкция не выдержала такого неаккуратного обращения и развалилась на части.
Монстр молчал. Василия обуяла дрожь, сковавшая члены. Товарищ на кухне тоже никак не проявлялся. Собрав остатки воли в кулак, Вася метнулся в коридор, зажег там свет и схватил молоток, болтающийся на ссохшейся рукоятке. Вернувшись в комнату, где теперь можно было хоть что-то разглядеть, мужчина заприметил движение в дальнем углу. Дилемма была такая - метнуть молоток наудачу, либо подойти поближе и прицельно ударить изо всех сил. Меткостью герой не отличался, посему решил действовать наверняка.
В два прыжка преодолев расстояние до цели, Василий посильнее замахнулся и от души ударил чудовище по хребту (или по чему пришлось). Вновь ни звука. Об пол ударилось что-то металлическое, а в руках осталась пустая рукоять. Ее для закрепления эффекта мужчина воткнул в ту же неподвижную теперь кучу, которую принял за монстра. Не рассчитав координацию движений, Вася завалился вперед и некоторое время пытался осознать, где он и кто. Послышался хлопок входной дверью. Товарищ, очевидно, на помощь уже не придет.
Вдруг на спине и затылке Василий почувствовал холодное прикосновение чего-то эфемерного. Женский голос прокричал ему прямо в ухо:
- Пациент Петров, опять обоссался! Подъем, кому говорю!