— Птицын, у тебя дурацкие друзья, – заявила с утра моя дражайшая половина.
Раз в несколько месяцев она начинает старые песни. Темы самые разные. Теперь вот придралась к моим приятелям. Для меня ее нытье – как фон или звук бормашины в зубном кабинете, куда я принес две коробки писчей бумаги.
— Птицын, у тебя друзья – фуфло, – прогундела в обед моя жинка. Я промолчал. Ее это еще больше разозлило.
Доев пердячий суп, я шустро умчался на работу.
— Птицын, у тебя друзья – враги не нужны, – прошипела вечером благоверная.
Я уже проваливался в сон. Мне было все равно.
— Птицын, твои друзья – оторви да выбрось, – растолкала меня ровно в полночь неугомонная скво.
Мне снилось, как мы играем на пиво с пацанами с соседней улицы. На мои ворота бежала толпа неприятеля, я метался из угла в угол. Просыпаться не хотелось.
— Да, да, – пробурчал я сквозь сон и попытался вернуться в грезах к футбольному матчу.
Не получилось.
Жена села на кровати и начала обвинительную речь:
— Птицын, хватит спать. Ты вчера родился на свет. И тебя никто из друзей так и не поздравил.
Ети;ть-колотить! Каждый год она регулярно ошибается в один-два дня с моими именинами. Будто специально. Просто де-факто я родился в один день, а в метрике указана другая дата. Могла бы уже выучить или в свой блокнот записать.
Я с детства не любил отмечать день рожденья. Для меня он был обычным календарным днем. Но жена хотела, чтобы нам – да, да, нам! – дарили подарки, ждала гостей, праздник, угощение. Причем сама обычно ничего не презентовала.
— Дурында, ты как всегда промахнулась. Мой день рожденья завтра. Не сегодня и не вчера. Завтра. И я никого не приглашаю, отмечать не буду, ты это прекрасно знаешь. А сейчас давай спать.
Супруга обиженно засопела. Значит, основной концерт будет утром. Надо что-нибудь придумать.
В день рожденья я никого не звал и вообще хотел провести его как обычно: днем на работе, а вечером посмотреть детектив. Гостей я не ждал. Мои уличные и школьные друзья разъехались по стране и миру. Институтские приятели вовсю боролись с преступностью и вытащить их на сабантуй было очень сложно. Одному напиваться не хотелось.
Мне вполне хватало поздравлений по телефону.
Вечером разрезали с семьей небольшой вкусный торт. Я сложил в шкаф подаренные родней носки и майки. Спрятал от тестя новенькую бритву «Жиллет».
Ничто не предвещало беды.
Неожиданно в дверь позвонили. Супруга пошла открывать.
— А где именинник? – услышал я знакомый голос.
Славка-десантник. Я думал, его обеденное смс с обещанием зайти вечером было данью вежливости. А он пришел.
Славка работал спецом по ремонту бытовой газовой техники. Он мог оживить наглухо убитый котел или бойлер. Если бы захотел, легко открыл мастерскую. Но больше денег ценил свободу.
— Понимаешь, я сам себе хозяин, - втолковывал он за кружкой пива. — Захотел – взял заказ, не захотел – клиент м@ндует. А среди них иногда встречаются просто музейные мрази, ты бы видел! Так что мне свобода важнее. Иначе придется каждому полудурку ж.пу целовать.
Мы познакомились, когда у нас в квартире сдохла газовая колонка. На вызов пришел Славка. Он в два счета устранил неисправность, поразил меня знанием вселенной «Властелина колец» и оставил после себя стойкий аромат крепкого самогона вкупе с жареным кешью. Так мы и начали общаться. А еще толкинист классно играл в пинг-понг.
Моя мадам не любила Славку всей душой.
— Твой приятель на полном ходу выпрыгивает из маршрутки. Зачем тебе такие друзья?!
Прозвище «Десантник» пристало к моему товарищу после одного идиотского случая.
Мы тряслись в «Газели» на переднем сидении: я возле водителя, Славка у двери. В той уникальной маршрутке деньги за проезд собирал не водитель, а его наглая теща, сидевшая внутри салона. Тетка имела острый язык и зычный голос. Позже я дал ей кличку «Кондуктор», и теперь её так называл весь город.
Мы проехали довольно большое расстояние от нашего квартала в центр. По пути болтали со Славкой, тихо смеялись. Кондуктору мы явно не нравились. Её вообще все бесило, особенно трусливый зятёк.
Славка что-то рассказывал, размахивая руками, и по дурости зацепил пальцем ручку двери. В этот момент маршрутка как раз поворачивала налево на перекрестке. Хлипкая дверь сперва дернулась, потом открылась. Славка хотел ее закрыть, но не успел.
Со стороны это смотрелось, будто какой-то псих пытается на ходу выпрыгнуть из машины.
Теща водителя гневно заорала:
— Э! Ты десантник, что ли?! Совсем рехнулся!
К тому моменту «Газель» подъехала к остановке. Народ смотрел на Славку во все глаза. Друг выскочил из маршрутки, махнул мне и побежал по своим делам.
Салон набился битком. Рядом со мной никто не сел. Кондуктор напрасно предлагала пассажирам переднее место.
«Газель» неспешно поехала дальше. Я трясся в беззвучном смехе, став красным, как рак.
— Что за идиот с тобой сидел? – напустилась на меня зычная тетка. — А если бы он в столб на лету врезался?
Я набрал воздуха и с очень удивленным лицом ответил:
— Я его не знаю. Он обознался.
При этих словах запуганный водитель громко загоготал. Его теща посмотрела на нас, как на полных недоумков, и замолчала.
С тех пор к Славке накрепко прилипла кличка «Десантник». Его знали все «маршрутчики» города. На переднем сидении «Газели» ехать ему запрещалось.
Когда я рассказал жене про этот случай, ее реакция была вполне ожидаемой:
— Вот-вот! Скоро и сам будешь на полном ходу из маршрутки прыгать!
Десантник принес птичий рулет, жбан пива и подарок: кремы для и после бритья. Я вытащил тещин самогон.
Вечер удался. Славка отказался остаться с ночевкой.
В конце суток супруга, к моему удивлению, не стала выражать недовольство.
Единственный ее упрек был следующим:
— Почему твои друзья выглядят, как клошары?
Я начал сердиться:
— Почему они лошары? Очень даже приличные люди. Только со вкусом у них беда. Да твои бабцы вообще одеваются, как сардельки, на два размера меньше нужного. Вупсень и Пупсень.
Жена посмотрела на меня печальными глазками:
— Ты безнадежен. Клошары – бездомные, бомжи Парижа. А не то, что ты подумал. И не трогай моих девчулек.
Если честно, у нее подруги – полное барахло во всех смыслах. Я как-то заикнулся об этом, но получил гневную отповедь.
Моя благоверная продолжила вялые пререкания:
— Единственный твой нормальный друг – это который живет на Сахалине. Я его никогда не видела. И надеюсь, не увижу. Остальные все печаль-беда.
Я молчал.
Жена сонно пробубнила:
— А знаешь, пусть хоть какие-то друзья. Лишь бы были. Раз ты с ними общаешься, значит, они неплохие, наверно, люди. Не как мои девчонки, конечно, но и так сойдет.
Ее девчонки неимоверно меня злили. Их облик и поведение нередко становились причинами наших стычек. Одну я звал «Терминатрикс». Она могла играючи одной рукой приподнять тяжелый диван. Мадам безнадежно пыталась сбросить вес, заедая все попытки пиццами с шаурмой. Другая разговаривала фальцетом и сильно жеманничала. Втихаря я дал ей прозвище «Квазимодо». Третья и вовсе была кмс по боксу.
И таких подружек – «пиявок да лягушек» в нашей квартире временами набивалась полная кухня. После подобных встреч приходилось несколько раз за вечер выносить мешки с коробками из-под пицц и осетинских пирогов да фольгой от курицы-гриль. Дамы ели, как голодные викинги. Пиво текло рекой. Возмущаться было опасно.
Все встало на свои места, когда родственнице жены срочно понадобились деньги на лечение. Подружки растворились сразу, у всех нашлись важные дела и личная жизнь. Я ожидал подобного исхода, супруга – нет. Выручили мои клошары. Парни молча и быстро собрали нужную сумму. Слава богу, она не пригодилась, т.к. врачи ошиблись.
После этого случая больше никто мне на «десантников» не пенял.