Ждал я как-то «весточки» из большой литературы. Третий месяц ежедневно открывал в «Журнальном зале» электронную версию «Сибирских огней». Было не до хорошего, я знал, что рассказ мой «Юноша с веслом» не будет напечатан, он активно не нравится некоему В.Серо-му (завотделом прозы) по странной причине старомодности и «под классиков автор косит»- тоже мне упрёк!.
Не до хорошего уж, а ждал я отклика на свою книгу «У реки». Три экземпляра я передал в редакцию: главному редактору Берязеву, всей редакции, и персонально критику В. Яранцеву.
Дождался. Как в том анекдоте, где к мужику, заблудившемуся в дремучем лесу и долго кричавшем «Караул! Помогите! Кто-нибудь! Отзовитесь», вышел медведь и спросил «чего орёшь?». - «Так страшно ведь !- пожалился мужик.- Вот и кричал». - «Ну, услышал я тебя, и что? Легче тебе стало?»
В одиннадцатом номере «Сибогней» напечатали рецензию. «Заметили».
Прокопов Е. В. У реки. Повести, рассказы. — Новосибирск: РИЦ НПО СП России:
"Эту книгу можно назвать “журналистской”. Главное здесь для автора — рассказать, сообщить, поведать. Стройностью и художественностью рассказываемого он не очень-то озадачен, зато за достоверность ручается. Не зря имя, фамилия и даже отчество Е. Прокопова нет-нет да и появятся в рассказе или повести. Наиболее в этом смысле показательна повесть “Тайны банка Ходорковского” с откровенным подзаголовком: “Свидетельские показания”. Автобиографический герой работает в новосибирском отделении банка бывшего олигарха МЕНАТЕП “по хозяйственной части”, хотя круг его интересов выходит далеко за рамки только “замены лампочек” в офисах. “Васильевичу”, однако, так трудно разобраться в хитросплетениях политизированного финансиста Ходорковского, кознях его помощников и недругов, что весь ход своих не очень стройных мыслей он выносит “на люди”, загружая читателя, как компьютер, интернетовскими материалами “за” и “против” бывшего босса. Остальное — разговоры и байки с коллегами, будь то дворник-еврей или “настоящий полковник” из топ-менеджеров, мечтающий отомстить “сосункам” из нового руководства за неоплаченную услугу.
Поток этих разножанровых “материалов” неостановим: не считать же финалом сакраментальное: “Продолжается мыльная опера. На кровавом замесе. Продолжается…”, так что можно смело подверстать к этой безразмерной повести все шесть рассказов книги. Тем более что каждый из них на свой лад об экономике, в том числе советской, “теневой”. В рассказе “Юноша с веслом…” новосел из Нахаловки совершает нелегальные “бизнес-заплывы” за бревнами с барж; “Письмо генсеку Брежневу о коварстве женщин” — плач алиментщика, обнищавшего благодаря бывшим женам; “Смерть в кабриолете” о заводчанине, мгновенно превратившемся в коммерчески удачливого “начальника избирательного штаба” своего друга-пройдохи.
Это умение “быстро освоиться в незнакомом деле”, дающем хорошие деньги, более всего заметно в другой повести, “Вольному — воля”, и ее герое — Михаиле. Из положительного, советского (боец стройотряда, спортсмен, влюбленный жених) он вдруг стал “антисоветским”, завзятым “шабашником”, “верным псом” своего прожженного бригадира. И вновь недоумеваешь: на его, как новоиспеченного бизнесмена, стороне автор книги или против него как “рвача” и сребролюба? Доработав эту повесть, написанную в 70-е гг., Е. Прокопов не столько “переставил акценты”, “сгладил углы”, сколько запутал читателя, нуждающегося все-таки в отчетливости образов и идей. Может быть, тогда произведения автора не будут ощущаться “журналистскими” или даже “газетными”, а в полной мере художественными.
Спорить с мэтром новосибирской критики мне не по чину. Спасибо, как говорится, за внимание. Но не оставляет ощущение, что рецензийка написана будто поневоле, из-под палки, чтобы отвязаться от кого-то (от С.Михайлова?, от В. Берязева?, от себя?), после поверхностного прочтения.
Не заметить, вроде бы, нельзя, но автор не из их круга. Опознание по признаку «свой-чужой» может сослужить плохую службу, ибо мешает объективности. Последние две строки рецензии и вовсе несуразны.
Привожу более- менее чётко сформулированное своё «особое мнение»:
Мне, конечно, лестно внимание таких гигантов провинциальной критической мысли, как В. Яранцев, но похоже на то, что рецензия написана, чтобы отвязаться от кого-то, после поверхностного, по диагонали, козьим манером, прочтения.
Он второпях называет безразмерной повестушку в шестьдесят страничек. Можно подумать, что он не видал опусов, более подходящих к такому термину. Критик меня упрекает, что трансформация героя повести «Вольному - воля» происходит вдруг, а сомнения, размышления, метания и надрывы, - всё это В.Я. умудряется не заметить.
Время в повести расчислено по календарю, а психология героев - вполне по учебнику психиатрии под названием «Жизнь».
Что за упрёк, что автор не декларирует свою привязанность и то, на чьей стороне он. Это вполне по-чеховски, без деклараций и авторских подсказок. Это сильная сторона (и как раз не по-журналистски, в чём В.Я. всё пытается упрекнуть меня!).
Рецензент называет «сакраментальным» финал «Банка Ходорковского», не допуская других мнений. А если это приём non finite, намеренная незавершённость?
Следующий упрёк мэтра - разножанровость, использование интернетовских источников, разговоры и байки. А если это опыт литературного контрапункта, попытка полифоничности, литературный коллаж. Странная бесчувственность, онемелость, нечувствительность маститого критика.?
Половина рассказов выругана зря. Мера художественности и публицистичности выдержана, как следует, во всех рассказах. О каком излишнем грехе «газетности» может идти речь? Социальности я никогда не стыдился. Также и про доходчивость и простоту.
В «Сов. Сибири» была более добрая рецензия. Но, поскольку она из разряда дружеских, постольку отклик в «Сибогнях» должен быть более полезен своей сугубой неприветливостью.
Владимир Яранцев мне нравится. «Прощание с «нулевыми», и другие большие, обзорного плана статьи его очень помогают мне в условиях недостаточного творческого общения, своеобразной литературной «алиментарной дистрофии».
Глупо и наивно было бы надеяться на пристальное внимание, профессиональный подробный разбор. Много чести.
Спасибо, что замечен. Из сотен книг, выходящих в Н-ске, удостаиваются внимания авторитетного журнала и какого-то отклика всего-то с десяток новинок.
Радуйся, неофит.
Я и радуюсь.
Как сказал Ярослав Смеляков:«Меня - понимаете сами-
Чернильным пером не убить…»
Иллюстрация: рисунок Владимира Бровкина, г. Барнаул