Мой двоюродный брат работал шофером на автомашине высокой проходимости в геосъемочной партии, проводящей исследования в Семеновском и смежных с ним районах. В начале осени 1956 г. он приехал ненадолго домой, в Нижний, за какими-то деталями и собирался уже уезжать обратно. А поскольку я наслышан был о Семеновском крае, о его мастерах, дремучих лесах и Керженце, напросился с ним. Когда приехали в большую просторную избу, где квартировали геологи (они в это время находились на работе), я там впервые увидел ложкаря. Мужик на протезе, уже в годах, сидя на скамейке верхом, как на коне, нехитрым приспособлением вырезал заготовки для изготовления ложек. Делал он их ловко, как семечки лузгал.
К вечеру приехали геологи. Старшим среди них был Блом Георгий Иванович.
В его группе были женщина-геолог и три паренька: два техника-коллектора и рабочий. Георгий Иванович мне тогда показался мужчиной подтянутым и энергичным, немногословным и чуть-чуть суровым. Увидев меня, глазевшего на ложкаря, поинтересовался мною и сказал: «Вижу, любознательный! Неплохо, если б ты у нас «на поле» поработал, там романтики – хоть отбавляй!»
Я согласился и подал заявление. А уже на следующее утро мы, наскоро позавтракав и вооружась необходимыми орудиями труда, на рассвете подались в путь. И вот мы с рабочим Левой в разных запланированных Георгием Ивановичем местах роем канавы-закопушки глубиной примерно до двух метров. А когда попадался открытый овраг или берег реки, тут мы только расчищали, выравнивали землю, чтобы наглядно заметны были слои. Георгий Иванович на определенной высоте брал щепоть земли, сыпал на другую ладонь и пристально рассматривал ее, тер пальцами и, если что-то его заинтересовывало, помещал в маленький мешочек. Часто фотографировал обнаженные места и все то, что считал нужным, записывал. Однажды сфотографировал Леву у какой-то канавы-расчистки. Меня сфотографировал среди берез и елей, около валуна, принесенного ледником.
Работе мешало только одно – непогода. То жара, то холод, а то и дождь. Не мешкая, быстро обсушивались у костра и трогались снова в путь. И эти многокилометровые походы совершались ежедневно. В случаях, когда приходили с маршрута промокшими, уставшими и озябшими, мы некоторый раз употребляли по 100 г спиртного, но не более как профилактическое средство от всех простудных заболеваний. После этого и на здоровье не жаловались, и усталость как рукой снимало.
В Семеновском краю люди жили по-разному. Однажды, что-нибудь в ноябре, мы переходили с одного места на другое. Уже лег снег на деревья и на землю. В небольшой деревушке я заглянул в одну избу, чтобы попросить попить. Открыл дверь и остолбенел. Посреди избы стояла печь, около нее молодые муж с женой качали зыбку с ребенком, подвешенную на жердь. Недалеко от них была разбросана солома, на ней мочился козленок, возле козленка ползал малыш годика полтора. Я не успел рта раскрыть и закрыл дверь, чтобы не застудить эту семью. Дом стоял без крыльца и двора. Тут мне вспомнились стихи поэтов девятнадцатого столетия о бедных, больных и забитых людях. Но меня предупредили: никому не рассказывать об увиденном, а то пришьют статью и... ту-ту – в Воркуту.
С переходом с одного места работы к другому мы вынуждены были менять и места жительства. И к великому нашему счастью, хозяева всегда попадались щедрыми. Насчет питания Георгий Иванович с ними договаривался в первую очередь. Он переиначил известную поговорку по-своему: «Как полопаешь, так и потопаешь». На такой работе, какая была у нас, на голодный желудок много не наработаешь. Пусть не до хорошего, но картошка и утром, и вечером с пылку да с солеными огурцами, а то и грибами была у нас всегда. Мы все уважали Георгия Ивановича за его деловитость и собранность. У него время было рассчитано и в делах всегда порядок. Дисциплины придерживался армейской, хотя в армии не служил.
После окончания Казанского университета, в начале 1941 года, его направили в геологоразведочную организацию Нижнего Новгорода. Молодой и, как я уже упоминал, энергичный, он поторопился и прыгнул на подножку переполненного трамвая. Автомашина, проехавшая вплотную с трамваем, травмировала его правую ногу.
Георгий Иванович по национальности латыш. А родители его жили в Мордовской республике, Большеберезниковском районе, в селе Большие Березники. Отец его, Блом Иван Петрович, работал агрономом, а мать, Ольга Вильгельмовна, – учительницей. Сам Георгий Иванович полюбил геологию.
...Почти через сорок лет после работ в Семеновском районе я поинтересовался в Волжском государственном геологическом предприятии «Волга-геология» насчет Георгия Ивановича, и мне ответили: «Он у нас и сейчас работает. Составляет геологические карты и пишет пояснительные к ним записки для территории Татарстана, где он в свое время проводил геологическую съемку».
Время наложило мощный отпечаток на его внешность. Кажется, и ростом ниже стал, да и энергии поубавилось. Еще бы, ему скоро исполнится 78 лет, из них 55 он отдал геологии.
Он мне вынес из архива два большущих иллюстрированных альбома, где я среди многочисленных фотографий тех далеких лет нашел и свою, пришпиленную к записи: «Валун на правом склоне долины реки Арманки...».
Им описаны тысячи обнажений и выявлена не одна сотня местонахождений фауны и флоры в Поволжье и Прикамье. Я приведу некоторые примеры. В 1958 году у деревни Асташихи в Воскресенском районе Горьковской области среди триасовых отложений Георгием Ивановичем найден скелет листрозавра. Вот как описывает эту находку сам первооткрыватель: «Расчистив значительную площадку, где были обнаружены розовато-красные костные остатки, мы с коллектором В.Г. Гороховым, собрав два тяжелых рюкзака костей, тщательно завернув каждую из них, отправились на базу в с. Воскресенское. От радости я даже не заметил, как мы прошли 15-километровый путь, и только тут я почувствовал, что был голоден». Сам скелет находится теперь в зале Палеонтологического музея Академии наук. Ранее листрозавр известен был лишь в пределах южных материков (Африка, Австралия, Антарктида), а на территории европейской части России он встречен впервые. Этот листрозавр несколько отличается от своих южных собратьев и отнесен к виду Георга (по имени геолога, его нашедшего). В том же районе в 1958 г. Г.И.Бломом было открыто местонахождение ганоидных рыб.
Вот так всю свою жизнь Георгий Иванович посвятил геологическим исследованиям. В 1967 г. вышла книга «Геология СССР», том одиннадцатый. Георгий Иванович – соредактор этого фундаментального труда и автор нескольких глав. В 1968 и 1969 гг. у него выходят две книги. А в 1995 году он написал небольшую книгу, как бы завершавшую свой труд, – «Тропинки и дороги нижегородских геологов».
Еще в 1970 году Г.И. Блом защитил докторскую диссертацию. Надеялся, что через год-другой диссертация будет одобрена ВАКом. Но тут постарались недобрые люди, те, которых когда-то Георгий Иванович покритиковал. И только после долгих мытарств, в 1976 году, Г.И. Блому была присуждена ученая степень доктора геолого-минералогических наук. С 1972 по 1988 гг. он работал главным геологом Средне-Волжской геологоразведочной экспедиции. Имя Г.И. Блома известно не только у нас в России, но и далеко за рубежом.
Георгий Иванович Блом – единственный доктор геолого-минералогических наук в управлении «Волга-геология» и во всем Нижнем Новгороде.
25 июня 1996 г.