Как-то весной дочь моя, тогда еще подросток, доняла меня и упросила, чтобы мы с ней сходили в наш лес и там набрали березового сока.
Весна тогда выдалась ранняя. Снег уже почти весь растаял. Вовсю серебрились барашки верб, кое-где зазеленела даже трава и раскрылись цветы мать-и-мачехи. Я пообещал дочери, что в следующую субботу, как раз перед Пасхой, мы обязательно выберемся в лес.
Пасха в том году была двенадцатого апреля. Почему мне запомнилось это число? Потому что в ночь на одиннадцатое выпал снег высотой в треть аршина. Какой тут сок, когда столько снегу? Но дочь всячески настаивала на своем. К обеду вновь на улице показалось солнце и температура воздуха по-прежнему стояла плюсовая. Ну, будь что будет. Пошли. Соку, правда, всего с половину литровой банки успели набрать. Медленно тек. Да и солнце уже начинало спускаться к горизонту. Зато при выходе из леса увидели, как на молодом дубке, с которого сухой лист падает только весной, притаились на ночлег десятка два свиристелей, плотно прижавшись к веткам. Они слились с прошлогодней сухой листвой дубочка. И их было почти незаметно.
А вот что для нас тогда стало вторым удивительным явлением. Мы привыкли слышать кукушку, когда в лесу из-под земли уже пробилась новая зелень. А в тот день кругом лежал белый пушистый снег, но уже слышался ее сиротливый голос: «Ку-ку!»
1999 год