Исповедь перед Концом Света
1951
Моё рождение
1 сентября 1951 года моя мать, уже сильно на 9-ом месяце, пошла с отцом немного прогуляться на Марсово поле, благо совсем рядом, только дорогу перейти. Но особо разгуляться не получилось. Почувствовала — началось...
Сказала отцу...
Тот встревожился, конечно, говорит:
«До Конюшенной дойдёшь, до таксопарка? Тут ведь совсем недалеко, только Мойку перейти! Там сразу такси возьмём!..»
Мать говорит:
«Попробую...»
Дошли. Слава Богу, взяли такси. Шофёр сразу вошёл в положение, быстро и с комфортом довёз их до знаменитой «Снегирёвки» на улице Маяковского...
Мысленно прохожу вместе с отцом и с матерью этот короткий маршрут, как они шли пешком: от Марсова поля — до Конюшенной площади... Как повернули от угла Марсова направо, вдоль Мойки... Они должны были перейти через Тройной мост. Спиной — к Игорёхину дому («Дом Адамини»), лицом — к Спасу-на-Крови... Дойти вдоль канала Грибоедова, по правой стороне, почти до самого Спаса. А там, справа, уже — и Конюшенная... Таксопарк (где я потом проходил практику на школьных уроках труда)...
Спас, кажется, и тогда был наполовину в лесах. И от него больше пахло взрывами народовольческих бомб — чем церковным ладаном... У Елены Шварц кое-что есть про это, очень созвучное моей истории...
Можно сказать, от Спаса меня и повезли — повезли родиться...
Второй раз я тоже родился — от Спаса... В моём крещении свыше в 1976 году...
И несколько историй со Спасом я подарил своей Анфисе, в своём мета-романе…
+ + +
Я родился 2 сентября 1951 года.
В огромной транс-галактической системе под красивым названием Ланиакея. В нашей галактике, называемой Млечный Путь. В Солнечной системе (у «звезды по имени Солнце»). На планете Земля, третьей от нашего светила, имеющей один природный спутник по имени Луна...
В необыкновенном государстве — Союз Советских Социалистических Республик (СССР). Которого уже больше не существует... А это был грандиозный исторический эксперимент, и целая уникальная цивилизация!..
В необыкновенном городе Ленинграде. Так тогда — кто уже не знает и не помнит — назывался Санкт-Петербург...
Родился — как уже отчасти помянул — в знаменитой «Снегирёвке», на довольно тихой улице Маяковского, хотя это недалеко от Невского. Где родился, кстати, годом позже (по официальной версии), и — Владимир Путин. Где родились многие интересные люди...
Родился я, по рассказам матери, около 2-3 часов ночи. Появился на свет относительно легко и быстро. Мать торопилась меня родить, хотя опытные медсёстры её удерживали от поспешных потуг. И мать потом после меня зашивали. Без наркоза. Несколько швов наложили...
Особых осложнений больше не было. Пуп медсестра мне заправила плохо, но это вроде как — особая морская примета. В Кронштадте, к примеру, таковая есть. Но и не только, морских городов у нас много…
Рост мой был 51 сантиметр (легко запомнить: последние две цифры года рождения). Вес мой был 3 кг 500 г. Мать это запомнила на всю жизнь…
Утром мать позвонила из роддома домой, на Халтурина. Отец был в это время на работе. Тётя Оля подошла к телефону. Она сразу же побежала к отцу на Выборгскую, на «Двигатель», вызвала его в проходную.
Сказала:
«Сын у тебя! Отпрашивайся скорей, и пошли вместе к Тамаре!..»
Отец, как вспоминали потом обе, и мать, и тётя Оля, был в полнейшей растерянности.
Тётя Оля его наставляла:
«Да не переживай ты, ведь уже всё обошлось! Купи ей что-нибудь поесть!»
Купили любительской колбасы и белый батон. И, кажется, сахару...
Мать увидела их в окно. Показала им меня…
А потом мать получила от своего свёкра, моего деда Нестора, большую шоколадку и огромное письмо на нескольких страницах. В письме он настоятельно просил, чтобы его первый внук был назван в честь бессмертного вождя всего Мирового Пролетариата и нашей Великой Октябрьской Социалистической Революции, в честь основателя нашего социалистического государства Владимира Ильича Ленина — Владимиром. Очень подробно и убедительно объяснял, почему я должен быть назван именно этим именем.
Мать хотела назвать меня Валерием — в честь легендарного лётчика 1930-х годов, «сталинского сокола», Валерия Чкалова (да и отец её, мой второй дед, был лётчиком; тогда вообще был культ лётчиков, как потом космонавтов, даже, пожалуй, и посильнее); но — согласилась, по решительной просьбе деда, на Владимира...
Так я и стал Владимиром — благодаря деду.
Он звал меня «Володькой». И бабушка Вера, кажется, звала меня «Володей»...
Мать меня почти всю жизнь звала «Вовой», что меня почти всю жизнь страшно раздражало. Только во время своей болезни, когда уже не вставала с постели, стала звать Володей... В последние месяцы своей жизни уже и это имя вспоминала с трудом... Но перед самой смертью — вспомнила...
+ + +
Игорёха и другие школьные друзья звали меня Вовкой...
Петя Ефимов, в армии, звал меня — Вальдемар. Это — в честь главного героя романа «Кто виноват?» Герцена. Читали с ним тогда оба… «Что делать?» Чернышевского мы с ним, конечно, тоже основательно штудировали… Только вот как звали по имени Рахметова — сейчас не упомню… Хотя какие с этим проблемы в эпоху Интернета?.. Посмотрел: не указаны в романе имя и отчество Рахметова…
А «Что делать?» Владимира Ильича Ленина — я зачитал в армии, наверное, почти до дыр... Да и после армии — перечитывал сколько раз…
В 1975 году, сидя в КПЗ города Ивделя на Северном Урале, после моего похода на Молебный Камень (Ялпинг-Ньер), я стал «Робинзон», и это имя, которое мне дала русская тюрьма, мне тоже дорого…
Кстати, именно там, в этой камере, я впервые услышал легенду о гибели в этих местах группы Дятлова в 1959 году. Её как раз рассказал мой «крёстный отец». Причём, он утверждал, что произошло это как раз на Молебном Камне, где я был… Впрочем, Игорь Дятлов, и некоторые из его ребят, там действительно были…
О моей «робинзонаде» — и детской, и взрослой — я писал много…
А как я стал «Савва-проповедник» в 1976 году — это нужен рассказ особый...
Это было моим вторым рождением... В котором сыграли огромную роль и Инженерный (Михайловский) замок, и Спас-на-Крови...
Когда меня позвала за собой — Птица Свободы…
(отредактировано 5.4.2024)