Подруга считалась поразительной тётенькой. Жила одна и весело. Её неуёмная энергия фонтанировала через край, а вместе с ней плескалась бок о бок ветренность и ум, доброта, наивность, веселье. Лёгкость в отношениях чувствовалась всегда. Та не отличалась завистью или злобой, а уж подлости и ждать не стоило.
Над подругой часто подшучивали, а она и сама была не прочь похохотать. Её необычное хобби удивляло многих и вызывало закулисные насмешки. Люди не могли понять и всегда задавались вопросом:
- Как можно тратить огромные средства на путешествия по миру и ничего из них не привозить кроме эмоций и фотографий? Навезла бы что-нибудь дельное и продала здесь. Время трудное, а она весело тратится на пустое. При таком жизненном подходе так себе ничего и не наживёт. Всё проездит да прогуляет!
Никакие пересуды не действовали на товарку, она с жадным любопытством покоряла новые страны не думая о богатстве. Имела двухкомнатную с салдафонским порядком квартиру, маленькую японочку в гараже, как ласково называла свою компактную пятидверку, считала себя счастливым человеком, имеющим всё необходимое для того самого счастья, которое жило внутри и не уходило, о котором все мечтают. Ей всегда не хватало только путешествий. В осуществлении своих стремлений была ненасытна и планомерно претворяла их в жизнь.
Любопытно, что подругу окружали чудаки под стать – эксцентричные путешественники, иностранные друзья и друзья друзей, приезжавшие в гости или по работе в город. Со всеми держала нейтралитет, разве что иногда, боясь снова случайно выскочить замуж. Такое уже было, да закончилось разводом. Удивительно, что она никогда ни о ком долго не горевала. Она укладывалась в два дня. А потом снова смеялась и легко заводила кратковременные знакомства. Теперь, осенённая опытом в силу собственного возраста, остепенилась. Полностью отдалась желанному занятию. И не нужен ей муж, который может поставить крест на любимом увлечении. Ей бы Ливингстоном родиться.
За этот больной месяц Натали с подругой несколько раз выходила в люди, но ей всегда хотелось уединиться, вернуться в свой дом, к своей боли. А вдруг он придёт! Она изнурила свою психику. В один из дней слегла. С сердцем. Позвонила в неотложку и подружке. Вскоре все собрались. Заключение доктора ошеломило – прединфарктное состояние и нужно ехать в больницу.
В палату не поехала, подписав отказ в медицинском заключении. Тогда доктор прописал лечение на дому при полном покое как физическом, так и душевном, при этом настоятельно заявил о прекращении курения.
Подруга принесла медикаменты и разложила на тумбочке у кровати. В тот день пришлось им понервничать. К вечеру стало легче, а ночью опять осталась наедине с одиночеством, как распятая на кресте, как головой на плахе, когда ты ещё жив, но почти умер. Виселица! Ну просто виселица…
Чёрные мысли одолевали, а в глубине сознания себя было жалко.
Неделя постельного режима отличалась от бессмысленного сидения в кресле с поджатыми под себя ногами тем, что сердце не давало встать с кровати, не говоря о том, чтобы пройтись по квартире. Неприятное жжение в груди раньше не было знакомо, а синдром ватных ног - это совсем непривычное чудо.
Подруга наведывалась иногда и каждый день звонила, но не он. Он даже не знал. Через неделю встала. Медленно подошла к окну. День загорался. На дворе июль. Заглянула в зеркало и разрыдалась. На неё смотрела старуха с торчащими в разные стороны волосами, с бесцветным лицом, лишь глаза скрашивали сей портрет. Не было сил и желания что-либо менять.
А вечером снова тёмное окно. И тут появилась внезапная мысль: «Прыгнуть! Прыгнуть вниз… Одно лишь мгновение и всё. Нет. Пятый этаж. Прыгать, так с высотки. Завтра поднимусь в девятиэтажку и гляну, высоко ли. Может не страшно… Больше не могу…».