Супермен

- Дедушка, а он супермен? – спрашивает Гошка.
- Наверно, - отвечаю.
Гошка - мой внук. Ему уже четыре года. Каждый день, возвращаясь с работы, забираю его из садика, и мы неторопливо идем по Мельникайте. Улица та широкая и одна сторона ее совсем не похожа на другую. Есть на что посмотреть.
«Он» - сытый мужичина лет сорока пяти. В великолепной куртке на лебяжьем пуху, кожаной меховой фуражке и в желтых замшевых ботинках на дюймовой подошве. Толстенными губами  он сжимает сигарету, взирая на снующий люд, и когда та основательно подтачивается огоньком, окурок почти умещается на нижней губе. И очки у него подстать: в крепкой роговой оправе.
То у магазина спорттоваров его встречу, то у продуктовой стекляшки. Чай, по хозяйству хлопочет.
А сегодня мы его увидели вместе с Гошкой.
- Дедушка, - не отстает Гошка, - а ты станешь суперменом?
Больно ему хочется, чтобы дед  был никак не хуже столь яркого незнакомца.
- Что ты... – пытаюсь отшутиться. – У меня и ботинок таких нет!
Про то, как важно курит желтоботиночный гражданин, я уже и не говорю. К чему выпячивать ту привычку…
И предлагаю внуку:
- Давай-ка лучше по сторонам посмотрим!
Много интересного можно увидеть, глядя по сторонам. Или старое что вспомнить. Когда Гошка первый раз увидел чугунную ограду областной больницы, он удивленно спросил:
- А мы в горсад пошли?
Городской сад врезался в Гошкину голову нынешним летом и ни какими-нибудь там карусельками, а слонами. Да-да! Когда мы гуляли воскресным утром по саду, то по одной из дорожек трое молодых мужиков вели в местный цирк слонов. Один ведущий шел впереди процессии, предупреждая прохожих, а двое других вели всяк своего слона.
И удивительно то, что сопровождающий второго животного был до такой степени долговяз и лопоух, что прохожие глазели на него с не меньшим интересом, чем на слона.
И вот когда мы с Гошкой идем мимо больницы, то обязательно рассуждаем о тех слонах и об их примечательном   наставнике.
Сейчас уже наступила зима, но мы все одно вспомнили о них, потом забыли и вспомнили кошкин бой.
Шли мы вот как-то осенью и вдруг услышали мяуканье. Подняли головы, а метрах в пяти от тротуара, почти на самой верхушке тополя, ютился кот. Над ним зависла ворона, и долбила его клювом по чему ни попадя. Кот отбивался лапой да где там: и за ветку надо было держаться, и бой вести!
Тут ворона изловчилась и как стукнет коту особенно крепко. Он   полетел вниз и шмякнулся бы пластом, да извернулся в воздухе, пал на лапы и, ухватив чего-то зубами из травы, торопливо ковыльнул в кусты. Ворона сорвалась следом, но, потеряв кота из виду, громко каркнула и улетела.
- Деда, а кот победил?
 И Гошка хотел было сунуться в те кусты: поздравить победителя, да я   его удержал. Пиррова победа, однако, у кота получилась. Еще такая баталия - и без шерсти останется.
Но ни слоны с лопоухим водителем, ни кот-вояка не затмили встречи с «суперменом». И оттого уже поздно вечером Гошка вдруг спросил у меня:
 - Деда, а когда ты вырастешь - кем будешь?
Странный вопрос!
- Дедом и буду! …Я ведь уже вырос. Понял?   
- Понял, - сказал Гошка. И наморщил лоб: когда он сильно думает, то обязательно морщит лоб.
- Хотя погоди, - говорю, - наверно, ты и прав! Ведь растут и взрослые… Свое-то «я» не стоит на месте. Это, брат, такой непоседа!
- Как юла? – и Гошка уселся на мяч. Мяч у него большой-пребольшой.
- Ещё поактивнее будет! …Иди-ка поближе ко мне, поговорим!
                *   *   *
А на следующий день мы супермена не встретили. Знать, поважнее у него дела оказались, чем магазинные. Встретили только девочку. Маленькую такую, меньше Гошки.
Она шла со своей мамой впереди нас и, заметив на заборе   полотнище с аршинными буквами: «Куклачев с кошками», радостно засмеялась:
- Мама, это «Ералаш» написано?!
И Гошка засмеялся. Совсем, мол, читать не умеет! А он умеет. Скоро и писать научится.
Хотел сказать об этом неумехе, но не сказал: пожалел. Ей ведь и так тяжело живется! Захочет сказку прочитать, а ничего не получится.
Потому из-за нехватки интересного Гошка всю дорогу сугробы рассматривал: ждал, когда из них солнечные лучики высверкнут. Да свежим воздухом дышал. И, знать, перестарался: напал на него дома громкий-прегромкий кашель. Он тем кашлем даже канарейку   напугал. Перестала по колокольчику стучать, забилась в угол клетки и будто бы нету.
Тогда Гошка сказал:
- Дедушка, я, наверное, завтра в садик не пойду! Отгул возьму… А то всех ребятишек перепугаю.
И так как завтра была пятница, а затем выходные дни, то ничего страшного в Гошкином отгуле и не было.
Но порядок есть порядок:
- Если берешь отгул, - сказал Гошке, - то надо будет заявление написать: так, мол, и так! А мама пусть подпишет: она же  врач. …Неси-ка бумагу!
Поэтому я шел домой нынче без Гошки. И слава Богу! Ведь то, что случилось далее, повергло в крайнее замешательство.
Я увидел супермена. Того самого желтоботиночного гражданина, что своим видом покорил Гошку и так запал в  его  душу, что породил массу коллизий и вопросов. 
Он стоял возле продуктового магазина и курил. Та же сытая от пухлости куртка, кепка и очки, а уж про ботинки – апельсины и говорить было нечего. Всяк, примеривший их, скорее с ногами расстанется, чем с таким великолепием. Только вот скребок щетины на увесистом подбородке супермена чуть подтачивал стать.
Завидев меня, он вдруг цапнул пятерней изо рта сигарету и шагнул навстречу:
- Мужчина, - хрипло пробасил, - дай-ка на бутылку пива!
Если бы сейчас грянул гром, я бы и то не был так поражён. Разве можно?! С таких-то высот, что воздвигли мы с Гошкой незнакомцу, да вдруг - упасть!
- Разве можно?! – повторил я уже вслух, глядя на крепкие, как бивень очки.
- Горит, понимаешь! – бас поотвердел. Набрался духу за тот миг, что я мешкал с ответом. – Запой…
Да я уже не слушал. Шагал и шагал вниз по улице. …Хорошо, что не было рядом Гошки. …Как не понять мальцу, что наше «Я», самобытность-то людская, о которой мы долго-долго толковали с ним позавчера, является пружиной всех дел, так не понять ему и суперменову суть. Индейского петуха, нутро которого совсем не похоже на обличье. 
А может я ошибаюсь? Может, уже по плечу Гошке такие жизненные заковыки? …Ну, да ладно! Всему свое время. А пока мы с ним другой стороной той широченной улицы ходить будем. Там ведь тоже много интересного.