Прокаженный. Часть 4
Прокаженный. Часть 4
Когда они несколько ускорили шаг, сходя с горбатого моста, выгнувшего спину на окраине города, а был тот мост недалеко от тюрьмы, солдат вдруг указал на странную фигуру, ставшую у перил моста. Фигура стояла опустив голову через перила и пристально, как им тогда показалось, смотрела вниз, в темную реку. Солдат опустил свою корзинку с ягодами и подошёл к ней. То была всего лишь женщина. Женщина, закутанная в темно- красную, почти черную в мраке шаль. Вечер выдался прохладный, она немного дрожала, глядя на двух подошедших мужчин.
-Кто ты,- спросил солдат немного строго, обращая к ней единственный свой зрячий глаз. Возможно, что он считал своей обязанностью следить за порядком, или просто хотел поговорить с женщиной.
-Я гуляю тут, не обращайте на меня внимания, пожалуйста- сказала она, беспрестанно пытаясь согреться и передвигая шаль на плечах.
- Зачем тогда, стоишь на мосту, а не думаешь ли ты взорвать его, чтобы помешать отступлению...
- Нет, я просто жду знакомого офицера, который обещал помочь покинуть город, но он все не идёт. Весь день жду его...
- Дурочка, он обманул тебя- прокаженный хотел было приобнять ее, но она резво отпрянула от него в сторону, махнув шалью:
-Простите меня, я лучше пойду.
- Никуда ты не пойдешь, - грозно сказал солдат. Ты арестована и пойдешь с нами...
- Арестована? Да за что?- Женшина была явно испугана.
- По подозрению в попытке взорвать мост!
- Чем же, я могла взорвать ваш мост?
-Не рассуждай, вот тебе корзина, будешь теперь нести...
Попыталась было она, отойти в сторону, да отвязаться от докучливый пары, приставший ни с чего к ней, но солдат тут же и цепко схватил ее за предплечье, точно рак клешней. Они немного прошли вперёд и стали под свет уличного фонаря, теперь можно было рассмотреть арестованную, это была совсем не старая женщина, невысокого роста, миловидная и с уложенными на городской манер черными волосами.
-Сейчас придет мой офицер, он японец и он любит меня...- сказала она теперь совсем слабым голосом, в котором чувствовалась неуверенность.
-Погоди, мы приведем тебя к офицеру.
- Я не понимаю. Я ни в чем не виновата...
-Держи корзину крепче и двигай ногами... смотри не рассыпь ягоды, не то я забью их тебе в глотку...-Одноглазый солдат, видно не хотел лишиться и второго глаза, в результате ещё одной, какой нибудь своей оплошности, что всегда может произойти. Свободный от корзины, он сейчас же ускорил шаг.
Они двинулись дальше, улицы были темны, фонари светили неохотно, случайные прохожие, если таковые попадались им навстречу, быстро переходили на другую сторону улицы, или просто сворачивали в бок, лишь разобрав в темноте солдатскую форму.
- Отпустите, прошу. Хотите, я обсужу вас бесплатно, я могу...
- Заткнись и двигай лучше задницей. У полковника ты все сможешь!
Теперь прокаженный подумал, не лучше ли и ему свернуть куда нибудь в сторонку. Но подходящего момента все не попадалось, а язык сам не умел произнести нужных слов. Каждый шаг приближал их к цели.
-Пойду и я по своему делу,- сказал наконец прокаженный, пробуя при том чуть свернуть направо, где темнел переулок, лишь видны стали черные громады тюремных стен.
-Куда ты, развалина... Мать твою...- рявкнул солдат, дыхнув изнутри себя смесью чеснока и табачного дыма.- Придем вот и найдут тебе дело...
Иси вышел к ним не скоро. Пока ждали, успели они передумать всякое, в тусклом свете жёлтой, точно грязный песок городской реки, лампы. Мимо них не спеша проходили другие солдаты, стучали сапогами, проносили в двери обитые железом ящики, говорили негромко и поправляя
фуражки или амуницию, глядели на всех троих довольно равнодушно. Что- то происходило ночью во всей тюрьме, что -то долгое, тяжёлое. Все были лишены сна. Теряя грань между сном и явью, казалось вот сейчас же они потеряют сознание и падая, уснут.
Иси вышел, снимая с рук окровавленные медицинские перчатки, он сказал хрипло, почти не поднимая глаз от усталости:
-Эту... в корпус, там скажут куда...этого... черт! Красные совсем близко...жаль. Отними у него руку...- тут коротко он глянул на прокаженного, прижавшего к груди левую, больную руку- ...левую... Положишь ее в контейнер. Самого за ворота... да под зад ему дай хорошенько...
Одноглазый солдат взял карабин и ткнул штыком прокаженного в спину, указывая тому направление. Потом привел к пню, спиленного бог весть когда уж дерева, не говоря и слова лишнего, будто, говорить стало не с кем, уложил того у пня, да взяв топор, отрубил ему левую руку.
Вышли на небо звезды, голова у прокаженного страшно кружилась. Боли теперь он не чувствовал, но лишь странное онемение левой руки. Туда, где была она раньше, смотреть прокаженному не хотелось. Он только зажимал правой рукой сочащийся кровью обрубок и остановил кровь. Жажда стала мучить его, он поднялся и пошел прочь, спрашивая свою спутницу проказу, не знает ли та, чем бы ему помочь. Но проказа молчала, она пропала вместе с отрубленной левой рукой и уже бесилась видно, лёжа в своем ящике. Почти теряя сознание, дошел он до городского фонтана и упал в него, несколько расплескав воду.