Разговорился как-то с одним старичком-юристом, случайным знакомым. Он, по его словам, «всю жизнь в профессии, и не видит себя вне её, хотя был момент, когда подумывал удрать, но не вышло».
«И что же, – спрашиваю я, - подвигло задуматься о подобном?» А он мне: «Забегался, дескать в край.»
- Ну, так у всех, – возражаю.
- У всех, да не у всех. – Говорит. – В молодости служил я в фирме одной в небольшом городе, да подряжался там на любую работу. И так оно складно всё выходило, что и доход имел неплохой, и связи, и, в общем успевал везде. Иногда, бывало, оглядишься – всюду наследил: тут – представитель, там – агент, а еще где-то посредник. И уже даже в какой-то момент по многим делам начал собственный «хвост» ловить. Составляю исковое по сделкам, и припоминаю, что помогал один из договоров составлять. В одном деле был посредником, в другом – по встречным обязательствам консультировал сторону. В судах аншлаги, куда не приду, - наполовину мои. То есть, либо я представитель, либо как-то был связан с процессом ранее, хотя в самом деле и не засветился напрямую. В общем, мелькал везде так часто, что уж даже коллеги начали посмеиваться, мол, такими темпами сам с собой скоро судиться буду.
Я усмехнулся, кивнул, закурил.
- В общем, - продолжал он, - дела шли отлично, и я даже как-то умудрялся не уставать. Хотя на личном фронте всё было не так гладко – времени, все же, не хватало. Но тогда меня это не беспокоило. Какое-то окрыление, что ли, ощущалось. До одного случая.
Дело было осенью. Погода такая гаденькая стояла. Голова гудела вторые сутки, не переставая. И тут – целый день в суде. Четыре процесса за раз (для того времени и места – это довольно плотный график). Выхожу с очередного заседания – покурить. Суд ушел на обеденный перерыв, а я – на перекур. Я тогда по пачке, а то и по две в день смолил – единственный доступный отдых: и голову прочищает, и с мыслями собирает, и времени много не отнимает. Ну, стою, в общем, дымлю, встречаю коллег, здороваюсь, улыбаюсь через силу (погода на голову давит). Тут подходит ко мне человек, узнаю его сразу – это ответчик, против которого мне выступать в ближайшем заседании. Ручкаемся, и он так вежливо, аккуратно начинает выпытывать, чего, мол, и как. Я ему так же аккуратно отвечаю, что, дескать, и говорить тут не о чем, всё уже было сказано – остальное давайте, дескать, уже в суде решать. А он смотрит на меня, глуповато глазами похлопывает, как будто чего-то не понимает, а потом вкрадчиво так интересуется: «Разве нам не стоит что-то обсудить до заседания, уточнить спорные моменты?» И тут мои усталость и мигрень взяли верх. Я ничего ему не ответил. Выбросил окурок, махнул рукой и просто отошел в сторону – там один мой товарищ как раз стоял и что-то весело втирал какой-то молоденькой особе. Грубо вышло, не спорю: отойдя, я даже не обернулся в сторону недавнего собеседника. Он не стал меня преследовать, я краем глаза уловил, как он заходит в здание суда. Но до того, как скрыться в дверном проеме, он остановился ненадолго, после чего выдал фразу, от которой у меня ком стал в горле. «Как же так можно? Вы ж, - говорит, - наш представитель. Непрофессионально…» Он, может, и что-то еще потом добавил, но я уже не слышал. После этого я и товарища слушать не мог. Обменялся с ним рукопожатием да отошел в сторонку.
Выждав минут с десять, я постарался взять себя в руки и вошел в здание. Пока плёлся к залу заседаний, всё мучился: «Неужто ж я перепутал стороны? Да как такое вообще возможно?» Поднимаюсь, значит, на второй этаж, и уже с края лестничной площадки замечаю в конце коридора того самого ответчика, которому я так опрометчиво нагрубил. Он же, сердито жестикулируя, отчитывает какого-то молодого мужчину в костюме. Тут меня сначала отпустило ненадолго. «На представителя кричит, – думаю. – Не я, стало быть, напутал, а он!» И собираюсь, было, сделать шаг в их сторону, как понимаю, что я знаю человека, на которого ругается мой недавний собеседник. И тут уже мурашка величиной с бульдога вцепляется мне в самый затылок. Этот его «другой представитель» - это же я. Ну, в смысле, буквально Я! И стоило мне об этом подумать, как тот, ну другой, поворачивается в мою сторону. Мы встречаемся взглядами, его глаза округляются, а я зачем-то пригибаюсь и бегу, не оглядываясь, вниз по лестнице, оттуда - налево по коридору и дальше - прочь из суда. В тот день я взял больничный. Выяснилось, что у меня и температура, и давление… В общем, переутомление страшнейшее.
- Ещё какое, судя по всему. - Я стоял, видимо, с глупой ухмылкой на лице, потому что старичок сам усмехнулся, взглянув на меня, но не стушевался.
- Да я и сам понимаю, что звучит это более, чем странно. Я позже справлялся, кто же в том деле победил, но выяснилось, что с обеих сторон представители не явились, из-за чего заседание в итоге, решили отложить. А я, побоявшись снова наступить себе на пятку, поспешил отказаться от ведения того дела. Потом ушел из конторы, а после и вовсе переехал. В Петербург, как раз. До переезда был уверен, что сменю профессию: уж больно не хотелось вновь свидеться с собственной тенью или, того хуже, обнаружить себя на её месте. – Он рассмеялся.
- И как справились с этим? – Я с любопытством ждал его ответа, но он не торопился дать его. Я закурил и протянул ему пачку. Он кивнул, но сигарету не взял.
- Как справился? Снова взялся за работу. Работа сгладила лишние неровности, умалила переживания. Новое место, новая жизнь с новыми силами, которые я решил на этот раз экономить. Не жадничать. Всех денег, как говорится, не заработаешь. Зато сумел сохранить рассудок и остаться в любимой профессии: просто стал зарабатывать меньше и бросил курить…