ДЕЛО О ХОЛОДЦЕ
В одну из сентябрьских ночей 1848 года жители небольшого села Вщиж Брянского уезда были разбужены громким колокольным звоном. Напуганные люди повскакивали с постелей и бросились к местной церкви. Когда здесь собралась большая толпа, колокол замолчал и перед крестьянами предстал звонивший. Это был широкоплечий пятидесятилетний мужик Прокофий Фёдоров. Вид его был страшен: всклокоченные волосы, выпученные глаза, багровое лицо. Размахивая трясущимися руками, он кричал: – Мужики! Вот ужо диявол появилси!! Смертушка наша подошла!!!
– Что такое? – громко спросил его возмущённый священник. – Ты что, белены объелся?!
– Батюшка, смилуйся! – заорал мужик. – Жонку-то мою…Чёрт…Барыня!
– Да успокойся ты, Прокофий, – промолвил батюшка, – и расскажи-ка лучше, что произошло!
Мужик начал сбивчиво объяснять. Из его взбудораженной, сопровождаемой бесконечными охами и стонами речи односельчане узнали следующее.
Накануне вечером дочь крестьянина Фёдорова пошла проведать свою куму – дочь дворового местной барыни Ефима Совелова из Рудни, и та похвасталась ей недавно приобретённым платком. Фёдорова глянула на платок и оцепенела: точь-в-точь такой был надет на голову её покойной матери Евдокии, умершей неделю тому назад и похороненной на местном кладбище. Несмотря на ужасное подозрение, Фёдорова проявила хладнокровие и попросила подругу дать ей платок на один вечер, чтобы показать отцу. Та согласилась. Дочь сразу же пошла домой, но отца не застала. Стала ждать. Прокофий вернулся из лесу довольно поздно, усталый. Увидев дочь с платком и выслушав её, он разволновался и, несмотря на позднее время и страх перед «бесовскими силами», разжёг фонарь и помчался на кладбище к могиле своей супруги. Каково же было его изумление, когда он увидел смещённую почву, покосившийся крест и явные следы раскопа! Бросив фонарь, не разбирая дороги, мужик помчался в сторону церкви…
Мужики, ошеломлённые рассказом, словно окаменели.
– Подожди, Прокофий, – сказал после долгого молчания священник. – Тут что-то не так! Нужно со всем этим хорошенько разобраться!
– А что тута разбираться! – заорал вдруг Ванька Козлов, здоровенный молодой кузнец. – Не хотел я тута говаривать, да вот промолвлю. Тута жана моя Марфа носила барыньке воду, глядь – а у неё на кухне тако мертвечиною разить! Она тяхонька прошла туды да глядь, а под лавкою како быдто мёртвые головы ляжать! Она толком не разобрала, а я и не поверил! А таперича усё знаю, что тама барынька-то варила!
– Варила?! – изумились мужики. – Тако не этим ли варевом она нас накормила?!!
И все вспомнили недавнее щедрое барское угощение холодцом, которое так удивило крестьян: помещица была крайне скупа.
– Господи! Оборони нас! – завопили мучимые страшной догадкой крепостные. Священник попытался их остановить, но это ещё больше усилило общее смятение.
– За вилы, браты! – заорали вдруг молчавшие до этого братья-близнецы Савелий и Иван Кривые. – Хватайте эту ведьму!
И толпа бросилась к имению помещицы, жившей в ближайшем сельце Рудня. Так бы и закончила свои дни на вилах разъярённых крестьян вщижская помещица Лапушкина, если бы ей не удалось своевременно умчаться на одноместной коляске в уездный Брянск. Всю ночь погоняла коней преступница. К утру ей, наконец, удалось добраться до города и спрятаться у своей знакомой купчихи.
Вщижские крестьяне провели эту ночь в беготне по деревне и спорах. Наутро вместе со священником они кучно двинулись к сельскому кладбищу, где обнаружили три вскрытые могилы, а в них обезображенные, безголовые трупы.
Разъярённая толпа, уже не управляемая отцом Василием, помчалась к дому помещицы. Гнев и ужас людей усилились, когда на чердаке были найдены человеческие черепа со следами варки! Тут уж мужики окончательно разбушевались! Однако отец Василий совершил в этот поистине страшный момент настоящее чудо. Громким решительным голосом призвал он мужиков успокоиться, а затем запел церковную молитву, прося Бога защитить деревню от Сатаны. Крестьяне встали на колени, склонили головы и начали истово молиться. Таким образом священник сумел предотвратить мятеж и спас помещичий дом от сожжения.
Через два дня в Брянск приехали посланные «от мира» люди – священник и ещё двое крестьян – с письменной жалобой к властям на злодейство помещицы. Ознакомившись с письмом и выслушав жалобщиков, власти немедленно арестовали Лапушкину. Началось тщательное уголовное расследование. В процессе его всплыли многие факты из деятельности помещицы. Как сообщили свидетели, она ещё раньше совершала преступления: брала якобы на временное содержание детей проходивших через её поместные земли богомольцев, а потом не возвращала их. Ни слёзы отчаявшихся матерей, ни жалобы крестьян на жестокосердную помещицу не действовали. Убедившись в своей безнаказанности, госпожа Лапушкина в конце концов и совершила самый ужасный за историю уезда поступок!
Помещица преследовала цель прекратить побеги своих крепостных и умножить их число за счёт воровства детей и переманивания крестьян от других помещиков. Но ничего не получалось, и к лету 1848 года побеги несчастных крепостных стали массовыми.
Как-то через село проезжал один помещик, вёзший с собой в телеге раненого венгерского офицера. Зайдя к Лапушкиной и узнав о её бедах, мадьяр предложил следующий способ удержать крепостных: надо достать мёртвые человеческие головы, сварить их и этим отваром напоить крестьян, можно добавить отвар и в твёрдую пищу.
Бестолковая Лапушкина, не долго думая, тут же привела совет в исполнение. Она выбрала двух верных ей людей, приказала им разрыть первую свежую могилу, отрезать у покойника голову и принести к ней. Случай привёл святотатцев ко вщижскому кладбищу, к могиле только что схороненной Евдокии Фёдоровой. Один из доверенных Лапушкиной соблазнился платком, снятым с покойницы, взял его с собой и отдал своей жене, а та – дочери. На другой день разрыли ещё две могилы и всем покойникам отрубили головы (по случаю холеры недостатка в свежих покойниках не было). Эти головы Лапушкина сварила и приготовила из них студень, обильно сдобрив варево кореньями и пряностями.
Первый, на кого пал жребий отведать этого кушанья, был пасечник, который, как сообщалось в материалах следствия, «изрядно поел мертвячины». «Угостились» почти все крепостные Рудни и больше двух десятков вщижан. То же самое предстояло и всем остальным крестьянам, но случай с платком прекратил «неслыханное варварство».
Судебный следователь выезжал на могилы, тщательно осматривал все следы и сделал такое заключение, что власти пришли в ужас.
В конце концов, дело, ввиду его чудовищности, стали потихоньку «заминать». Лапушкину судили долго, пока эта история не надоела всем тяжущимся крестьянам. Но пострадали только дворовые, доверенные люди помещицы, которых обвинили в «злодействе, богохульстве» и прочих смертных грехах и сослали в Сибирь. Помещица же отделалась лёгким испугом: за «неумение управлять бестолковыми дворовыми и неведение, что они творят» она лишилась своих владений в местечке Рудня и селе Вщиж и больше уже никогда там не появлялась.
«Десница», № 24 от 12.06.2002 г.