Принц датский. Гл 3. Ужин при свечах

            Спустя полчаса они уже были возле дома, где обитала Веточкина. К её радости, лавочка у подъезда пустовала и на лестничной площадке никто из соседей им не встретился.

 
Войдя в квартиру своей благодетельницы, Трепалёв поставил дорожный  саквояж на пол, снял шляпу, и слегка поклонившись, произнёс:

- Мир этому дому.

Не сходя с места он огляделся - из коридорчика просматривалась вся однушка.

- Варвара Петровна, я сделал для себя ещё одно открытие: кроме того, что вы - добрейшей души женщина, вы ещё и искусная устроительница домашнего очага. В этой невзрачной, на первый взгляд , квартирке, из каждого угла веет уютом.

- Василий Игнатович, не надо меня хвалить слишком часто, а то я, чего доброго, нос задеру...  Сейчас вскипячу чайник, и чем-нибудь вас накормлю.

- У меня есть иной план. С вашего позволения, я приму душ и побреюсь. А пока я буду приводить себя в порядок, не могли бы вы сходить в магазин и прикупить провианта. Конечно, если вы не боитесь, что за время вашего отсутствия я обчищу квартиру и сбегу в неизвестном направлении.

- Нет, не боюсь, так как деньги храню в сбербанке; и с удовольствием схожу в гипермаркет: он всего в двух шагах от нашего дома.

- Вот и чудненько! Купите бутылочку хорошего красного винца, твёрдый сыр, ветчину, сливочное масло, французскую булку, коробку самых лучших шоколадных конфет и букет белых роз. Да, - и пару бутылок минералки: без неё я не могу жить.

          Трепалёв извлёк из портмоне несколько крупных купюр и протянул их Веточкиной.

- Зачем даёте так много? - слегка отстранилась Варвара Петровна.

- Это не много. Денег, как известно, много не бывает.


             ...Когда, нагруженная покупками, Веточкина вернулась из магазина, то застала нового знакомого склонённым над гладильной доской, в одних трусах и в пиджаке на голом торсе.

- Простите великодушно, Варвара Петровна, что я в таком неэстетическом виде. Не успел до вашего прихода прогладить свой гардероб, который, в сущности, весь на мне. Знаете ли, в спешке не прихватил с собой сменной одежды, взял только самое необходимое.

- Ничего, ничего, - замахала руками Веточкина, - вы заканчивайте своё дело, а я пока займусь едой.


Спустя пятнадцать минут Трепалёв зашёл в кухню, где хлопотала хозяйка квартиры, при полном параде: в отутюженном костюме, свежевыбритый и пахнущий одеколоном "Шипр". Увидев на столе среди покупок белые розы и коробку "Ассорти", он взял их и протянул Веточкиной.

- Это лично вам, Варвара Петровна. Так сказать, от чистого сердца.

- Мне!?.. Большое спасибо! - Веточкина встретилась взглядом с серыми, проникающими в глубь души глазами Трепалёва, и в смущении потупила взор.

- Почти всё готово - скоро будем трапезничать, - сказала она негромко, и принялась крошить зелень для салата.

- Я, с вашего позволения, выпью минеральной воды. Мой пищеварительный тракт без неё плохо работает: барахлит, словно неисправный автомобильный мотор, - сказал Трепалёв, и плеснул в стакан шипящую углекислым газом "Боржоми".

- Василий Игнатович, а у вас кислотность повышенная или пониженная?

- Скорее всего, у меня вообще нет никакой кислотности. Это результат внутреннего повреждения желудка.

- Ах, какое несчастье! Вы съели что-то неудобоваримое?

- Именно так! Но не по доброй воле. Одни отморозки, проиграв крупную сумму, обвинили меня в шулерстве, и под дулом револьвера вынудили съесть три игральные карты, которые по их совершено голословному утверждению якобы были краплёными. Наглая ложь! Просто мерзавцы хотели меня таким образом унизить. Конечно, как дворянин, я обязан был отказаться выполнить их требование и предпочесть смерть позору. Однако, исключительно непростые обстоятельства личной жизни, в которых я тогда находился, не позволили мне это сделать.

- Какой ужас!..

- Теперь, уважаемая Варвара Петровна, вы понимаете, что конспирация для меня не блажь, а вынужденная необходимость.


Когда они уселись за стол уставленный яствами, уже начало смеркаться, и Веточкина включила в кухне свет.

- А не найдётся ли у вас, милая хозяюшка, парочки стеариновых свечей?


Трепалёв зажёг принесённые Веточкиной свечи и выключил электрическое освещение.

- Не подумайте, что я это делаю в целях светомаскировки. Просто в нашей суетной жизни мы так редко позволяем себе романтические отступления.


Он ловко откупорил бутылку вина "Чёрный принц" и налил ароматный густой напиток в бокалы из тонкого зеленоватого стекла.

- Я предлагаю выпить первый тост за вас, Варвара Петровна. Ваша редкая доброта и человечность растопили лёд моей, уже было охладевшей к женщинам, души. Будьте счастливы!


Они слегка наклонились друг к другу, звякнули бокалами и ... Веточкина успела заметить, как по щеке Трепалёва прокатилась, блеснув в свете разгорающейся свечи, слеза. А может это ей только показалось.
 

После нескольких встречных тостов, разгорячённый алкогольными парами Трепалёв попросил Веточкину подать ему гитару, каковой у той не оказалось. Однако нашлась балалайка. На ней она когда-то пыталась научиться играть, но потом эту затею оставила.

- Балалайка не гитара, как гармошка - не аккордеон, но это лучше, чем ничего, - резюмировал Трепалёв. Он взял в руки музыкальный инструмент и побренчал на нём настраивая. Сделал паузу, и перебирая три струны, запел негромким хрипловатым баритоном песню, в которой были слова: "По нехоженым тропам протопали лошади, в неизвестную даль унося седоков". Затем он пел о корнетах, гусарах и каком-то поручике Оболенском.


Куцей формой и забавным треньканьем балалайка смешила захмелевшую Веточкину, и она с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться, и тем самым не обидеть исполнителя героических баллад.


Притомившись от песнопения, Трепалёв извлёк из кармана пиджака колоду карт и стал показывать Веточкиной фокусы. Та пыталась следить за движениями рук карточного мага, но - безуспешно: ловкость пальцев Трепалёва была поистине феерической.

 
Усталость их сморила лишь когда часовая стрелка перешла за полночь. Постояльцу Веточкина постелила в кухне на раскладушке, а сама легла в своей комнате.


              Возбуждённая впечатлениями прошедшего дня, она долго не могла уснуть. В рое мыслей, вертевшихся в голове Веточкиной, выделялась одна: "Какой обходительный и интересный этот Василий Игнатович. Неужели это судьба?.. Неужели я дождалась своего принца?"


Продолжение следует...