Не помню я других таких чугунных дней, где даже лебяжье-снежные сугробы черны, и чьи-то корявые пальцы тянутся к моему горлу, и в каждом глазе – хитринка, острая, злая, ненавидящая.
Откуда, из каких 90-х вы повылупились? И почему те, на ком устояла Россия и благодаря кому весь этот бренный мир еще жив, ушли в землю прежде всех?
И объявились Фроськи, Петьки, наглые бесстыжие с неживыми бельмами глаз, готовые укусить любого встречного. И кто-то, безымянно скользящий в пространствах судов, прокуратур, адвокатских… Тихо, ласково, бесшумно выколачивают что-то своё, потайное, нелюдское.
И кажется, что пора пройтись над городом Святого Петра очищающим кругом, как это было прежде в трудные времена, пронести над ним светлый Лик и очищающее охранное Распятие – что-то не так пошло в светлом Граде-Питере.
...Я стою на краю КОВИДного поля, мне никогда не уйти отсюда. Приморозило к ему горькую мою память. И обступает нечисть меня со всех сторон, и некуда от нее деться.
И тает, как ледышка на нечаянном солнце, пустая надежда.
Санкт-Петербург
2024