I Международный литературный Конкурс "Фрегат на литературной волне"
I межрегиональный литературный Конкурс
«Фрегат на литературной волне»
им. И.А. Гончарова – 2024
Никищенкова Надежда, 76 лет, г. Ульяновск, РФ,
номинация «Любви прекрасные мгновения» (проза).
Название произведения
"ХОРОШО, ЧТО МУЖ ВСЕГДА НАЧЕКУ"
«Мы упали около прибоя,
Мы упали около любви»
(Эпиграф)
Всегда было не по себе от того, что муж говорил мне неприятные вещи трезвым. Вот
и сегодня он посмотрел на меня как бы издалека и сказал: «Я чувствую себя в этом
доме чужим...» На что я тихо ответила: «Никто тебя насильно в этот дом не
тащил...»
Он ничего не ответил и пошёл на кухню читать свою любимую книгу о сказочном
пирате-рыцаре. Наверное, опять тоскует о своей первой жене, которая бросила его
на мою голову.
Меня никогда это не раздражало и не вызывало никакой ревности. Я всегда очень
бережно относилась к такому святому чувству, как Любовь. В глубине души я жалела
мужа, но моей вины не было в том, что он одинок.
Больше всего в моём муже меня удивляло то, что в пьяном виде он никогда не
тосковал по своей первой жене, даже порой ненавидел её, вспоминая все унижения и
оскорбления, которые вынес от неё за долгие годы совместной жизни.
Его первая жена была очень хитрой и ловкой женщиной. Не буду говорить о том,
любила она его или не любила, так как думаю, что она просто не умела любить. Я в
душе очень жалела её за это, потому что неспособность любить другого человека -
скорее горе, чем вина.
В моём муже был редкий дар любить людей. Прикрываясь внешним цинизмом, в глубине
души он оставался романтиком, что в наше время стало синонимом неудачника.
Отличаясь редким умом и наблюдательностью, он видел людей насквозь и был наделён
исключительной проницательностью. Людская хитрость и изворотливость, скорее,
развлекали его, нежели раздражали. Муж был талантливым и очень ловким человеком.
От природы ему достались золотые руки, но по своей натуре он был скорее
потребителем, чем созидателем. Делая по дому все дела легко и просто, он никогда
не вкладывал в них душу. Всю свою душу мой супруг вложил в человеческие
отношения. Я, скорее, раздражала его, чем привлекала как женщина. Он всегда видел
меня насквозь. Муж знал, как я отношусь к каждому его поступку, к каждому его
слову. Но он редко предугадывал мои действия... Его живой, пытливый ум терялся
перед моими необычными чувствами ответственности и какой-то пугающей терпимости к
человеческим слабостям. Отличаясь потрясающей логикой мышления, я часто
поступала вопреки ей. Муж всегда как бы издалека наблюдал за мной. Он постоянно
следил за чёткостью и невероятной быстротой моих мыслей. Муж чувствовал, что я
всегда мгновенно дохожу до сути явления, поняв все причины и истоки, но он
никогда не знал, как я поступлю. И чем ближе я была к истине, тем более
напряжённым становился мой супруг. Он давно понял, что имея жёсткую логику, я
часто совершаю нелогичные поступки из-за своих необычных нравственных принципов и
законов. Мой муж знал, что я высоконравственный человек, и поэтому любой мой
безнравственный и аморальный поступок вызывал у него сильное негодование и порой
даже шок.
Он очень любил свою первую жену, но наверняка простил бы ей любую измену.
Будучи ко мне совершенно безразличным, муж бы убил меня, если бы я изменила ему.
Он не ревновал меня к первому мужу, очень гордился тем, что на меня обращают
внимание мужчины. Но, отличаясь редким чутьём и интуицией, он чувствовал, что в
моей душе есть непостижимая тайна.
Муж знал, что я очень хорошо отношусь к нему. Он даже допускал тот факт, что
никто другой не будет так хорошо относиться к нему, как я. И муж понимал, что я
по-своему люблю его. Но супруг твёрдо знал, что, если он внезапно уйдёт от меня,
ничего во мне не изменится. Он, между прочем, догадывался, что я не буду из-за
этого переживать...
Его нет рядом. И я усну одна в кровати в первую же ночь. Муж осознавал, что это
ни от бессердечия, ни из-за отсутствия тёплого чувства к нему. Просто муж
догадывался, что в моём сердце и моей душе скрыто такое, что ему не разгадать и
не узнать никогда. Он даже знал наверняка, что я сама до конца не сознаю, какое
глубокое и, возможно, страшное горе находится в тайниках моей души. Кроме того,
супруг был абсолютно уверен, что я никогда не копаюсь в своей душе и не пытаюсь
разгадать причину этой пронизывающей душу боли. Но муж знал, что наличие этой
глубокой душевной боли помогает мне выдержать всё. Однажды он так прямо и сказал:
«Тебя можно уничтожить только физически, но невозможно сломить...» Если говорить
честно, муж никогда и не пытался меня изменять, тем более ломать, потому что при
всей его прозорливости муж понимал, меня не нужно менять, а надо просто лечить
рану моей души. Но как лечить рану, если ты не знаешь её характер, а главное,
причину её возникновения... И ещё муж твёрдо знал, что любое причинённое мне горе
делает эту рану ещё более глубокой, а меня - более жизнестойкой и непробиваемой.
Порой мне казалось, что муж боится меня оставить только из-за того, что у меня
живой просто умрёт душа. Но он напрасно переживал об этом. Рана была очень
глубокая, очень тяжёлая, но не смертельная. В душу каждый раз вонзались острые
копья, ножи, стрелы, но никогда не вынимались, то есть из души ничего не
истекало.
Да и я, возможно, интуитивно чувствовала, что пусть всё остаётся там, пусть будет
больно, но с болью можно жить, к ней нужно привыкнуть и даже можно не замечать
её.
Муж тоже ничего не шевелил в душе моей, боясь остаться в полном духовном
одиночестве. Но эта тайная боль моей души его постоянно волновала и беспокоила,
как когда-то моего первого мужа.
Мой первый муж был менее терпеливым и более открытым человеком, чем второй. Кроме
того, первый муж знал, что я вышла за него замуж по большой любви. Но, будучи от
природы очень мудрым и проницательным человеком, он чувствовал, что в этой любви
нет чего-то главного. Его всегда очень удивляло отсутствие ревности в моём
поведении. Если признаться честно, за всю жизнь я ревновала только один раз -
Володю Макарова к Ларисе Ларкиной. Но не помню даже, по какой причине. Честно
говоря, я вообще не живу воспоминаниями. Все пережитые мною чувства, наверное, те
же копья, ножи и стрелы, только в сердце. Я никогда не пытаюсь их шевелить и
трогать, ибо боюсь просто истечь кровью.
Так как из моего сердца и из моей души ничего не истекает, то возможность любить
во мне была безгранична. Люди чувствуют это и очень тянутся ко мне.
Обиженная мужем, я легла спать, но мне не спалось. Когда я обижена, то всегда
читаю одну и ту же книгу. После обид, нанесённых первым мужем, я обычно читала
«Мастера и Маргариту». Каждый раз я открывала книгу в конце и читала последние
пятьдесят или сорок страниц. Если я была очень расстроена, то читала только
последние две страницы. Читала раз по двадцать одно и то же, наслаждаясь каждым
словом, представляла себя парящей и летящей в никуда вместе со странной компанией
Воланда. Мне очень хотелось, чтобы молодой прекрасный рыцарь, сочинивший
погубивший его душу каламбур, обратил на меня внимание, не зная, правда, зачем.
После развода с первым мужем я потеряла интерес к книге Михаила Булгакова «Мастер
и Маргарита». Меня стала раздражать всемогущественность Воланда и аморфность и
безропотность Иешуа. Да и Понтия Пилата было очень жалко. Читая последний раз эту
книгу, я случайно наткнулась на бал Воланда в Москве. И меня чуть не стошнило и
от бала, и от Сатаны, и от Маргариты, и особенно от мази, которую Маргарита
наносила Воланду на коленку. В детстве, когда меня обижали, я тоже читала две
книги: про «Айвенго», или очень сложную по стилю изложения книгу о короле Артуре,
о рыцарях Круглого стола, о Ланцелоте, о леди Гнивере. Сейчас же обиженная мужем
я всегда читаю книгу Волкова о Джордано Бруно. Читая эту книгу, я влюбляюсь
каждый раз в Джордано Бруно назло моему теперешнему супругу.
Полежав немного в постели и повертевшись на ней из стороны в сторону, я
почувствовала боль в боку и встала. Пройдя в туалет мимо кухни, я ощутила на себе
проницательный взгляд мужа, который всегда делал его лицо мудрым, красивым и
одухотворённым. Увидев его прекрасное лицо, я перестала на него обижаться, взяла
с полки книгу о Джордано Бруно, легла опять на кровать и стала читать её.
Муж интуитивно почувствовал, что обида во мне прошла, лёг рядом со мной читать
книгу. Я чувствовала, что в муже не прошло глухое раздражение ко мне, опять
обиделась на него и повернулась лицом к стенке, уткнувшись в книгу. Читалось без
интереса, и я заснула с книгой в руках. Сон, что приснился мне, я помню нечётко.
Поэтому коротко перескажу только то, что вспомнила при пробуждении.
Я сплю в какой-то шатровой палатке. Поверх ковров, которые сильно пахнут пылью,
положено белое атласное прохладное бельё. Моя голова лежит на какой-то расшитой
цветным шелком подушке. На мне белые атласные, очень широкие и прохладные
шаровары.
Вдруг в палатку заползает тонкая серебристая змейка. Меня парализует от ужаса. Я
не в состоянии ни пошевелиться, ни крикнуть. Я чувствую холод скользящей по моему
телу серебристой ленточки, но боюсь оторвать голову от подушки. Змейка замирает
у меня на груди, потом как бы ломается пополам. Одна половинка змеиной ленточки
становится параллельной моему телу, другая - перпендикулярной.
Вместе половинки складываются, то в живой крест на груди, то в лучи, образующие
прямой угол.
Змейка смотрит на меня немигающими зелёными огоньками-глазами, постоянно
высовывая тонкую ниточку языка. Наши взгляды гипнотизируют друг друга. Мы смотрим
друг на друга, наверное, целую вечность.
Я чувствую, что моё тело уже стало не только парализованным, но и бездыханным.
Вдруг я слышу резкий щелчок, от которого змейка рассыпается мелкой серебряной
пылью, слепящей мне глаза.
Но вот зрение вернулось ко мне, и я вижу, что на моём теле распластался
прекрасный юноша. Он упирается ладонями в мои груди и хочет коснуться губами моих
губ. Моё тело охватывает такое желание и такая истома, которых я в реальной
жизни
никогда не испытывала. Но тут я вспоминаю во сне, что замужем, и пытаюсь отвести
свои губы от горячих и влажных губ юноши. Его это очень смешит. Губы юноши
расплываются в улыбке, показывая ослепительно белые зубы. Затем он раскрывает рот
и языком пытается лизнуть мои губы. Я тоже раскрываю рот, и зубы вонзаются в его
язык. Я чувствую во рту вкус солёной крови. Несмотря на то, что я укусила его за
язык, он продолжает улыбаться мне весёлыми уголками глаз с глянцевыми голубыми
белками в чёрных блестящих ресницах. Из одного глаза на меня направлен ярко-
красный тонкий лучик света. «Как алая нить...» - думаю я. И мою душу охватывает
ужас. Я начинаю вырываться, умоляя его отпустить меня, так как я гожусь ему в
матери.
На что он мне отвечает:
- Ты, милая девочка, и не представляешь даже, сколько мне тысяч лет!..
Слёзы, буквально брызнувшие из моих глаз, попадают на матовое смуглое лицо юноши.
Он начинает слизывать языком капельки слёз с моего и со своего лица. Я поражаюсь
длине и ловкости его языка. Но больше всего меня удивляет то, что мне приятны
прикосновения этого языка к моему лицу.
Я затихаю. Юноша начинает тщательно вылизывать языком мне кожу лица, уши, шею. Я
замираю от блаженства. Потом его тонкие изящные ладони начинают ласкать мне
грудь. Затем руки опускаются ниже, и он начинает осыпать поцелуями грудь. Его
руки уже на талии, скользят по белым прохладным шароварам... И вдруг мне
становится так противно: «Что этот молокосос себе позволяет?!» - возмущаюсь я до
глубины души и почти рычу:
- Отпусти, подонок!
Я пытаюсь оторвать его пальцы от моего тела, которые как клещи вцепились в него.
- Господи, помоги! Господи, что он делает?! - кричу я в исступлении.
Он соскакивает с меня и выпрямляется во весь рост, упираясь головой в шатёр
палатки. Мои глаза скользят по его телу, прикрытому чёрными блестящими кудрями,
но его пупок волосы уже не закрывают. Мой взгляд скользит дальше и опускается
вниз живота. И я в ужасе начинаю кричать:
- Господи, помилуй, Господи, помилуй!
Юноша, чуть прихрамывая, выскакивает из шатра.
- Ах! Он калека! - обрадованно восклицаю я. Я быстро вскакиваю на ноги, хватаю
белую простыню, обёртываюсь ей как сари, выскакиваю из палатки и наталкиваюсь на
мужчину лет тридцати в черном плаще, с чёрной бородкой. Его глаза опущены, руки -
под плащом.
- Что с вами, женщина? - спрашивает он, не поднимая глаз.
- Меня чуть не изнасиловал какой-то парень... - выдавливаю я из себя. Потом
осматриваюсь вокруг. Куда бы я ни посмотрела, вижу только холодные серые камни, а
над головой - на небе цвета мокрого асфальта огромную бледно-серую луну .
- Где я? Как я сюда попала? - растерянно спрашиваю мужчину в чёрном плаще,
всматриваясь в его лицо.
- Мы в пустыне, - отвечает он лаконично.
- В пустыне? А где здесь люди? Почему здесь так холодно? - я в полной
растерянности продолжаю расспросы.
- Наступит утро, и станет жарко... - так же лаконично отвечает мне мой
собеседник.
- Укажите мне, пожалуйста, путь! - попросила я встречного.
Он оторвался от почвы и как бы воспарил надо мной.
Перепуганная, я спросила:
- Кто Вы?!
- Хранитель этой пустыни, - услышала я в ответ.
- Мне всё это снится? - спросила я испуганно.
- Да!
«Как хорошо, что это сон!» - подумала я.
«Надо проснуться, надо проснуться!» - уговариваю я себя. Но почему-то не
просыпаюсь. Мне стало очень неуютно подле этого парящего в воздухе мужчины в
чёрном плаще с необычной бородкой. Я хотела всё время встретиться с ним взглядом,
но у меня это никак не получалось. Хотя это было и во сне, но присутствие
парящего мужчины давило на меня.
- Ну, укажите мне путь хотя бы во сне! - взмолилась я, понимая всю нелепость
своего положения.
- Давайте, я перенесу вас к людям, - предложил парящий мужчина.
Интуитивно я почувствовала, что за эту услугу мне придётся платить очень дорогой
ценой.
- Нет, вы лучше укажите мне дорогу, - попросила я, дрожа вся от холода.
- Давайте передвигаться вместе тогда, - предложил парящий. Его плащ превратился в
большие чёрные крылья, и он полетел чёрной тенью над землёй.
Только сейчас я поняла, что мне будет очень трудно передвигаться вслед за ним:
ноги у меня были босы.
Очень скоро скудная почва под ногами сменилась острыми камнями, дорога была
постоянно в гору, хотя на первый взгляд поверхность пустыни была ровной. Мои
атласные шаровары и простыня были мокрые от пота и плотно облепили моё тело,
мешая двигаться. Ступни ног были сбиты в кровь. Я оглянулась назад и увидела в
ночной тьме кровавый след. Голова моя закружилась, и я упала на камни в
изнеможении.
Проснувшись на своей кровати в кромешной темноте, я ощутила такую радость
пробуждения, как будто я воскресла из мёртвых. Глаза мои смотрели в знакомую
стену. Я решила повернуться на другой бок, чтобы прижаться плотнее к мужу. Но
вместо мужа я увидела подле себя своего обидчика.
- Здравствуй, моя прелесть! - сказал он мне красивым, хорошо поставленным низким
мужским голосом. Его лицо было так прекрасно, что можно было предположить, что
рядом со мной лежит прелестная женщина. Но чего-то не хватало на лице моего
проводника. «Ах, бородки!», - вспомнила я. Лицо стало быстро меняться, но я сразу
узнала юношу, который змейкой в пустыне вполз в мой шатёр. И я поняла, что
страшный сон продолжается. «А, может быть, это не сон, а моя новая жизнь?» -
подумала я в панике.
Я что-то слышала и читала о реинкарнации душ. Конечно, я не верила в то, что мы
приходим на землю несколько раз. Я даже, можно сказать, была всегда абсолютно
уверена, что все мы, умирая, попадаем куда-то, где будем ждать второго пришествия
Христа, а потом Христос с Архистратигом Михаилом будут сразу надо всеми живыми и
мёртвыми вершить Страшный Суд. Вернее, над нашими душами. Неужели я ошибалась?
Неужели существуют несколько жизней, и я попала теперь в новую, очень несчастную?
Но тут я заметила, что от моих мыслей лежащий со мной рядом заволновался.
«Неужели он читает мои мысли?» - испуганно подумала я. Его мысли мне были
абсолютно неизвестны.
Я инстинктивно резко отодвинулась от него, прижавшись к холодному дереву дивана-
ладоги. Меня стал бить такой озноб от ужаса, что стенка дивана-ладоги задрожала,
и диван заскрипел подо мной.
- Чего ты испугалась, моя прелесть? - промолвил юноша с ангельским обликом,
вкладывая в свой вопрос необычайную нежность.
- Вас!..
- Напрасно... Я так люблю тебя, моя прелесть! Дай, я тебя прижму к себе покрепче
и согрею... - сказал он ласково, протягивая ко мне свои изящные, гибкие руки.
Мной овладела паника загнанного зверя, и я, оттолкнувшись от стенки дивана,
перескочила через искусителя и пулей промчалась на кухню, прижалась к холодному
подоконнику и стала шарить руками вокруг, ища что-нибудь потяжелее. Юноша с
сатанинской красотой повернул ко мне своё прекрасное печальное одухотворённое
лицо и тихо прошептал:
- Ну что ты так боишься меня, моя прелесть?
- Кто Вы? - спрашиваю я сдавленным голосом, догадываясь, что в моей постели
Сатана.
- Я Люцифер - Ангел Света, - представляется молодой человек, не поднимая глаз.
Хотя я в настоящий момент очень плохо соображала, но мгновенно вспомнила, что
Сатана и Люцифер - одно и то же лицо.
- Я поняла... - шепчу чуть внятно.
«Где я? Во сне? Или уже в Аду? Неужели общение с этим мерзким типом будет для
меня постоянным?» - лихорадочно соображала я.
- Ну, что ты так меня боишься? Что тебе дали обыкновенные, земные мужчины? Одни
страдания... - сказал он мне печальным голосом.
И передо мной мгновенно непрерывным потоком пролетели картины моей земной Любви.
В них в основном я печалилась и горевала, или отшивала от себя назойливых
поклонников. На душе у меня стало так горько.
«Неужели всё это я смогла вынести?» - спрашиваю я горестно своё сердце.
И тут вижу своё сердце, пронзённое острыми предметами: иголками, скальпелями,
ножами, стрелами, копьями. Моё сердце со стороны напоминало какую-то смесь ежа с
дикобразом. Глядя со стороны на него, я была удивлена: как же оно только ещё
работает, и как я до сих пор не умерла от всех этих ран? И тут я ощущаю жуткую
саднящую боль в своём сердце.
- Хочешь, я сниму с сердца эту боль, моя прелесть? Хочешь, я вытащу из твоего
сердца всю эту гадость, и ты при этом не потеряешь ни одной капельки крови? Я
залечу все твои раны! Иди ко мне, моя прелесть! - позвал меня Сатана.
«Это, наверное, и есть искушение...» - думаю я, находясь в шоке.
- Но я готова вытерпеть ещё большую боль в сердце и вернуться в самый печальный
момент моей любви, только не приближайтесь ко мне! - закричала я.
Люцифер печально улыбнулся, и я оказалась на улице Гончарова в моём родном
Ульяновске. Навстречу мне по скверу шла кучка блестящей молодежи. Один красивый,
высокий молодой человек прихрамывал при ходьбе. Я так обрадовалась, увидев его.
Он тоже заметил меня, и на лице его отразился ужас и смятение. Я поняла, что он
стесняется меня и очень боится, что я подойду к нему, что ему неловко перед
друзьями за то, что у него есть такая знакомая, как я. Я решила пройти мимо, не
здороваясь. Когда мы с ним поравнялись, и я отодвинулась при ходьбе на самый край
тротуара, он поздоровался со мной. Я ответила, не поднимая глаз, и в этот момент
моё сердце пронзила такая боль!.. С тех пор, когда где-то случайно появлялась
высокая, чуть прихрамывающая фигура, я или поворачивала назад, или переходила на
другую сторону. И каждый раз после таких встреч моё сердце пронизывала острая
боль, которая не проходила до вечера. Я не могла обижаться на этого юношу: он
ничего и никогда не делал мне плохого. Но я увидела на сердце огромную рану с
торчащим копьём, как у Георгия Победоносца, поразившего Змея. Чувство
отверженности, пережитое в далёкой юности, было вновь пережито мной с той же
силой и глубиной, как и двадцать лет назад.
Вот она, моя тайная, загадочная рана сердца, которая так притягивает и в тоже
время отпугивает от меня мужчин.
- Я никогда не обижу тебя, моя прелесть! Ты будешь счастлива со мной. Иди ко мне!
- воскликнул Люцифер, и облик его стал светлым и чистым.
Моё сердце защемило ещё с большей силой, от пронизывающей боли. Я чувствовала,
что его что-то прошивает насквозь.
Люцифер буквально вспорхнул с кровати и направился в мою сторону.
«Лучше умру, но не позволю ему подойти ко мне!» - превозмогая боль в сердце, я
вскочила на подоконник и через рамы, разбивая телом стекла, выпрыгнула на улицу.
При полёте я пыталась ухватиться за дерево, чтобы не разбиться при приземлении, и
это мне удалось. Осенняя ночная погода явно была неприятна моему телу, и я в
ночной рубашке побежала быстро к маме с папой...
Огромные звёзды смотрели на меня сверху. Я никогда раньше не видела их так близко
и низко. Когда я бежала по парку, ветки тополей центральной аллеи заслонили
небо.
И вдруг на центральной площадке я увидела высокого, очень стройного мужчину,
одетого в изящное средневековое платье. Я очень испугалась его, но он приветливо
улыбнулся мне, и я доверчиво посмотрела в его лицо.
«Да это же Джордано Бруно!» - осенило меня.
- Здравствуй, Надежда! Хочешь погулять со мной по парку? Я расскажу тебе о том,
как мне открылись тайна Вселенной, тайна рождения новых миров и тайна их
неизбежной гибель. Хочешь? - спросил он дружелюбно.
- Хочу! - радостно воскликнула я. И мы долго гуляли с ним по парку, и он говорил,
говорил со мной по-итальянски. Но я почему-то понимала каждое его слово.
Я чувствовала, что скоро будет рассвет. Джордано Бруно предложил мне присесть на
одну из скамеек и ласково обнял меня. Я была так счастлива, как никогда. Я
доверительно положила голову ему на плечо. Он поцеловал меня в лоб, в щёки и
хотел поцеловать в губы, говоря мне тихо:
- Как ты похожа на девушку-еврейку из моей юности...
Я знала, что я не так красива, как его погибшая в церкви невеста, но всё равно
обрадовалась его словам, закрыла глаза и подставила губы для поцелуя. Поцелуй был
леденящим.
«Боже! Джордано Бруно давно мёртв! С кем же я целуюсь?! С его призраком?» -
перепугалась я. От ужаса мои глаза резко и широко распахнулись, и я увидела
тёмные глаза. В одном глазу горел красный огонёк. Я поняла, что это - Люцифер, и
что я погибла...
Он стал трясти меня с такой силой, что я думала: «У меня что-то сейчас оторвётся
внутри...»
Потом я разглядела над собой искаженное от злобы лицо мужа и услышала его крик:
- С кем ты изменяешь мне во сне?!
Я так обрадовалась этому лицу! И счастливая улыбка расплылась на моих губах.
- С Сатаной! - радостно сообщила я мужу и крепко-прекрепко прижалась к нему.
- Я не успела изменить, мы только целовались! - радостно смеясь, продолжала я.
- Если бы успела, убил бы! - коротко сказал муж.
- А откуда ты знаешь, что я могла изменить?
- Во сне почувствовал... - горько сказал муж, крепко прижимая меня к себе.
Такого блаженства и счастья я не испытывала никогда.
- Надо моих девочек срочно крестить... - сказала я мужу, засыпая в его
объятиях...
1987 Г.
Количество знаков - ?
Перед отправкой файл с конкурсным
произведением подписываюсь
фамилией автора и названием номинации
(Никищенкова_ Любви прекрасные
мгновения).