Прошли еще два дня тюремной жизни. А на третий за Домиником Грасси пришли. Это случилось во второй половине дня, после скудного обеда, представлявшего из себя миску жидкого фасолевого супа, ломтика черствого хлеба и стакана кипятка. Жаннет съела суп и теперь медленно, маленькими глотками пила горячую воду, сжимая жестяную кружку в ладонях. Несмотря на съеденный суп, ощущение голода лишь слегка притупилось, но никуда не ушло.
«Вероятно, из-за беременности» - подумала Жаннет, тяжело вздохнув.
Сидевшая неподалеку старая Марион окунала в кружку черствый хлеб и жевала его, горестно глядя перед собой. Жаннет посмотрела на Доминика Грасси. Он сидел, прислонившись спиной к стене и прикрыв глаза. Тарелка с недоеденным супом стояла рядом. Последние дни у него совсем не было аппетита. И, глядя на его бледное лицо с заострившимися чертами, девушка подумала, что он, как будто уже в каком-то другом мире.
Раздался скрежет замка в двери, и та открылась, пропуская в камеру двух бойких представителей «республиканской законности». Жаннет вздрогнула, сжавшись и стараясь стать как можно незаметней. Исчезнуть. Сидевшая рядом старая Марион сжала ее руку своей сухой ладонью, стараясь успокоить. Но ладонь Марион также дрогнула, а губы тихо прошептали:
- Пресвятой Господь, спаси нас, невинных.
Остальные арестанты также со смятением и страхом уставились на вошедших, первый из которых держал в руках листок бумаги и стал звучно и отрывисто называть фамилии тех, кого сегодня переводили в тюрьму Консьержери. С утра их уже ожидал революционный трибунал. А там – площадь революции и гильотина…
Назвали пять человек, фамилия Грасси была последней. Жаннет, не удержавшись, вскочила со своего матраца и подбежала к нему.
- Доминик, - проговорила девушка, дотронувшись до его плеча и чувствуя, что глаза наполняются слезами.
Грасси с трудом встал, опираясь на стену, обернулся к Жаннет, и она увидела легкую улыбку на его белых губах.
- Наконец-то, - ответил он, нагнулся и поднял небольшой узел, лежавший рядом с его матрацем. – Я знал это и вещи собрал еще с вечера.
Он закашлялся, прижав руку к лицу и отвернувшись от Жаннет в сторону.
- Граждане заключенные, давайте поживее! – грубо крикнул один из охранников.
- Может быть… может быть вас еще оправдают! – в отчаянии воскликнула Жаннет. Но этому предположению Доминик улыбнулся, как словам маленького неразумного ребенка.
- Вы хорошая девушка, Жаннет, - хриплым голосом сказал он. – Очень хорошая. И верьте мне - вы будете свободны, а… через восемь месяцев у вас родится чудесный мальчик. Он станет вашим светом.
- Боже… боже… - прошептала Жаннет, опустив голову.
Слезы полились у нее по лицу, и она уже не сдерживала их.
- Все так и будет, - Грасси закинул узел за плечо и взял Жаннет за руку. – Не плачьте обо мне. Умереть я не боюсь и… уже даже хочу этого. Единственная моя просьба…
- Да, да, я помню о ней, - Жаннет подняла голову и посмотрела в его светло-зеленые глаза. - Книга. Если я окажусь на свободе, я обязательно достану ее, обещаю.
Лицо Грасси осветила улыбка, широкая и светлая. Почти счастливая, словно он шел не на неправедный суд и казнь, а на свободу.
- Благодарю, Жаннет, - ответил он.
В невольном порыве девушка обняла его, и Доминик быстро провел рукой по ее волосам.
- Все… все… - проговорил он, отвернувшись в сторону, когда Жаннет хотела поцеловать его в щеку, - не надо… чахотка заразна. Я и так боюсь, что мог заразить вас. Все, прощайте, милая девушка. И помните о моих словах. Вы будете свободны.
Он быстро пошел к выходу, не оборачиваясь, и через мгновение дверь с грохотом закрылась за ним.