Ситуация разрешилась, когда в один из дней Семён Петрович пришёл домой во внеурочное время. Сначала Лиза обратила внимание на необычно смущённый вид и виноватый взгляд мужа, потом разглядела, что он держит на руках младенца.
– Лизонька, прости меня! – с этими словами мужчина протянул ей свою ношу.
– Что это? – отшатнулась она.
– Вот, можно сказать, нагулял, – попытался пошутить муж.
Но Лиза не поддержала его шутку. Она молча развернулась и ушла в комнату, закрыв за собой дверь.
Семён Петрович неловко разулся, прижимая к груди конверт со спящим ребёнком, положил его на диван в гостиной, разделся. Растерянно потоптавшись возле двери, он робко постучал и, не дождавшись ответа, вошёл.
– Я виноват перед тобой, я знаю, – заговорил он, подсаживаясь к жене, которая словно окаменела, – Я изменил тебе, – он заглянул снизу вверх в её лицо, пытаясь увидеть на нём отражение чувств, но оно было непроницаемо. – Но я глубоко раскаиваюсь в своём поступке.
Нет мне прощения! Я понимаю твои чувства, и готов искупить свою вину. Проси что хочешь, всё исполню, только не молчи, пожалуйста!
Мужчина взял руку жены и потянулся к ней губами, но та резко встала и подошла к окну.
– Идиотская ситуация, я понимаю, – глядя в её спину с опущенными плечами, продолжил он, – Но я не мог поступить иначе. Понимаешь, она бросила ребёнка и сбежала, совсем уехала из города, куда, неизвестно.
Я не могу допустить, чтобы моя дочь при живом отце оказалась в детдоме, ты первая бы перестала уважать меня за это. Я сам её воспитаю, а у тебя ещё раз прошу прощения и понимания.
Обещаю, что больше никогда не огорчу тебя, только помоги мне сейчас, мне и так нелегко далась вся эта история. Слышишь, плачет! Возьми её, пожалуйста, я совсем растерялся и не знаю, что надо делать.
Крик младенца становился всё громче. Лиза не выдержала, подошла и взяла девочку на руки. Она механически проделывала все нужные манипуляции, думая только о том, чтобы не сделать ребёнку больно.
Душа была переполнена нестерпимой обидой на мужа и ненавистью к живому свидетельству его измены. Если бы она не контролировала свои руки, её гнев мог бы пересилить чувство сострадания.
– Засыпает, – наконец выговорила она первое слово и сунула малышку мужу, – Пойду за молочной смесью, скоро кормить её надо будет.
Пока ходила, Лиза сумела-таки переключиться со вставшей перед ней чудовищной неразрешимой проблемы на первостепенные вопросы.
– Хорошо, что детей дома не оказалось, – думала она, – Надо договориться с Семёном, как нам объяснить её появление в доме, надо купить всё необходимое.
Ещё как-то решить вопрос с кормлением, с патронажной медсестрой и найти няню. Когда всё наладится, буду разводиться, я не сумею простить его никогда и не смогу нормально воспитывать его дочь.
Да, не смогу, потому что она всегда будет мне напоминать об его изменах. А это очень больно, ужасно больно! – Лиза сморгнула набежавшие слёзы, которые тотчас предательски заструились по щекам.
Жалость к себе переполнила её душу, но, проплакавшись, она почувствовала даже некоторое облегчение, эмоции схлынули, уступив место сиюминутным заботам. К тому же, принятое решение придало ей сил для того, чтобы справиться с неотложными делами.
Продолжение следует