Алиса

- Здравствуйте пожалуйста! Это что такое?!
Алиса Геннадьевна, подняла идеально выщипанную бровь, и ткнула пальчиком в сторону коврика перед дверью своей квартиры.
Коврик был дорогой. И выбирала его Алиса очень тщательно. Настолько тщательно, что даже ее водитель, Гарик, который начальницу боготворил и готов был за ней в огонь и в воду, под конец рейда по магазинам, лишь тоскливо помыкивал в ответ на очередной вопрос Алисы:
- Как считаешь, а этот подойдет?
Гарик, который готов был скупить все коврики мира, а заодно парочку хозяйственных магазинов, чтобы уж наверняка, соглашался не раздумывая, но этим лишь усугублял ситуацию.
- Нет! Слишком вычурный! А ведь коврик перед входной дверью – это важно!
Чем так важен был злосчастный коврик, Гарик понимать отказывался, но с облегчением выдохнул, когда Алиса, наконец, определилась. Правда, с оговоркой:
- Посмотрим.
И в этой фразе была вся Алиса Геннадьевна. В ее понимании, предела совершенству не существовало. А потому, стоило стремиться к нему всеми путями и средствами, пусть и отдавая львиную долю своего времени.
Впрочем, свое время, равно как и чужое, Алиса ценила, твердя:
- Это единственная константа, которую я уважаю. Все остальное можно изменить, переделать, исправить. И только время неизменно в своей жестокости.
- Алиса Геннадьевна, а как же теория Эйнштейна?
- В топку ее! Пусть бы попробовал изменить хоть одну минуту своей жизни! Вернуть ее, внести коррективы или отсрочить неизбежное! Теории, Гарик, хороши в умных беседах. А когда время, усмехаясь, марширует мимо или прямо по тебе – тут уж… Я не о физических доктринах сейчас, чтобы ты понимал, а о жизни. Если бы мне сказали, что я залезу на гору и так смогу вернуть хотя бы мгновение, поверь – я бы карабкалась туда уже сейчас. Но это невозможно.
Строительная фирма, которой руководила Алиса Геннадьевна, работала по четкому режиму с пропускной системой и новые сотрудники, которые становились частью конторы, удивлялись:
- Это так странно… Ровно в шесть вечера на выход? А как же те дела, которые не успел доделать днем?
- Дорогой мой, если ты не укладываешься в рабочий график, то это твои проблемы. Алиса наша говорит, что плох тот сотрудник, который не умеет распределять свое время! – снисходительно объясняли новенькому «старички».
Таковых в конторе было большинство, так как Алиса Геннадьевна, в силу своего характера, сложно сходилась с людьми, а с теми, кто пришелся ей по душе и заслужил доверие, и вовсе расставаться не желала. Вот почему те, кто работал у нее один год, были обеспечены не только хорошим заработком, но и всяческими «гарантиями», которые Алиса отсыпала щедрой рукой, иногда совершенно неожиданно.
- Леночка, насколько я понимаю, у вас скоро планируется прибавление в семействе?
Елена Александровна, один из ведущих бухгалтеров фирмы, отчаянно краснея, одергивала специально купленный недавно модный пиджак, под который можно было свободно затолкать еще парочку таких, как она.
Десять лет жизни… Три сложных процедуры, которые были пройдены за это время, оставив за собой шлейф несбыточных надежды и глубокого разочарования, смешанного с болью от потери… И вот – успех! И робкое ожидание счастья, смешанного с некоторой неловкостью от косых взглядов и шепотков за спиной. Как же! Ей ведь уже хорошо за тридцать! Кто в таком возрасте рожает?! Риски, же, риски! Думать надо головой! А желания… Не всем же дано! Понимать надо!
- Милая, ну что вы так реагируете? Дети – это счастье! Но они требуют определенных затрат. Вы к этому готовы, учитывая вашу ситуацию?
Заданный в лоб вопрос заставал Леночку врасплох, и она совершенно терялась, не зная, как правильно ответить начальнице. Но той ответ был и не нужен. Про своих сотрудников Алиса знала все.
- Насколько я понимаю, у вас проблемы с жильем? В новом доме, который мы сдаем через месяц, для вас забронирована двухкомнатная квартира. Естественно, по цене, которая предусмотрена для сотрудников компании. Ваш оклад поднят на пятнадцать процентов. Этого как раз хватит, чтобы спокойно выплачивать ипотеку.
- Но, Алиса Геннадьевна…
- Вы не планируете возвращаться из декрета?
- Нет! Что вы!
- Леночка, не стоит обещать того, что вы, возможно, не в состоянии будете исполнить.
- Это слишком щедро…
- Нет, Лена. Щедрость – это несколько другое. Здесь и сейчас – это холодный расчет. Вы очень хорошо работаете. Я знаю. А такие сотрудники мне нужны. И если вы решите после декрета вернуться на свое место, то оно будет вас ждать. Думайте!
Стоит ли говорить, что Елена, став матерью очаровательных близнецов, в положенный срок вернулась на работу?
Или Григорий…
Один из прорабов, работающий на самых сложных участках. Ему Алиса доверяла, как себе. Григорий работал в конторе уже больше пятнадцати лет, но с точностью до слова помнил первый разговор с начальницей, после того, как та приехала на его объект, чтобы устроить проверку качества.
- Вы мне будете рассказывать про бетон?! Мне?! Я тридцать лет на стройке! Что вы можете знать о том, какой бетон нужен?! – сплюнул он под ноги, с прищуром глядя на стоявшую перед ним Алису.
Строгий костюм и туфли на каблуке, элегантная укладка и легкий макияж. Фифа! Как есть – фифа! Учить она его будет! Как же!
А Алиса Геннадьевна не стала размениваться по мелочам. Она кивнула Гарику, и тот разогнал рабочих, уже предвкушающих интересное зрелище.
- Не понимаю я ничего, говорите? Что ж. Идем!
И Алиса, забрав из рук Гарика каску, которая тут же примяла идеальную укладку, уверенно зашагала по площадке.
Такой выволочки Григорий не получал ни до, ни после. Уже через пятнадцать минут после начала этой «прогулки», он понял, что Алиса о стройке знает все и еще немного. С хвостиком. А придя к этому выводу, заодно пополнил свой словарь крепких выражений, удивленно таращась на эту странную женщину, которая спокойно и легко переходила от литературной речи к мату там, где считала это необходимым.
- Все понятно? – Алиса, по окончании осмотра, сняла каску у ворот строительной площадки и внимательно посмотрела на прораба.
- Да…
Григорий, не выдержав ее взгляда, замялся, но тут же застыл, удивленно глядя на начальницу, когда та плюнула себе под ноги, и сказала:
- Запомни, Гриша. Еще раз такая выходка при подчиненных, и мы с тобой расстанемся. А потом я сделаю так, что ты до конца жизни будешь только будки собачьи строить. Доступно объясняю?
- Да…
- Ты мне нужен. Голова у тебя работает. Спеси много – это да. Но это дело поправимое. Работайте. Узнаю, что продолжаете в том же духе – не взыщи. В этих домах будут люди жить. Понимаешь? Жить они там должны, а не существовать.
Это выражение Григорий запомнил. И, несмотря на всю свою гордость, вынужден был признать – Алиса права.
Делаешь для людей – делай, как для себя. 
С тех пор сложных вопросов между ними не возникало, кроме одного. Когда Алиса узнала, что жена Григория нуждается в сложной операции, она не только нашла клинику, готовую взять сложную пациентку, но и оплатила все расходы, связанные с лечением.
- Алиса Геннадьевна, неудобно мне…
- Неудобно, Гриша, спать на потолке. А жена твоя заслуживает лучшего. Считай, что это моя тебе премия за все годы.
- Вы и так меня не обижали.
- Ну так позволь не обидеть еще раз. Все. Закрыли тему. Держи меня в курсе. И если что-то еще нужно будет – входи без стука. Понял? Не сделаешь – обижусь!
- Отправите собачьи будки строить? – невесело усмехнулся Григорий.
- Помнишь, значит? Вот и хорошо! Иди! И дай Бог здоровья твоей супруге, Гриша! Дай Бог…
Жена Григория до конца так и не поправится. Но те шесть лет, которые выторгуют ей врачи после операции, дадут ей возможность увидеть первого внука и порадоваться свадьбе младшей дочери. И Алиса, подписывая полсе ее ухода документы на выделение Григорию материальной помощи, смахнет слезы.
- Время… Что б тебя, разлюбезное…
Впрочем, с пониманием к щедрости Алисы относились далеко не все. Кое-кто считал это вариантом нормы.
А кто-то и вовсе рассуждал так:
- Подумаешь! Ей это ничего не стоит! Такими деньжищами ворочает! Может себе позволить! Даже не заметит потраченного! А мы пашем… Вот и пусть немного расстарается!
Никому из них даже в голову не приходило, что доходы и расходы Алисы ведомы лишь ей и на жизнь она оставляет себе не так уж и много.
- Гарик, мне нужно к Даше.
- Понял. Надолго?
- До вечера. Отвезешь меня, и можешь быть свободен. – Алиса пересчитывала наличность в кошельке. – Но сначала – в банк.
Дарья Ивановна была старинной подругой Алисы. Они учились вместе в школе, потом в университете, а после их пути разошлись. И Алиса, приняв после слишком раннего и неожиданного ухода мужа, бразды правления его, на тот момент еще небольшой, компанией, поняла, что с мечтой о том, чтобы стать преподавателем, ей придется расстаться. Слишком многое теперь от нее зависело. Работники, недострой, вкладчики…
Друзья мужа на первых порах помогали, как могли, но Алиса довольно быстро поняла, что бизнес и дружба – понятия почти несовместимо сложные там, где дело касается личных интересов. А потому, она получила второе образование и заручилась поддержкой тех, кого сочла достойными доверия из собственных сотрудников. Дневала и ночевала на стройплощадках, пока не разобралась в сложностях процесса и не поняла, что справится. И только после этого начала постепенно сводить на нет консультации с друзьями мужа, переводя общение в плоскость далекую от деловых интересов.
Понравилось это далеко не всем. Кто-то прервал с ней всякое общение. Кто-то иногда появлялся на горизонте с неизменным:
- Алиска, как дела? Помощь нужна?
А кто-то принял предложенный вариант общения и одобрил его. Но таких людей было немного.
Самыми близкими друзьями Алисы была семья Семеновых. Когда-то ее муж служил в армии с Александром, а после предложил ему основать совместное предприятие. Правда, со временем, интересы Саши и Михаила, мужа Алисы, разошлись, но дружбе это никак не помешало. Фирму они разделили честно, и Александр открыл собственную. К строительству новая сфера деятельности Александра не имела никакого отношения, а потому интересы Алисы и семьи Семеновых пересекались только в личном общении.
Именно Алиса познакомила Александра со своей подругой, а потом сломала каблук на новеньких туфельках, отплясывая на их свадьбе.
Дарья мужа своего не просто любила. Она дышала им. Да и Александр отвечал жене тем же. Незначительные недопонимания, которые изредка возникали между супругами, обычно улаживались после визита Алисы, которая одним словом могла поставить точку в конфликте супругов:
- Время! Неужели вы не понимаете? Пока ругаетесь – вы его теряете! Уверены, что оно того стоит?
Даша, понимая, какой болью отзываются в подруге эти слова, шла на мировую с мужем.
А Алиса вздыхала.
Как мало ценят люди тех, кто рядом и время, отмеренное судьбой на это единение… Ведь кажется, что этого времени так много еще впереди. Что оно бесконечно и его точно хватит на все, что задумано. На ссоры и примирения. На долгую жизнь и далеко идущие планы. А время вдруг щелкнет каблуками чуть громче, ставя точку в твоих чаяниях, и вот ты уже шагаешь дальше за ним в одиночестве, запоздало жалея о том, что безвозвратно утеряно…
После ухода мужа Алиса даже мысли не допускала, что в ее жизни появится кто-то еще. Она не шарахалась от людей, но с каждым годом все отчетливее понимала, что любовь ее ушла вместе с Михаилом. Она продала квартиру, в которой они жили с мужем, раздала все его вещи, оставив на память только фотографии и некоторые дорогие сердцу мелочи, вроде плюшевого одноглазого зайца, которого муж бережно хранил с детства, но это мало помогло. Незримо, неслышно, едва уловимо, но он присутствовал в ее жизни и спустя много лет после своего ухода.
Нет, Алиса не говорила с ним, сходя с ума от тоски. Не пыталась увидеть какие-то знаки в повседневности, списав их на присутствие потусторонних сил. Она всегда была весьма прагматична. И несмотря на то, что верила по-своему в высшие силы, в церковь захаживала лишь по праздникам, да на крестины, всякий раз отказывая друзьям и сотрудникам в просьбе стать крестной, так как считала, что этого недостойна.
- Слишком большая ответственность.
Что, впрочем, не помешало ей стать «крестной матерью» для целого детского дома, которым уже много лет руководила Дарья.
Об этом знали очень немногие. Гарик, Семеновы, да еще пара меценатов и чиновников, к которым Алиса несколько раз обращалась за помощью. Афишировать свое участие в этом «предприятии» Алиса не желала.
Она следила за судьбой детей, которые росли под присмотром Дарьи. Помогала выпускникам, устраивая подросших воспитанников на учебу. Давала им работу.
Но все это сугубо «за кадром». Ее глашатаем всегда выступала Дарья.
- Алиска, почему сама не хочешь?
- Ни к чему это, Дашенька. Не умею я, как надо… Жалеть их начинаю. А это плохо.
- Почему?
- А сама не понимаешь? Их не жалеть нужно, а относиться, как к собственным детям. Вот, что ты своему сыну говоришь, если он что-то натворит?
- Чего только не говорю! – смеялась Даша. – Иногда, так лучше бы молчала!
- А воспитанникам своим ты такого не скажешь. Так?
- Конечно, нет. Я же им не мама…
- Вот именно! А им как раз материнского тепла и хорошего пинка иногда и не хватает. А я им этого дать не могу. Поэтому, пусть лучше буду для них тайным другом или строгой начальницей, чем непонятной теткой, которая жалеет без всякой пользы.
Даша с подругой была не совсем согласна, но особо не спорила. Понимала, что для Алисы то, что она делает, это отдушина. Способ наполнить свою жизнь смыслом. А потому, давала ей такую возможность, с благодарностью принимая помощь и поддержку от подруги.
А время не оглядывалось на спешащую за ним Алису. Оно чеканило шаг, отмеряя зимы и весны, и ведя за собой ту, что давно уже поставила крест на собственных мечтах, сосредоточившись на повседневных задачах. Алиса смирилась с таким порядком вещей. Она старалась жить так, чтобы окружающим не в чем было ее упрекнуть. И пусть это не всегда получалось, она была довольна своей жизнью и менять в ней ничего не собиралась.
Но, как известно, человек, планируя свою жизнь, предполагает, а Бог в ответ на это лишь смеется.
Вот и в случае Алисы небеса нежданно-негаданно улыбнулись и, видимо, решили, что пора что-то менять в жизни этой женщины. И тогда судьба догнала время, ухватила его за руку, подстраиваясь под скорый шаг, и шепнула что-то на ухо.
И время обернулось…
Смерило взглядом спешащую за ним женщину и молча кивнуло, соглашаясь с проказницей судьбой.
День был назначен. Но Алиса, об этом, конечно, не знала. Она не ждала уже никаких перемен и потому, разглядывая странную картину на придверном коврике, не сразу сообразила, как на нее реагировать.
- Гарик, с этим надо что-то делать! – Алиса Геннадьевна разглядывала мальчишку, притулившегося у ее двери.
Лет шести-семи, щуплый и чумазый, он спал так сладко, свернувшись калачиком на новом Алисином коврике, что та невольно шикнула на Гарика:
- Тихо! Разбудим!
- Сейчас вызову полицию! – Гарик понизил голос и потянул из кармана телефон, но Алиса остановила его.
- Погоди! Я сама.
Она присела на корточки и невольно засмотрелась на лицо спящего ребенка. Он кого-то напоминал ей, но кого именно Алиса сообразила не сразу. Легонько тронув мальчишку за плечо, она потеребила его:
- Эй! Молодой человек! Просыпайтесь, пожалуйста!
Мальчишка вздрогнул, открыл глаза, и тут Алиса ахнула. От изумления и неожиданности она потеряла равновесие, и приземлилась на коврик рядом с мальчишкой, так крепко вцепившись в его рукав, что заныли костяшки пальцев.
- Как тебя зовут? – голос изменил ей, и Гарик деловито принялся набирать номер скорой, а не полиции. Мало ли!
- Миша… - мальчишка проснулся окончательно и дернулся, пытаясь вырваться из рук странной женщины, которая смотрела на него так, как не смотрел никто и никогда.
- Откуда ты здесь?!
- От верблюда! – огрызнулся мальчик, и попытался было встать на ноги, но Алиса ему не позволила.
- Я тоже умею ругаться.
- Правда?
- А то! Хочешь проверить?
- Нет!
- Умный! Это хорошо! – Алиса кивнула. – Удрать хочешь?
- Хочу! – буркнул в ответ найденыш, и покосился на Гарика, который молча наблюдал за этим диалогом.
- Дашь мне минутку?
- Зачем?
- Подняться хочу! – Алиса отпустила мальчишку и протянула руку Гарику. – Холодно.
- У вас хороший коврик. Толстый. Я не очень замерз.
Мальчишка вдруг улыбнулся застенчиво и открыто, и Алиса поняла – здесь и сейчас ее время пошло совсем иначе. Оно не сбилось с шага и не замедлило его ни на мгновение, но что-то неуловимо изменилось в его поступи. Она стала чуть легче и веселее, даря надежду на то, что в жизни Алисы еще будет что-то для нее самой, а не только для тех, кого она берегла и опекала.
С трудом поднявшись на ноги, Алиса покачала головой в ответ на вопрос Гарика, нужна ли ей помощь.
- Нет, дорогой. Спасибо! Вызывай службы, а мы пока побеседуем с Мишей. Есть хочешь? – обратилась она к мальчику.
- Нет! – Михаил задрал курносый нос и приготовился дать деру.
Гарик текучим каким-то, совершенно кошачьим движением, переступил с ноги на ногу, загораживая собой лестницу и отрезая все пути к отступлению.
- Врешь, и не краснеешь! – Алиса отряхнула юбку и открыла дверь в квартиру. – Входи!
- Не боитесь? – Миша ухмыльнулся и дернул плечом. – А если потом квартиру вашу обнесут?
- Да ты опасен! – улыбнулась в ответ Алиса и подтолкнула незваного гостя в спину. – Проходи! Гостем будешь! А законы гостеприимства нужно уважать.
- Какие это?
- А такие! Я тебя в свой дом приняла. Так?
- Ну так!
- А потому, ты ему вредить не должен.
- Это кто такое сказал?
- Это жизнь говорит, Мишаня. Ты же не знаешь, что ждет тебя за порогом этого дома?
- Нет.
- Вот и подумай, стоит ли в него входить с плохим? Может, лучше с хорошим? Что дашь, дорогой, то и получишь.
Миша шагнул вслед за Алисой, переступая порог ее дома, и время, тая улыбку, зашагало увереннее. Что ж, пусть и перемены, но они к лучшему. И эта женщина, которая давно перестала мечтать, возможно, вспомнит, каково это, когда за спиной вырастают крылья…
И Алиса действительно вспомнит.
Только ее крылья будут мало похожи на ангельские. Узнав историю Миши, она забудет о том, что нужно быть терпимой к людям. На мать Михаила, потерявшую себя и почти запойную Веронику, ее терпения не хватит. И крылья, которые Алиса явит миру, будут больше похожи на крылья дракона, бьющегося за свое сокровище.
А сокровище это будет поистине драгоценным.
Ведь, кроме Михаила, будет еще Ирочка…
И эта кроха, полутора лет от роду, одним жестом навсегда приберет к своим ручонкам сердце Алисы, когда обнимет ее при первой же встрече охотно и безо всякого страха. И даже Миша немного заревнует, глядя, как плачет Алиса, прижимая к себе его сестренку.
Даша с мужем поддержат Алису и долгая, затянувшаяся битва за детей, будет выиграна во многом благодаря именно им.
- Алиска, а ты уверена? – Даша пытливо посмотрит на подругу, медля у входа в здание суда перед решающим заседанием.
- Дашка, что ты в самом деле? Я и так трясусь, как осиновый лист! Ни в чем я не уверена… Кроме одного.
- Чего же?
- Иначе нельзя!
- Ты – готова! Идем! – Дарья решительно откроет дверь, и Алиса сделает самый важный шаг в своей жизни.
 А спустя несколько лет Гарик подъедет к воротам небольшого коттеджа в пригороде, и усмехнется, глядя, как суетится Алиса, гоняясь за своей неугомонной дочкой.
- Ирина! Опоздаем!
- Мама, я зайчика забыла!
- В сумке у меня твой зайчик! Брысь в машину! Мишка ждет!
Одноглазый заяц перекочует из сумки в объятия Иришки, и Алиса устроится рядом с дочерью на заднем сиденье.
- Гарик!
- Не волнуйтесь! Успеем! Я все рассчитал.
- Что бы я без тебя делала?!
- Волнуетесь?
- Всю ночь не спала!
- Сейчас-то чего? Поступил ведь.
- Не знаю! – Алиса разведет руками.
- Зато, я знаю.
- Ну-ка?
- Это теперь насовсем.
- Нервы?
- И нервы, и бессонница, и страх за этих обормотов. Что вы, не поняли до сих простой истины? Вы же – мама!
- Ой!
- Вот вам и ой! – рассмеется Гарик. – То ли еще будет!
Курносый кадет, выглядывающий кого-то в толпе родителей, ожидающих начала торжественной линейки, довольно засопит, увидев Алису с Иришкой на руках.
- Кого ты там увидел? – шепнет ему сосед, поправляя перчатки.
- Маму…
- Хорошая она у тебя?
- Лучшая!
- Почему?
- С характером. Вся в меня!
Михаил, улыбаясь во весь рот, украдкой махнет в ответ, и Алиса впервые за долгие годы, шепнет, обращаясь к мужу:
- Так похож на тебя… И внешне, и характером… Странно, правда? Ведь не твой и не мой… А все-таки наш общий… Чего только в жизни не бывает… Дай Бог вырастет таким же хорошим человеком, каким был ты, родной!
Иришка завозится на руках у матери, и тронет Алису за щеку, заставляя повернуть голову.
- Мама, ты не туда смотришь! Смотри на Мишу! И на меня!
- Смотрю, маленькая моя! Смотрю… - Алиса уткнется носом в кудряшки дочери и тихо рассмеется, приветствуя счастье…