Рассказ, несколько страниц, разделен на несколько частей, так что сами понимаете, долго, не для всех…
Сказка. Часть третья.
3.
Я сглотнул комок ужаса внутри и поднял глаза к небу, так и есть: на небе словно кровавое, яблоко из сказки, зависла в розовом обрамлении полная багряная луна. В уме пронеслись слова Амелфы: «надо помыться трижды и из дома не выходить». Я пятясь назад сделал пару шагов и услышал скрипучий, злобный женский голос:
- Ну будь наготове, чувствую, сегодня случится!
Я упал на землю и не понимая до конца кто говорит и кому, попытался отползти в тень деревьев. Мокрая трава, колючий мох, липкая грязь буквально приклеили моё тело и не давали двигаться с места. Тогда я, понимая, что встать на ноги не смогу, отполз немного вправо, присмотрев высокий могильный холм, не сравнявшийся с землей, спрятался за ним. Замирая от страха и от любопытства (подумал: «раз я слышал голос, значит тут есть кто-то живой») выглянул и почувствовал, что мои глаза покинули орбиты и уставились в ясно открывшуюся панораму:
На каждом погребальном кресте, камне, возвышении парило очень отчетливое создание: привидение, дух, фантом, тень, или потустороннее существо, как угодно можно назвать. С руками, ногами, головой, всё как у людей, только полупрозрачные, как в кино. Единственное добавление – Багровая луна раскрасила их жуткими красными, алыми, пурпурными цветами. Рассматривая привидения, я понял, что также видел и Амелфу – нечётко, как в туманной дымке…значит она тоже дух, но она же пирог испекла и чай мне наливала…колдовство. Разговор двух привидений, которые находились ближе всего ко мне продолжился и я выглянув из своего укрытия прислушался.
- Да, да, эта луна особенная, наверняка получится, нет сил больше тут томиться, неужели не хочешь туда, в мир живых?!
- Что толку хотеть, это еще хуже. Невыносимо! Я столько веков тут взаперти…– отозвался другой медленно-тягучий, лишенный какого-либо настроения, старческий шёпот.
- Эх, ну до чего лентяйка, даже поговорить ей лень, мы встречаемся то раз в несколько лет, только на полнолуние. А тут не просто полнолуние, а полная кровавая, наш шанс возвратиться к жизни!
- А зачем?
- Как это зачем? Найди сосуд, погрузись в него и делай, что угодно. Делай всё что пожелаешь! Ты барыней всю жизнь на перине проспала, тебя даже из ложки лёжа потчевали, даже слезать с кровати не желала, я прислуга твоя тобой была замучена до смерти, не счесть их. Неужели еще не хочешь себя побаловать?!
- Да где нам тут сосуд найти. Сама знаешь – подходящий нужен, не простой, характер нужен такой чтобы впустить в себя, такие как мы - ленью проложившие путь земной в заточении тут, ненужные и негодные, не вырваться нам отсюда…
- Ну так ты думаешь лентяев мало? Мы ему предложим самое для него желанное – ничего не делать. Вот как только он станет полным рабом лени, тогда мы уж развернемся – будем жизнь его ближних в ад на земле превращать. Научим лгать, манипулировать, по спинам людей в гору взбираться, пост занять поважнее, с погонами, с регалиями, чтоб побольше было черни в подчинении. Научим его строить из себя мученика, когда выгодно, чтобы все вокруг нас бегали и ублажали, семью заведем большую и заставим всех себе прислуживать, наши желанья исполнять! Развернемся: сначала его жизнь проживём, а там и следующий на подходе: из семьи выберем наследника, воспитаем по своему подобию…хорошо бы в семью побогаче влезть, чтобы как можно больше людей заставить мучиться и наслаждаться этим...
- Постой, чую! – вдруг проговорил старческий шепоток, который из безразличного обрёл зловещие нетерпеливые нотки.
- Да! Я тоже! Здесь, где-то совсем рядом тот, кто нам нужен, подходящий, лодырь, любитель увильнуть, ух рядом-рядом…
Багровые тени встрепенулись, силуэты отделились от могильных плит и устремились в мою сторону. Меня сковал страх, в глотке я почувствовал крик, который застыл, кончиком языка попытался пошевелить и не мог, я мучительно внутри себя стонал: «Амелфа, помоги! Я не хочу не хочу…помоги!».
Время замедлилось...кровавая тьма сменялась белым сиянием, из ниоткуда возникла около меня Амелфа, и хитро улыбнувшись проговорила: «Зря меня не послушался, трижды ледяной водой не облился, дома не остался, всю мою защиту с себя снял. Увидел значит, показала тебе Багровая луна к чему ведет твоё разгильдяйство, ложь и безделье»!
- Я не буду, я не хочу…вернее я буду – кричал я, совсем потерянный, плакал в испуге, снова повернулся в сторону кладбища, но его не было, поляна была абсолютно другой – мягкий лунный свет, привычный, без розовых и багряных цветов уютно освещал рядовую картину: автомобили битые, ждущие ремонта большой амбар – мастерская, мини-кафе у трассы. Я понял, что попал к тому месту, куда укатил мой отец, вот и стук молотков по железу, свист инструмента и прочий понятный шум донесся до моего уха. Меня коснулся легкий ветерок, Амелфа растворилась в воздухе вслед за исчезнувшим кладбищем, меня вновь пронзил страх, и я рванул со всех ног туда, к людям, откуда слышался смех и музыка. Отец был удивлен моему появлению приготовился укорять, но я видно выглядел таким испуганным, что он прервал воспитательный процесс.
- Ну ты чего, э, ты же пацан, сказки какие-то: кладбище, добрая фея, и вообще какая к чертям Амелфа, если тётку ту зовут Ирма? Садись, поехали, мотор у нас теперь как новенький, ревёт как твой меньшой брат, когда голодный.
Я утёр слезы, и всё еще находясь в каком-то ином измерении, вглядывался в темноту: нет не было тех деревьев, того леса, на трассе не мелькали дымчатые тени, хотя мне казалось, что Амелфа где-то рядом…
Вернувшись в дом, мы там встретили милую старушку - божий одуванчик. Охая и ахая, она всё прижимала меня к груди, что-то быстро лепетала, а папа всё больше выпучивал глаза, слушая её взволнованное сказание. Как оказалось, она задержалась в дороге, дерево повалилось и преградило путь. Она только–только вошла в дом и не обнаружив никого очень беспокоилась и всё пыталась дозвониться, но у нее ничего не получалось и вот уже собралась в мастерскую, а тут мы. Она очень боялась, что случилась какая-то беда и с нами, ведь сегодня особая ночь – полнолуние.
На вопрос об Амелфе, она глубоко задумалась, и сняла со стены старинный семейный портрет, на нём я увидел Амелфу, в том же белом платье, оказалось это пра-пра-пра много раз пра-бабушка Ирмы, жила в этом доме, считалась ведьмой, а на самом деле лечила и помогала людям. В полном мире и покое мы поужинали, пирогов с грибами не было, была похлёбка с хлебом и крепкий кофе, а рано утром мы уехали.
Наш «сплитти» весело рычал, и помахав напоследок мужикам из сервиса, мы покинули те загадочные для меня места. Я всю дорогу до следующего пункта нашего путешествия размышлял, об Амелфе, о том, как это здорово, что мной не воспользовались и я не стал вместилищем мертвецов…а главное я на всю жизнь запомнил: лень – дорога к большому злу…Честно признаюсь, сейчас мне всё рассказанное кажется уже сном, столько лет прошло, но урок я запомнил, и честно, не было потом ни одного раза, когда бы я поленился что-либо сделать.