Павсикакий проснулся глубокой ночью по звонку будильника. Выскочившая из часов кукушка спела три раза и укоряюще посмотрела в сторону Павсикакия. "Не твое дело, вон пшла!" - огрызнулся он гнусавым фальцетом. Кукушка нырнула к себе в домик и возмущенно хлопнула кукольными дверьми.
Павсикакий бодро заковылял к компьютерному столу, забрался на него, оттопырив руку со свечой и начал протискиваться сквозь дыру в мониторе, которую только что успешно проковырял большим костлявым пальцем. Он чуть не застрял филейной частью в этой дыре, но все же сумел высвободиться и через несколько секунд оказался по другую сторону монитора.
Наконец-то исполнится его давняя заветная мечта - оказаться в спальне своих недругов, рассмотреть их как следует, а еще лучше - сфотографировать и вывалить полученный результат в публичное пространство.
У Павсикакия была неудержимая, маниакально-жадная тяга к подробностям чужих биографий. Внешность, возраст, личная интимная жизнь, хвори и проблемы, хобби и пристрастия - это интересовало его безумно. Он проводил все свободное время в интернете, уставясь осоловелыми, стеклянными глазками в монитор и "рыл, рыл, рыл" эти самые подробности. Павсикакий был невероятно любопытен и обожал предавать гласности все, что "нарывал" в сети.
Но так как люди не спешили выкладывать на всеобщее обозрение свои метрики, паспорта и больничные карты - Павсикакий давал волю фантазии и озвучивал свои домыслы в силу своего разумения. Он тщательно высчитывал даты, сопоставлял события, искал намеки и потом торжествующе преподносил читателям своей страницы - то, что выискал, домыслил и нафантазировал - как реальный факт.
А еще Павсикакий испытывал болезненное влечение к любым скандалам, разборкам, войнушкам и дрязгам. Он летел на них, зажмурившись и сладко причмокивая, как помойные мухи летят к протухшим пищевым отбросам. Он купался в дрязгах, как воробей в грязной луже. О, он потом все расскажет читателям своей страницы, даст ссылки, натравит одного на другого - это такой бальзам для души! Павсикакий порхал по чужим страничкам и подслушивал - что, кто, кому и о ком говорит. Потом он являлся к адресатам, приглашая их на чужую разборку или вопил сорванным от счастья голосом: "Иди посмотри, что такой-то о тебе рассказывает! О как! А ты думал?? Вот он какой! А ты его хвалил?? Знай теперь!"
Если кто-то по наивности души доверялся Павсикакию - все доверенное немедленно попадало на его территорию. Содержимое своей лички Павсикакий блаженно предавал гласности, снабжая чужие цитаты своими глумливыми комментариями.
Итак, Павсикакий вынырнул из монитора и оказался в чужой квартире. Вот удача-то привалила! Павсикакий, судя по его расчетам, должен оказаться в доме одной из своих бесчисленных врагинь, которая имела смелость и наглость омолодить свою фотографию на аватарке, чем раздражила Павсикакия сверх всякой меры. Ведь омоложенная программой аватарка - может понравиться другим авторам! Они будут приходить, читать, общаться. С его врагиней! Писать ей рецензии! Ну где же справедливость?
Сам он тщательно прятал свою физиономию за чужим портретом, который стащил из интернета. На портрете был изображен ветхозаветный праведник и Павсикакий искренне считал, что имеет к нему отношение. Он был очень набожен и, по его мнению, являлся глубоким знатоком религии. Он вообще считал себя Господом Богом и от имени Бога стращал тех, кто имел глупость ему в чем-то возразить. Он пугал Божьими карами, грозил страшными болезнями и бранил непокорных, используя обсценную лексику и самое неприглядное хамство. Как любовь к Богу сочеталась в нем с ненавистью к людям - непостижимая тайна.
Вздорность и конфликтность Павсикакия, как и его злословие и приставучесть - были хорошо известны обитателям того сайта, где Павсикакий обретался. С ним старались не связываться, его избегали, его помещали в Черные Списки - но все это только его раззадоривало. Павсикакий искал внимания, признания, общения и славы. Он не понимал, почему его несомненная гениальность не признана коллегами. Нежелание с ним общаться он расценивал, как кровную, страшную обиду.
Никто никогда не видел его настоящего лица, никто не знал его места жительства, и он чувствовал себя в безопасности, мусоля подробности чужой личной жизни в свое удовольствие.
Итак, Павсикакий, держа свечу и заводясь от предвкушения и возбуждения - попробовал открыть двери в чужую спальню. Он дергал за ручку, топал ножкой, бранился - ничего не помогало.
Потом раздался металлический голос: "Не борзей!" Это произнесла дверь, и Павсикакий оторопел от такой наглости. Он пнул дверь, но больно ушиб ногу. Пришлось возвращаться восвояси. Уязвленное самолюбие немедленно требовало выхода и Павсикакий устремился к своему продырявленному монитору, чтобы насочинять очередную скабрезную историю.