Дочь собралась уезжать буквально за три дня. Татьяна не удивилась решению, уже как несколько лет доченька закатывала глаза и объясняла, что ей тяжело дышать в этой стране, что телефон не помехи даёт, а это подслушивают спецслужбы. Работала дочь в фирме по перепродаже программного обеспечения естественно произведённого не в Росси матушке, соответственно и в их фирме окружающее политическое пространство не любили, и любое уменьшение доходности или же отсутствие роста такового явно шло от тоталитарной системы образующей государство.
Сама Татьяна взглядов было нейтральных и идеологическая составляющая интересовала её в последнюю очередь. Она по идеологии, как сама говорила была оптимист. В каких только ситуациях таковой не выручал. Так она, пролетариат, портниха приехавшая из беней в Москву в далеком восемьдесят первом. Баба по молодости была красивая. Спортсменка, спринтерша.
Сменив пару фабрик и пару мужей ввалилась в девяностые вполне подготовленной личностью, сильной. Все подруги завидовали. Сначала шила сама, найдя нужные заказы, потом умудрилась себе несколько ателье сделать. Ну ателье так, комнатка в подвале с тремя швейными машинками, однако доход адекватный. Татьяна везучей была временами, как многие, поэтому количество ее ателье то возрастало, то сокращалось до нее самой, потом опять расширялось. В последние лет десять стало стабильно небольшим, но все ж таки с доходом от своего бизнеса. Для зависти подруг хватало и на прокорм.
Дочь появилась на свет тогда, когда мамаша уже не чаяла, что понесет. Сразу в первом браке не родила, а потом сначала от лимитной затем от деловой жизни получались только аборты. Однако в первой половине девяностых случилась любовь. Муж на тот момент профессии популярной, как летчик в тридцатые. Бандюган, но в личной жизни весьма душевный и щедрый. Человек её, как любая мечтает. Забеременела, родила. Опять все завидуют. Бандюган тоже счастлив, опекал всю беременность и первый год дочки, а потом как в воду канул. Не в смысле сбежал к другой, а исчез из видимости. Татьяны, друзей по бизнесу, муссаров, да очевидно и вообще всех ходящих по земле. Коллеги не зарегистрированного мужа долго трясли Татьяну выясняя, где деньги компаньона. Отдать пришлось еще и свое, так что от состоятельного супруга только дочь. Дочь, нарекли Полиной, ребенком росла умным, схватывала все на лету. На зависть всем. Конечно избалована мамой и хахалями мамы, а у Татьяны их было предостаточно, до невозможности. Однако назвать пустой дочь нельзя. Девчонка в играх первая, бойкая. Училась отменно. Поступила и окончила не плохой вуз, к бизнесу мамы особого интереса не предъявляла. Да и бизнес пошивочный мелкий, для нынешнего времени так себе. Полина тяготила к большому и красивому. Жлобство не любила, как признавалась сама. Возможно и понимала, что маленькое да свое не менее выгодно, чем бултыхаться наемным начальником в системе, но очевидно видя с детства терки мамочки с налоговыми, ментами и конкурентами, стремилась к иному. Татьяна была не против, вздыхая только, что кто после неё управлять будет. Внуков от состоявшейся бизнес-леди дочери не значилось. Полина обеспеченна вполне, мать купила квартиру, одну из, весьма приличную. Машина куплена самостоятельно. Зарплата не плохая и кажется, то чем она занималась в своем секторе перепродажи компьютерной дури вполне и нравилось.
Шло все, шло и подкатилась история нового тысячелетия сначала к ковиду. На котором у Полины психика изменилась, превратилась буквально за полгода в истеричку. Раньше такого не было. А потом началось СВО. А дальше знаете.
-Мама, я уезжаю. Мама, поехали вместе скоро у тебя отберут бизнес, эти в кожанках с маузерами на боку, тебя к поставят… Ну понятно.
Полина в отличие от матери с правоохранительными органами не взаимодействовала, не считая штрафов ГИБДД, однако считала, что репрессивный аппарат страны знает лучше всех.
Татьяна охнула тогда и подумала, что делать, может и впрямь уехать с дочерью, но куда и кем. Варианты руководить удаленно она по консерватизму и возрасту не рассматривал, да и не верила подсознательно, что это ни путь к уничтожению дохода. Кроме дочери у Татьяны собственно не кого не было. Отец спился в далеком девяностом. Мать умерла лет семь назад. Мужиков к шестидесяти с хвостом рядом не осталось, про мужа сказано.
Однако договорились, пускай дочь едет. Обоснуется, а там посмотрим.
В какой же из уголков свободного мира собралась Полина? Банально, в Израиль. Сразу, еврейских корней не было не стой не с другой стороны. Однако нарисовалась третья, и нарисовалась буквально пару месяцев назад. У них в фирме появился молодой, лет на пять меньше Полины программист. Костя. Костя являлся евреем да при том целым. При том работящим, послушным и без предрассудков. В смысле жениться только на еврейке. На Полину, фигуристую и раскрепощенную, засматривался сразу. Та, устав от щекотания нервов промежуточными связями, вскорости ответила взаимностью. Импонировало в Косте не только молодость и выше перечисленные плюсы, но и то что он как бы являл собой образец либерализма и не жлобства. Еврей, программист, начитанный, правда ровно на заданное количество модных писателей, насмотренный на те же фильмы. Напуганный, теми же полагающимися страхами кожанок с маузерами, и главное, готовый для полета в дальнюю страну, как гусь к началу холодов. Штамп в паспорте поставили очень быстро, через неделю после начала СВО. А еще пару месяцев спустя классическое прощание в аэропорту. Если еще пару лет назад отлет как отлет, то теперь откатилось лет на сорок назад. Слезы, о последнем свидание. Муж был выдержан. Теще, кстати, он не понравится не не понравится толком не успел. Потому как видела она его три раза. А кроме безликости не каких больше качеств не заметила. Но кажется дочь любит. На зависть всем. Не сбежит сразу же. Хоть какая опора у Полинки. А там может и внуки и вся эта заваруха не вечна. Летать можно и туда и сюда. Может не все так плохо. Татьяна пыталась себя успокаивать. Кажется получалось. Оптимизм её фирменный взыграл.
По началу отъезд дочери не чувствовался. И так бывало по несколько недель не виделись. Тем более созваниваться начали раза в три чаще чем до всего. Где то спустя пару месяцев стало ясно, что дочь далеко. Дошло. Звонки сократились. Друзья Татьяне не то что бы сочувствовали, а наоборот чуть ли не завидовали. Ей же всегда завидовали. Молодец, в свободный мир отправила дочь, подальше от всяческого ужаса. Был и другой лагерь, но те вежливо отмалчивались.
Когда пошла мобилизация стала слышать, что воспитала умную дочь с правильным зятем буквально уже от всех. И если народ сходил с ума от новизны момента, то у Татьяны настроение впервые за много месяцев стало хорошее, как и у Полины на том конце телеграмма. Поселилась они с мужем в каком-то там кибуце, где съем жилья был весьма дёшев. Хотя на эти деньги можно было в центре Москвы с комфортом находится. С мужем ходят в ульпан, постигают язык. Полина всегда была способная к языкам, муж тупее. Но благодаря своей компьютерной профессии, не имеющей привязки к конкретному клочку земли, работает по профессии. Получает конечно не как израильтянин, но на уровне таких же иммигрантов, а их там как тараканов, состоявшийся человек. Полина то же не бездельничает, а устроилась в отдел логистики местного комбината.
Ощущение налаженности возникло в сознание у Татьяны. Частично налаженность виртуальная, как и общение с дочерью. Однако.
Дочь в своих разговорах в основном затрагивала три темы.
Первая, президент и не хорошие слова ему в характеристику. Диктаторский режим и его исторические вехи туда же.
Вторая, цены и пособия в Израиле. Цены кусались, а пособия не особо сильно помогали. Полинка высчитывала каждый копейко-шекель. Послушав, Татьяна все чаще ловила себя на мысли, что она вернулась этак в восемьдесят первый год и лимитчицей считает копейки в общаге. Получается, от чего рвалась она, к тому дочь вернулась. Правда дочь уезжала не пустая, Татьяна сняла для неё значительную сумму со своего не такого уж мелкого частнопредпринимательского счета. Но эта сумма на черный день была положена в неведомый израильский банк, и снимать с неё все равно, что выдернуть чеку из гранаты которую положил под собственный зад.
Третья тема, Полина гордилась своей новой родиной. Такого патриотизма у дочери не значилось не когда. Дочь наконец обрела счастье. Говорила так красиво, что Татьяна даже стала подумывать о переезде. Но дочь в резкой форме пресекла, тебе здесь будет трудно, тяжело вздохнула и попросила выслать денег на бытовую технику. Стиралка сломалась.
Еще спустя около месяца у дочери произошел семейный катаклизм. Муж, человек работающий по профессии на удаленке, имеющий не плохой для эмигранта новой волны доход, загулял. Вот уж в тихом омуте, здесь это нылое существо вряд ли пользовалось спросом, а там его в момент окрутила какая та баба. Кстати то же не еврейка, так же неведомым путем отвалившая в свободный мир, от зверств президента. Женаты то они были с Полиной женаты, но не по израильским законам. Все сложно. Муженёк просто переехал в другое, более престижное место со своей новой жинкой. Полина осталась одна, в отделе логистике крупного комбината. А точнее на ферме в кибуце, следить за отгрузками молочных продуктов со склада. Квартирку нашла новую там же, процентов на пятнадцать дешевле, правда с перманентной плесень, как сама призналась. Оплачивать надо одной, да еще иврит. Да еще и склад. Полина теперь в разговоре с матерью первым пунктом костерила теперь не только президента, но и всех мужиков. Считать стала уже не шекели, а агорот, копейка значит. Да и восхищение новой родиной уменьшилось. Татьяна денег выслала еще.
Она даже прикинула, что может быть, дочь вернется, и в душе радовалась. Оптимистка. Однако в скорости у Полины произошли изменения. Появился мужик, в нынешнем мире это везде быстро. Звали его Василий, был он еврей на необходимую минимальную часть, а может и не был совсем, но обладал всеми правами гражданина Израиля, жил там уже некоторое время. Имел что то типа своего бизнеса. Сам с Украины. Так что практически образец мужика и либерала. И человек взрослый. Бывалый, не то что офисное создание, ковер самолет, первый муж. Полина чувствуется была счастлива. А вот мать нет.
Татьяна наконец то на перекладных приехала повидать дочь, не пожалела на съем хорошего жилья. Впечатления от страны были даже лучше, чем ожидала, народ приветливый, разве что казалось, один большой колхоз, с невероятно высокими ценами. Дочь познакомила мать с Василием. Мужчина и вправду солидный, хваткий. Был радушен, чуть ли не мамо называл. Что ж прилетала спустя положенное время Татьяна довольная.
Как ни как дочь пристроена, а жить и приезжать можно. Дальше наступила осень, война добралась до Израиля. Здесь опять Татьяна увидела хорошее, как истинный оптимист. Может дочь приедет назад, хоть на время. Ан нет. В Полине проснулся такой израильский патриотизм, она чуть ли не сама готова была идти на фронт с ненавистными арабами. Василий тоже редкостный патриот оказался. В разговоре дочь все чаще объясняла, что надо бы ковром сравнять весь злосчастный сектор. А пару раз предложила тоже самое сделать с путинской Россией. Впервые прозвучало, давай мать приезжай. Но Татьяна почему то была не готова, да и ехать бросив все, в непонятном статусе, да еще под возможные арабские бомбы не хотелось.
Дочурка после начала отношений с Василием изменилась. Кстати, вместе они не жили, встречались по выходным и то не каждым. Как один раз проболталась дочь. Однако Полина, судя по разговору, будто была заряжена энергией. Патриотизм к Израилю, ненависть в арабам и России. При чем в равной степени. Еще сочувствием к Украине, где она не разу не была и родни не имела. В деньгах стала дочь посвободней. Очевидно у Васи финансы на любовницу, а кто она еще, водились.
Как то раз в очередном разговоре Татьяна попросила мать об одолжение. Один из дальних друзей Василия, имеющий какой-то там бизнес в Москве рассорился с арендатором и нужно срочно разместить товар, Василий в долгу перед этим человеком. Заплатить заплатят. Не сверх конечно. Одно из ателье Татьяны уже давно пустовало, помещение выкупленное, но арендаторов нет. Ладно.
Приехавшие в назначенный час арендаторы на трех газелях, разгрузили длинные тяжелые коробки и при содействие мышечной силы таджиков запихали их в помещение Татьяны. Аванс как договорились.
Сколько то еще времени пролилось. Полина звонила все реже, устроилась на новую работу и поменяла район на более лучший. Все что известно. Татьяна опять думала слетать к дочери. Та вроде и не против и не за.
От всех изменений в жизни, Татьяна опять пристрастилась к своему увлечению молодости. Шестидесяти с лишним лет бабуля начала пробежки по утрам. Хотя какие там пробежки, проходки. Не многочисленные подружки ясно дело завидовали, как всегда. Им бы до аптеки на социальном такси.
Ночью спала плохо, временами дочь снилась. Встала очень рано, день недели-суббота. Народу никого. Вышла на улицу и побежала, да главное с какой легкостью, как сорок с лишним лет назад, когда выиграла областные соревнования и отобралась на первенство в Москву. Может с этого и началась её московская жизнь. Жаль, что не кто не видел несущуюся как метеор бабушку.
Чуть ранее этой же ночью к помещению Татьяны подъехала газель. Ключи у арендатора были, открыли дверь. Трое мужчин перетащили из комнат ящики в кузов машины и выехали за город. Обычная газель внимания не привлекла, да и накладные на вентоборудование в порядке. Отъехав несколько десятков километров от города, встали. Там ждал форд транзит. Оборудование выгрузили из обоих машин. Смонтировали аппарат моментально. Необходимый разгон беспилотник проделал по асфальту шоссейной дороги с точностью до десяти сантиметров. Взмыл в небо красиво, один из сидящих в газели, которая уже успела отъехать к тому моменту на десяток километров, даже прицокнул от совершенства техники. Дальше ведомый профессионалами аппарат полетел творить свою миссию.
Целился ведомый единством человека и техники убийца не туда, куда попал Подбить удалось, и до цели слава богу не долетел, рухнул у что называется промышленной зоны. Хотя, если б не суббота, ранее утро, жертв могло бы быть достаточно. А так взрывом убило только одну пожилую женщину, в спортивной одежде. На камере наблюдения было видно, что она совершает пробежку. Для ее возраста неслась просто изумительно, будто спешила на встречу с чем то, как последний раз.
Полина на похороны матери не приехала. Взвешивала все за и против и решила, что посетит могилу позже. Когда победят, в это она верила. Как и мать всегда была оптимисткой. Дела по наследству доверила надежному человеку. Василий подсказал. Квартиры надо будет продать, а помещения пожалуй в аренду. Только бы переводы не перекрыли, сейчас и через Золотую корону свои сложности. Но Василий говорит, что переводы денег не перекроют не когда. Он тоже кстати оптимист.