Родители и дети
Я собираюсь к отцу. Мне давно надо было к нему сходить, да все время что-то мешало, все время откладывал на потом. Не знаю, как у кого, но у меня, если честно, из всех дел, которые я намечаю себе, посещение родителей всегда входит в перечень несрочных. Ну не сегодня заеду, так завтра. Не завтра, так через неделю. Ничего не случится, если заеду через неделю.
Собирался к нему и думал о том, какая это тяжелая ноша – иметь родителей. Откуда они только берутся…
Но сегодня я приду к нему обязательно, откладывать на потом больше нельзя. Вот только надо подумать насчет того, что ему сказать, а что не говорить.
Пожалуй, для начала расскажу ему свежий анекдот:
- Из зоопарка сбежал сторож… Хотя, возможно, тигры что-то не договаривают...
Нет, не смешно. Лучше этот:
- Запись в дневнике эстонского фотографа «Был на выставке черепах. Сфотографировать не получилось, слишком мельтешат».
Отец засмеется и скажет, что я никогда не умел рассказывать анекдоты…
…А еще я размышлял о взаимоотношениях между детьми и их родителями. Я теперь всегда о них размышляю, когда собираюсь навестить своих родителей. В другое время эти мысли почему-то не приходят в голову. Но хорошо, что хоть когда-то приходят.
Я уже дожил до того возраста, когда раздумья насчет того, с должным ли уважением мы относимся к своим родителям, почитаем ли мы их, уже не кажутся нелепыми. Ну, а когда еще? Когда был моложе, было не до этих размышлений. А сейчас мне уже за шестьдесят, внуки в школу ходят, самое время подумать о проблемах концепции семейного мира, которая руководит чувствами и действиями членов семьи и которую, если я ничего не путаю, еще называют семейной парадигмой. Да, самое время подумать об этом. Ведь не так уж далеко то время, когда уже мои сыновья будут раздумывать обо мне на предмет наличия или отсутствия надлежащего общения и взаимопонимания, а я еще со своими родителями не разобрался. А может, и не будут…
А может, и мне не стоит ломать голову о взаимоотношениях с родителями, все равно ведь ничего не придумаю и не решу. Гружу себя неразрешимыми проблемами, аж голова гудит, а толку-то.
Но все-таки… Все-таки, уважаем ли мы своих родителей или нет? Следуем ли мы этой самой семейной парадигме? Почитаем отца своего и мать свою или не почитаем? Или почитаем, но только, если это почитание не требует от нас слишком больших усилий? И что это такое вообще, почитание родителей?
Справочно: слово «почитать» означает - превозносить, дорожить, ценить.
Принято считать, что почитание своих родителей состоит в том, чтобы любить отца и мать, признавать их жизненный опыт, оказывать им уважение, исполнять их советы и наставления, помогать им в трудах, заботиться о родителях в нужде, в старости и болезни. Не так уж и много, но и не мало.
С определением почитания и перечнем входящих в него деяний более-менее понятно, а вот с самим почитанием как быть? Чтим ли мы своих родителей, исполняем ли все то, что относится к этой обязанности? Вроде бы все ясно, исполняешь приведенный выше перечень своих обязанностей по отношению к родителям, значит, их почитаешь, что-либо из него упустил, значит, не почитаешь. Да только не так все просто в жизни.
Диада «родители – дети» – сложная штука, даже не знаю, с чем сравнить. Слышали про Большой адронный коллайдер? Так вот взаимоотношения людей, связанных близким родством намного сложней. И кто знает, что в этих отношениях, между родителями и их детьми главное. В них все, наверное, главное.
Множество авторитетных источников утверждают, что важнее всего духовный контакт или духовная связь между родителями и их детьми. Слова «контакт», «связь» применительно к отношениям между близкими людьми мне не нравятся, но приходится использовать их, поскольку других слов, означающих соприкосновение, люди не придумали. Или придумали, но они, эти слова, мне не попались. В общем, контакт.
Только есть ли он, этот контакт, у родителей с детьми? Какой-то, конечно, есть. Жаль только, что не всегда, и не такой, какой хотелось бы.
А если посмотреть с другой стороны диады, со стороны детей? У детей есть контакт с родителями? Про всех не даже не спрашиваю, хоть у кого-то есть? Ответ тот же: конечно, есть, но не такой и не всегда.
А духовный контакт, чтобы на всю жизнь без сбоев, вообще встречается очень редко. Если встречается.
Специально прочитал несколько статей крупных социологов об установлении нормальных взаимоотношений между родителями и детьми и почти ничего не понял. Понял только, что родительская любовь не является врожденным чувством. Она может появиться после рождения ребенка, а может и не появиться. Еще меньше ясности в чувствах ребенка к родителям. От чего они зависят, эти чувства? Как формируются?
Какова эволюция отношения детей к родителям в зависимости от возраста?
Психологи – социологи утверждают, что так:
в детстве — это проявление любви и привязанности;
в юности — это жизненно необходимые послушания;
в зрелости — это оказанное родителям уважение;
в старости — это проявление заботы и особого внимания.
Красиво сказано, но, похоже, это работает только в идеальном мире.
А в нашем, реальном мире, который расположен на планете Земля у большинства родителей и детей (утверждают все те же социологи) никогда не сложатся доверительные отношения. Не могут не сложиться, а никогда не сложатся. Такие дела…
Я не настолько наивен, чтобы полагать, что смогу разобраться и изумить мир своими гениальными мыслями в вопросе, изучению которого люди посвящают годы. Пишут десятки и сотни диссертаций, монографий, статей. Что-то там исследуют, проводят опросы, лезут в душу, делают единственно правильные выводы. Только вот очереди в дома престарелых меньше не становятся.
Ни в чем я не разберусь, ничего не посоветую, просто пока собираюсь к отцу расскажу несколько реальных историй из жизни. И из своей, и из жизни других людей. Расскажу, а там посмотрим…
…Первых полтора года своей жизни я прожил иждивенцем, со склонностью к вредительству. Бил все что бьется, рвал все что рвется и главной своей обязанностью в тот период считал не давать родителям ночью спать. Не знаю, как родителям, а мне такая жизнь нравилась.
И тут, в одно прекрасное летнее утро, когда родители завтракали, им пришла в голову мысль, а нельзя ли поручить мне серьезное дело. И решили, что можно. И поручили, несмотря на то, что я и так в это время занимался серьезным делом – отрывал бахрому от скатерти.
Мама доверила мне доставить отцу, сидевшему на другом конце небольшого стола, яблоко. Сразу скажу, что задание я с блеском выполнил.
Не отвлекаясь ни на что: ни на коробку из-под торта, которая ждала, чтобы я свернул с маршрута и ее пнул, ни на свежую газету, которую еще не прочитал отец и которая просто требовала, чтобы я наделал из нее лоскутков, я, распираемый гордостью за такое ответственное задание, протопал к отцу и протянул ему большое, почти с мою голову, яблоко.
- Спасибо, сын, - торжественно говорит отец, и я важно отхожу в сторону, всем видом показывая, что для меня не существует невыполнимых дел.
Конечно, в полтора года от роду я не мог запомнить этот подвиг, потом, спустя годы отец расскажет мне о нем, и с небольшой грустинкой заметит, что чем старше я становился, тем с меньшим энтузиазмом воспринимал родительские поручения…
…Через 25 лет, когда моему старшему сыну Алексею исполнилось полтора года я попробовал повторить опыт с доставкой яблока. Я попросил сына принести мне яблоко, причем у него был выбор: на столе лежали несколько яблок, побольше и поменьше. Мне было интересно, какое он выберет для меня. Сын некоторое время размышлял, глядя на яблоки, потом пошел к своей коробке с игрушками и принес мне оттуда яблоко из папье-маше…
…Отец всегда старался воспитывать меня по всем правилам педагогики, и даже когда брал в руки мою игрушку, всегда спрашивал у меня разрешения. Наверное, таким образом, прививал у меня уважение к чужому имуществу, мол, нельзя без спроса брать чужую вещь. Это я сейчас понимаю, а тогда… Тогда получив от отца этот урок, я шел в детский сад и там получал другой урок, гораздо более доходчивый. Там игрушку брал тот, кто посильнее и понаглее. И не спрашивал, можно или нельзя.
Расхождения в наставлениях родителей и реальной жизнью, снижало родительский авторитет, как источника абсолютных знаний. Но все же, все же. Можно с большой долей уверенности утверждать, что в возрасте от нуля до лет десяти человек любит своих родителей и безусловно почитает их. И уж точно выполняет то, что родители от него требуют. А что же дальше?...
…Я поставил машину на стоянку и огляделся. К отцу идти всего ничего, через минуту – полторы буду у него. Но вместо того, чтобы идти по знакомой дорожке, я присел на лавочку без спинки. Смотрел на хмурых людей, торопливо проходящих мимо меня, хмурился сам и пытался выстроить фразы, которые нужно сказать отцу. Фразы не выстраивались…
Я не мог подобрать правильные слова, которые бы сложились в правильные предложения, отражающие суть того, что мне кажется важным . Я же не для того иду к отцу, чтобы завести разговор ни о чем, он этого не любит. Да и сам я не люблю таких разговоров, ни о чем.
Что же сказать отцу? На маму пожаловаться? Ну, скажу я ему, что не сложился у меня контакт с мамой, и каково ему будет слышать такие слова? Конечно, всегда можно уточнить, что я не один такой, у кого отсутствует духовная связь с матерью. Да чего там, у каждого второго из людей, которых я лично знаю, нет теплоты в отношениях с матерью. Отношения есть, а теплоты нет.
Вспомнил, как в девятом классе в одной из домашних работ по русскому языку я употребил выражение «в церквах». Не в церквях, а в церквах. Я знал, что такое написание слова есть, оно мне попадалось в книгах, поэтому я и написал его. Больше для прикола, мол, смотри учительница, какие слова я знаю. Учительница мою образованность должным образом не оценила и снизила мне оценку, указав на выражение «В церквах», как на ошибку. Смеясь, я показал маме книгу советского классика, где это выражение использовалось в романе. Думал, она тоже посмеется. Но мама смеяться не стала, а взяв книгу классика пошла в школу и устроила там скандал. На следующий день я пришел в школу и был удивлен косыми взглядами учителей и смехом одноклассников. Потом, конечно, узнал о рейде мамы по принуждению учителей к грамотности и вдрызг с ней разругался. Так, что пару дней мы с мамой не разговаривали.
Только надо ли об этом напоминать отцу? Что он изменит? Что вообще можно изменить в этом суетном мире?
Вот еще немного посижу и пойму, что и сказать-то мне отцу нечего. Это только кажется, что раз отец и сын, значит всегда найдется о чем поговорить. Совсем нет. Совсем необязательно…
…Когда мне было десять лет, отец доверил нам с моим младшим братом Сашкой копать картошку. Не самим конечно, а под его руководством. До этого они с матерью как-то без нас обходились.
На этот раз поручение мне не понравилось. Да и Сашке тоже. Я хотел играть с ребятами в футбол, а Сашка дрессировать кота, умного, но ленивого котяру по кличке Мурзик. Ну, понятно, потому и ленивый, что умный.
Но отец нашими хотелками не проникся, и пришлось копать. Отец вручил мне тяжелую штыковую лопату с меня ростом, и я с недовольным видом принялся за дело. Мамы почему-то с нами в тот день не было.
Постепенно я в основном наловчился выгребать лопатой картошку из лунки, да вот беда, половина выкопанной мной клубней была резаной моей лопатой, а это не то, что нужно для домашних заготовок. Отец, поморщившись, отобрал у меня лопату и понизил в должности до сборщика картошки с поля и укладчика ее в ведра. На лопату отец назначил Сашку, но Сашка с лопатой оказался слишком опасен. Он в первые пять минут своей трудовой деятельности в качестве копателя чудом не отрезал отцу ладонь, а себе ногу. Пришлось отцу (у него и до Сашкиной лопаты болела рука) лопату брать на себя. Он копал, а мы вдвоем с Сашкой картошку собирали в ведра. Мы оказались такими сборщиками, что половина картошки осталась на поле и мама, когда на следующий день она откуда-то приехала, сказала, что полевки, если болеть не будут, то от голода точно не помрут. Она собрала там после нас целый мешок картошки. Мы с Сашкой из тактических соображений в тот день с утра улизнули на улицу.
Это еще не все подвиги в день картошки. Когда мы собрали то, что собрали, пошли ее мыть. Мытье картошки по замыслу отца заключалось в том, чтобы из шланга под напором воды очистить ее от грязи. Угадайте, кому отец доверил шланг? Ясное дело мне, хотя Сашка тоже претендовал на то чтобы побыть пожарным. В эту работу я вложился без остатка, и, пока отец не отобрал у меня этот шланг, я успел залить водой все, что меня окружало.
Немного воды досталось и картошке, хотя отец и сказал, что картошка до того, как я принялся ее мыть, была чище.
Ну и в довершение, чтобы никто не мог сказать, что я в этот день что-то упустил, я уронил мешок, когда мы с отцом опускали картошку в подпол. Картошка рассыпалась по подполу, и пришлось ползать по холодному земляному полу - собирать.
Без заусениц мы с Сашкой тогда справились только с одной задачей. Когда отец молодую картошку пожарил на сковороде, мы без единого замечания съели по огромной порции.
Мне кажется, из приведенного примера видно, что в десять лет у человека все еще сохраняется любовь и уважение к родителям, хотя уже видны ростки будущих расхождений в жизненных приоритетах. Уже не все то, что нам говорят папа и мама, вызывает у нас сочувствие. Скоро это приведет к сомнениям в абсолютной правоте родителей. Впрочем, у всех бывает по-разному.
Мы с братом, во-всяком случае, в этот период честно исполняли родительские поручения и если у нас что-то не получалось, то уж точно не из-за того, что саботажничали. Главное, что мы хоть и неуклюже, но выполнили поручение отца. И потом, что значит – неуклюже! Выполнили, как могли.
Но мы с Сашкой, это что. Мы с Сашкой по сравнению с Юрой Коврижных просто народные умельцы Кулибины.
Юра Коврижных, мой школьный товарищ, как-то по весне получил задание от своих родителей – самостоятельно вскопать участок земли у дома. У них в семье трудовое воспитание на высоком уровне было поставлено, а Юра, то ли накануне накосячил по дому, то ли в школе четверку вместо пятерки получил, в общем, проштрафился и в наказание поручил наряд на земляные работы.
- Юрий, придешь из школы и вскопай на глубину штыка лопаты тот участок, на котором в прошлом году мы сеяли картофель, - сказала Юрке его мать, классная руководительница нашего класса Валентина Федоровна. – Сделаешь дело и гуляй смело.
Валентина Федоровна обладала стальной волей. Весь наш класс боялся ее до мелкой дрожи, а про Юрку и говорить нечего. Он мог на уроке математики, который вела Валентина Федоровна, за нерешенную в отведенное время задачу получить от мамы стимул в виде подзатыльника. Для умственного озарения. Остальной класс она тоже стимулировала, но чуть по-другому. У нее единственной из всех учителей, которых я встречал за десять школьных лет, была оценка – 1.
Кол, говоря по-нашему. Им она нас и стимулировала.
Мы только от нее и узнали, что оценка качества усвоения нами учебного материала начинается с цифры 1. До Валентины Федоровны думали, что наименьшая оценка, которую можно схлопотать в школе это двойка…
…Сидим как-то мы с Серегой Каспором на уроке математики и прилежно занимаемся делом – шепотом рассказываем друг другу впечатления о вчерашнем хоккейном матче с канадцами. Валентина Федоровна на другом конце класса, поэтому мы чувствуем себя в безопасности, как вдруг:
- Ну-ка, хоккеисты, приподнимитесь! – звучит резкий голос нашей классной. – Во-первых, болтаете на уроке о посторонних вещах, во-вторых, путаете, что вторую шайбу канадцам забросил Мальцев, а не Якушев. Итого, каждому за болтовню на уроке – по двойке, и каждому за незнание предмета, о котором рассуждаете – еще по двойке. Сколько получается?
- По четверке каждому? – предположил я.
- Кол каждому!
Я надеялся, что она шутит, но она тут же впаяла эти колы нам в журнал…
Благодаря таким методам воспитания у Юры стать ленивцем не было никаких шансов, хотя он и без того был парнем неленивым. Юра пришел из школы, и, не откладывая дело в долгий ящик, участок земли вскопал. Когда вскапывал землю, ему показались странными два обстоятельства: первое то, что участок земли был довольно легким для вскапывания, просто пух какой-то, и зачем, спрашивается, ее вскапывать? Но твердо зная основной постулат - обсуждать родительские приказы не моги, Юра безропотно копал. А второе – он постоянно выкапывал прошлогоднюю картошку и удивлялся, как много ее осталось на поле с прошлого года. Но опять же, работа есть работа и Юра родительское задание выполнил.
Он вскопал участок земли, собрал прошлогоднюю картошку и даже не счел за труд сходить, выбросить ее на помойку. Вечером, когда его родители выкроили минутку выйти на улицу и принять Юркину работу, выяснилось, что Юра выкопал картошку, которую они, родители, посадили вчера. Так уж получилось в этой семье, что картошку сажали без Юриного участия. Он в это время на какой-то олимпиаде по физике был, вот и перепутал участки. А тот клочок земли, что подлежал вскапыванию, был на противоположном конце их придомового участка.
Так что, родительские поручения не всегда можно выполнить без затруднений. Но надо выполнять то, что говорят родители. Надо, надо. Если не получается, что ж тогда включайте фантазию. Смекалку подключайте. Без смекалки бывает не обойтись.
Как в этом случае, с моим братом Сашкой. Брат мой с виду простодушный, как лабрадор, но если топор на ногу и уронит, то не на свою. Как-то в конце лета мама поручила Сашке проследить за тем, чтобы молоко не убежало с плиты, пока она сбегает в магазин. Магазин рядом был. Ей бы Сашку туда послать, а самой за молоком следить, но, впрочем, маме видней.
- Закипит, выключишь газ, - приказала Сашке мама. – Повтори!
- Закипит, выключу газ, - неохотно повторил Сашка. Он собирался с друзьями ловить ужей, чтобы первого сентября в школе пугать девчонок, а тут мама со своим молоком. Кто обрадуется?
Мама ушла, а Сашка остался дежурить перед кастрюлькой и ждать, когда молоко закипит. Со слов Сашки, оно не закипало 2 часа. Поэтому Сашка пришел к выводу, что, если он сходит на улицу и посмотрит, как там у ребят обстановка по ужам, то с молоком ничего плохого не случится. Не убежит.
Когда он вернулся, молоко уже выкипело.
- Ну и что, - сказал Сашка и долил в кастрюлю воды из крана. Немного, только чтобы восполнить убыль. Но оставшееся в кастрюле молоко повело себя некрасиво, оно взяло и свернулось.
- Ну и что, - повторил Сашка и достал из тумбы стола сковородку.
- Сейчас оладьи будут, - объявил мне Сашка, когда я, привлеченный необычным запахом, заглянул на кухню.
Я не стал его отговаривать, вообще ничего не говорил, только смотрел. Я слабо подготовлен в области кулинарии, но даже мне казалось, что оладьи нужно печь на масле. Мама вроде так делала, когда пекла оладьи.
Но так как Сашка уверенно орудовал сковородкой, я подумал, что он знает, что делает. Правда, когда из сковородки повалил дым, я все-таки дал ему совет.
- Саня, знаешь дыру в заборе за крыжовником? Уходи через нее.
- Не поддавайся спокойствию, сохраняй панику, - бодро ответил Сашка, стуча стамеской по сковородке.
Мама долго не могла понять, как этому алхимику удалось получить уголь из молока…
…Надо идти, а я все сижу на этой лавочке без спинки и почти бездумно смотрю поверх деревьев. Я так и не решил, что мне сказать отцу. Впрочем, нужно ли для родного человека, для отца, подбирать нужные слова? Не знаю, наверное, все-таки нужно. Прости, папа, так уж сложилось…
Давай по-честному, папа, ты же всегда знал, что с самого детства у нас с мамой была дистанция. Это правда. Ведь с тобой у нас никакой дистанции не было, я понимал тебя, ты меня. Пусть не до конца, пусть не от макушки до пят, но ощущение близкого по духу человека у нас с тобой всегда было. А с мамой нет. Может я в душе сам воздвиг эту стену между собой и мамой? Вероятно, да. Только почему? Я помню и школьные годы, и юность и годы взрослого человека.
Нет, я никогда не стыдился своей матери, это было бы слишком легкое объяснение. Да, она была обычной крестьянкой без особого образования, не разбирающаяся в тех вопросах, которые волновали меня. Но нет, дело не в этом. А в чем, не знаю. Тем более, что хоть и была она простой крестьянкой, но внутреннего благородства ей было не занимать. И я это знал, я это видел. Так что, не знаю…
… Любим ли мы родителей? А Бог их знает. Наверное, любим. Или не любим. Что-нибудь одно из этого.
Надеюсь, я никого не шокирую, если скажу, что на свете полно родителей, которые не любят своих детей. Да бросьте, господа, так всегда было и есть. И наверное, будет. Вся мировая история набита примерами из жизни людей, отношение которых к собственным детям любовью назвать язык не поворачивается.
Жан-Жак Руссо, французский философ и писатель эпохи Просвещения, который прославился книгой о правильном воспитании детей, имел пятерых детей, которых последовательно, сразу после рождения сплавлял в детские приюты. Не слишком похоже на любовь к своим детям, правда? Я не нашел никаких следов пребывания детей Руссо в этом мире, но сомнительно, чтобы они испытывали какие-либо теплые чувства к отцу. Судьба по-своему отомстила знаменитому философу. В 1778 году он умер и покоился, как великий француз в Парижском Пантеоне рядом с останками Вольтера, пока двадцать лет спустя два фанатика не вынесли одной темной ночью его прах и не бросили в яму с известью. Кто они и мотивы их поступка осталось загадкой. Я вот грешным делом подумал, а не его ли дети сработали?
Еще один гений, лорд Байрон отдал свою 4-летнюю дочь в монастырь.
- Она упряма, как мул и прожорлива, как осел, - так поэтично лорд сопроводил передачу ребенка монахиням.
Через год девочка умерла в этом монастыре от тифа.
Такими примерами из жизни знаменитых людей история просто кишит. Альберт Эйнштейн отказался от своего ребенка, девочки по имени Лизерль.
- Самим есть нечего, - лаконично указал он причину такого поступка.
Дети, конечно, тоже не отстают по части отказа от родителей. А с чего бы им отставать, что посеешь, то и пожнешь.
Дети доктора Бенджамина Спока, автора всемирно известного пособия по воспитанию детей, Джон и Майкл отказались видеть своего знаменитого отца даже на смертном одре.
- Он нами никогда не интересовался, - сказал один из братьев. – Знакомиться уже поздно.
Чарльз Диккенс, классик мировой литературы, родители которого угодили в долговую тюрьму, чтобы не помереть с голоду был вынужден с 12-летнего возраста работать на фабрике по производству ваксы. Он не только не умер с голоду, но и уберег от того же и своих родителей. Дело в том, что английские тюрьмы того времени расходов на содержание арестантов не предусматривали. Содержать их предлагалось родственникам заключенных, вот и пришлось малолетнему Диккенсу тащить этот воз самому. Родителям Диккенса это так понравилось, что после своего освобождения из тюрьмы они категорически запретили своему сыну бросать работу. Самим пойти работать им как-то в голову не пришло.
Чарльз Диккенс на всю жизнь сохранил неприязнь к родителям и, наверное, его можно понять.
Ну, это великие люди, может у них так принято, чтобы через тернии к звездам. А как у невеликих с этим вопросом? С любовью к родителям?
Да так же. Просто про великих мы читаем, а невеликих наблюдаем сами. А так, все то же и оно же…
…В восьмом классе на уроке русского языка наш класс писал сочинение на тему «За что я люблю родителей». Времени на сочинение учитель отвел всего тридцать минут, знал, что избыточно много причин для любви к родителям мы не наскребем.
Я написал пять пунктов. Эти пять пунктов включили в себя всю мою любовь: к отцу за чувство юмора, к маме за то, что чувства юмора у нее нет. И еще три пункта. За то, что они добрые, в семье спокойная обстановка и за то, что родители купили мне футбольный мяч. За мяч я их особенно полюбил, несмотря на то, что мяч они купили мне только в августе, когда футбола остается всего ничего.
Как я ни рылся в архивах памяти, больше ничего, за что бы можно было любить родителей, не отыскал. И сам понимал, что пяти пунктов маловато, но больше ничего не придумал. Хотел было вставить в этот список покупку родителями мне костюма для школы, но костюм мне не нравился и я включать его не стал. Учитель мне поставил четверку, ожидаемо указав, что у меня любви к родителям маловато. Все-таки надо было костюм добавить. А так всего пять пунктов.
Серега Каспор, мой сосед по парте… Не знаю, что у него замкнуло в голове, но он написал сочинение на тему «За что я не люблю родителей». У него неважное зрение было, а название темы было довольно небрежно написано мелом на доске. В общем, он так прочитал. У него вышло пятнадцать пунктов. Учитель Серегу ругал половину следующего урока русского языка. Потом поставил ему пятерку. За слабое зрение, наверное…
…Признаем ли мы жизненный опыт родителей? С тем, чтобы опираясь на их знания и мудрость двигаться по жизненной дороге. Ну, а на чей еще? Своего еще нет, книжные герои как-то не впечатляют, они не похожи на реальных людей. Родители, другое дело.
Родители при желании могут даже заставить своих детей приобретать опыт. По этому пути пошел один из моих армейских сослуживцев Олег Черенов. Он поставил себе целью отучить своего четырехлетнего сына играть со спичками. Мальчишка очень спичками интересовался. Ходил около них, поглядывал, с особым вниманием наблюдая за действиями родителей, когда они зажигали газ. Олег понял, что пока не дошло до беды, с этим надо что-то делать.
- Бери спички! – скомандовал Олег своему сыну.
Обрадованный таким приказанием сын схватил коробок и кулачком прижал к груди.
- Достань из коробка спичку, - последовала следующая команда.
Мальчик, волнуясь, дрожащими руками достал спичку и показал ее отцу.
- Молодец, - похвалил сына Олег. – Теперь зажигай ее.
Сын Олега задумался, но потом, припомнив, как зажигали спичку родители, чиркнул спичку о коробок. Спичка сломалась.
- Другую, - ровным голосом скомандовал Олег.
Мальчик сломал и другую, и третью, и пятую. Но шестая спичка зажглась. Мальчишка был в полном восторге.
- А теперь потрогай огонь пальчиком, - приказал ему отец.
Мальчишка доверчиво протянул пальчик к пламени и закричал от ожога.
Олег хладнокровно задул огонек спички и продолжил воспитание сына.
- Зажигай снова, - сказал он.
На этот раз, обладая уже некоторым опытом, мальчик зажег спичку со второго раза. Зажег и вопросительно посмотрел на отца.
- Еще раз потрогай огонь пальчиком, - приказал Олег и, заметив, что сын сомневается в правильности такого приказа, добавил. – Не бойся, теперь не обожжешься.
Мальчик коснулся пальчиком огня и снова вскричал от боли.
- А теперь запомни, - внушительно сказал отец. – Никогда без разрешения не бери спички. Иначе тебе будет больно.
Как-то через месяц Олег, вымотанный трудным днем, пришел со службы домой и, не снимая китель, свалился в кресло перед телевизором. Сначала смотрел на экран, но потом усталость взяла свое и он задремал. Проснулся от дикой боли в правой руке. Не понимая, откуда взялась эта страшная боль, он вскочил с кресла и увидел своего сына, задувающего спичку. Сынок слегка поджарил ему руку.
Кто станет отрицать, что приведенный пример наглядно демонстрирует использование детьми приобретенного с помощью родителя опыта?
В детстве и юности мы всегда рядом с ними и даже если нам не хочется копировать родителей, мы их копируем. У нас просто нет другого выхода. Звери, те через несколько месяцев после рождения (некоторые и раньше) становятся физически независимыми, а человек и в 10 лет самостоятельно не выживет. Вот и приходится настраивать себя на сосуществование с теми, без кого нам не выжить. С родителями.
Мы взрослеем, познаем мир, приобретаем свой опыт, тот, что сын ошибок трудных и приходим к выводу, что наши родители вместо того, чтобы красиво и умно жить, попросту валяли дурака. Ни сами не жили, как надо, так еще и нас, своих детей ничему толковому не научили. Жить-то нужно не так.
Но не успели мы стать взрослыми, способными выжить в этом бренном мире без родителей, как уже родители без нас выживать не могут. Ну что ты будешь делать…
…Прошел, наверное, час, не меньше, а я все сижу. Может не ходить совсем? Может, завтра заехать? Или через неделю? И этот бесконечно тяжелый разговор о маме не состоится. Тем более, что я ничего не смогу отцу внятно объяснить, как же так вышло у меня с мамой.
Возможно, дело в моем эгоизме. Я же всегда знал, что она гордится мной, моими сыновьями, своими внуками, рассказывает своим товаркам о нас такие легенды, что Дюма позавидует. А я мамой не гордился. Кто-нибудь гордится своими родителями? Не знаю, это ведь это не то, о чем будешь спрашивать людей, даже близких. Наверное, гордятся, особенно, если родители чего-то в жизни добились. А если нет? Если, как моя мать, ничего не добились? Если она с малых лет только и знала, что работать. В колхозе, в совхозе, в больнице. Простой работницей. Ни героем социалистического труда не стала, ни нобелевским лауреатом. Даже директором фабрики, и тем не стала. Всю жизнь была простой работницей.
Вот и мне казалось, что стыдиться нечего, но и гордиться нечем. Только позабыл, что она для нас, своих детей, всегда выворачивалась наизнанку, и не было на свете ничего, чего бы она для нас не сделала. А может, не позабыл, просто упрятал это знание поглубже.
Когда я приходил к маме, всегда старался сократить визит.
- У тебя все в порядке, мам?
- Нормально.
- Может тебе что-то из продуктов привезти?
- Нет. Присядь, отдохни.
- Некогда, мам, я полетел.
И уходил, радуясь, что уложился за три минуты…
…В перечне поступков, относящихся к почитанию родителей, обычно указывают беспрекословное исполнение их советов и пожеланий. Они же, родители, не могут не рулить детьми. Понятно, что в детстве ты от их советов никуда не денешься, но по достижению возраста, когда мама уже не должна видеть нас без штанов, родительские пожелания часто встречают у детей сопротивление. Вообще, бывает по-разному, но основные родительские рекомендации своим детям возрастного интервала от 20 до 30 лет заключаются в сбережении здоровья и поискам хорошей жены (мужа). Нет, исходят от них и другие наставления, но эти основные. Ну а что, нормальные советы. Если бы не они, детям и в голову бы не пришло жениться и не болеть.
Ваня Кошкин, еще один мой одноклассник, впрочем, взял и решил проявить в вопросе выбора спутницы жизни твердость. Он вообще парнем самостоятельным был. Ловким, как карточный шулер. Когда он что-нибудь рассказывал нам из своих приключений, которых у него было по десятку ежедневно, даже самые наивные из нас не сомневались, что он врет. Но развернув уши и затаив дыхание, слушали. С его даром убалтывать людей, он мог бы эскимосам зимой лед продавать.
Сидим мы почти всем классом в сквере напротив школы. Весна, травка зеленая, солнышко, чего не сидеть. Сидим и наблюдаем, как Ваня вешает нам на уши лапшу. Рассказывает, что за ним приехали из Америки. Усыновлять будут, при живых родителях. Усыновят и увезут в Америку. Так что видим мы его в последний раз. Все слушают, улыбаются. А у Вани еще голос такой обволакивающий. Кот-баюн чистый.
- Вано, как ты это делаешь? – спрашиваю я.
- Ты про что? – уточняет Ваня.
- Ну, мы же знаем, что ты врешь, а все равно слушаем тебя. Сочувствуем.
Ваня помолчал несколько секунд, потом пожал плечами.
- Правда – кривда, даже я не знаю, когда кончается одно и начинается другое, - философски изрек он.
Даже он не знает! Мы засмеялись, но в это время монументальные двери нашей школы отворились и на площадку в сопровождении директора школы вышли негр и негритянка, черные, как ночь. Негр был в белом костюме, негритянка в необычайно цветастой накидке. Что у нее было на голове я описать не возьмусь, а у негра была белая же шляпа.
- Кошкин! – рявкнул директор школы и мы вздрогнули. – Иди сюда!
Себя я не видел, а у ребят нижние челюсти до колен отвалились.
Мы смотрели на Ваню, он на нас.
- Прощайте, товарищи, - грустно сказал он и, едва переставляя ноги, побрел на зов.
- Вань, - тихо позвала его наша отличница Галя Осипенко. – Пришли мне открытку с видом Манхэтенна, ладно?
Ваня скорбно кивнул и пошел дальше.
Слушайте, мы полдня были уверены, что на этот раз Ваня Кошкин не соврал, и его действительно увезут в Америку, пока к обеду не выяснилось, что к нам заехала делегация учителей из Эфиопии за опытом провинциальных советских школ в деле воспитания детей в духе марксизма-ленинизма. Эфиопия в то время тоже решила строить социализм. А Ваня понадобился директору школы, чтобы отвести эфиопов к Ваниной матери, которая работала в районном отделе образования и знала английский язык.
В общем, Ваня был еще тот жук, но я не про это.
Ваня, когда пришла пора заводить семью, женился не на той девушке, которую ему советовали родители, а на той, которая ему нравилась. Каков, да? Он порвал с родителями, женился на той, которая ему нравилась, и уехал с ней на север. Мы восхищались его волей и отвагой. Так и надо, говорили мы. Не в каменном веке живем, чтобы жениться на тех, кого нам родители выберут. Сами с усами.
Через год Ваня вернулся разведенным с той, которая ему нравилась, и вскоре женился на той, на которой советовали родители. Живут с ней до сих пор. Родителей уж нет, а все живут…
…Советы моих родителей всегда отличались некоторой изысканностью. Особенно отцовские советы. Такой, например:
- Если человека назвали козлом, а он не ответил, значит, он и есть козел, - говорил он нам с Сашкой.
Это был не то чтобы совет, скорей что-то из его сурового военного детства, но я его запомнил. И безусловно следовал бы ему, если бы нарвался на оскорбление такого рода, но как-то по жизни обошлось.
В моем мировосприятии он хоть и перестал быть тем, кто может все, но навсегда остался для меня высшим моральным авторитетом.
Материнские советы в большинстве своем заключались в том, чтобы я не забывал надевать шапку и шарф зимой и не таскал грязь в дом летом.
Впрочем, мама, после того, как я достиг 10-летнего возраста, редко мне что-либо советовала.
Помню мамин совет, когда я спрятал новую игрушку от Сашки. Машинку. Блестящую и красивую модель автомобиля «Волга».
Зачем спрятал? Затем, чтобы Сашка не сломал ее до того, как я наиграюсь. Машинку я спрятал так надежно, что сам никак не мог ее отыскать. Вот тут мамин совет и подоспел. Мама порекомендовала для поиска машинки нанять Сашку. Мне этот совет не слишком понравился, терялся смысл сокрытия машинки от моего пронырливого брата, но делать было нечего и пришлось Сашку звать. Мой брательник в нашей семье пользовался заслуженной славой сыщика и умел находить не только потеряшки, но и вообще все на свете. В ядре атома протон найдет. Особенно быстро он отыскивал то, что от него прятали.
- Саня, ищи машинку синего цвета, - сказал я брату. – Найдешь, так и быть, дам тебе поиграть пять минут.
Не успел я договорить, как Сашка взял след и через минуту принес мне машинку. Я взял «Волгу» в руки, оглядел ее проницательным взглядом и понял, что-то тут не то. И вроде все хорошо, да что-то нехорошо. Но не зря я славился острым умом. Через каких-то полчаса я понял в чем дело, машинка была не то чтобы сломана, просто у нее не было колес. После двух затрещин Сашка признался, что игрушку он нашел задолго до моего обращения, еще вчера...
Отец дал мне еще один жизненный совет.
- Никогда не спорь с дураками, - сказал он мне.
Совет дельный, но я его так и не выполнил.
Самое сложное в общении с родителями наступает, когда они достигают старости. Никто из людей не признается, но досада на старых родителей с какого-то момента становится большой проблемой. И вроде бы не винить же родителей за то, что они состарились, а раздражение все-таки их старость вызывает.
Почему? Психологи, социологи, геронтологи объясняют это тем, что люди в принципе не готовы принять старость. Старость это близость смерти. Люди видят своих родителей старыми, немощными и получают наглядное представление, какими они сами будут через пару десятков лет. Может быть, так оно и есть, хотя давно замечено, что специалисты больше всего любят объяснять то, что сами не понимают.
Старики всем в тягость. Если уж они собственным детям действуют на нервы, что уж говорить о чужих. Чужие старики, они даже не то чтобы кого-то раздражают, это не то слово, просто они никому не нужны.
Может поэтому люди на протяжении веков старательно избавлялись от стариков, сживая их со свету. Боролись со старостью. Звучит цинично, но целые народы едва ли не соревновались, кто ловчее спровадит на тот свет наибольшее количество дедушек и бабушек.
А чего они под ногами путаются? Мышей уже не ловят, зато едят каждый день, как слоны. Тут трудоспособному населению пищи не хватает, так еще и старику дай откусить. Нет, уважаемый, раз пользу больше не приносишь, давай-ка мы с тобой попрощаемся навсегда. В некоторых местах, например на острове Фиджи, в категорию лишних входили даже и не особенно старые люди обоего пола. Всех, кто перевалил за отметку в 40 лет, убивали. Австралийские аборигены тоже придерживались аналогичных взглядов на жизнь.
Способы, которыми от стариков избавлялись были чрезвычайно разнообразными. У тех же австралийских аборигенов, а так же у североамериканских индейцев, чукчей, коряков, для избавления от стариков был придуман простой и надежный способ – их съедали. Германские племена стариков сжигали на костре, предварительно, конечно из милосердия, зарезав их ножом.
Эскимосы еще сравнительно недавно (последний случай был в 1939 году) оставляли своих стариков замерзать на льду.
В Японии стариков уносили в горы. В Италии их сбрасывали с утесов. Шведы тоже.
Древние греки заставляли своих стариков выпивать чашечку с настоем болиголова. Я довольно смутно представляю себе, что это за настой такой, но что-то мне подсказывает, что после употребления даже одной чашечки этого напитка голова у греков – стариков больше не болела.
В наше время практика умерщвления стариков почти повсеместно отошла в прошлое и, хотя по-прежнему люди смотрят на стариков с неприязнью, но все же дают дожить тот срок, что им отмерян Всевышним. И дети, с охотой или без, но все-таки прилагают некоторые усилия, чтобы старость родителей протекала менее тягостно, чем пару столетий назад.
Андрей Михайличенко, еще один мой друг детства, когда его родители состарились, после некоторых размышлений пришел к выводу, что старятся родители не потому что старятся, а потому что дети (то есть он) выросли и родителям не о ком больше заботиться. Нечем им себя занять. Потому и сидят – старятся. А если внедрить в их среду существо, которое необходимо будет опекать, то процесс старения прекратится. Или, по меньшей мере, замедлится.
Андрей подарил им кота по кличке Маугли. Откуда ему было знать, что Маугли окажется редким мерзавцем. В основном ведь коты довольно милые животные и во множестве случаев действительно скрашивают жизнь пожилым людям. Но не в этом случае.
Как только кот не издевался над Андреевыми родителями, страшно перечислять. Он воровал в доме вещи, причем выбирал наиболее ценные или памятные для родителей и закапывал их в огороде. Полюбил кот прятать лекарства, и преимущественно те, что были жизненно необходимы старикам. Перегрыз всю их мебель. Какал только в тапочки.
В завершении первого месяца совместного с родителями Андрея проживания, Маугли привел в дом черную кошку, причем нашел не просто кошку, а здоровенную радикально черную кису, откликавшуюся на кличку Багира. Сказал на своем языке, что Багира с этого дня будет жить с ними и горе тому, кто косо на нее посмотрит.
И что же? Когда взбешенный Андрей собирался предать кота за его бесчинства самому мучительному наказанию, которое только смог придумать (он собирался отвезти Маугли в лес, километров за двадцать и оставить там. Фильм «Морозко» наверное, только посмотрел), его родители заявили, чтобы он их отвез вместе с котом.
Андрей сказал мне, что с той поры не убежден, что родители его когда-либо любили так, как они любят этого кота.
Не знаю, что у них стало с дальнейшим старением, но если оно и вправду зависит от наличия заботы, то родители Андрея должны были сильно помолодеть.
Иногда заботиться о родителях не получается, во всяком случае, так как нужно бы. Причина в расстоянии между родителя и детьми. В километрах.
Лена Гришанина, девчонка с которой я одно время разделял школьную парту, а теперь трехкратная бабушка живет в Кировской области. Ее 85-летняя мать, которую я помню, как очень доброго, отзывчивого человека, живет в Казахстане. Родные ей люди там есть, но у этих родных есть свои родители и им не до нее. Много раз Лена пыталась забрать ее к себе, но мать не соглашалась. На момент написания этого очерка, она все еще держит оборону и приходится Лене ежегодно летать к своей матери...
Можно ли осуждать своих родителей? Для большинства людей такого вопроса вообще нет. Люди охотнее всего осуждают своих родителей. За все: за излишний контроль и за его отсутствие, за свои черты характера, за внешность, за болезни. Если родители развелись, то за исковерканную психику. Если не развелись родители, то лучше бы развелись. За то, что родители в детстве наказывали, в том числе и по попе.
Я знал в конце 90-х одного парня, жившего в наших Ивановских краях с французской фамилией Гоченью, регулярно избивавшего своего отца. Мать он свел в могилу еще раньше. Объяснял он свое зверство местью за побои от родителей в детстве. Вот разбери тут, кто больше виноват. Даже браться не буду, но слышал, что спустя лет десять его самого забили до смерти в тюрьме. Если скажут, что это воздаяние за грехи против родителей, я возражать не буду.
Все же примем за истину, что родителей осуждать нельзя. За свои грехи родители ответят там, где всем нам предстоит держать ответ за свои поступки, а у детей морального права на их порицание нет…
…Что же нам с этими родителями делать? Может оставить их в покое? Ведь ничего мы не поделаем ни со старением родителей, как ничего не поделаем с собственным старением. Ничего не поделаем с их тяжелым характером, у нас самих такой же. Будем слушать советы и претензии, ведь мы сами ровно то же говорим своим детям. Теми же словами.
Мы всегда будем чувствовать вину, когда уходят родители. Что-то недодали, не помогли, недосмотрели, не уберегли. И ничего уже не поправить. Что с того, что мы знаем, что этим маскируем свой страх перед смертью? И свою беспомощность перед ней. Легче от этого, что-ли?
Остается просто принять это и жить, пока Господь не призовет нас к себе.
Ох, непростое это дело, почитать родителей. Совсем непростое.
Не зря, видимо, Господь обещает продлить жизнь тому, кто почитает своих родителей. Не за праведную жизнь, не кристальную честность, не за количество свечей, зажженных в церкви, а единственно за то, что почитаешь родителей…
…Оперевшись рукой о скамейку, я поднимаюсь и медленно иду к отцу. Иду, так и не разобравшись сам с собой, что ему скажу. Но ведь то, что я должен ему сказать, очень важно. Для меня. Для него.
Только вот достанет ли у меня сил это сказать?
И вот дошел.
- Папа, я пришел к тебе, - говорю я, стоя перед его могилой, - я очень давно не был у тебя, не обижайся.
Отец молчал.
- Папа, прости, но я должен тебе сказать…
Отец молчал.
- Мама умерла, понимаешь! – кричу я, вытирая брызнувшие слезы. - Умерла, слышишь?!
- Слышу, - ответил спокойный голос.
Неужели это голос моего отца? Господи, оказывается, я забыл голос своего отца, я не помню его.
- Мама рядом со мной, сын, - сказал отец.
- Папа, скажи ей, чтобы она простила меня, - с трудом выговаривая каждое слово, прошу я.
- Она говорит, что никогда ни в чем тебя не винила, - ответил отец. - И говорит, чтобы ты выбросил из головы все те мысли, с которыми шел сюда. Не было никаких барьеров, мы с мамой всегда любили тебя и знали, что ты любишь нас. Не кори себя, просто живи в радости…
Я посмотрел на небо. Они где-то там, мои родители. А я пока здесь. Но когда-нибудь, надеюсь, там найдется местечко и для меня.
Заповедь пятая: Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь твой, дает тебе.
3.09.2023 г.