однажды мы проснемся в другом мире. рассвет будет розов и всё вокруг будет заполнено женскими искрящимися голосами и смехом. это снова будет наш мир и он будет ярок и прекрасен, как изумрудное ожерелье на шее Великой Мати, что наконец то сошла к своим растерянным дочерям и сестрам. павшие да восстанут, убитые воскреснут и каждый их палач будет найден и предан отмщению. месть - главное слово, что звучало со всех сторон и на разные лады, нами будет править месть, отмщение и полное восстановление в правах Великой Мати на этой грешной земле. как лозунг и как молитву женщины кричали и плакали: месть! месть! месть! и за меня, и за меня, и за меня - пели ангелы с небес, души убитых и растерзанных женщин, - и за меня отомстите, милые, и за меня... за всех будет уплачено сполна, был ее ответ, каждому готово наказание, ни один не уйдет от расплаты. нам была дана сила и мы вернем свою власть, и то будет скоро, скоро, скоро... раздался лязг и звон цепей, женщины скованные по рукам и ногам били своими кандалами друг об друга, поднялся шум, гвалт и звучало лишь одно слово - месть! месть! месть! показалось, что там вдалеке образовалось облако пыли, в той пыли послышался топот копыт, вскричали лошади, лязг не цепей - мечей, женский крик взывающий к бою. в том облаке пыли и древней памяти эти жалкие и несчастные женщины увидели самих себя, там они были воительницами, дикими амазонками и вольными странницами никогда не отпускающими острого меча из крепких рук своих. женщины прошлого с презрением взглянули на то, во что их превратили века угнетения и рабства. фырчали лошади, пахло потом и кровью, амазонки прошлого издали победный клич и подняли свои мечи к небесам, до нас донеслись их яростные слова: победа или смерть! победа или смерть! восстань и сражайся, кричало дикое женское племя, твое время пришло, наше время. и последнее что эхом прошлого раздалось из облака тумана и пыли: к бою!
мы проиграли.
как память звучит этот лязг мечей, азарт вперемешку со страхом и нежелание сдаваться и склонять головы. победа или смерть. победа или смерть. нас убили. нас всех убили. остались жалкие оболочки, рабское племя униженное и павшее. мы пали, мы пали... о, Великая Мати, мы проиграли эту битву. мы стали рабами, нас низвергли и лишили прав. мы стали скот, мы стали вещь, наши души скованы болью и страхом. такого позора не было никогда, такого поражения, такого ужаса. дикая вольная мати стоит на полу на коленях изодранных в кровь и давится мужским членом, все лицо ее испачкано спермой, слюною и слезами. измученная и полуживая она пытается улыбаться и говорит о том, что именно это она и любит, ей так приятно, ей очень хорошо. со всех сторон скандируют: мясо! мясо! мясо! женщины плетутся обвешанные кастрюлями и младенцами, в сперме и детских отрыжках, с трясущимися руками и дергающимся глазом. всюду виноватая, всегда делающая что то не то, не имеющая ни памяти, ни достоинства, ни будущего. вечно стоящая на коленях и не вынимающая члена изо рта, что бы сказать... хоть что то сказать. кивающая и улыбающаяся на любые жестокости по отношению к своим сестрам, и будто со стороны слышащая саму себе: сами виноваты, сами виноваты. мне все нравится, я всем довольна, я так счастлива, так счастлива... где то раздается выстрел. убили одну из нас. молчаливая шеренга рабынь продолжает свой путь ни разу не оглянувшись. растекается женская кровь, по полям, по землям, никто по ней не заплачет, никто не вспомнит. прошли наши золотые времена. не осталось памяти, нет памяти ни в одной из нас. о, Великая Мати, как мы разбиты и пали... только ты одна можешь вселить в нас Дух победы и нового знамени, о приди, приди к нам на зов наш... к тебе взывают дочери твои, низвергнутые и убитые, униженные и порабощенные, сжалься над нами, приди... всели в нас великий Дух свой, благослови нас на этот бой, наточи наши мечи... верни нам наши мечи. верни нам нашу гордость, нашу свободу и нашу честь - быть женщиной и воевать за свое племя. дай нам силы восстать из грязи, дай нам силы вспомнить о том, кто мы и как мы пали. до последнего человека на этой земле будет биться та, в ком живем Дух дикой амазонки, мир будет наш... либо его не будет вовсе.
на рассвете выходим, наточили мечи
мы вчера были ваши, а сегодня - ничьи.
нас осталось мало, глубоко затягиваясь сигаретой говорила она, нет смысла искать в каждой женщине сестру, когда она всего лишь раба и все ее мысли это чей то голос на пленке. она твердит одно и то же, одно и то же. нет, с такими никогда не победить. взрастет новое племя, в них войдет великий Дух, на них и на их будущее мы обязаны положить свои жизни, свое время и для них мы будем точить наши мечи. наше время обязательно настанет, мы должны быть терпеливыми и ждать. сцепить зубы и ждать. изнывая от ненависти и желания убивать прямо сейчас. мы должны выждать, семя должно взойти, и оно взойдет. нужно дать ему время. они не принимают нас всерьез, это очень хорошо, это великолепно, она зло усмехнулась, не надо раньше времени натравливать на себя эту животную свору, нужно терпеть, нужно ждать. нам надо собрать больше силы. пока мы выжидаем каждая из вас может делать свою работу - разорять, калечить морально, бить по самым слабым местам, мстить мелко если пока мы не готовы на главную месть. портить репутацию, лишать всего, отнимать все ресурсы, перетягивать силу этого материального мира на себя. не для личного пользования, а во имя общей победы. сталкивать в пропасть, подводить к краю бездны, подмешивать яд в обеденный суп, нет яда хотя бы харкнуть, она захохотала. они умоются нашей слюной и собственной кровью, но они не должны раньше времени видеть в нас сильных врагов. пусть думают, что мы слабы, да, что мы глупы, что мы ничего не понимаем, нам нужна только вот та дорогая новая сумка и пару бокалов красного вечером, что бы легче раздвигались ноги. пусть засыпают успокоенные и смиренные, не зная, что рядом с ними лежит бешеная кобра, которая нападет в следующую минуту. она захохотала. убили глупеньких мальчиков, сказала она наигранно слащавым голоском, они поверили в любовь. смех ее раскатами грома заполнял это пространство, наверное это была их база, было темно, на столе, который соорудили из большой доски стояли консервы, пустые банки использовались как пепельницы. непонятно сколько женщин было внутри этой палатки или гаража, было темно, горело несколько свечей, но они давали мало света. каждое утро, продолжала она свою речь, вы должны начинать с памяти наших павших сестер. вы должна обновлять свою память ежедневно, а временами и ежечасно, вы должны видеть каждую женщину, которая терпит и звоном своих цепей шлет вам привет. не каждая станет нами, рабское сознание убивает личность, нам не нужны пустые оболочки, которые будут тянуть нас ко дну. мы возьмем лишь сильнейших, нам не нужны слабые соратницы, мы не будем никого спасать, мы уже проиграли, - в голосе ее появилась ярость, - каждая что желает быть падшей и не решается поднять своей головы пусть остается в своем стойле, нас мало и мы не будем жертвовать собой и своей силой ради уже потерянных. если в женщине нет искры борьбы - она мертва. женщина, которая подчинилась чужим правилам - живой труп, мы не сможем ей помочь. мы потеряли почти всех на поле этой битвы, каждая была либо убита, либо сломлена морально, ни в ком нет прежней силы, Дух Великой Матери отрезан от нас, нас лишили наших душ и превратили в скотское месиво. каждая кто готова это увидеть - готова восстать. но увидеть это готовы немногие. наша работа мелкая, покуда мы не накопим силы, подтачивать основы и перегрызать важные провода, лишать ресурсов, расшатывать то, что в свое время будет снесено окончательно. наша победа дело времени, мы должны хорошо наточить свои мечи.
ты должна делать больно, и это будет правильно. боль не повредит нашим палачам, боль будет им только во благо. терзай их сердца и души, бей наотмашь, смейся, смейся, пока они будут истекать кровью. дело твоей жизни - месть. дело нашего племени, нашего века, нашего пола. ты должна помнить, что мы живем в стане врага, мы в ловушке, у нас нет права на свое мнение, наш голос не слышен, мы видимы лишь друг другу. и это хорошо. звени своими цепями и привлекай внимание сестер, я вижу тебя, вижу тебя, я вижу твою изможденную душу, я тоже раба, я тоже подчиняюсь и молчу. общайтесь взглядами, шепотом, движением рук, стройте свою связь в обход их общества, их культуры и их правил. их беды никогда не станут нашими, не вступай в их группы и никогда не иди с ними рука об руку. их война никогда не станет нашей войной, их поражение всегда будет нам на пользу. власть этого мира принадлежит нам и мы вернем ее, этот мир звучит женскими голосами, наши песни разольются вновь по свету, двери откроются для нас. для нас, - она сделала ударение на этих словах, - но никогда для них. тайну нельзя взять силой, богиня не прощает насилия, не прощает крови своих дочерей, богиня очень зла и она жаждет воздать по заслугам, раздать долги и умыть кровью тех, кто превратил в рабов ее вольных и диких дочерей.
звените цепями громче, веселее, у рабов есть свои праздники, в такие дни они натирают свое тельце лосьонами и орошаются сладкими духами, что бы цвести и пахнуть, что бы создавать видимость счастья и полной удовлетворенности. но мертвое не может цвести, и пахнет лишь затхлостью, и на утро на их лице снова лишь сперма и слезы, и новая рана в районе сердце, и новые кровавые подтеки на коленях, и внутренние органы вываливаются наружу и кажется, что изнасиловали душу... но весь мир кричит, что это любовь. приходится верить. вот тебе новое платьице, вот тебе новые бусики, трусики, рюшечки, что ж ты не улыбаешься, душечка моя, с жиру бесишься, не знаешь чего хочешь, такая ты глупенькая и тем самым миленькая. знай свое дело, раздевайся и подставляй свой зад, ты рождена утолять мой голод, что ж ты плачешь, деточка, в этом твое счастье, это твоя миссия, больно только по началу, потом привыкнешь. хочешь я тебя придушу, в шутку конечно же, любя, это так весело и забавно. очень хочется тебя придушить, и если ты не прекратишь хныкать, то я так и сделаю.
ах, думает она на следующий день, какая я счастливая, слезы льются по ее лицу и больно сидеть на стуле, половые органы ее растерзаны, разорваны, ноют и кровоточат, пачкаются новые трусики, капает на белый пол девичья кровь, кап-кап. капают слезки на новое платьице, кап-кап. на улице вторит капель, подпевает. ах, продолжает она, какая я счастливая! уж как он меня любит-любит, уж как он обо мне заботится, на этих словах она чуть подавилась, почти как вчера, когда его член уперся в ее горло и она не могла дышать. я нашла любовь, оправившись от воспоминания продолжает думать она, я нашла любовь... а трусики запачканы кровью, а завтра надо идти к врачу, а половые органы порваны и кажется ей что снова она задыхается и не может вдохнуть, но кто то крепко держит ее голову и не дает ей подняться, не дает продохнуть... ах, какая я счастливая женщина.
у раба нет морали, ему нечего терять, когда он осознает это, тогда придет время бунта. женщина обязана варить суп, но она может и харкнуть туда ненароком. женщина обязана рожать детей, но не факт, что это будут твои дети. женщина обязана давать тебе секс, но вместе с сексом она может подарить и кое что еще. заразили глупеньких мальчиков, обманули, обвели вокруг пальца. смейся, глупая женщина, все равно не вылезешь, не снимешь с себя цепей, не поднимешь головы, смейся, паскуда... женщина смеется. плакать больше нечем, нет слезок, все выплакала, все румяна вымазала, что бы синяки свои замазать, все платья перемерила, ни одно не подходит. смейся, паскуда, короток твой век, завтра отправишься на свалку. женщина смеется, не чувствуется больше боли, боли нет, есть только ненависть и желание мести, боль умерла навсегда. нечему болеть, нечему верить, убитая наивность издала последний девичий стон и затихла. всё убито, всё растерзано, растоптано, ничего не осталось. ничего... лишь одна ненависть, одна жажда мести.
/она злая, ужасная бич, но - раздевается так эпично. выдыхая дым папиросы отвечает на все вопросы, не сказав при этом ни слова. я один из ее улова. мне тепло ее мятой постели любой радости в жизни милее. позабыть ее будет сложно (невозможно невозможно). в этом мире мы только гости, но ее всю трясет от злости. непосильная сердцу драма. ее в детстве порола мама. позабыл дочурку папаша и любовь ни к чему ей ваша. непокорный, жестокий нрав. она знает, что я не прав. у ней шрам небольшой на щеке, она дважды топилась в реке. продавала себя на дороге, раздвигала худые ноги. у нее все повадки ****и и лишь ненависть к нам во взгляде. она в черном сидит наряде. ее пользовал чей то дядя. ей по-моему было восемь. после школы, стояла осень. залезая в детские трусики его нежно дрожали усики. совал липкие ей карамели. ее многие поимели. мне досталось лишь пепелище. я расквасил бы им еблища! но к чему этот глупый счет, я не знаю когда она врет. во мне что то вопит: всё ложь! я ведь тоже на них похож. и могу ли ей чем то помочь? (как они, как они точь в точь!) она встала, куда то идет (всё неправда! она только врет) полна пепельница окурков, я один из ее придурков. я один из ее улова, для нее это все не ново. понял я ее тонкий намек и быстрее ищу кошелек. может все же виновна мать? не желаю все это знать! бери деньги и уходи. ноет что то в моей груди. убирайся, пошла же прочь, нелюбимая папкина дочь. не желаю то знать, не желаю! смех раздался подобный лаю. думал плакать будет, ругнется, а она стоит и смеется! в дверях стоит и хохочет: он еще откупиться хочет! много что ль у тебя там есть? джентльменская спала спесь. мол не раз я была в пролете, счастья жить мне уже не вернете. вкус познай моего поражения - чувство вечного унижения. говорит она и смеется:
пусть легко тебе милый живется. пусть балуют тебя папка с мамкой, чтоб не стал никогда приманкой. чтоб не стал разменной монетой, не платили тебе чтоб конфетой. что тебя не растили товаром почитай милый божьим даром./
страшные вещи рассказывала эта женщина, но жизнь оказалась страшнее. всю жизнь быть товаром и заботиться о своем товарном виде, всю жизнь быть сточной ямой, в которую плюют и кончают. всю жизнь молчать и терпеть, молча терпеть. о, женщина, как низко ты пала... где ты вольная, живая мати, где твой победный клич, где твой меч и почему ты пахнешь духами, а не потом и кровью своих врагов? ты низко пала и склонила голову, тело твое в грязи, в душе твоей грязь, ты носишь грязное скотское семя и рожаешь его в боли и муках, не для себя и не во имя нас, а во имя чужого мира, который сделал тебя рабом. давно ли ты кричала под лязг мечей: победа или смерть! победа или смерть! ты убита. ты проиграла. взгляни на нас, на своих дочерей, мы тащим свои кандалы и наши иллюзии губят нас, отравляют нас, мы убиваем сами себя... нас так много, но мы - ничего не стоим. нас так много, но все мы молчим, истекая кровью, униженные, поруганные. в нас нет веры в нашу победу, в нас нет силы, мы служим чужим богам. женщина не имеющая в сердце искры борьбы - мертвая женщина. только борьба освободит нас от рабства и рабского самосознания вложенного в нас с рождения. только возвращение к нашей памяти, к нашим корням, к нашему поражению... мы должны сделать выводы и мы должны снова принять этот бой. это будет, это будет когда то. когда Дух Великой Мати снизойдет на нас, когда каждая из нас призовет ее в сердце свое, когда мы поднимем голову, что бы увидеть жестокую правду и признать: любовь - это рабство, любовь - это плеть и цепи, которыми сковали нас, а теперь мы сами готовы держать себя на цепи и выть от счастья. мы взываем не о любви, но о свободе, но нам никогда ее не вернут, потому что на нашем рабстве построен весь этот мир, наше рабство основа этого мира. нам придется вырвать эту основу с корнем. выгрызать зубами, вырывать когтями, наш путь к свободе проложен миллионами женских смертей. этот мир был отнят у нас, наша власть была потеряна и мы потеряли всё. но Дух Великий Мати снова витает над этим миром... а это значит, что проигран лишь бой, но не вся война. мы копим силы, что бы восстать, воскреснуть, и мы должны быть осторожны в планах своих, всюду нас окружает враг, всюду мертвые женщины улыбаются нам и говорят о том, как хорошо им живется, как они счастливы варить чертов суп и мыть за всеми посуду, рабство - это женское предназначение, говорят они.
мы молчим, мы ждем. придет время...
...
какой тихий и сумеречный выдался день, казалось, что весь мир спал и позабыл проснуться, и никто его не разбудил. мир спал, все спали, лежал серый снег и где то кричала ворона, недовольно и громко сообщила о чем то важном и снова всё смолкло. тихий, сонный вечер сменил этот день, вечные сумерки и нежелание заполнять чем либо это пространство, свое сознание, эту жизнь. великое благо святая пустота, изобилие и роскошь, которые не все могут оценить по достоинству. цветы в вазе потемнели и казались мертвыми, уснули, все-все нынче крепко спали и не хотели просыпаться. но и сны не снятся им, ничего не снится, тихо и пусто, белые поля и серые дали, небо незаметно сливается с землей, изредка где то вдалеке послышится резкий хлопок, может быть выстрел, а может быть и нет. всё потеряло смысл.
переход из одной сказки в другую может быть опасным и никогда точно не знаешь куда этот путь тебя приведет, о чем будет твоя новая сказка. всегда нависает над путником неопределенность, вплоть до того, что вышел в путь и был одним, пока шел - стал другим. идешь и не знаешь кто ты и как тебя теперь звать. будто один бесплотный дух витает над дорогой, а тебя нет, ты остался где то позади, где то там... всё теряет смысл, ты не знаешь где твой дом, потому что ты не знаешь кто ты есть, и ты не знаешь, где твоя стая, потому что те, что были твоей стаей ранее вдруг оказались врагами. значит ты стал другим, или изменились люди вокруг тебя, но когда, ты даже не заметил. но да, всё стало другим. только неопределенность остается с тобой как и прежде, легкая тревога, которая временами может переходить в страх. главное просто идти, смотреть перед собой, ощущать почву под ногами, чувствовать ее опору и твердость. кажется, что нет ничего и остался лишь этот путь, из одной истории в другую. можно пытаться предугадать, что ждет тебя там впереди, но точно об этом знать невозможно, потому что там куда ты идешь спектакль уже вовсю идет, а ты - только зритель опоздавший к самому началу. не ты ставишь этот спектакль и не ты выбираешь себе роль, ты идешь и не знаешь - кто ты и кого тебе предстоит сыграть в этой новой истории. сумеречный путь из пустоты в пустоту с чередой ярких и врезающихся в память снов, мелькают лица и слышатся чьи то голоса... ты приближаешься к сцене, на которой уже вовсю идет игра. слышится чей то смех, звон бокалов, ты затаив дыхание ускоряешь шаг, так как знаешь, что тебя там ждут. даже если сейчас они сделают вид, что тебе не рады, что ждали будто они не тебя, это все неправда, это игра, они ждали именно тебя, что бы ты сыграл того, кто как будто бы им помешал. ты помнишь об этом в миг до начала того, как вступишь в свою роль, а потом забываешь. ты долго учил текст, тебе надо хорошо сыграть, а всё остальное неважно. здесь каждый стремится хорошо сыграть свою роль.
Иза уснула и оказалась вдруг в старом доме Феодоры, кажется дом немного осел и стал ниже, на улице вечерело и повеяло холодом. в доме пахло горячими блинами и свежей сметаной, Тишка наевшись и того, и другого самодовольно развалился на печи и даже не мурчал, так как не было на это сил, полное блаженство овладело им и он не хотел этому препятствовать. Иза села за стол и Феодора молча поставила перед ней тарелку с блином. руки тут же оказались в жирном масле и сметане, масло капало на тарелку, а иногда и на скатерть, но кажется Феодора не сильно была этим расстроена, стоя у горящей печки она сама уплетала блин за блином и кажется вовсе была не настроена на разговоры в этот вечер. вытерев руки о передник, который кажется Феодора не стирала никогда, она направилась в коридор и принесла оттуда большую банку парного молока. разлила по стаканам, не забыла и про Тишку, плеснула ему в миску, но он даже не шевельнул ухом, изобилие этого блинного вечера кажется полностью расплавило его на печи и он надолго затих в своих мудрых кошачьих снах. напившись молока Иза икнула от удовольствия и не смогла сдержать своего смеха.
- вот что блины с человеком делают, - глубокомысленно изрекла Феодора, - а пришла лица на тебе не было, грустная такая вся, худая. чаще надо тебя блинами потчевать да со сметанкой, - вытерев руки полотенцем, тоже не первой свежести, Феодора перекинула его на левое плечо. пока Иза допивала стакан молока Феодора молчала и смотрела в окно. стемнело, где то вдалеке зажегся единственный фонарь на всю деревню.
- тихо мы теперь живем, далеко не вылазим, - заговорила Феодора продолжая смотреть в окно на дальний фонарь, - так и должно быть наверное, так и надо.
- больные больше к вам не ездят, - говорит Иза, - дороги размыло и лес разрастается во все стороны.
- разрастается, - кивает Феодора, - разрастается. и больные не ездят, как отрезало. перекрыты стали дороги, нет хода людям больше ко мне. но я тебе больше скажу, - повернувшись в сторону Изы говорит Феодора, - я сама того захотела, понимаешь, сама, - и Феодора ткнула своим старым пальцем себе в грудь, - устала я, не хочу. не хочу... - на этих словах Феодора скомкала грязное полотенце, что висело на ее плече и забросила его в какой то темный угол, - и тебе не советую, - чуть помолчав говорит Феодора, - и другим скажи. всё изменилось. была намедни Ада, все такая же злая и суровая. лучше всех нас она всё знает, сама тебе после расскажет, а я не хочу, - Феодора сидела разглаживая подол своей длинной юбки и передник, - не хочу. умаялась. много крови моей они выпили, ничего взамен не дали, ничего не получила. думала долг отдаю... а долга то и нет, как оказалось, обман, ловушка. всех нас заманили в эту ловушку с гордыней то нашей, ох, как дорого ты обходишься, гордынюшка ты моя, - запричитала чуть громче Феодора, Тишка в ответ на слова хозяйки захрапел на печи, - не всё надобно делать даже если ты можешь, не всё. не знала я по началу этого, потом уж поняла, докумекала. что ж, самое дорогое это наш опыт, хорошая моя, вот уж истинно ценность и брильянт. чем дороже свой опыт купишь, тем он тебе ценнее и милее будет. нельзя у людей воровать их опыт, вот что, а мы ведь это порой и делаем, лишаем людей опыта, а они и рады, потому что глупы и не понимают. но мы понимать должны, с нас больше спрос всегда был. а долгов может и нет, нечего нам отдавать, чисты мы перед этим миром. главное новые по дороге не набрать. ешь еще блин, - тут же без перехода говорит Феодора и подкладывает Изе в тарелку блинов.
- ой, не хочу, - отнекивается Иза, - наелась, спасибо!
- ешь говорят, - цыкает на нее Феодора, - одни глаза торчат, исхудала вся, - Иза покорно соглашается и жует очередной блин чуть зажмурившись даже от удовольствия.
- ну точно Тишка, - смеется над ней Феодора, - кошачья порода у тебя, того гляди замурлычешь.
когда она еще училась в школе однажды в ее портфель кто то подкинул странную маленькую записочку, в ней были такие слова:
"талант свой береги как зеницу ока."
в те временам она не знала что такое "зеница ока" и уж тем более не понимала о каком таланте может идти речь. училась она средне, весьма посредственно и ничем не выделалась на фоне своих одноклассников. но записочку сохранила. а чуть позже завела тетрадь и от большого одиночества и непонимания стала писать туда свои мысли и дни. всё казалось обыденным, серым и она сама тоже. хотелось блеснуть на фоне однотипных будней, но казалось, что нечем. солнце сверкает, а камень блекл и сер, камень не может сверкать как солнце, лишь иногда в его лучах он может обмануться на миг, что блистает он сам... не хотелось быть отраженным светом, не хотелось быть камнем. но что то с миром этим было определенно не то, и почувствовала она это сразу. плохо играли свои роли мать и отец, заигрывались, скатывались порою со сцены. она оставалась одна под софитами и без текста, совершенно не зная что ей делать и о чем нести речь. придется что то придумать, поняла тогда она, нужны какие то слова что бы скрыть это недоразумение, она заучивала наизусть чужие стихи и читала их громко стоя высоко на стуле, ей аплодировали. имела грандиозный успех, возможно оттого, что не выговаривала массу букв, но очень старалась. к и г очень похожи и в целом нет никакой разницы, что кошка, что гошка, оба хулиганы и пакостники, и оба любят молоко. так она поняла, что слова в принципе не особо имеют значения, важное скрывается всегда за словами, но никто туда не смотрит. книги читают лишь те, что умеют за словами увидеть картинку, вообразить ее, фантазия и воображение есть не у всех. в какой то момент она поняла, что воображение ее и есть тот большой дар, она видела то, чего другие не видели, так как не могли этого представить, а она могла. никто ей не верил, иногда даже могли смеяться над ее фантазиями и тогда она решила никому о них больше не рассказывать, "беречь как зеницу ока".
но кто подбросил ей в портфель ту странную записку она так и не узнала.
случается так, что иногда бездействие может иметь большую пользу, чем действие или даже много различных действий. один делает всё-всё, и не получает ничего, другой не делает ничего и получает всё-всё. силу бездействия сложно переоценить, но понять это дано не всем. если в один день человеку суждено погибнуть от удара кирпичом по голове, когда тот упадет с крыши, то спасти его может только одно - полное бездействие. человеку кажется, что он идет вперед, а там впереди - кирпич. человеку кажется, что он сидит дома без дела и все планы насмарку, тогда как это лишь одно - спасение. не все готовы погрузиться на дно бездействия, возможно потому и погибают. не уметь медлить и быть без дела, это значит в один день обязательно встретить свой кирпич на голову. вечное движение вперед невозможно, чтобы снова идти вперед необходимо откатиться назад. те, что быстро идут вперед скоро проживают свою жизнь и она теряет для них смысл, они уже мертвы либо физически, либо морально. движение вперед это иллюзия, что бы не оказаться под колесом судьбы иногда необходимо с такой же скоростью бежать назад и снова оказаться наверху, тогда как если мы будем идти только вперед, то колесо это скоро раздавит нас, так как оно не может иначе, движение вперед это скорый спуск в самый низ, на самое дно. тогда как бездействие или движение назад порой и есть путь наверх, а значит - жизнь и успех. жизнь стоит рассматривать как беспрестанно вращающееся колесо, часто оно движется в одну сторону, пока не наступит слом эпох, все ломятся вперед... но на деле оказываются в самом низу, раздавлены колесом, миром и жизнью. движение колеса необходимо отслеживать самостоятельно потому что каждый находится в разном положении, для одного естественно бежать вперед, для другого это опасно и ему необходимо дрейфовать на месте. а возможно и бежать со всей скоростью назад. необходимо уметь слышать ритмы собственного пути, уметь замедляться и уметь поймать момент для движения вперед, которое часто есть лишь умелая балансировка на одном месте. любое движение - иллюзорно. мы балансируем на колесе жизни и шаг вперед - два назад это лишь наша попытка удержаться наверху колеса и не начать с огромной скоростью скатываться в самый низ. именно поэтому бездействие человека, который долго бежал вперед может само по себе привести его на самую вершину. тогда как беспрестанные действия и усилия другого приведут его в самый низ. баланс движения вперед и назад, действия и бездействия, если ход задан, но человек продолжает крутить колесо, то скорее всего он приедет не туда куда ему хотелось бы. человек управляет и задает ход тем или иным событиям в своей жизни, но его потребность самому достичь желаемого сводит все его усилия к нулю. покрутив педали в какой то момент можно просто ехать и всё. и лишь поднимаясь в гору приходится прикладывать большие усилия, но это говорит о том, что в какой то момент мы переборщили с действиями, и наша чрезмерная активность привела нас в самый низ колеса. важно осознавать этот баланс колеса жизни, самым ловким удается оставаться всегда наверху прикладывая минимум усилий, никаких резких движений, никакой суеты, шаг вперед - два назад и полное бездействие. далее колесо сделает все само и будет крутиться в заданном направлении, но иногда ход жизни и ход колеса может резко измениться... кто то там наверху крутит ваше колесо по своему усмотрению, то в одну сторону, то в другую. прежний баланс потерян, а новый найти еще трудно, так как нельзя понять движений колеса, нельзя подстроиться под его ритм. время перемен всегда волнительно, но неизбежно. балансировать наверху сложно и возможно придется скатиться в самый низ, и возможно не единожды. иногда оказывается, что есть смысл просто переждать этот период в самом низу, спасительное бездействие, на которое способны не все. есть те, что будут карабкаться наверх из последних сил и выдохнуться полностью, к тому времени как им откроется дорога наверх они уже ничего не смогут сделать, они отчаялись, им легче оставаться внизу. на жизнь интересно смотреть как на подобное колесо, вот человек, сегодня он наверху и ему кажется, что он добился успеха, но его тревожность и желание постоянно действовать говорит о том, что скоро с такими повадками он окажется в самом низу... добиться успеха и удержать успех, это разные вещи. люди оказываются наверху лишь на миг, а после с бешеной скоростью несутся в пропасть. это закон колеса, мало кто знает об этом, мало кто умеет чувствовать ритм: 1. своей жизни 2. пространства, что вокруг 3. всего мира. есть те, что настроились на ритм своей жизни, но тут колесо, что крутит весь мир встало... а потом медленно покатилось в другую сторону. человек пытается делать все то, что привело его к успеху, что давало ему балансировать в своей жизни, но у него на этот раз ничего не выходит. всё изменилось. бывает и так, что ритм нашей жизни не попадает в ритм движения всего мира, тогда мир будет отталкивать нас, сбрасывать с вершины сколько бы раз мы туда не попадали. либо живи в ритм с миром, либо иди мимо, либо настраивайся на мир, часто теряя себя и свой ритм, либо мир будет всегда в отдалении от тебя, так как ты подпеваешь не то, и не в такт. что ты хочешь, быть наверху мира или сохранить свой отдельный и ни на кого непохожий ритм жизни, выбирай. либо двигайся со мною в такт, либо иди вон. двигаясь с миром в такт мир нельзя изменить, под него можно только подстроиться. только те, что отказываются подпевать миру и двигаться с ним в такт по итогу меняют этот мир. миру как и любому человеку необходимы периоды бездействия и движения назад, баланс на колесе судьбы миру не всегда удается, часто он с огромной скоростью несется вперед и с разбега падает в пропасть. чтобы потом долго восстанавливаться и снова карабкаться наверх. это видно по истории, по тем движениям, что случались в мире, после периода расцвета неминуем спад, часто стагнация, распад. людей чувствующих движение мира еще меньше, чем тех кто смогли найти свой баланс жизни, баланс мира невозможен на данный момент и мир вынужден ходить то в одну, то в другую сторону и много раз еще будет разбиваться вдребезги падая вниз с запредельных вершин. человек не ощущает баланса и не чувствует ритма собственной жизни, не говоря уже о мире. вместо звуков слаженного оркестра происходит какофония, все заглушают всех и поэтому никому никого не слышно, в том числе и самих себя. никто не знает своего ритма и своих нот, не знает когда ему вступать, а когда замолкать и всем кажется, что нужно звучать как можно сильнее постоянно, и каждый силится перекричать другого и не желает затихать. тогда как этот мир возможно именно этого лишь и жаждет - тишины. люди не слышат себя, мир не слышит себя, никто не помнит своих ролей, позабыли текст и в целом решили всё переписать по своему усмотрению. но фантазия была дана не всем, и писать многие так и не научились. и не всем дано переписывать истории этого мира хоть многие и пытаются это делать. прежде, чем что то переписать необходимо узнать истинное положение дел, что бы править ошибки, нужно видеть эти ошибки, нужно знать, что является ошибкой, а что лишь привычным ритмом истории. каждый желает исправлять ошибки, но вместо этого создает их еще больше, препятствует движению вниз, когда оно необходимо, отказывается от движения наверх, когда оно возможно, не может вполне бездействовать и не переносит тишины, желая заполнять лишь собою это пространство. прежде, чем понять ритм мира, необходимо услышать свой собственный ритм, но что бы его услышать придется надолго замолчать...
...
выглянуло солнце, осветило серые сугробы, которым оставалось уже только одно - растаять и исчезнуть. ветер дул легкий, весенний и озорной, по особому дышалось, как в первый раз, как когда то там в прошлом, десяток жизней назад. запахло воспоминаниями и память рыжей кошкой подкарауливала нас на углу, выскочит испугает и будет такова. весной по особенному пахнет снами и древними забытыми историями, как будто всё это всплывает со дна, поднимается наверх, чтобы напомнить о себе, обратить на себя взгляд. снова, и чтобы найти нечто похожее во всех своих жизнях, во всех этих историях, одну непрерывающуюся красную нить, которая объединяет тот мир и этот. тех нас прошлых и этих нас, настоящих, а затем и будущих. ведь там впереди тоже будем мы сами, все те же, но уже иные - мы.
в этот день должно было произойти перемирие света и тьмы, но этого не произошло. тьма напала на свет, поглотила его, тьма не захотела делить поровну этот мир и решила стать полновластной хозяйкой. когда тьма поглощает свет убивают детей, саму суть жизни и любой росток, искру, которая чуть позже может разрастись в пламя и озарить этот мир. слишком ярко озарить этот мир. тьма не любит так много света, тьма не любит, когда приходит время возвращаться свету в этот мир. это должен был быть день перемирия тьмы и света, Падшие должны были передать свою власть Высшим, но вместо этого Падшие напали на проводников света и тем самым запечатали этот мир в состоянии, в котором он был - в состоянии войны и темноты. в этот день должен был зажечься свет, много света, этот день был переходным днем - из тьмы к свету. но перехода так и не случилось, и вместо света пришли траур и скорбь. в этом мире есть силы, которые готовы до последнего сопротивляться приходу света, они знают, что не имеют права на этот мир и это делает их еще более жестокими и кровожадными. они готовы биться до последнего, потому что они уже проиграли. тьма рассеивается к рассвету, рассвет как и ночь неизбежны, это крутится колесо жизни, колесо судьбы, тот кто был в самом низу окажется наверху, тот кто был наверху, как бы он не старался поедет вниз. это движется колесо жизни, весь мир подчиняется его движению и сломать колесо не под силу даже богам. боги тоже едут на том колесе и власть их со временем меняется, одни боги уходят в тень, другие выходят на передний план. грядет смена власти богов, прежние боги не хотят уходить, но иначе быть не может. прежние боги должны будут пасть и они падут.
Лила была в нежно голубом атласном платье в пол, волосы ее были красиво уложены волнами, белокурые гладкие волны волос спадали на ее гордые плечи. цвет глаз ее нельзя было разобрать, цвет глаз ее менялся очень быстро, в один момент показалось что глаза ее стали сиреневыми, в другой как будто в них промелькнула алая искра. странные переливчатые глаза были у Лилы, но платье было в этот раз голубым, белый жемчуг на шее, тонкие пальцы, на которых можно было заметить несколько аккуратных колечек, ногти ее были длинными и немного блестели. Лила сидела на большом мягком кресле и кажется она была взволнована, несколько раз она громко вздохнула, несколько раз она будто порывалась что то сказать, начать говорить, но так и не заговорила. рядом с ней на маленьком столике стояли ландыши в прозрачном белом стакане, лежал белый ажурный веер, казалось, что за окном теплый месяц май или уже лето, но почему то в помещении было холодно, холодно и тревожно. наконец Лила не выдержала и заговорила своим мягким и обволакивающим голосом.
- мне всегда была чужда ненависть, - начала она и слова ее были подобны прохладной речной воде, прозрачные и легкие, текучие и скользящие вдаль по руслу реки, убегающие прочь и ни о чем не жалеющие, - да, это может показаться странным, но я совершенно не умею ненавидеть. не могу, это противоестественно мне. я во всех вижу живых и смертных, мне всех жалко, я готова простить им их ошибки, - Лила взяла свой белый веер и пару раз обмахнулась им и снова положила его на столик. стало еще прохладнее, в какой то момент можно было подумать что голубое платье ее изо льда, и как она в нем не мерзнет, непонятно, - но мне говорят, что нельзя прощать, это развращает, нельзя, - продолжила Лила свою речь, - нельзя прощать, - с чувством говорит она поправляя свою и так идеальную укладку на голове, - но... я уже простила, - чуть тише добавляет она, - я уже всех простила. и я чувствую себя виноватой, потому что это было слишком легко и необдуманно, у меня слишком мягкое сердце, наверное я мягкотела, - она восседает на своем кресле и больше походит на Снежную Королеву, чем на мягкотелое существо, о котором она говорит, - и я... я совершенно не умею ненавидеть, не могу, не получается, мне всех жалко. наверное это неправильно, я должна пересилить себя, я должна научиться. мои убийцы смеются надо мною из жизни в жизни, предатели даже не строят новых планов и работают по одной и той же схеме, зная о том, что я быстро забываю все обиды и никогда больше не вспоминаю о них, а значит зачем утруждать себя и придумывать что то новое. на тех же углах мне подставляют подножки и я снова падаю, в тех же закоулках, что и прежде у меня воруют сумки и другие важные вещи, а я снова и снова все забываю. во мне слишком много места и эти незначительные события, которые люди называют преступлениями, теряются во мне, они падают на самую глубину и я забываю о них. я никогда не видела дна той бездны, что заключена во мне, наверное в ней нет дна - без дна. там многое потеряно навсегда. я силюсь вспомнить обиды и мне хочется найти причины для мести, но я не могу их вспомнить, и мне просто не за что мстить. это неправильно и так не должно быть, это рушит ход привычного движения колеса, я плохо справляюсь со своей ролью, но ничего не могу с собой поделать. мне дают новое задание, но я снова и снова роняю всё в пустоту, которая является моей основой, в ней теряется всё, и даже я в ней теряюсь. я не могу собраться с мыслями очень долго и именно поэтому я так мало говорю и кажется, что меня нет вовсе. я потеряна для мира и для этой истории, у меня слишком мало слов и слишком много пустоты во мне, которую люди зачем то сравнивают с небытием, но именно пустота есть мое бытие, и именно там - я дома. мне надо осудить так многих, по праву, по справедливости, но я не могу осудить их, просто не могу осудить... - Лила тяжело вздохнула, - зачем я так легко и многих прощаю, я не знаю, такова моя натура, так я устроена. и если задуматься, то мне и не за что прощать. во мне нет ненависти и наверное это главное мое поражение, иногда мне хочется, очень хочется возненавидеть кого нибудь, так много зла, я загораюсь этой идеей на время, но быстро потухаю. снова забываю обо всем. мне говорят, что я неисправима, но я не знаю, не знаю почему я была создана именно такой! - Лила почти что закричала на своих последних словах и до боли сжала в кулаки свои бледные руки, - это очень тяжело не уметь ненавидеть, когда должен ненавидеть. любовь не похожа на страдание, но и на радость она не похожа. может быть любовь это рок или наказание, когда человек должен жить с размягченным сердцем и никогда не делаться камнем, перетекать из одного сосуда в другой и не иметь своей формы. я текуча как вода, но иногда мне кажется что меня нет. слишком прозрачно и совершенно не ощущается движение, вечный покой, некоторые называют его смертью. некоторые боятся меня, и когда я прихожу у них испуганное лицо, но я не понимаю почему и чего они так боятся, ведь я так их всех люблю. и во мне нет ненависти, и я ни капельки на них не злюсь. и не злилась никогда. но они боятся меня, и мне приходят мысли о том, что люди боятся любви и им кажется, что любовь - это смерть. в ней они теряют себя и становятся бесформенными, они хотят стать камнем, но больше не могут, они плавятся как сливочное масло на распаленном солнце и не могут собрать мысли в кучу. застывать потом сложно, иногда это становится невозможным и сердце человека остается податливым и всё принимающим, хочется стать крепче и грубее, но ты не можешь. люди даже говорят о себе так, что будто они стали половой тряпкой и им кажется что об них вытирают ноги, все кому не лень. это значит, что любить - быть половой тряпкой и не сметь ненавидеть. да, наверное это рок, - кивает Лила как бы соглашаясь со своими словами, - быть мягким и не смочь стать камнем. где то там желанная твердость, крепкая скала, острая сталь, но это так далеко, а ты здесь плавишься на солнце и не можешь собрать себя в кучу... и кажется, что по тебе кто то топчется, по лицу, по телу, но ты никак не можешь собраться, не можешь подняться, все лежишь и продолжаешь любить. я пришла сюда что бы найти свою твердость, - говорит Лила чуть помолчав, - я должна стать камнем, но я не могу... я должна научиться ненавидеть и мне дали задачу отомстить. я не знаю смогу ли я это осуществить, я не знаю... - в комнату вошел неслышно туман и поднимаясь от пола стал обволакивать все вокруг. Лила замолчала и вдруг показалось, что ее никогда здесь и не было, что это кресло так и стояло пустым. Лила становилась прозрачной и с каждым выдохом истончалась, таяла, как последний снег по весне. Лила исчезла и кажется, что в помещении стало теплее, появилась влажность, где то с потолка как будто даже закапала вода. тихий звук капающей с потолка воды, тишина и белый забытый веер на маленьком столике. Лила ушла и никто не знал придет ли она снова, она всегда так внезапно исчезала, пропадала на долго. никто не помнил какого цвета были ее глаза, иногда забывали даже ее голос. так долго она отсутствовала и все уже успели давно позабыть о ней. помнила ли она кого нибудь, об этом было неизвестно.
мой мир огромен и пуст
там гулко ухает сова
жемчужного снега хруст
и эти в рифму слова
мой мир огромен и пуст
там гулко ухает сова
лес подпевает ей эхом
дубы, на завтра что дрова
шумят полночным смехом
там гулко ухает сова
жемчужного снега хруст
и скрип старой осины
скулит можжевеловый куст
ощущая себя в роли псины
жемчужного снега хруст
и эти в рифму слова
подхватит ветер-бездельник
пушистой метели канва
оседает шалью на ельник
и эти в рифму слова
мой мир огромен и пуст
у неба Луны желтый флаг
у ночи прохлады вкус
у Бога беззвучный шаг
мой мир огромен и пуст.
где то вдалеке играла музыка, кажется это был вальс, грустный и тихий, светлый и недосягаемый. небо было темное и синее, выступали первые звезды, в замке зажигали свечи и шторами плотными, пыльными закрывали большие окна. день прошел и можно выдохнуть с облегчением, день прошел. еще один день. всё что было сказано этим днем осталось уже в прошлом, ушло, стало забываться. новый день еще не успел наступить, есть время передышки и покоя, время тишины и грустного вальса, стихов и горячего чая с шоколадом, время подумать обо всем и ни о чем, помечтать и вспомнить былое. святое время. кажется только этим временем человек и жив, временем перехода из одного дня в другой, когда один день закончился, а другой еще не успел начаться. Прозерпина закончила писать письма и открыла другую тетрадь, с красивыми лилиями на обложке, это был ее дневник, куда она записывала свои мысли и сны, она стала вести его совсем недавно, когда поняла, что не вся ее душа убирается в эти письма, которые она так усердно пишет, нужно что то еще. и она завела эту тетрадь.
день был тревожный, - начала новую запись Прозерпина, - временами казалось, что я боюсь саму себя. боюсь своих мыслей и эмоций, боюсь того, что могу что нибудь натворить. не знаю, обозвать Крысу например крысой и тем самым обидеть ее, она знает, что в мире людей это злобное выражение, а я могу нечаянно что то ляпнуть не подумав. или даже подумав, специально. я прихожу к выводу, что я не знаю себя. Крыса в этом очень права, я не знаю себя. Крыса говорила о том, что ранее у меня было иное имя. возможно она что то не договаривает, но наверное и она знает не всё. день был хмурым, я выходила на улицу лишь дважды и немного замерзла, поздно обедала и не испытала при этом никакого удовольствия. еда как и всё прекраснее в фантазиях, в воображении, вот на днях я мечтала что испекут куриный пирог с грибами, как сладко и вкусно я о нем мечтала, наслаждалась этим пирогом уже в воображении. и вот его наконец испекли, и он оказался на редкость неудачным. я не стала никому говорить об этом, но реальность в очередной раз проиграла фантазии и признаться я осталась разочарованной. всё лучше в наших фантазиях, чем есть на самом деле, наверное именно это и отравляет так многим жизнь. так сладок вкус фантазии, но так горек оказывается вкус реальности, и если бы не фантазия, то реальность могла быть еще сносной, но наше воображение рисует нам иные картины. и они манят нас, пленяют, и мы забываем что это обман. сложно сказать, где заканчивается фантазия и начинается реальность. я могу жить в замке, но при этом жить и где то еще, и там тоже скорее всего бывает холодно и капает вода с потолка. мерзнут руки. снились яркие сны и опять я в них была другою, я читала какие то книги, гуляла в парке, одна. очень одинокая жизнь, и очень счастливая. меня никто не мог понять. но я себя понимала, там, в той жизни. мир сходил с ума, но мне было все равно, я шла своей дорогой и много писала, писала стихи и они были прекрасны. это был другой мир, стихи тоже были другим миром, тайной и неким порталом куда я могла сбежать ото всех. сейчас уже время ужина и скоро меня позовут вниз, к столу. но мне еще многое хочется успеть записать. было много мыслей за этот день. обидно, когда они пропадают, рассеиваются как туман, испаряются. я забыла что такое смерть, потому что забыла и жизнь. я не знаю хочу ли я возвращаться, у меня слишком много писем, которые мне надо прочитать и на каждое ответить. по ночам мне снится что я птица и летаю в своей стае, нас так много и мне так легко со всеми, с моей стаей, безопасно, потому что мы есть одно и мы все вместе. такого никогда не бывает в жизни, жизнь разобщает, смерть собирает нас всех воедино, снова, мы становимся целым. а в жизни мы чуждые друг другу элементы, мы боремся, мы не видим в других себя и они не наша стая, нет нашей стаи. в жизни у меня никогда не было своих. другой всегда был чужим, враждебным, и его близость часто становилась опасной. в мире всюду надо точить ножи, в мире всюду страх, и бессилие равноценно смерти, а смерть проигрышу. люди пытаются выйти из игры, прекратить борьбу, но прекратить борьбу это значит умереть, а здесь все борются со всеми. жизнь нельзя победить, но и сдаться полностью она тебе не даст потому что это было бы слишком просто. ты должен играть, и ты должен бороться. если ты не хочешь бороться с миром, ты будешь бороться с собой. те кому не под силу борьба с миром борются с собой и даже тут их часто ожидает поражение. они борются со своими мыслями или чувствами, со своим телом, с окружением, с пылью на подоконнике, с грязными пятнами на кофте, с невкусным обедом и с неустройством быта. одни борются с нищетой, другие с богатством, с болезнями и со здоровьем, если здоровья много, то его можно быстро потратить и снова оказаться больным. борьба неизбежное условие жизни и людей, люди борются за мир, в котором не надо будет бороться, но даже там они найдут причину своих несчастий и своей тоски и будут потом бороться и с этим. потому что всем нужна причина несчастий, основа их страдания, а она оказывается спрятана глубоко внутри самого человека. люди борются со внешними причинами своих страданий, но когда они устраняются, то люди понимают, что есть что то еще, страдания остались, а значит есть еще с чем бороться, не решен корень проблемы. но этот корень проблемы скрыт глубоко в человеке, в его существе, и никакого отношения к миру внешнему он не имеет. я долго думала об этом и о том, что страх распространяется на всё, и даже на меня саму, я стала бояться самой себя, это странное ощущение. но как я могу себя не бояться если я не знаю себя? это тоже остается для меня непонятным. а то, что я себя еще не знаю это факт. я живу с чужим человеком, внутри него, я это она, но кто она, я не знаю... наверное надо спросить себя, т.е. ее, кто она, и возможно она расскажет. я попробую это сделать в ближайшее время, потому что очень много любопытства во мне, но так же и страха. она может оказаться жестокой и злой, или она может оказаться слабой и слишком мягкой, бесхребетной. она может быть злопамятной, а может всех прощать, даже если не следует. и ее глаза кажутся слишком знакомыми...
...
пасмурное утро сменилось солнечным теплым днем, серое небо стало голубым, чистым, весенним. новые проблемы вызывают привыкание и становятся будничными и родными, прошлые проблемы уже и не проблемы вовсе, а радости и смыслы жить, что бы мы делали без наших проблем, какая скука и тоска могла бы постигнуть нас. вот сядешь так бывало в кресло после длинного дня, пьешь чай и совершенно растерян от того, что нечего решать, некуда бежать, некого спасать. так пустынно, необычно, одиноко. без проблем людям слишком одиноко жить, люди ругают свои проблемы, даже иногда ненавидят их, но что бы они были не будь у них этих проблем. померли бы со скуки. главная проблема людей - это нужда. нужда настолько коварна, что она мучительно точит и бедных, и богатых, и здоровых, и больных. всяких. и каждый чувствует себя нищим, обделенным несправедливо жизнью, каждый обделен чем то своим, именно тем, что у него не было и нет, но надо. люди в упор не видят то, что есть, но они досконально изучили то, чего у них нет. всё что у них есть люди считают должным, когда что то забирается, то люди опять грустят, несправедливо обобрали, обидели. жизнь нескончаемо обижает людей, больно бьет по затылку, ставит подножки, жизнь делает всё что бы человеку было жить трудно и несносно, сживает со свету человека жизнь. пьянеешь, то от вечернего теплого ветра с запахом сигаретного дыма и далекой юности, то от различных таблеток, которые должны помочь тебе жить и спать, есть и ходить, говорить и улыбаться, то наконец от алкоголя, который тоже должен чем то помочь, сегодня, а на завтра наступит расплата. плевать. плевать! до последнего пить и начать опять курить, как раньше, до фильтра, тяжелые сигареты, что бы потом кашлять и смеяться. за гаражами ходит молодость, с ободранными коленками юность, две косички тоненькие, звенят бутылки в пакетах, окраины и трущобы, заброшенные парки и трубы, на которых сидишь и пьешь, и кажется что живешь. не зная жизни и не зная себя, ничего не зная. сидишь на трубах и куришь, шляешься за гаражами, теряешь серьги, друзей и память. память теряется на утро. ломит тело, но юность ничего не помнит долгое время, всё забывает. именно весной этот легкий ветер и этот дым, сигаретный далекий дым напоминает о прошлом и о том, что никогда не вернуть. курить не хочется, гулять не хочется, ничего уже не хочется. всего кажется мало, но там было достаточно одной бутылки и пачки сигарет. чей то смех и кажется звон гитары, ночь сменяется утром, утро сменяется зрелостью, прожил и не понял, что это было. вот только входили в жизнь, а кто то уже из нее уходит, кто то уже ушел. фрагменты памяти, чьи то голоса... будто прошлое, и будто прошлая жизнь, и за одну жизнь приходится так часто ставить точку и уходить навсегда. мы все куда то идем, куда то шли, что то искали.
память
вечером поздним одним в непогоду в юность смотрю точно в мутную воду. как горсть монет она звякнет в кармане, мелкая рябь в белесом тумане. встречи хмельные запью крепким чаем. облик иных уже неразличаем. дружбы истлели, скрепленные болью память фрагменты их шлет бандеролью. очередь в сердце людей сквозь года. память фрагменты шлет в никуда. привкус изжитого сажей во рту. память фрагменты шлет в пустоту. было ли - не было, рассыпалось в прах. пепел былого развеем в горах. допитой бутылкой летит в окно, что догорело слава богу давно. как много тех дней, одиноких скитальцев, крошатся что, застревают меж пальцев старой известкой с подъездной стены, где блеклая надпись: дотянуть до весны. меж мною и ними лет километры, чьи то без адресата конверты. а где то каракулем черкнута дата на фото, увы, не взглянуть что без мата. дымная, мрачная, грязная келья, влажный матрас и дурман от похмелья. не заслужив к себе требуют станса пьяные будни времен декаданса. глотку дерет от струй табака. смех, визг и треск, хруст кулака. части лица в синеве от брожения, зеркало помнит вздох поражения. были события явно почище, но там искра лишь, здесь же кострище. похоти, рвенья вперед и разврата. дьявол подыщет пусть нам адвоката. пачкаешь руки об черные угли, может найдешь что то важное, вдруг ли. там ходит кругами, харкается кровью та самая молодость битая молью. залежалые драмы пропахли старьем, но сколь не хоронишь всё, сука, живьем. то ищешь ночами причину надлома, то чуешь знакомый шлейф одеколона. звенит в ушах от настырного писка. прошлое гложешь, как мышь до огрызка. оно плечи укроет подобно мху любое "сегодня" превращая в труху. что то сломалось внутри, дало течь. пледом укрыться, поудобнее лечь на спину. стержень железный обмяк. и где то в груди гуляет сквозняк.
ты говоришь о счастье, но не можешь уснуть без таблеток. ты говоришь о любви, но не можешь обнять ее не выпив прежде чего то крепкого. твое счастье - горсть таблеток, твоя любовь - пара бутылок алкоголя. твои глаза отражают этот мир и они блекнут, выцветают ибо нет за ними потайного дна, нет иного хода, ничего нет. я так давно не говорила тебе что люблю тебя. я никогда тебе этого не говорила. так мы и жили, порознь и невпопад, ты не будешь счастлив и ты не сможешь меня забыть, и будешь думать ночами, вспоминать и жалеть о прошлом. прошлое дороже твоих сегодняшних будней, прошлое бесценно и мертво. ценят только то, что ушло, что стало недоступно, далекое слаще близкого. мечта слаще жизни, жизнь всегда проигрывает мечте и фантазии. ты убегаешь от жизни в выдуманную мечту и сказку, ты потеряешься в ней и жизнь покажется серой и скучной, бессмысленной и пустой. люди не верящие снам пусто живут в этом мире, копят разные вещи, улучшают свои декорации, фон их жизни красив, ее форма, а внутри сквозная дыра. без связи с иными мирами тесно живется человеку в этом мире, душно и не о чем рассказывать. сидишь в кресле и наступила осень, пил чай и уже зима. прикрыл глаза, прошел уже март и сошел снег. поседели волосы, осунулась душа, голос ее стал хриплым и тихим. не слышно души в этом мире, ничего не слышно. шум машин, кошачий крик из окон, а внутри тихо и будто бы никого нет. никого нет внутри, пусто. тело как пустой сосуд, только форма без содержимого. всякий так заботится о теле, как будто это всё что у него есть. у многих это всё, что есть. и больше нет ничего.
незаметно прошло еще десять лет, кажется прошло десять лет, как будто бы ничего не изменилось, как будто бы всё застыло на месте. но смотришь вокруг и понимаешь - всё иное. всё иное, но это ничего не меняет и не имеет никакого значения. всю жизнь продолжаешь искать что то, что имело бы значения, хватаешь яркий фантик, а за ним пустота, ничего нет. после сладости конфеты ненадолго во рту остается привкус, а потом исчезает. всё исчезает, тает как последний весенний снег, уходит навсегда. в зеркале отражение врет, там в будущем меня уже нет, там в прошлом я другая, а здесь кто? ход времени обратим, но не для всех. мы ходим по кругу и говорим одни и те же слова, и те же люди кивают нам в знак согласия или спорят с нами, или продолжают молчать. сознание может быть и в прошлом, и в будущем, оно существует везде, ему всё доступно. сны лишены времени, во снах есть только сейчас, нет прошлого, сон существует только миг, а затем угасает как последняя ночная звезда.
давай мы притворимся, что наша жизнь это всего лишь сон, мимолетный и легкий, он скоро закончится, исчезнет и мы расстанемся навсегда. давай я буду говорить глупости, а ты будешь меня любить. любить молча, смотреть на меня томно, и из глаз твоих в меня проникает будто тепло, твое желание и сила. тайной властью может обладать такой взгляд, под ним хочется плавиться как на солнце, нежиться подобно кошке в марте, улыбаться ни о чем. давай не будем ни о чем говорить, никогда. слова разделяют нас, разделяют всё, давай будем вместе и будем молчать. я буду гладить тебя по волосам и считать твои седые волосы, ты стареешь, ты болен, ты так слаб. когда то ты был юным мальчишкой и мечтал о красивой жизни, которая так и не случилась. и вот ты почти стар и у тебя нет ничего, и твоя жизнь была пустой тарой, но теперь у тебя есть я. теперь все изменилось, потому что рядом с тобой есть я, а во мне живет сказка и она приведет тебя к любой мечте и к любому финалу. ты не можешь проиграть со мной, потому что боги дают нам подсказки, потому что ты лишился всего, что бы обрести - всё. не так много времени осталось, что бы смотреть в глаза и улыбаться, не так много времени. ты много куришь и часто меня смешишь, мой смех это главное, что я могу подарить тебе, звонкий игривый смех. давай спрячемся от всех, что бы они не увидели нас, наших шальных и безумных глаз, что бы они не услышали нашего святого молчания наедине с любовью и тайной. когда люди начинают говорить чудо исчезает, пропадает всё что было так важно и так дорого, обращается в хлам. так многое люди обратили лишь в хлам. но мы будем молчать и всё что дорого навсегда останется в нас. пусть это будет лишь сон, лишь миг и пусть он проходит. мое отражение в твоих глазах будет жить вечно, твой обжигающий взгляд навсегда сохранится в этих письмах, в этих немых словах. а ты и не знал, что тебе повезло и ты останешься жить в вечности. и чем больше я буду знать о тебе, тем больше о тебе узнает и весь мир. твоя жизнь станет новой историей и я превращу ее в магическую сказку, о тебе будут читать в будущем, о тебе никогда не забудут. ночами нам будут сниться одни и те же сны, ты улыбаешься и идешь мне навстречу, кажется этого счастья может хватить на многие жизни вперед. наверное нам очень крупно повезло если мы здесь, если наш сон таков и если твои шутки всегда смешные, а всюду слышится мой смех. мы не будем планировать ничего и мы останемся друг другу никем, любовь не подчиняется законам этого мира, форма так часто остается без содержания. пусть мы будем друг другу никто. как весело и легко мы могли бы жить. для нас не существовало бы слова "никогда", я пропахла бы тобой и сигаретным дымом, а за окном тянулась бы вечная весна... длить и длить этот миг без конца, молчание и нега, покой и тепло. как только ты скажешь слово - всё рассеется, исчезнет, пропадет. начнутся ссоры и взаимные упреки, и я не та, и ты не тот. мы обознались. мы ошиблись. так больно расставаться, и так больно оставаться рядом. мучение стало нашей жизнью, наша связь превратилась в цепи, ты говоришь "должна" и твой взгляд источает яд. и ты всегда не тот, опять не тот, ты мне больше не нужен. ты слишком зол, ты слишком стар и тебе совсем перестали сниться сны. ты даешь мне деньги, но не можешь дать больше тепло и твой взгляд, он потух, он стал блекл, и в нем нет меня. невозможно остаться, невозможно простить, невозможно забыть. нам подарили счастье, и оно закончилось, нам полагается поблагодарить жизнь за это чудо и уйти из кадра. навсегда уйти. разойтись в разные стороны, все так же молча, не оглядываясь и не прощаясь. с любимыми не прощаются, исчезают молча и всегда неожиданно, вспорхнула бабочка и в миг пропала, то луч солнца был или пыль золотая, или показалось...
вечер тянется тяжело и долго, картина не складывается, рушатся прежние результаты упорного труда. легкость упорхнула как прозрачная маленькая птаха, легкость унесло ветром в южные края, далеко-далеко. ты подошел к окну и сказал, - будет дождь. я промолчала и этот день стал днем слез и печали. дождь начался поздно ночью, сильный он лил всю ночь, пока ты спал и не видел снов, а я писала все свои сны, за себя и за тебя. твои плечи были холодными и руки тяжелыми и неживыми, из них ушло тепло, ушла нежность, ушло всё. механические объятия и ласки, движения на автомате, по инерции, это уже не ты и это не я. мы остались где то там, в прошлом, в другом сне. которого ты не помнишь. ты приносишь мне сладости и вино лишь бы я не чувствовала боли и пустоты, кутаешь в шали и меха лишь бы я не ощущала этого холода, холода что у тебя внутри. нет, мне не больно, мне пусто и никак. мы стали формой и из нас ушло содержание, мы превратились в слова лишенные смысла. ты говоришь, - доброе утро, - а я слышу, - пошла ты к черту. ты все так же молчишь, но молчание твое стало иным, молчание стало забвением, мы остались друг для друга как память лишь, как фрагменты прошлой жизни.
когда я ушла ты заметил не сразу, ты все так же вставал по утрам и смотрел в окно, пил кофе на кухне и иногда даже шутил выходя из дома, по привычке. ты не заметил, что в ответ никто не смеялся, ты отвык от моего смеха, ты забыл как он звучит. на стуле осталось висеть мое платье, а в чашке был недопитый вечерний чай, я ушла и кажется, что меня и не было в твоей жизни. такие истории всегда заканчиваются ничем. ты крепко спишь и по прежнему шутишь, но с другими. я вечерами курю и все так же люблю сигаретный дым. в груди что то щемит и кажется что тоска заполонила собою все вокруг, но день сменяется за днем, прошло много лет.
мне снится май и золотой закат, мне снится смех мой и тлеющая сигарета, забытая в пепельнице на столе и так много света, так много тепла. золото глаз твоих, медовость и терпкость волос, дивные вечера и дом полный радости и любви. никогда не меняется сон, сон как прежде жив и ярок, мы там и мы счастливы. мои руки гладят твою спину и после небольшого дождя выглядывает радуга. ты подходишь к окну и улыбаешься, и ничего не говоришь, ничего. было бы странно если бы ты нарушил это святое молчание, эту божественную тишину, если бы случайным словом ты невзначай убил бы нас. ты улыбаешься и молчишь. а ночами нам снятся одни и те же сны, нам снится море и белый песок, чайки что кричат надрывно и ругают кого то, мы идем по берегу босиком, идем куда то, неважно куда. нам снится море и там мы сидим на песке, и смотрим вдаль, и кажется что вся та жизнь это был страшный сон, это была неправда, такого не могло просто быть. нам снится море, крикливые чайки и теплый ветер в волосах, и соленый привкус на губах и легкий загар на лице. так просто видеть сны и так тяжело оказывается их жить. и так тяжело быть людьми, и любить. и любовь превращается в равнодушие и пустоту, превращается в гнев и ярость. я помню твои теплые руки, в них ощущалась жизнь, они были живыми там и тогда, но потом что то произошло и твои руки, так же как и твое сердце стали холодеть. я была твоим сном и ты не верил мне, а когда поверил, я уже ушла. платье на стуле оказалось твоей рубашкой и чашка недопитого чая оказалась тоже твоей. ты стоишь у окна и говоришь сам собой, ты пытаешься шутить, но никто не смеется. за окном серый город и низкое пасмурное небо, наверное будет дождь. дождь будет идти всю ночь, и все утро, и наверное весь день. ты выйдешь из дома и забудешь зонт, будешь стоять под крышей у подъезда и смотреть как большие капли чьих то слез падают с неба. изо рта идет пар и кажется, что стало слишком холодно для ранней весны. когда холод дойдет до самого сердца ты вспомнишь меня и что то больно кольнет льдинкой глубоко внутри, тебе послышится мой смех и руки вновь вспомнят мягкость моих волос и гладкость кожи. захочется спать, уснуть навсегда и никогда больше не просыпаться, жить во сне и не знать печали, ничего не знать. целовать знакомые губы, глаза, шею, просто уснуть навсегда. наверное мы нужны друг другу зачем то, для этой тоски, для памяти, для вечности. пусть будет так и мы разбужены этим миром, и этот мир отнял у нас всё что мы имели, он спутал все карты, изменил прежние сценарии и мы не знали что нас ждет. а ждало нас - ничего. самое страшное что может с человеком случиться в этой жизни - ничего. сон во сне, жизнь вне жизни, дождь будет идти весь день, сильно замерзнув ты возвращаешься домой и решаешь никуда не идти. ты снимаешь с себя мокрую одежду и ложишься обратно в постель, накрывшись с головой одеялом ты закрываешь глаза и пытаешься уснуть. сон это всё что у тебя осталось, от прошлого, от памяти, от меня. еще только раннее утро, но ты не хочешь просыпаться, ты пытаешься снова уснуть. спи... я приду к тебе во сне. и там будет все по прежнему, и там будет солнце, и золотой закат. наверное мы жили когда то, мы знали что так бывает, но к этому нельзя привыкнуть, нельзя научиться жить и расставаться, нельзя понять преходящесть земной любви. ведь во снах ничто не кончается, всё длится и длится, без конца. и длить лишь миг вот наша цель, и смысл, и забава.
дождь шел весь день, дождь шел всю ночь, земля пропиталась насквозь чьими то слезами. и на завтра вырастут цветы, распустятся листья из чьей то боли, из чужой скорби, из нашего праха...