In spring of youth it was my lot
To haunt of the wide world a spot
The which I could not love the less —
So lovely was the loneliness
Of a wild lake, with black rock bound,
And the tall pines that towered around.
But when the Night had thrown her pall
Upon that spot, as upon all,
And the mystic wind went by
Murmuring in melody —
Then — ah then I would awake
To the terror of the lone lake.
Yet that terror was not fright,
But a tremulous delight —
A feeling not the jewelled mine
Could teach or bribe me to define —
Nor Love — although the Love were thine.
Death was in that poisonous wave,
And in its gulf a fitting grave
For him who thence could solace bring
To his lone imagining —
Whose solitary soul could make
An Eden of that dim lake.
Весна — пора юности доля моя видно
Мир широк туда иду бесследно
То; что не мог любить — меньше оно
Тем одиночество было прекрасно
У озера среди дикой скалы
Окружённая черно;тою
Сосны окружили высотою
Но ночь сбросила покров свои
На месте том как везде —
Ветер мимо прошел
что-то мелодично бормотал
Тогда бы хотелось проснуться
Нежданно от-того ужаснуться
Однако ужас тот был лишь испугом
Но вызвал вдруг во мне восторг
Чувство найденного драгоценно рудник
Что подкупил лишь дурному уча потом
Мог тогда определить
Любовь ли та твоей мой друг
Была смерть хуже волне ядовитой
Вот ставшее достойно могилой
Кому то утешение приносит
Одинокое воображение есть
Что озеро то отложенное не Эдем