Ночь вылила ведро черничного варенья на закат вчерашнего дня и зажгла костер воспоминаний бессонной ночи. Звёзды катались по небосводу от смеха, озирая мои неуютные скрипучие ворочанья в постели.
По великой кошачьей традиции я заснул, когда захотелось, а проснувшись, понял, что утро ещё далеко-далеко за горизонтом.
За окнами беснуется субботняя ночь, чем ей помочь? Не сплю. В глазах ни зги. Моргаю, перекатываюсь с боку на бок. Мимо дворов снуют гул-хохотун и ворчун-гоготун.
- Бу-бу-бу?
- Хо-хо-хо!
- Бу?
- Ду!
- Го-го-го!
И только сажа ночей и бурчанье часов, минут часовых. Тик да так, твоя жизнь - пустяк! С верхнего этажа огоньком падающей звезды пронёсся окурок. Самое время загадать желание.
- Довольно! Я иду курить!
Встаю, нащупываю в глухом отсвете фонаря штаны и шагаю поступью идиота мимо постели спящей красавицы, ускользая в ночь.
Подъезд гулко отчеканивает мои осторожные шаги и я вываливаюсь из парадной западни цивилизации.
Двор. Сотни машин и опущенные веки многоэтажных циклопов-домов.
Первая полуночная сигарета. Дым и стыд зависимости. Неугомонные мысли гаснут, а сзади раздаётся лязг несмазанных петель.
Я оборачиваюсь, потому что дверь у подъезда истошно клацает, а у мусоропровода, расположенного по соседству, предательски скрипит. И этот пендельтюр отворяется, из темноты высовывается старческая рука и снова его затворяет изнутри.
Я закуриваю вторую сигарету. Помещение мусоропровода предельно мало - метра полтора в длину и метр в ширину. Там труба и бак, и.. человек. Он стесняется выйти, ждет пока я уйду. А мимо пролетают блики судьбы запертого в сумерках консюмеризма гражданина.
Я задумчиво достаю третью сигарету. Курить больше совершенно не хочется, мну ее зубами и кошусь на дверь каморки мусоропровода. И жутко и любопытно.
Чарующие ароматы пищевых отходов в итоге провоцируют моего затворника выйти. Он заходится кашлем, эхом разносятся по двору его мучения и, в завершение, громко выругавшись, он отворил дверь.
- Мосье! - прокричал он, разглядев меня. - Мосье! Же не манж па си жур! Мосье! Угостите сигареткой, что ли!
В пачке оставалось три сигареты и я вручил ему пачку.
- Вы знаете? Знаете, что воображение творит чудеса? - он достал из порванного кармана замызганной куртки спички, закурил и продолжил. - Знаете, что 40 лет - самый лучший возраст для того, чтобы иметь исключительно выдуманных друзей?
На моём лице он прочёл замешательство, потому что мне летом исполнилось как раз сорок лет, улыбнулся, выдохнул облако дыма и исчез за канцерогенной завесой.
Мгновение, и уже отвернувшись, он зашагал прочь, задорно и браво напевая на весь двор:
Мы - параллели,
Мы - парабеллум третьего лица!
Мы ничего придумать не сумели
Третьего числа..
Купается в ромашках ветер
На петлях вертится дотошный скрип
Наверное ни капли не умели
Мы тчк
Любить!