Внучек

               

          - Здравствуйте, дедушка!
Возле такси стоял парнишка лет десяти и держал в руке надкушенную сливу. Худенький, в вытянутой до колен коричневой кофте, штаны порваны и место прорехи стянуто медной проволоч-кой.
- Здорово, внучек!
Парнишка сощурился от вялого осеннего солнца и не менее ласково продолжил:
- Дайте денежек на хлеб. Я с бабушкой живу: ни папы, ни мамы нет.
Вот она, действительность наша! Десятки оборвышей снуют под ногами и у каждого своя беда.
- А где родители? Умерли?
- Да, - тихо произнес мальчик и вздохнул, - умерли. Дайте мне денежек!
Нащупав в кармане мелочь, я сунул ее в грязную ладошку:
- В школу-то ходишь?
Парнишка вытащил изо рта сливовую косточку, зажал ее  между пальцами и ловко выщелкнул на асфальт:
- Не-е, не хожу… - И вдруг простодушно добавил: - Неохо-та!
Вот тебе на! Лодырь ты лодырь… И ещё многое бы я ему сейчас сказал, да пацан уже крутнулся на заднике ботинка и про-пал. Словно бы и не было его на стоянке такси у городского сада. Наверно, к рынку побежал: там тачек много больше.
И забыл бы я эту встречу, жизнь не стоит на месте, да спустя неделю, здесь же у городского сада, вновь услышал почтительное:
- Здравствуйте, дедушка!
- А-а, внучек… – я отложил на пассажирское сиденье газету. – Здорово, лодырь!
Пацан недовольно поморщился, затем пнул подвернувшую-ся под ногу пустую сигаретную пачку и спросил:
- Откуда вы знаете, что я лодырь?
- Оттуда, милый мой… Ты ведь неделю назад уже подходил ко мне!
- У-у… - протянул парнишка, вспомнив. И, не желая про-должать щекотливый разговор, побежал к стоявшему метрах в ста от стоянки роскошному джипу.
                *   *   *
- Маленький, что ли? – сменщик недоуменно посмотрел на меня, затем снисходительно ухмыльнулся: даешь, мол, ты,  лапоть тульский! - Соврать, что ли не можешь? …Значит так: приедешь ко мне вечером и прямо  с порога скажешь: «Двигатель у «Волги» сломался! Помоги ремонтировать.» Да погромче скажи, чтобы Ирка из кухни слышала. Я ноги в руки и за тобой, сорвусь на па-ру дней на рыбалку.
Толька заядлый рыболов и всякие выходные пропадает с мужиками на речке. Договорились они на счет рыбалки и на бли-жайшие дни. Но так как подобные вылазки кончались одним и тем же: похмельной Толькиной головой и уже порядком надоели су-пруге, сменщик решил схитрить.
- Думаешь, поверит?- усомнился я.
- Ха! – Кузин полез из машины на волю. – Знаешь, как она тебя уважает? Хоть один, говорит, сменщик умный попался: не рыбак – не охотник. …Но ничего, - добавил веско, словно бы успокаивая, - я её к тебе всё равно не ревную.
Пошёл ты к чёрту! …В глаза твою половину никогда не ви-дел. И сегодня бы к нему не заглянул, да вон какую оказию выду-мал! …Хотя чего его строго судить? Находит в рыбалке отдушину и ладно, у других и того нету. …И в семье у него более-менее по-рядок.
- Пацан у меня, во! – иногда хвалился Кузин. – Надёжней «Волги»!
А машину Толька любил. И  если сломается - всё ему побо-ку. Спать будет в гараже, но тачку на ноги поставит.
                *   *   *
Лишь около семи часов вечера  я  оказался в Толькином микрорайоне. Частокол многоэтажек, всё как везде. Хотя нет: сте-ны его подъезда были испещрены царапинами много меньше обычного и лишь вдоль лестничного марша крупно выведено «Яшка лох». Крепко, видать, злосчастный Яшка насолил «писате-лю». Тенькнул звонком.
- Мне бы Анатолия, сменщика!
- Так это вы, Борис?! – Дверь распахнулась во всю ширь. – Ой, как приятно! Мне Кузя столько про вас рассказывал, столько рассказывал… - теперь хозяйка прямо-таки лучилась внутренним теплом: - Да вы проходите, мы как раз пельмени стряпаем!
- Кто там, Ира? – в полосе света показался Кузин. В выцвет-шей рубашке, висевшие пузырями спортивные штаны были в муч-ной пыли. – Борис! – воскликнул удивленно. - Каким ветром?
- Да вот… Двигатель у такси сломался. Стучит!
- Ну, зараза! – Толька даже сплюнул от досады. И так  ма-стерски это у него получилось, так неподдельно, что даже захоте-лось посочувствовать ему: в кои, мол, веки выдался выходной, да и то пропали! - Чего стоишь? – повернулся к жене. - Напои чаем мужика, пока на работу собираюсь.
Вслед за скуксившейся хозяйкой я прошел на кухню, где, колдуя над пельменем, сопел белобрысый мальчуган. Немалое ко-личество пельменей уже теснилось на алюминиевом противне.
- Здорово, друг!
Парнишка оторвал взгляд от стола. …Где же я его видел? Погоди, погоди… Тот же остренький подбородок, будто наклеен-ная родинка посредине. Вну-у-чек!
Узнал ли меня пацан – трудно сказать, но тревога шевельну-лась в его головенке… Он густо покраснел, даже  широко торча-щие в стороны уши порозовели. Громко сопнув, мальчуган опять уткнулся глазами в стол.
- Яшка, поздоровайся с дядей Борей! – мать ткнула сынишку в плечо. – Скромный какой, видать, опять двойку получил, – вы-сказала догадку и повернулась ко мне: - Вам чай с сахаром или карамелек подать?
- Да хоть с чем… - и в миг, когда хозяйка заторопилась в гостиную, подсел на табуретку рядом с Яшкой: - Что, лох, объелся блох, много денег у горсада насобирал? - Уши у Яшки из розовых превратились в малиновые. - Мастер ты, однако,  врать: ни папы – ни мамы нет! …Сколько насобирал?
- Сто рублей. – Пельмень шлепнулся на край противня и ру-чонка потянулась к следующему кругляшу теста: - А вы папе не расскажете?
Вот незадача, кулак у родителя - с два моих: шлепнет и нет пацанёнка! Но как же быть-то тогда? …Сегодня Яшка сотню насо-бирал, завтра ещё, а потом скажет: «Зачем мне учиться? Буду хо-дить с протянутой рукой, да рассказывать ротозеям всякие сказ-ки!»
В дверях кухни мелькнула нарочито хмурая физиономия Кузина:
- Едем! В следующий раз напьешься. Ремонт – дело святое!
В следующий, так в следующий…
- Будь здоров! – поднявшись с табуретки, я взъерошил Яшке волосы на затылке и, понизив голос, добавил: - В среду прибегай к городскому саду в три часа дня. Там и решим!
Высадив сменщика у таксопарка, у нетерпеливо пофыркива-ющего «Уазика» какого-то из его дружков, я умчался на линию и до поздней ночи не выходил из моей головы тот Яшка. …Что он артист, это понятно! Есть в кого… Но ведь и мошенник к тому же! Чего из него дальше-то будет?
                *   *   *
В среду Яшка прибежал к стоянке. Но это был уже не обо-рвыш, выпрашивающий у прохожих деньги, а обычный мальчу-ган.
- Садись, - открыл дверку со стороны пассажирского сиде-нья, - не стесняйся!
Яшка робко сунулся в такси, поерзал, устраиваясь на сиде-нье, и затих, собираясь с мыслями. Молчал и я. Наконец, Яшка не выдержал:
- Отремонтировали машину?
- Какую машину? …А-а, - я и забыл, что мы недавно вроде бы как «Волгу» чинили, – отремонтировали. …Лучше скажи, на что деньги копишь?
Мальчуган тоскливо проводил взглядом широко ступающе-го по тротуару дядьку в шляпе и горестно вздохнул: 
- На «Лимпопо»…
Тьфу ты, елки-моталки! Далось вам это «Лимпопо». …Детский развлекательный центр в их микрорайоне построили совсем недавно и, конечно, мечтой каждого пацаненка, было по-пасть именно  туда. 
- Ни разу там не был?
- Был… - Яшка опять ерзнул сиденьем. - С мамой. Еще хочу!
- Еще хочу… – передразнил его. – А больше ничего не хо-чешь?
- Хочу на «Мерседесе» покататься! – Яшка принял мой во-прос за чистую монету. – Знаете, как быстро ездит? Как пуля!
- Лучше бы уроки учил, пуля… А где штаны-то с дырками?
Оказывается, недалеко  от городского сада, в старом дере-вянном домике, живет Яшкина бабушка. Вот и наловчился её про-ведывать, переоденется и делает что-нибудь в сарайчике или на огороде. Недавно целую грядку вскопал. А к горсаду он только два раза бегал, пацаны научили. И в школу он каждый день ходит.
- А если бы отец тебя здесь увидел?
Но вопрос, казавшийся мне самым острым, совершенно не встревожил Яшку. Скорее, подстегнул его к разговору:
- Не увидел бы! Он на автовокзале работает. Сядет возле такси на ограду и ждет. Потом прыг к автобусу самый первый и ловит пассажиров. Он знаете, как их ловит? Он их…
- Погоди-погоди! - перебил собеседника. - Ты лучше про учебу расскажи: много двоек-то?
Н-да… Яшка глубоко вздохнул и надолго замолчал. Потом поскреб ногтем стекло двери и горько произнес:
- Вчера сочинение задали... К понедельнику.
- Задали, так пиши!
- Не знаю про что писать…
- Как не знаешь? Ты же у нас первый фантазер! Вот и напи-ши про пацанёнка, который  хотел сходить в «Лимпопо». Как он выпрашивал у прохожих деньги и врал всякому встречному-поперечному! …Значит так: напишешь – и сюда в пятницу прибе-жишь, в это же время. Покажешь мне. Только честно обо всём пи-ши! А иначе… Все, - оборвал я разговор, - вон пассажиры ко мне идут! Беги домой!
                *   *   *
         - Сочинять-то ты мастер, только вот… - я покрутил растопы-ренной ладонью перед Яшкиным носом. - Уж больно парнишка у тебя несчастный получился. Так и хочется обнять да заплакать. – Затем вернулся к черновику сочинения, желтой от масляных раз-водов тетрадке: - И вытирай стол, когда уроки делаешь! Стыдно, брат… А отчего родители у парнишки умерли? Я же тебе говорил, как писать: мухи отдельно – котлеты отдельно, а у тебя всё  вра-нье, да вранье. Какой у тебя мальчик-то хороший, кушать, пони-маете ли,   он хочет! Нет, - продолжил, распаляясь, - ты его насто-ящего покажи! …Покажи, как берет у прохожего рублевку, да ух-мыляется: дураки, мол, вы все, дураки! - Яшка, красный, как рак, втиснулся в сиденье и молчал. - Ошибок-то сколько! ...На, - протя-нул тетрадку, завтра опять сюда прибежишь, покажешь. Отец-то чем занимается?
- На диване лежит, телик смотрит.
Лучше  бы пацаном занимался! Мои сыновья, слава Богу, уже выросли, но тоже дали «прикурить» в свое время. Особенно старший.
                *   *   *
Но думаешь одно, а получается другое. И потому ни на сле-дующий день, ни через  неделю я не смог побывать у городского сада: масть пошла, как говорят таксисты. Хватало работы и по за-казам. И, что самое непростительное – забыл я про Яшку. Аховый получился из меня воспитатель. …Но Яшка сам заявил о себе, и не менее своеобразно, чем в первый раз.
- Учись, студент! – сменщик бросил между сиденьями «Вол-ги» школьную тетрадку. – Говорил ведь тебе, что сын у меня клас-сный? – и, не дожидаясь ответа, удовлетворенно хохотнул: - Вот, похвалиться принес! Прямо Гоголь. – Окунув в ведро с водой по-ролоновую губку,  он принялся елозить ею по разложенным на асфальте резиновым коврикам. Пересмена, Толька отработал своё и теперь мыл машину. – Ты оценку посмотри! – донеслось до ме-ня.
Я развернул тетрадку. На первой её страничке, отвыкшей от усердной учебы детской рукой, было старательно выведено: «Со-чинение», а чуть пониже – «Про мальчика». …Нет, не стеснялся Яшка на этот раз: и прохиндеем мальчишку выставил, и фантазе-ром! Даже жалко мне того мальчонку стало. А вот и я: «Здрав-ствуйте, дедушка!» Какой я строгий… Стыдно стало мальчику по-сле разговора с таксистом, пошел к себе домой и принялся учить уроки. А в «Лимпопо» его папа потом сам сводил. Все перевоспи-тались. Под пятеркой, в виде знаменателя, краснела жирная чет-верка. Это, видать, за орфографию. Хотя четверки-то многовато – вон сколько ошибок. Пожалела, видать, Яшку учительница.
- Ну что, понял, какой пацан?! – Кузин хлестко бросал лос-нящиеся коврики в салон. – Я теперь с него не слезу! Можешь  учиться? – грозно спросил он, как бы у стоящего рядом Яшки. – Учись! А  то, - сменщик сжал кулак, - у меня разговор короткий!
Короткий-то короткий, только…
- А в «Лимпопо» пойдешь с сыном? У тебя же выходной зав-тра.
- Какое «Лимпопо»? Пусть уроки учит! Сегодня на Андреев-ское озеро поедем с ночевкой. Закрытие сезона! – Толька даже пальцами прищелкнул, предвкушая последнюю осеннюю рыбалку. – Но сегодня не в семь вечера за мной заедешь, а часов в шесть. Так, мол, и так: опять с движком нелады, собирайся!
- Погоди! Так ты разве ничего не понял?! – я с немым изум-лением смотрел на сменщика. Яшка в своём сочинении всю душу вывернул, а он… Отец, называется!
          И все раздражение, вся злость, что копилась во мне послед-нее время, вырвалась наружу…
           - Разве того пацанёнка Яшка сам выдумал? …Это же ты, ты, Кузя, его изобрел! Из ничего, из крошечки вырастил. …Возьми-ка Яшкину тетрадку, почитай еще раз! …Ты, мой   милый,  не боять-ся сына-то себя  заставь, а уважать! Чтобы он потом всем другим ребятишкам  на тебя показывал и говорил: «Вон мой отец идет!»  Чтобы он гордился тобой! …И в «Лимпопо» с ним сходи, не пере-ломишься! …Да внуши потом: не игра, мол, главное в жизни, не слепая удача, а труд!  …Пусть книжки читает, а то у вас все шка-фы книжками забиты, а толку? И сам рядом с ним садись.
          - Ты чего, Борис?! Чего раскричался…