Тётя. Социальная драма

               

               
                1979 год

     В драматической студии «Орлёнок» дети окружили своего художественного руководителя Елену Николаевну Пташкину и с замиранием сердца принялись дожидаться, когда худрук огласит список участников в новой предстоящей работе.
 
     Сегодня Елена Николаевна распределяла роли для пьесы С. Маршака «Кошкин дом», премьеру которой предстояло дать в канун Нового 1980 года. Почти все юные актёры мечтали получить роль одного из Котят. Каждый член студии жаждал появиться максимальное количество раз на сцене, а Котята были центральными персонажами.
     Роль гламурной Тётушки досталась Вале Саркисовой, что особо никого не удивило: Валентина была рослой, деловитой и довольно манерной для двенадцатилетней девочки. Все эти качества как нельзя лучше подходили для будущего образа эгоистичной родственницы обездоленных Котят.

     Двойняшки Яна и Максим в студию записались только в прошлом учебном году. Елена Николаевна подбирала новых актёров и случайно услышала, как брат с сестрой читают стихи. Женщина была очарована природным талантом, хорошо развитой речью и артистизмом детей. Она тут же нашла их в классе и предложила стать членами драмстудии. Ребята с восторгом приняли деловое предложение и с головой окунулись в освоение актёрского мастерства.

— Кто бы сомневался, что именно Ступишиным Елена Николаевна отдаст роль котят! — кулуарно возмущались маленькие коллеги по цеху.
— Елена Николаевна, а вы Максиму и Яне главные роли отдали, потому что они брат и сестра? Или потому что вы считаете их талантливее нас? — поинтересовался кто-то из детей.
— Вы все у меня очень талантливые! — нежно приобняла за плечи расстроенных  подопечных педагог. — Просто Яна с Максимом живут вместе, а значит, и репетировать смогут свои роли чаще остальных. Слов у котят много, отрабатывать нужно постоянно, а в студии мы встречаемся лишь два раза в неделю.

     Яна и Максим в тот день буквально на крыльях летели домой, чтобы поделиться радостной новостью с родителями. Центральные роли пионеры Ступишины получили впервые. Это было настоящей удачей!
 
     Тогда они ещё не знали, что роль Котят, жалобно мяукающих под окнами богемной Тётушки, придётся сыграть не только на сцене.

               
               
                20** год

— Не знаю, что тебе ответить, Анжелика, — задумчиво произнесла Янина  Алексеевна, заведующая отделением неврологии 1-ой Городской клинической больницы. — Я бы не стала рисковать. Сколько людей ты собираешься вовлечь? Ты хоть понимаешь: всё, что знают двое, узнает и свинья?!
— Яна, извини, подруга, но ты словно с луны свалилась минуту назад! Как будто ты не в курсе, что сведения по числу сделанных вакцинаций всегда завышались! Если умная такая, то, будь добра, подскажи, как заставить людей вакцинироваться! Да, раньше не в таких количествах приписки делались, но это ведь давно гуляющая практика, — принялась оправдываться заведующая отделением профилактики одной из поликлиник города. По поводу вовлечения могу сказать, что девочки мои проверены годами преданной службы. Кроме них в утилизации ни одна иная живая душа задействована не будет…
— Лика, я не разделяю твоего энтузиазма по поводу тобой же задуманного. Если хочешь, предлагаю чуть позже вернуться к этому разговору, — допивая чай, прервала собеседницу доктор Ступишина. — Голова что-то сегодня не очень соображает. Мне сейчас предстоит непростая встреча. И я очень надеюсь, что женщина, поступившая час назад в моё отделение, окажется всего лишь тёзкой моей милой тётушки.
               
                ***

     «Этого только не хватало!» — пронеслось в голове заведующей, когда среди вновь поступивших в её отделение пациентов мелькнула знакомая фамилия. Пружинина Ж.Ч. 1939 года рождения. Несомненно, это была она. Её тётушка Жанна. Удивило не само поступление в больницу родственницы, с которой много лет назад были разорваны всяческие отношения и связь. Поразило другое. Женщину доставили из Дома-интерната, где та проживала. Это при том, что у Жанны Чеславовны имелись дети: сын Артур, ставший успешным бизнесменом, и дочь Мирослава, неплохо пристроенная в жизни заботливой матерью. Хотя столько лет пролетело с момента её последней встречи с родственниками… В жизни Пружининых могло произойти всё что угодно.

                ***

     Дом престарелых… Это самое ужасное и зловещее место, которое она когда-либо видела. Всего лишь раз в жизни вблизи ей довелось увидеть здание, напоминающее скорее заброшку из фильма ужасов. Янина Алексеевна мысленно перенеслась в детство.

     Ей было лет семь. Пришло долгожданное лето. Родители отправили её с братом за город набираться сил на свежем воздухе. Яна и Максим только что окончили первый класс и прибыли с радостью на целый месяц к своей бабушке по материнской линии, Дарье Михайловне Булановой.

     Однажды Яна с бабулей отправились в «Детский мир» за новой куклой. Максим остался дома, чтобы не пропустить какой-то приключенческий фильм по телевизору.  Выбирая себе игрушку, Яна обратила внимание на хаотично снующих по торговому залу женщин странного вида: пожилые и не очень, коротко стриженые, в одинаковой одежде… Вид у всех был растерянный, взгляд детский и одновременно какой-то отрешённый. Маленькую Яну больше всего впечатлило то, что очень взрослые люди с какими-то по-детски наивными выражениями лиц вели себя и в самом деле как малыши: странно хихикали, указывали на всё пальцем, громко разговаривали, а некоторые даже смачно матерились. Бабушка объяснила тогда Яне, что это были за люди, и откуда они забрели в «Детский мир».

— Эти женщины проживают в Доме для никому не нужных людей. Там живут не только одинокие старики, но ещё и инвалиды, за которыми у родственников не получается ухаживать или их попросту нет в наличии. Вчера у них была пенсия. Им выдают небольшую сумму и разрешают в сопровождении няни покидать временно интернат. День, когда резиденты ПНД могут сходить в магазин, превращается для них в настоящий праздник. В основном они, вечные дети, идут в «Детский мир» или в кондитерскую.

     Купив очередную куклу Асю и выйдя из универмага, они с бабушкой подошли вплотную к мрачному серому зданию, расположенному через дорогу и скрывающемуся в зарослях кустов сирени и жасмина. От интерната исходили такая тоска и мрак, что Яна невольно поёжилась и прижалась к Дарье Михайловне.

— И почему я раньше не видела это жуткое место, если мы сто раз с братом  катались здесь недалеко на велосипедах?! Бабушка, мы с Максимом тебя никогда не отдадим в этот жуткий приют. Ты будешь всегда жить с нами.
— Спасибо, солнышко. Да только я вас слишком люблю, чтобы портить вам жизнь собой, брюзжа  и пронося ложку мимо рта. Ну да ладно: когда это будет, тогда и посмотрим. Ещё не время, я пока могу сама о себе позаботиться. Но всё равно спасибо, золотце.
— А если бы не было таких страшных домов, где бы жили эти люди? — неожиданно задала вопрос Яна.
— Даже не знаю, что тебе ответить, ребёнок. Наверное, наше умное государство как-то по-другому позаботилось бы о недееспособных членах социалистического общества.


                ***

     Общение с тётушкой прекратилось в первой половине 90-х.

     Яна после школы поступила в 1-й Московский медицинский институт имени И. М. Сеченова, который в 1990 году был преобразован в Московскую медицинскую академию. Максим, решивший пойти по стопам отца, без особого труда поступил на юрфак МГУ.
 
     Как только Дарья Михайловна начала ослабевать и нуждаться в помощи близких, Жанна с радостью уступила мать своей сестре Жене. Евгения Чеславовна, мама Максима и Яны, поселила Дарью Михайловну в комнате детей, ставших студентами и уехавших на учёбу в Москву. Зять, Ступишин Алексей Петрович,  ещё много лет назад нашёл общий язык с тёщей, поэтому к переезду пожилой матери своей супруги отнесся с пониманием и тотальным одобрением. Как только подходило время новостей, передач «Взгляд», «Что? Где? Когда?» или «КВН», зять шёл в комнату к тёще и любезно приглашал ту составить ему компанию перед голубым экраном. Обсуждения и дебаты на диване могли длиться часами…

     А потом в семью пришло горе. Алексей Петрович столкнулся с онкологией, которая сначала измучила, а потом и вовсе забрала жизнь сотрудника ГУВД. Евгению Чеславовну сократили на работе, так как обнищавший НИИ больше не нуждался в огромном количестве сотрудников. Яна училась на шестом курсе. Максим только вышел на работу в качестве стажёра. Денег катастрофически не хватало.

     Женщина, измученная болезнью мужа и  нехваткой средств, обратилась к сестре с просьбой взять временно заботу о маме на себя.

 — Женя, не дури мне голову. Сейчас всем тяжело! Не думай, что мне легко. У меня тоже парочка студентов на иждивении. Да и муж мой будет против данной затеи. И потом: у стариков любые перемены вызывают стресс.
— Жанна, я прошу временно взять маму. Я немного выкарабкаюсь, Янка пойдёт работать, и мы сразу маму заберём обратно, — едва не плача искала понимания и поддержки у близкого человека Евгения Чеславовна. — Мне поправить своё здоровье нужно…
— Я сказала — нет и точка! Буду давать деньги на лекарство, подгузники, в случае необходимости. Продукты покупай за её пенсию. Пружинин свою мать не захотел взять на передержку, а мою не пожелает и подавно. Сварки в семье мне не нужны. Да и когда мне матерью заниматься? Я возглавила недавно отделение травматологии. Сама понимаешь — работы тьма. Извини, пока, — вылетело из трубки, после чего посыпались короткие гудки.

     Евгения Чеславовна ничего не ответила, а молча положила трубку и продолжила жить, как умела.

     Больше сёстры не виделись и не общались. Денег Евгения не просила у Жанны, а молча набралась храбрости и превратилась в таксиста. С утра забивала багажник «Распутиным» и «Немировым» по закупочным ценам, садилась за руль и развозила клиентов по городу. Контингент попадался разный, и ситуации случались всякие.
     Дети уже приступили к работе. Но приходилось снимать в столице жильё, на которое уходила львиная доля небольших, хотя и стабильных, зарплат.

     Старушке-матери, к счастью, бог дал ясный ум и добрый нрав даже в престарелом возрасте. Особых проблем Дарья Михайловна не доставляла, изо всех сил стараясь не усложнять жизнь дочери.

     К тёте Яна с Максимом обратились за помощью лишь дважды. Первый раз, когда «полетела» машина матери и требовался дорогостоящий ремонт семейной «кормилицы».
     Тётя категорически отказалась, как сама выразилась, выступить спонсором бессмысленной траты денег, ремонтируя металлолом. Второй раз нужно было помочь с похоронами бабушки. И морально, и материально. На что Яна с Максимом услышали в ответ:

— Ваша мать исправно получала пенсию Дарьи Михайловны. А бабушка ваша, напомню, была председателем сельсовета в своё время и с этой должности утопала на заслуженный отдых. Пенсия у неё была хорошая. Почему ваша мать не откладывала «гробовые», я не знаю. В такой связи, что нужно от меня? Я не банкир, а всего лишь врач. Да и вы не маленькие, можете помочь матери.

     Больше Ступишины с Пружиниными не сталкивались. На похороны матери Жанна Чеславовна не смогла приехать в силу чрезмерной занятости. Связь была прервана.

     Около тридцати лет Яна не видела свою тётю. И вот сейчас должен был состояться незапланированный митинг.

                ***

     В палате лицом к стене в позе эмбриона лежала пожилая женщина. Ещё в первой половине дня после обхода были выписаны две немолодые дамы из этой же палаты, поэтому пациентка Пружинина находилась сейчас в полном одиночестве. На посту медсестра сказала, что старушка отказалась даже от обеда.

                ***

     Войдя в палату, Янина Алексеевна сразу поздоровалась и принялась задавать вопросы, характерные для первичного осмотра поступившего пациента: давление, температура, как часто, когда впервые, что принимали в качестве медикаментов и так далее. Жанна Чеславовна отвечала, глядя в упор на врача, и по этому взгляду трудно было определить: узнала она племянницу или нет. Если не узнала, то ничего удивительного в этом не было: Яна из хрупкой девушки превратилась в довольно плотную женщину с жизненным опытом в глазах. А он, как правило, никого моложе не делает. Когда Янина Алексеевна  почувствовала, что волнение отступило, она мягко спросила:

— Жанна Чеславовна, вы меня узнали?
— Узнала, Яна. Конечно, узнала. В курсе также уже, что заведуешь отделением. Как я когда-то… И пришла вместо дежурного врача из любопытства, так? — едва заметно улыбнувшись, поинтересовалась тётя.
— В какой-то степени это так. А вы считаете, что я не должна была к вам приходить? — удивилась племянница. — Мне нужно было сделать вид, что я вас не знаю и проходить мимо родной сестры собственной матери?
— Нет, конечно. Всё ты правильно сделала. Как мать, кстати?
— Нормально. Как только Макс дом построил, маму сразу к себе забрал. Сейчас Евгения Чеславовна разгадывает кроссворды днями, да уроки у правнуков проверяет. Мы с мужем навещаем их по выходным. Наш сын Стас живёт и работает в Китае. А так — работа, дом, дача… В общем, всё как у всех. А вы как? В журнале приёма больных значится, что вас забрали из Дома-интерната. Почему вы там оказались? Если не хотите говорить, можем сменить тему.
— Янка, я это место заслужила. И так хорошо, что не на улице осталась в свои-то годы, где-нибудь под забором…, — с трудом перевернувшись на другой бок, ответила тётя. — В жизни каждого руководителя независимо от его уровня, Яна, наступает момент, когда ему начинает казаться, что он уже схватил бога за бороду. Откуда-то появляется чрезмерная самоуверенность в собственной неприкосновенности, безнаказанности и бессмертии, притупляется бдительность и утрачивается осторожность, появляется необъяснимое доверие к малознакомым людям…  И вот здесь тебя поджидает подвох: однажды ты плюёшь в лицо законодательству и начинаешь творить то, что тебе вздумается, либо строчить под чью-то недобрую диктовку. Ещё мгновение — и ты уже себя ставишь на один уровень с Создателем…

     Из рассказа тёти выяснилось следующее… За пару лет до выхода на пенсию Жанна Чеславовна преступила закон, за что понесла в своё время суровое наказание.
     Нет, она не продавала фиктивные больничные. Её нельзя было обвинить в ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей медицинских работников… На неё завели уголовное дело, обвинив в получении взятки. Суд приговорил бывшую завотделением к четырём годам лишения свободы с конфискацией имущества и лишением права заниматься врачебной деятельностью на протяжении пяти лет.

     А случилось вот что:  Жанна Чеславовна согласилась на «чёрное» сотрудничество с несколькими крупными страховыми компаниями. От того, какой диагноз укажет травматолог в справке, немало зависит прибыль страховых контор.
     Наибольший удельный вес выплат по страховкам составляют случаи, связанные с травмированием конечностей и головы детей и подростков. И понятно, что руку или ногу ломать умышленно себе никто не станет. А если каждый случай считать страховым, то профильные компании быстро обанкротятся. Поэтому проще отстёгивать энную сумму травматологу, нежели понести куда более глобальные убытки.
 
     Сообразительной Жанне Чеславовне Пружининой долго объяснять не пришлось, что ей следовало и с какой частотностью указывать в справках. «Бизнес» заработал, а потом «вкривь и вкось» указанный «не страховой диагноз» едва не лишил руки ребёнка одного весьма влиятельного человека. Чем всё закончилось, уже известно.
 
     По выходу из колонии общего режима, врач не осталась на улице лишь благодаря собственной предусмотрительности. Кое-что было оформлено на порядочных друзей, которые «от всего сердца подарили» квартиру дорогой Жанне в честь многолетней дружбы.

     Когда возобновилось право заниматься врачебной деятельностью, женщина устроилась в одну из периферийных поликлиник обычным травматологом-ортопедом, поскольку протянуть на пенсию было сложновато. Муж сошёлся с другой женщиной, а дети не захотели общаться с матерью, отведавшей баланды.

     Когда Жанна Чеславовна начала дряхлеть, то с радостью оформила свою квартиру на государство в обмен на надлежащий уход и комфортную комнату для проживания в интернате.
 
     Племянница долго не могла прийти в себя после услышанных от тёти новостей.

 — Тёть Жанна, вы пока восстанавливайтесь у нас. До инсульта дело не должно дойти. Всё, что вам нужно, смело просите. Лекарства и процедуры — в обязательном порядке, без нарушений. Девочки у нас работают очень внимательные. Номер телефона сейчас свой напишу… После выписки отвезу вас к маме. Она вас очень часто вспоминает с грустью…
— Спасибо, Янка. Не знаю, есть ли в этом смысл, но я и сама хотела бы повиниться перед Женей. Нехорошо я с ней поступила, да и с матерью своей тоже, за что весьма сурово наказана. Перед уходом включи-ка мне, дорогая племянница, радио.  Я последнее время только его и слушаю. Оно мне и друг, и товарищ, и собеседник…

     Доктор Ступишина крутанула шайбочку и зазвучали дневные новости:


«Стремясь увеличить показатель по прививкам, сотрудники ******ской поликлиники за два года утилизировали более ** тысяч вакцин. Заведующая отделением профилактики одной из поликлиник ******, старшая медсестра того же отделения, а также медсестра прививочного кабинета предстанут перед судом за незаконное уничтожение вакцин от гриппа и *******, сообщили в прокуратуре ******ской области. Согласно материалам дела, заведующая отделением и старшая медсестра давали незаконные распоряжения своим подчиненным завышать сведения по числу сделанных вакцинаций. После недостоверная информация вносилась в журналы учета…»

— Вот же клуши пустоголовые! — выслушав внимательно новость, возмутилась Жанна Чеславовна. — Захотели избежать ответственности за низкие темпы вакцинации, а прибежали в зал суда. Бояться есть смысл только уголовной ответственности. Это я сегодня могу с уверенностью заявить. Даже Остап Бендер и тот почитал Уголовный кодекс…

     Дослушав новости до конца, Янина Алексеевна выскочила из палаты и тут же поспешила набрать номер подруги Анжелы.

— Да, слушаю! — как обычно задорно ответила на звонок приятельница.
— Фу-ух, Лика! Послушай… Не смей! Поняла?..



NB: Данная история и действующие в ней лица  к действительности не имеют никакого отношения. Всё является авторским вымыслом, за исключением некоторых статистических данных, взятых из открытых источников и СМИ.