В ветхой латанной рубахе, похожей скорее на изношенную дерюгу, чем на предмет одежды, сидел за столиком привокзальной пивнушки ещё не старый, судя по вьющимся волосам, но весьма потрёпанный жизнью человек. Напротив сидел я в сером кашемировом плаще и иссиня-чёрном атласном шарфе, повязанным вокруг поднятого воротника. Как я дошёл до такой жизни и такой встречи - тема отдельного рассказа.
Мы молча пили пиво и от нечего делать косились по сторонам, изредка поглядывая друг на друга. По выражению лица моего питейного визави легко было представить строй мыслей, толпящихся в его голове. Сосед то и дело причмокивал языком в знак особого, понятного только ему удовольствия или одобрения. Порой он хмурился и вдавливал в лицо пивную кружку, не желая глядеть на что-то гадкое, случайно подмеченное им.
«Интересно знать, - подумал я, - разница в благополучии напрягает этого житейского потаскушника или ему безразлично несоответствие наших с ним Status quo?» Чем-то он, как ни странно, показался мне интересен. Я заказал три пива и одну кружку предложил ему со словами:
- Простите, кажется, я заказал одну лишнюю. Может, выпьете за моё здоровье? Сам-то я не осилю!
Он посмотрел на меня и ответил:
- Выпить можно. Но здоровья вам от этого вряд ли прибавится.
- Это почему же? – удивился я.
- Да потому что вы сидите передо мной и гадаете: как бы этого гордеца поддеть. Сущий оборванец, а нос воротит – непорядок. Так?
В его глазах мелькнул огонёк лукавства.
- А знаете что, - бродяга улыбнулся, - давайте разденемся! Нет, правда, снимем с себя то, что нас различает и поглядим друг на друга, так сказать, вчистую! Слабо?
- Вот ещё! – усмехнулся я, мысленно оглядывая свои многочисленные ордена, прикрытые плащом. – Вам жарко, вы и раздевайтесь!
- Не можете, - в свою очередь усмехнулся он, пряча лицо в пивную кружку.
Я вдруг почувствовал, как словом "не можете" этот паршивец подвесил над моей головой Дамоклов меч. Тонкий конский волос чуть растянулся и застыл, подобно натянутой на колок струне. «Ладно, - решился я, - поглядим, что ты за гусь». Ослабив перевязь, я размотал шарф откинул плащ на спинку стула и обнажил ордена.
- Ну, допустим.
На долю секунды в пивнушке стало светлей - сверкнули мои планки. Я вызывающе поглядел поверх голов и с удивлением отметил, что никто даже не посмотрел в мою сторону. Напротив, с ещё большим, как мне показалось, воодушевлением «пивные братья» склонились друг к другу, позвякивая и перешёптываясь кружками.
- Уважаю, - улыбнулся мой собеседник и сбросил с плеч дерюжку, нимало не заботясь о том, чтобы она благополучно легла на спинку стула. - Приступим к орденам?
Он вскинул руки и стащил с себя видавший виды тельник, обнажив сухое поджарое тело, тронутое бронзой кочевого образа жизни. Тело бродяги оказалось, на удивление, не бесформенной поверхностью, вытоптанной годами неправильной жизни, но вполне грекоподобной фигуристой отмелью с вьющейся меж покатых валунов растительностью и отсутствием глубоких кожных оврагов!
Настала моя очередь. Мне вовсе не хотелось раздеваться. За начищенным блеском орденов таилась вовсе не альпийская лужайка. Но делать нечего. Аккуратно повесив пиджак на спинку стула поверх плаща (при этом ордена цокнули, будто прощаясь), я ослабил молнию на жилетке и уже готовился снять последнее, как вдруг беспокойная тень нависла над нашим столиком. Подошла девушка-распорядитель.
- Чёэ-т вы тут стриптиз мне устроили? – девушка внезапно выросла, изогнулась, как знак вопроса и превратилась в огромную ром-бабу.
Я, по правде сказать, растерялся. Ни орденов, ни персонального помощника – ничего такого, что хоть как-то могло защитить меня, под рукой не оказалось. Слава богу, мой «греческий» оппонент повёл себя совершенно иначе.
- Мадам, - сказал он, играя «подкожными валунами», - два пива за счёт этого господина. И тысяча извинений – нам жарко!
Девушка явно не ожидала подобного реверанса. Она попятилась, отчаянно жестикулируя и выкрикивая в голос: «Вот ещё! Ишь тут какие!..» При этом, раздутая до ром-бабы, она непрерывно уменьшалась в размере, пока не исчезла вовсе за спинами посетителей.
Мы поглядели друг на друга и… от души расхохотались.
- Знаешь что, - сказал я, продолжая смеяться над приключившейся оказией, - давай устроим чейндж!
- Как это? – мой собеседник уставился на меня.
Казалось, он знает мои мысли.
- А так. Ты наденешь плащ и мои ордена, а я примерю твою дерюжку. Эх, хороша будет на мне твоя дерюжка!
В его глазах я прочитал масляное удовольствие: именно так "он" и сказал! С минуту, обдумав ответ, визави ответил:
- Не надо, брат. Отяжелеем оба: ты без орденов, я с орденами. А насчёт чейнджа не беспокойся, он уже состоялся. Оба мы, и ты и я, недруга на друга поменяли!
Он отпил из кружки подаренное пиво, не пряча лицо, и широко улыбнулся.
- А вот и ваше пиво! - девушка-распорядитель сняла с подноса и поставила перед нами два запотевших хрустальных бокала, полных пенистого великолепия.