К 90-летию со дня рождения Германа Степановича Титова
К 65-летию полета в космос
К 80-летию Победы в ВОВ
Стихи:
Александр Пушкин
Степан Титов
Герман Титов
Елена Безрукова
Герман Титов
Сценарий
Действующие лица:
Герман Титов
Отец, Степан Павлович Титов
Мать, Александра Михайловна
Земфира, младшая сестра
Дед Михайло
Сергей Федорович Гонышев , первый наставник, инструктор
Саша Селянин
Майор Медведев
Капитан, радиотехник
Подосинов Николай Степанович, командир
Тамара, жена
Сергей Павлович Королев, главный конструктор
Юрий Гагарин, космонавт
Николай Петрович Каманин, командир отряда космонавтов
Павел Попович, космонавт
Инженер
Андриян Николаев, космонавт
Хрущев
Пролог
Фотографии Земли из космоса (проектор). Сменяется картинами Алтайского края — леса, поля, горы, луга, реки, озера. Фоном лирическая музыка, песня «Земля в иллюминаторе».
Голос Титова.
«Нелегко вот так просто взять в руки перо и на бумаге передать «воздушную поэзию», которую испытывает человек, летящий на стремительном реактивном самолете.
Что-то необычайно властное и горячее вливается в каждую клеточку тела, в окончание каждого твоего нерва - и ты уже сжался в комок от неудержимого желания послать «миг» вперед еще быстрее и быстрее, ощутить в ладони правой руки могучее давление его крыльев на воздух во время крутого виража...
Сибирь, Алтайский край...
Убежден, что среди самых красивейших, самобытных мест земного шара эта земля по красоте своей занимает не последнее место. Леса здесь богаты дичью, реки — рыбой, луга — неповторимым разнообразием цветов.
Почти черное по ночам небо в мириадах ярких, сверкающих звезд. Зимы — суровые, с метелями и вьюгами, весны — быстрые, как горные потоки. Осень живописна и щедра дарами алтайской земли.
Думаю, что каждому человеку в течение жизни хочется побывать в местах, где прошло его детство, где он возмужал и откуда пошел по большой дороге жизни...»
Поезд в российской шири —
Падающая звезда...
На глубине Сибири
Дремлет в снегах вода.
Дремлет в водице память
Пришлых и корневых.
Сколько же звездам падать —
Чтоб растревожить их?..
Чтоб различило ухо
В пропасти русской, как
Тихие зерна духов
Стронули первый такт?..
Это еще не песня,
Это еще пролог,
По необъятным весям
Пущенный шепоток
Мертвых, живых и тех, что
Вызреют этим сном,
Как дрожжевое тесто
В теплом дому ночном.
В снежном затишье бора,
В трепете ковыля —
Слышишь? — вступленье хора,
Долгого, как земля?..
Чувствуешь? — стало тесно
В воздухе — гул и вой:
Скоро — начало текста
В музыке мировой!
Основное действие
Село Полковниково, Алтайский край.
Комната небольшого дома с камельком. Тускло горит лампочка. За столом сидят мать и Герман. Отец играет на скрипке Дворжака «Славянский танец». Герман завороженно смотрит на отца.
Закончив игру, отец аккуратно укладывает скрипку в футляр и чинно садится рядом с матерью.
Отец (с грустью) – Вспомнил Пушкина:
Но гаснет краткий день, и в камельке забытом
Огонь опять горит – то яркий свет лиет,
То тлеет медленно – а я пред ним читаю,
Иль думы долгие в душе моей питаю.
Покачал головой.
- Вот сегодня не пришел в школу Николай. Ребята говорят — заболел. А ему нельзя пропускать уроки. Ты, Гера, отнеси завтра с утра его матери эту тетрадь. Пусть Николай ошибки в своем диктанте посмотрит. Передашь тетрадь тете Даше, скажешь, чтобы ко мне зашла. Может, врача нужно вызвать из района... Зайди обязательно!
Герман (утвердительно кивает головой) - Отнесу...
Отец (по-деловому) - А у тебя как прошел день?
Герман - Играли с Юркой, с ребятами... Лыжи бы мне, папа … Юрка с горки на лыжах бойко слетает, аж дух захватывает, и мне бы хотелось также летать.
Отец - Сделаем! Что летать захотелось?
Герман - А что, вот за птичками наблюдаю, как лихо они виражи всякие выкручивают. Я бы на лыжах такие виражи хотел бы научиться делать. Шибко нравится мне скорость.
Отец - Скорость — это хорошо, да всему надобно учиться, а так и шею сломать можно.
Герман - Да, понимаю я это, батя, не маленький. Учиться я люблю и всему научусь, дай время.
Отец - Ну, ну, большой ты мой. Дай слово, что будешь летать поначалу медленно. И косточки свои сбережешь и матери беспокойства не доставишь. А то — не видать тебе спортивного инструмента.
Герман — Нет, нет, все как скажешь — медленно, так медленно. Я ж понимаю...
Свет в доме медленно гаснет.
Та же комната, также тускло горит свет. Мать хлопочет по хозяйству. Отец медленно и деловито собирает вещмешок. Дед Михайло сидит за столом, рядом Герман, Земфира.
Отец - Ну, мать, пора...
Дед - На войну бегом не бегают. Не торопись.
Отец присел еще ненадолго, но тут же встал. Взвалил на плечи котомку и пошел к двери.
Мать (сквозь слезы, утирая глаза) - Да посидим на дорогу-то...
Все молча, по русскому обычаю, сели. Прошла секунда, другая. Отец резко встал.
Отец - Сын... Вот так... На войну ухожу, сынок... Ты слушай мать, помогай по хозяйству. В общем, оставайся мужчиной в доме. Понял?
Герман мотнул головой. Ласково опустилась ладонь отца на голову Германа, слегка теребя вихры. Затем он спокойно шагнул через порог. Герман метнулся за ним.
Мать (с просьбой) - Останься, сынок...
Долго Герман смотрел вслед уходившему отцу.
Музыка. Песня «Вставай страна огромная».
Гаснет свет. На заднике — сполохи взрывов, гул самолетов, автоматные очереди.
Голос Титова.
«Тогда, в 1941, будучи мальчишками, не понимая масштабов народного бедствия, вызванного вероломным нападением фашистских оккупантов на нашу страну, не видя крови и страданий, не слыша разрывов бомб и снарядов, наши маленькие сердца переполнялись горечью, обидой и недетской тоской оттого, что отцы покидали нас, уезжали от нас надолго.
Детский ум не мог во всей полноте понять трагический смысл нового слова, которое грозно повисло над селом в июне 1941 года, — война! Люди ходили взволнованные, встревоженные, в домах нет-нет, да и раздавался надрывный плач женщин. Но не было растерянности и безнадёжного уныния, народ стал деловитее, суровее, строже. Вместе с матерью ходил и я на полевые работы, помогал в меру своих сил в хозяйстве».
Та же комната. Мать, Герман и Земфира сидят за столом. Дед нервно ходит туда-сюда.
Мать - Радость у нас. Вот получили письмо от отца. Пишет, что все хорошо — бьет фашистов, но очень скучает за всеми вами. А еще он пишет стихи. Вот послушайте.
Теперь весенний ветер веет
В полях на родине моей;
И озимь ярко зеленеет
Среди распаханных степей.
За нежной дымкой испарений
Холмов рисуется гряда;
В логу шумит поток весенний;
Птиц перелетные стада.
Лес оживили неодетый,
Трепещет песня их, звенит;
А в воздух чистый и согретый
Земля набухшая кадит.
На берегах реки, в низинах,
Залитых вешнею водой,
Струится с запахом калины
Дух черемухи молодой.
А в тихие часы рассвета,
Как брызнут первые лучи,
Среди полян далеко где-то
Теперь токуют косачи.
Дед — Ишь ты, хорошо ухватил. А ну-ка, дай-ка гляну (берет письмо). Да тут целая поэма.
С каким восторгом, умиленьем
К земле бы грудью я припал,
С каким бы радостным волненьем
Знакомым полем прошагал.
Как я б теперь к стволу березы
Щекой горячею прильнул
И сквозь восторженные слезы
Глазами б в небе утонул.
Чудесный мир родной природы!
Возможно, ли тебя забыть?
Все эти чувства в час невзгоды
Мне б вновь хотелось пережить.!
Герман - Красиво, мне нравится. Я вот тоже сочинил стихотворение. Правда, не я один сочинял. Нам на литературном кружке Александр Фомич предложил сообща написать стих. Хотите послушать?
Дед - А что? Давай... Прям вечер поэзии.
Герман (волнуясь) - Восходит солнце, играя лучами,
Снег повсюду блестит серебром.
Вьется дым голубой над домами,
К небесам уплывая столбом.
Всюду слышатся звуки живые,
Раздаются кругом там и тут,
И пропали все тени ночные,
И ребята уж в школу бегут.
Наполняется воздух морозный
Скрипом снега и криком ребят.
Над землей трудовою, колхозной
День начался, и я ему рад.
Дед - Ну, что ж. Молодец… Для начала очень даже неплохо. Дерзай дальше, это хорошо, что ты творческую линию отца продолжаешь. Того и гляди, писателем станешь.
Свет гаснет.
Голос Титова.
«… Шли месяцы, сменялись зимы веснами, обновлялась земля колхозная новыми всходами, и с годами светлели лица людей. Вести с фронтов войны были все радостней, все ближе был День Великой Победы, ради которого пролито столько крови на полях сражений, стольким потом политы пашни, столько слез выплакано от горя и непосильной работы».
Та же комната в доме. Мать хлопочет по хозяйству.
Дед (с горечью) - Живые будут дома, а мертвым — вечная память. Много головушек положено за нас. Вот дождусь, когда Степа вернется, и тогда уж умирать не страшно...
В дверь бегом врывается Герман.
Герман - Урррааа !!! Победа !!! Мы победили !!! В школе передали сообщение из Москвы. Нас из школы отпустили. Теперь папка вернется.!!!..
Все обнимаются. Мать плачет.
Музыка. Песня «День Победы».
Голос Титова.
«И все же отец пришел неожиданно, вечером, когда в доме уже зажгли керосиновую лампу, до блеска вычистив стекло, и истомились в ожидании».
В комнате Герман и мать.
Вошел отец с вещевым мешком в руках. С легким возгласом мама кинулась ему на грудь и затихла. Герман кинулся к дверям в соседнюю комнату, где был дед.
Герман - Отец вернулся... Ура !!! ( стал показывать отцу пионерский галстук).
Вышел дед.
Дед ( подходит к отцу, обнимает) — Радость-то какая! Дождались! Дай обниму тебя, сынок. Как ждали... как надеялись... Слава богу, вернулся. А война-то страшная была. Что немец проклятый творил... нелюди поганые... Сколь народу полегло, ой, сколь горя и бедствий обрушилось... Но не сломили они наш народ, не сломили дух наш и веру нашу. Будут знать, изверги, как на нас нападать... Дай-ка, сынок, на тебя посмотрю... Герой! Медали, орден на груди. Богатырь, ты русский! Будем гордиться тобой, не опозорил Алтай, с честью, видно, служил Родине, хорошо бился за нашу землю. Благодарствуем тебе от всех нас, а от села Полковниково и Алтайского края тебе почет будет.
Ну вот что, ребята (смотрит на детей), я свою команду сдаю. Отец вам теперь командир. Показывайте ему свои уроки.
Все сели за стол.
Отец - Ну, как вы тут, мои хорошие? Заждались, видно? Не быстро нас отпустили, столько дел даже после Дня Победы навалилось. Пришлось помогать, а так хотелось поскорее домой, к вам, родимые (обнимает Земфиру, Германа). Но ничего, теперь заживем. Отсекли мы голову фашистской гидре, теперь будем жить под мирным небом, будем распахивать поля, сеять пшеничку, гречу, подсолнух. Будем радоваться цветам и деревьям, ручьям и вареньям... (улыбается). Давно не писал стихов (задумчиво)... Эх... хорошо-то как!
Герман - Бать, а, бать, а ты где служил? Где фашистов бил?
Отец - Я, сынок, служил под Полтавой. Знаешь такой город?
Герман - Конечно. Там наши шведов разбили.
Отец - Верно говоришь. Знаешь историю, похвально (теребит волосы Германа на голове). Так вот... там мне доверили обслуживать серьезную военную технику. Слышал ли ты про такие военные самолеты - «Воздушная крепость»?
Герман - Нет, про такие не слышал. А что это за самолеты?
Отец - Самолеты это знатные Б-17, американские бомбардировщики, то бишь, союзников наших в войне. Их еще называли «Суперкрепость». Самолёт сразу стал легендой, в частности, благодаря своей способности возвращаться на аэродром даже при значительных повреждениях: так, были случаи, когда самолёт возвращался на базу при одном работающем двигателе из четырёх, с огромными дырами в корпусе и почти разрушенным хвостовым оперением. Девять (позднее — двенадцать) пулемётов Браунинг M2 калибра 12,7 мм обеспечивали достаточную защиту. Нас долго обучали, как с ними работать, как ремонтировать. Я же учитель русского языка и литературы, а тут — самолеты. Ремонт, заправка, вооружение, боеприпасы — все это было на нашей ответственности. А уж как они били фашистов — одни перья летели от стервятников. Бомбили они стратегические объекты в Германии – важные военные заводы. Вот так-то, сынок.
Дед (указывая в сторону Германа) — Кособочит буквы. Сколько раз говорил: держи ручку твердо, тогда всякая буква подчинится. Неровно ведет (и как бы оправдывая), да и то сказать: дети сами растут неровно. Ровно-то, может, одна лебеда растет.
Отец берет тетрадку в руки. Смотрит, переворачивая листы.
Идут кадры воздушных боев ВОВ.
Как в замедленном кадре мы
Через пристальный сад
Бродим тропами карими.
…Или листья летят?
И по самое горлышко
Налита тишина
В этот флигель, опомнившийся
Ото сна.
Здесь ни боль моя русская,
Ни слова не нужны.
Здесь великая музыка
Спит внутри тишины.
К ней, как к тайному зареву,
Подойти горячо.
Ты возьми меня за руку.
Просто так, ни о чем.
Чтобы пульс одинаковый
Бился в небо, пока
Сыплют нотными знаками
Над землей облака,
Сыплет палыми листьями
Летний день кочевой.
Ничего не бессмысленно.
Ничего.
Голос Титова.
« Военные годы оставили свои следы не только на фронтовых дорогах и полях сражений, но и в далеких от фронта сельских школах Алтая. Не хватало книг, экономить приходилось тетрадки, не было учебных пособий. После уроков, кто постарше и посноровистей, ездили в лес на заготовку дров для школы, а в летние каникулы косили вместе со взрослыми сено для лошадей подсобного школьного хозяйства».
И вот настал момент выбора профессии. Затронули меня рассказы отца о самолетах. Душа рвалась в небо…
Школа первоначального обучения летчиков
Учебный класс. За партами сидят курсанты. У стола стоит преподаватель, строго всматриваясь в лица ребят. На его груди блестят орденские планки. Титов на первой парте.
Голос Титова. С нетерпением ждали и с радостью, как к большому празднику, готовились мы к началу учебы. К этому времени мы научились ходить строем, вполне по-военному докладывать и приветствовать командиров, или, как говорят на военном языке, прошли курс молодого бойца.
Майор Медведев — Летать хотите?
Курсанты (хором, не сговариваясь) — Хотим!
Саша Селянин ( сочным басом) - За тем и ехали сюда.
Майор Медведев - Итак, вы вступаете в удивительную страну - Авиацию. Настанет срок, и каждый из вас уйдет в первый самостоятельный полет. Будут и потом полеты. Работа в небе, летное дело станет вашей профессией. Но никакой полет сам по себе, с его волнующим ощущением взлета, с его гордым осознанием укрощенной тобой стихии, еще не делает человека летчиком, ибо летать умеет и птица. И все-таки...
«С чего начинается полет птицы?» - спросил однажды Константин Сергеевич Станиславский у своих товарищей актеров. «С того, что она отталкивается и, взмахнув крыльями, поднимается в воздухе, - ответили ему. «Нет, - поправил Станиславский, - сначала птица набирает полную грудь воздуха, гордо выпрямляется, а уж потом отталкивается и взмахивает крыльями...»
(тихо, размышляя вслух, продолжал преподаватель, расхаживая вдоль доски)
А с чего начинается летчик? Говорят, с постижения своего характера, умения управлять собой. Это верно, конечно. Только нельзя забывать и того, что настоящему летчику всегда в земных делах и в полетах сопутствует великая верность Родине, его окрылившей.
По-разному встречает человека Пятый океан. Изумляя лучезарными просторами, он бывает неприветливым и штормящим — испытывает на прочность. Широко известна легенда о полете Икара на крыльях, скрепленных воском. Такие легенды — свидетельство того, как человек пытался овладеть воздушной стихией. Не буду вам повторять того, что вы слышали в десятилетке или узнали из книг. Ведь вы уже взрослые люди, сознательно избравшие своей профессией авиацию.
Курсанты задумчиво затихли.
Майор Медведев - История авиации — это величественная эпопея, это люди, поиски, жертвы, удачи, победы. Вы должны знать историю развития нашей и мировой авиации, имена пионеров русской авиации, лучших летчиков, инженеров и конструкторов, знать историю для того, чтобы лучше понимать дела и подвиги авиаторов сегодняшних дней. И если вы решили стать летчиками, то отдайте этому делу всего себя, будьте достойны памяти тех, кто возвеличил славу нашей могучей советской авиации.
Голос Титова. Наши преподаватели были хорошими педагогами, просто и доходчиво объясняли нам самые сложные вопросы. И сами они были людьми с интересной судьбой. Курс радиотехники читал офицер, который в годы войны мальчишкой убежал на фронт, сумел определиться в один из полков, прошел с ними всю войну, а потом пошел в училище, где изучал радиотехнику и стал прекрасным преподавателем. На груди медали.
Стук в дверь класса. Заходит капитан, радиотехник.
Капитан - Теперь мое время, вы и так захватили часть моего урока.
Все встают. Майор Медведев пожимает руку капитана, улыбается и уходит. Все садятся.
Капитан (мерно) - Блок буферного каскада предназначен...
Голова Титова все ниже и ниже опускается к учебнику.
Капитан - Предназначен... для устранения влияния лунного затмения на механические свойства чугуна. Курсант Титов!
Герман вскакивает, потрясывая слегка головой. Курсанты продолжают записывать.
Капитан - Почему не пишите?
Титов — Я как-то не понял смысл сказанного — лунное затмение, свойства чугуна...
До курсантов доходит шутка. Все смеются, улыбается капитан. Удивление Германа переходит в смех.
Капитан - Какой раздел вы плохо знаете?
Титов молчит.
Капитан - На какой странице открыт у вас учебник?
Титов - На сто пятой.
Капитан - Вот и прекрасно. Выучите все, что написано на сто пятой странице. До конца урока я вас успею спросить. Знайте, если вам надо перед ответом заглянуть в книгу или конспект, делайте это честно, открыто, а уж преподаватель сумеет узнать, усвоили вы предмет или нет.
Свет гаснет.
Аэродром. В свете прожектора стоят двое — Титов и майор Медведев.
Майор - Товарищ Титов! Вы назначены командиром отделения. Отныне вы — непосредственный начальник курсантов, и за проступки подчинённых вам людей мы будем требовать с вас. Почитайте в уставе свои обязанности и строго их выполняйте... По своему опыту знаю, что многое зависит от вас самих, от вашего личного примера. На вас будут смотреть, на вас будут равняться. Дисциплина, исполнительность, внешний вид — вот три качества, на которые обратите внимание. На них будет держаться ваш авторитет. А без авторитета нет и командира. Запомните это крепко.
А теперь — в самолет, покажите себя в главном деле.
Прожектор выхватывает на сцене кабину самолета. Оба садятся в кабину, один за другим.
Рев двигателя. Взлет.
Голос Титова.
«И вот теперь я должен показать командиру звена, чему меня научил мой инструктор.
Взлетел как будто нормально, как требуется, выдержал самолет над землей до определенной скорости и перевел в набор высоты. Взял курс в зону пилотажа. Безошибочно нашел ориентиры, которыми она обозначена. Делаю левый вираж. Вывожу самолет точно в направлении выбранного ориентира. Самолет слегка вздрагивает - это значит, что он попал в собственную струю и высота выдержана точно. Сразу же перекладываю в обратный крен. И так фигура за фигурой. Стараюсь делать слитно, без паузы, энергично.
Работа двигателя прекращается. Оба выходят из кабины.
Титов - Разрешите получить замечания?
Майор - Хорошо, - ответил майор, снимая шлемофон, потирая рукой шею под подбородком, там, где виднелись красные пятна от ларингофонов. - Самостоятельный вылет разрешаю.
Титов вначале растерялся, затем улыбнулся и потряс рукой в воздухе в знак победы.
Майор (улыбаясь в ответ) - Ну да, разрешаю самостоятельно... Вам, товарищ Титов, даю высшую оценку. Из вас подучится настоящий истребитель. Только не зазнавайтесь, учиться надо много. Руководству училища следует обратить на вас внимание. Из вас в дальнейшем получится отличный летчик. Вы летаете смело и уверенно.
А вы знаете что такое настоящий воздушный бой? (сурово). Воздушный бой на современных самолетах требует не только отличной летной и тактической подготовки, но и отменных физических данных. Если летчик слаб физически, то под действием перегрузки во время боя от него останутся одни сапоги и сверху шлемофон.
Гаснет свет.
Село Полковниково. Родной дом. Отец и Герман сидят за столом. Мать хлопочет у печи.
Отец - Ну как дела, сынок, рассказывай. Училище закончил?
Герман - Да, отец, закончил. Сдал все экзамены. По всем теоретическим дисциплинам и по летной практике - пилотирование в зоне, стрельба, воздушный бой - я получил отличные оценки. Но самое удивительное — это полет.
Что-то необычайно властное и горячее вливается в каждую клеточку тела, в окончание каждого твоего нерва - и ты уже сжался в комок от неудержимого желания послать «миг» вперед еще быстрее и быстрее, ощутить в ладони правой руки могучее давление его крыльев на воздух во время крутого виража...
Отец - Красиво глаголешь. Молодец! И что пятерки — молодец! А распределение куда получил?
Герман - Под Ленинград. Буду служить в полку, охранять воздушные рубежи нашей Родины. Где служить - для каждого военного человека этот вопрос далеко не безразличен, а тем более для нас, молодых летчиков, только что ставших офицерами.
Трудности жизни в неблагоустроенных местах нас не страшат. Мы готовы к ним и поехали бы в любой уголок нашей страны, куда бы нас ни послали. Ведь идет памятный для всех 1957 год, когда сотни тысяч таких же молодых, как и мы, юношей и девушек по комсомольским путевкам покинули родные, обжитые края, благоустроенные квартиры и отправились на новостройки Сибири, Урала и просторы целины.
И все же меня тянуло в Ленинград. Летать в балтийском небе, недалеко от чудесного города, носящего имя великого Ленина, бывать в нем, увидеть то, что знакомо лишь по рассказам, фильмам и книгам, - это же в самом деле великая честь.
Отец - Город Ленина - прекрасный памятник героическому прошлому России, колыбель революции! Тебе, Герман, надо помнить, что Ленинград - огромный родник, нет, не родник, а целый океан для познаний, образования, воспитания самого себя. Сумей взять максимум возможного. Служи честно. Все отдавай, прежде всего, делу. А свободное от дел время попусту не растрачивай. По возможности чаще бывай в городе и помни - не многим молодым воинам выпадает счастье, именно счастье, прикоснуться к великим сокровищницам русской и мировой культуры.
Голос из радиоприемника:
«4 октября мощная баллистическая ракета, преодолев вековое тяготение Земли, вывела на орбиту контейнер с научной аппаратурой, который стал первым искусственным спутником Земли. Шар диаметром 58 сантиметров и весом 83,6 килограмма прокладывает первую трассу в космос!»
Звучит запись сигналов первого спутника.
Герман (подскочил с лавки) — Урррааа!!! Свершилось! Мы первые!!!
Отец — Ну теперь каждый будет мнить себя астрономом или даже космонавтом. Это здорово, что наша Родина стала пионером в исследовании космоса и мы, граждане Страны Советов, считаем себя причастными к этому великому достижению науки и техники. Мы первые проложили дорогу в космос! Знай наших!
Кабинет командира (Подосинова Николая Степановича).
Подосинов - Мы тут советовались. Идет набор кандидатов для переучивания на новую технику. Мы решили вас рекомендовать. Согласны?
Титов - Да!
Подосинов - Об этом пока никому не говорите, а вот с Тамарой посоветуйтесь.
Титов - Она согласится.
Подосинов (многозначительно посмотрел в глаза Германа) - Конечно, но не так это просто. Надо хорошенько объяснить... Хорошенько... Хотелось бы вам летать на новой технике?
Титов - Конечно, хотел бы. Я летчик, а какой же летчик, да еще молодой, не хочет летать на более скоростном, более высотном, более современном самолете?!
Подосинов - Ну, а на ракетах хотелось бы попробовать полетать?
Этого вопроса Титов не ожидал.
Подосинов - На ракетах, на спутниках, например. Я не сомневаюсь, вы следите за запусками и, вероятно, как и многие, ищите их в вечернем небе. И, как пишут в газетах журналисты, приближается время, когда человек отправится в полет на спутнике.
Собеседники выжидательно замолчали.
Титов — Тут надо подумать. Сразу трудно ответить...
Подосинов - Это, верно, подумать надо. И хорошо подумать. У вас еще будет для этого время. Я бы хотел получить от вас пока ответ в принципе.
Титов - Если в принципе, то я согласен. Пока что я мало знаю о полетах на спутнике, но это, должно быть, чрезвычайно интересно. Я согласен.
Подосинов - Хорошо. Разговор наш не для улицы. Будут спрашивать товарищи, скажите, что предлагали переучиваться на новую авиационную технику. Когда понадобитесь, мы вас вызовем. Пока думайте, летайте, набирайтесь опыта. Желаю успеха.
Свет гаснет.
Квартира Титова. На кухне хозяйничает Тамара. Входит возбужденный Герман.
Тамара - Что случилось Гера? Неприятности?
Герман - Какие там неприятности! Где у нас тут завалялась бутылка «Токая»? Давай-ка рюмки. Выпьем за добрую дорогу!
Тамара - Скоро уедем? В другой полк?
Герман (наливает вино) - Ага в другой...
Тамара - Скажи все-таки, что произошло, что случилось?
Герман (задумался) - Кажется, меня берут в испытатели. Вот и все.
Тамара (проводя рукой по животу) — А как же мы?
Герман - Все будет в порядке, не волнуйся. Еще не известно — вызовут ли... А ты знаешь, что скоро человек полетит в космос? Вот бы мне туда...
Тамара - Еще чего выдумал, Гера!
Герман - Да, конечно... В испытатели тоже не берут последних...
Герман и Тамара садятся за стол, наливают вино и тихо задумчиво поднимают бокалы…
Играет тихая музыка.
«Я могу выжить только на качающейся лодке.
И если вы, там, с берега, будете останавливать море,
привязывая его колышками к берегу,
чтобы оно не разрушило ваши дома и песочные замки, помните:
Что есть люди, которые живут на качающихся лодках.
Что есть большие животные, открывающие пасти в небо.
Мы всё время в опасности и лодки наши не прочны.
Но если они остановятся - мы умрем.
А потом кому-то придется начинать всё заново.
Всё время кому-то приходится начинать всё заново
А потом придется возвращаться с того света.»
Голос Титова.
Тут шла речь о подготовке к полетам в космос — в неизведанный, таинственный мир. Здесь поводов для волнений было еще больше. Словом совет старшего товарища поговорить о будущей профессии с женой оказался очень кстати. Тамара, потом поняв все то, что связано с таким довольно крутым поворотом в нашей жизни, и однажды согласившись, не только не отговаривала меня от избранного пути, а, наоборот, поддерживала, вселяла бодрость, уверенность в успехе. С чувством готовности к новым, неизведанным путям я получил известие - «ЗАЧИСЛЕН!»
Отряд космонавтов
Сурдокамера. Титов пишет, размышляет, рисует. Тихая музыка.
«Теперь я - космонавт. Дни до предела заполнены занятиями, тренировками.
Среди многочисленных испытаний и тренировок, входивших в программу подготовки космонавтов к первым полетам, было испытание в сурдокамере, известной больше под популярным названием камеры тишины.
Оказалось, что художественную, научную литературу, учебники и вообще какую-либо печатную информацию вносить в сурдокамеру на этот раз строго запрещалось. Можно было брать ли¬сты чистой бумаги, карандаши, тетради - все, что не несло ни в себе, ни на себе никаких следов цивилизации. В результате переговоров стороны пришли к выводу, что можно взять в камеру пушкинского «Онегина» и томик ра¬ссказов О'Генри.
Одна за другой проплывают картины детства, ранней юности, будто в тумане виден небольшой, построенный отцом домик в родном селе Полковниково. Над ним шумят кроны могучих деревьев.
Волны памяти всплывают,
Увлекая, словно сон,
Мать, рассветы, злато в поле,
Запах сена, светлый дом.
Звуки скрипки, песнь о доле,
Труд отца и неба звон,
Все ль подвластно нашей воле?
Слышь созвездий перезвон?
Звезды радуют надеждой,
Звезды манят и поют,
Звезды верят, как и прежде,
Звезды смелых вечно ждут.
Родной мой Алтай, чудесный край сибирский! Я вижу его то в зимнем уборе - в сугробах и снежных застругах, когда бескрайняя даль светится тысячами рассыпанных солнцем искр, то в буйном весеннем цветении садов, то в неповторимых фантастических красках осени. Да, хорош наш Алтай, чудесна его природа: уж если зима - так зима, добротная, со всеми ее прелестями, уж лето - так лето! Ничего нет вполовину, все, все дается человеку полной мерой.
Кабинет Сергея Павловича Королева. В кабинете Титов и Гагарин. На столе — макет космического корабля «Восток», чертежи.
Голос Титова.
«Никогда не забуду тот день, когда мы познакомились с Сергеем Павловичем Королевым. Он руководил созданием ракеты-носителя и космического корабля.
Встретил нас Сергей Павлович приветливо. Его внимательный взгляд, уверенная неторопливая речь говорили о большом уме и воле.
Что греха таить - вначале С. П. Королеву было нелегко. Многие считали его беспочвенным фантастом, но верили ему, и нередко он оставался один на один со своими проектами, планами и чертежами... Он никогда не говорил нам о трудностях прошлого, но мы о них постепенно узнавали и проникались еще большим уважением и любовью к этому сильному духом человеку.
Его портрет написать и легко, и чрезвычайно трудно. Небольшого роста, широкоплечий, крепкий человек. Голову держит так, будто смотрит на тебя исподлобья, но, когда глянет в глаза, ты видишь в них не только железную волю, ясный ум конструктора, но и внимательную, сердечную доброту щедрого душой человека».
Королев - Ну вот, смотрите... (показывает макет и чертеж). И не только смотрите, но и изучайте. Если что не так - говорите. Будем переделывать вместе... Ведь летать на них не мне, а вам...
Посмотрите, корабль покрыт жаропрочной оболочкой. Во время спуска, при входе корабля в плотные слои атмосферы, через иллюминаторы космонавт увидит на его поверхности бушующее пламя. На корабль будет воздействовать сильный тепловой поток, температура на его поверхности будет достигать нескольких тысяч градусов! Но в кабине она не превысит двадцати градусов. Стекла иллюминаторов тоже жаропрочные и способны выдержать такую огромную тепловую нагрузку.
Здесь вы видите устройство кабины космического корабля, четко определено назначение и принцип действия оборудования, приборов. Кабина здесь гораздо просторнее кабины реактивного истребителя. Приборов, кнопок и тумблеров здесь меньше. Управление космическим кораблем будет автоматизировано до максимума. Тяга двигательных установок ракеты-носителя будет достигать поистине космических величин - шестисот тонн! Это почти в 400 раз больше, чем на быстрокрылом истребителе, на котором вы летали до прихода в отряд космонавтов.
Так что думайте, а появятся идеи — звоните. Смело высказывайте свои суждения, предлагайте! И знайте, друзья, если вы начнете думать, что готовы к подвигу, - значит, вы еще не готовы к полету в космос...
Сурдокамера. Титов пишет, размышляет.
В нашу группу космонавтов отобрали летчиков из разных мест и краев, биографии у нас были самые различ¬ные, но очень многое нас сроднило и сблизило. Мы сразу условились: промахов друг другу не прощать; если что не нравится, говорить в глаза, критиковать и не задирать нос, когда тебя критикуют. Если знаешь больше товарища - поделись с ним. Не ленись помогать друзьям, Помни: все - за одного, один - за всех. Уважай чужое мнение, не согласен — докажи.
Отряд космонавтов отбирался не один день.
Алексей Леонов, Павел Попович, Андриян Николаев, Валерий Быковский, Валентина Терешкова — вот лишь несколько первых имен эры космонавтики. И конечно же, Юрий Гагарин.
Мы знали: он хороший товарищ, принципиальный коммунист, пользующийся большим уважением товарищей. Мне доводилось много и часто вместе с Юрием решать разные задачи, а позже, уже после полета, вместе защищать диплом в академии имени Н. Е. Жуковского. Хочется избежать избитых слов «меня поражало», «мне было приятно». Скажу так: с Юрием можно было хорошо и спокойно делать любое дело и надежно дружить. С ним я чувствовал себя легко и просто в любой обстановке.
Апрель 1961 года. Байконур. Кабинет Сергея Павловича Королева. За столом Каманин, Гагарин, Титов, Попович.
Королев - Состоялось техническое совещание, на которое приглашены все -конструкторы двигателей, систем связи, оборудования и управления. Каждый из приглашенных представлял большие коллективы ученых, конструкторов, инженеров, техников, рабочих. Все доложили о готовности. Работа по отлаживанию отдельных систем корабля идет по расписанию. Окончательно разработано задание космонавту на одновитковый полет. Первое задание летчику-космонавту на первый полет в космос! Ориентировочный срок готовности к пуску — 12 апреля. Как видите, в вашем распоряжении еще есть время. Чем думаете заняться?
Титов - Тренировками.
Королев - Правильно. Полезно, чтобы космонавты основательно повторили порядок ручного спуска, не забыли связь, тренировки в скафандре.
Попович - Трата времени... Ведь автоматика сработает как часы.
Гагарин – Автоматика не подведет. Но если я уверен, что в крайнем случае смогу совершить посадку сам, с помощью ручного управления, то веры в благополучный исход полета у меня прибудет вдесятеро. А летать надо только с безграничной верой в успех.
Каманин - Верно, Юрий, мыслите. А теперь — главное. После технического заседания состоялось заседание Государственной комиссии по запуску космического корабля «Восток» с человеком на борту. Заслушали доклады о готовности средств поиска космонавта и корабля после приземления. Принято решение: «Утвердить предложение о производстве первого в мире полета космического корабля «Восток» с космонавтом на борту 12 апреля 1961 года». Второе решение: «Утвердить первым летчиком-космонавтом Гагарина Юрия Алексеевича, запасным Титова Германа Степановича».
Гагарин расцвел улыбкой.
Гагарин - Я все время считал мои шансы и Германа равными и только после того, как вы объявили нам о решении комиссии, поверил в выпавшее счастье. Скоро, Герман, и твой старт (дружески похлопывает товарища по плечу).
Королев - Дорогие товарищи! Не прошло и четырех лет с момента запуска первого искусственного спутника Земли, а мы уже готовы к первому полету человека в космос. Решено, что первым полетит Гагарин. За ним полетят другие в недалеком будущем, даже в этом году. На очереди у нас — новые полеты, которые будут интересными для науки, для блага человечества.
Гагарин - Завтра полет. Такой полет! А я совсем не волнуюсь. Ну ни капли не волнуюсь. Разве так можно?
Королев - Можно и нужно. Через пять лет можно будет по профсоюзной путевке летать в космос.
Все дружно расхохотались.
Королев - А теперь всем спать.
Гагарин - Спать? Пожалуйста.
Каманин - Может помочь? (достает таблетки, стучит ими по столу)
Титов, Гагарин (одновременно) - Не надо!
Гаснет свет.
12 апреля 1961 года. Командный пункт. Гагарин и Титов в скафандрах стоят в окружении группы ученых, офицеров, работников центра. Тепло прощаются. Титов и Гагарин тоже обнялись и «чокнулись» гермошлемами.
Гагарин - Дорогие друзья, близкие и незнакомые! Через несколько минут могучий космический корабль унесет меня в далекие просторы Вселенной. Что можно сказать вам в эти последние минуты перед стартом? Вся моя жизнь кажется мне сейчас одним прекрасным мгновением...
Все, что прожито, что сделано прежде, было прожито и сделано ради этой минуты. Сами понимаете, трудно разобраться в чувствах сейчас, когда очень близко подошел час испытания, к которому мы готовились долго и страстно...
В голосе Юрия торжественность и волнение.
Голос Титова. «Улетал не я (я был запасным - дублером, как стали говорить после), но мне казалось, что слова моего друга, которому выпала честь лететь первым, исходили из моего сердца. Ведь и я думал об ответственности перед советским народом, перед человечеством, перед его настоящим и будущим.
Гагарин - И если, тем не менее, я решаюсь на этот полет, то только потому, что я коммунист, что имею за спиной образцы беспримерного героизма моих соотечественников - советских людей, я знаю, что соберу всю свою волю для наилучшего выполнения задания. Понимая ответственность задачи, я сделаю все, что в моих силах, для выполнения задания Коммунистической партии и советского народа.
Юрий вошел в лифт, который доставит его на площадку, расположенную у входа в корабль. Гагарин поднял руку, еще раз попрощался:
Гагарин - До скорой встречи! - и скрылся в кабине. Захлопнулся люк.
Титов снял скафандр и подошел к пульту управления, который осуществлял связь с кораблем.
Гагарин - Самочувствие хорошее. К старту готов. Все делаю, как учили.
Это была шутка — все улыбнулись, значит, все было действительно хорошо.
Прозвучала команда - Подъем!
«Первый старт первого в мире космического корабля с человеком на борту! Величественная и грандиозная картина! Взревели двигатели, подножие ракеты окуталось клубами дыма. С каждой секундой гул двигателей нарастал, а облако дыма становилось гуще, обширнее. Вот оно уже закрыло добрую половину корпуса ракеты. Внизу бушевало море огня.
Ракета, чуть качнувшись, стала медленно уплывать вверх».
Титов - Счастливого полета, дружище! (К залу) Мои чувства и думы перед полетом и во время полета Юрия Гагарина можно было в какой-то степени сравнить с думами и чувствами летчика, провожающего своего товарища в первый полет на новом самолете. Обычно во время такого полета друзья летчика, остающиеся на земле, внимательно следят за его действиями, все замечают и делают выводы для себя. Так было и у меня. В момент непосредственной подготовки ракеты к старту я был увлечен технической стороной дела, следил за прохождением команд, докладами космонавта; когда ракета оторвалась от стартовой площадки и устремилась ввысь, я внимательно следил по еле заметным колебаниям корпуса ракеты за работой управляющих двигателей, которые обеспечивали полет ракеты по заданной траектории.
После того как ракета умчалась ввысь и рев двигателей смолк, на космодроме стало как-то пусто. Нам, летчикам, это чувство также знакомо. Сколько раз на аэродроме рядом с тобой только что стоял твой товарищ, разговаривал - и вот он уже далеко от тебя. Что с ним сейчас, что будет через минуту-другую? Это чувство тревоги за исход полета понятно каждому летчику.
Голос Гагарина - Сброс головного обтекателя... Вижу Землю! Космический корабль вышел на орбиту. Полет проходит успешно. Самочувствие хорошее. Все приборы, все системы работают хорошо. Включилась солнечная ориентация... Настроение бодрое, продолжаю полет, нахожусь над Америкой... Внимание. Вижу горизонт Земли. Такой красивый ореол. Сначала радуга от самой поверхности Земли, и вниз такая радуга переходит. Очень красиво...
Радио - В 10 часов 55 минут космический корабль «Восток» благополучно приземлился в заданном районе.
Голос Гагарина - Прошу доложить партии и правительству, что приземление прошло нормально, чувствую себя хорошо, травм и ушибов не имею.
Гаснет свет.
На сцене двое — Титов и Гагарин. Берег Волги. Юрий задумался, глядя в небо.
Титов - Ты о чем? Мечтаешь, что, может, вот так же вдвоем будем бродить по берегу какой-нибудь марсианской реки и любоваться заходящим солнцем, Землей?
Гагарин (рассмеялся) - Вот было бы здорово!..
Титов - Все будет, Юра. Я в это верю и знаю, что если не мы, то другие наши товарищи продолжат наше славное космическое дело и полетят наши корабли во все концы нашей солнечной системы, а может и дальше.
Гагарин - Да, да, именно к другим планетам, к другим мирам. Теперь я понимаю, что человек – это космическое существо, как писал Циолковский и нам надо учиться жить в большом космосе, жить с мыслью, что мы граждане Вселенной.
Титов - Что ждет космонавтов в далеких небесных просторах? А помнишь, мы зачитывались в свободные часы научно-фантастическими повестями, и, пожалуй, наибольшее удовольствие получили от книги К. Э. Циолковского «Вне Земли». Удивительная книга! Константин Эдуардович, как никто, ясно представлял себе мир, который открывается человеку, поднявшемуся в космос.
Интересна судьба самой книги. Она была задумана Циолковским еще в 1896 году, и тогда Константин Эдуардович написал несколько глав. Вернулся он к ней через двадцать лет. Впервые она была напечатана полностью лишь в 1920 году.
Помнишь, в этой научно-фантастической повести, время действия определено 2017 годом, спустя столетие после Великого Октября. Там группа ученых, построив космические корабли, отправляется в путешествие сначала вокруг Земли, затем на Луну и, наконец, завершает полет в пределах Солнечной системы. Удивительно подробно и живо Циолковский рассказывает об условиях полета и жизни в ракете, о «колониях» на искусственных спутниках Земли, о посещении Луны и астероидов.
Многое в этой повести нам, космонавтам, казалось не фантастическим, а реальным, близким и знакомым - так точно сумел великий русский ученый предвидеть будущее.
Рабочий кабинет. Титов пишет, размышляет.
Голос Титова.
«Мир все еще продолжал восхищаться подвигом советского народа, а космонавты продолжали свои будничные дела: тщательно изучали, анализировали опыт полета Юрия Гагарина, делали выводы, тренировались.
В конце мая 1961 года было принято решение и объявлено, что командиром космического корабля «Восток-2» назначили меня, дублером - Андрияна Григорьевича Николаева. Мы напряженно готовились к полету, разговаривали со многими специалистами, выслушивали их советы, проверяли, уточняли. Но главное место отводилось тренировкам в кабине корабля. Мы так привыкли к ней, что она стала до мельчайших подробностей знакома, стала вторым домом, обжитым и близким.
Мне часто задают вопрос, что я чувствовал, когда готовился к полету в космос, и особенно перед полетом. Сразу оговорюсь: полет космонавты считают выполнением своего долга гражданина Советского Союза, своей обязанностью, работой.
Что движет советскими людьми, самоотверженно выполняющими свой гражданский долг на фабриках и заводах, колхозных полях, в исследовательских лабораториях и институтах? Что помогает нашей замечательной советской молодежи осваивать целинные земли, вдохновенно работать на многочисленных новостройках страны? Это, прежде всего любовь к своей социалистической Родине.
Я горд тем, что моя Советская Родина, мой народ прокладывают человечеству путь в космос, и считаю своим долгом сделать все, что в моих силах, для решения этой благородной задачи.
В успехе полета я был абсолютно уверен.
Незадолго до выезда в Байконур я получил от отца письмо».
Голос отца - «Здравствуйте, дети! Спасибо за очередную помощь и письмо.
Что-то часто меняете квартиры. Вероятно, в Москве хорошую квартиру не
так скоро найдешь? Уж не собираетесь ли вы гонять мышей в пустых комнатах?
Наша мать ездила в Барнаул к врачам. Приехала оттуда с корзиной лекарств,
пьет их да покрякивает. Пока не болела вот уже месяц, хотя сутолоки было у нас достаточно. После посещения фотокорреспондента из «Комсомольской правды» через неделю приехал корреспондент «Правды» Пахомов Александр Васильевич.
Сожалел, что были у нас до него представители и взяли то немногое, чем мы располагали. Пахомов говорит, что встречался с тобой на воздушном параде в Тушине. Представляю себе, что это было за удивительное зрелище - парад крылатой техники.
При посещении корреспондента «Известий» я недоумевал: зачем я им понадобился? Теперь же, когда побывали еще два представителя прессы, я догадываюсь, что дело начинает касаться и тебя. Из-за тебя они держат далекий путь из Москвы в края Полковниковские.
Я не хочу строить догадок о том, что у тебя затевается. Но если едут к нам люди, вероятно, дело серьезное. Какое бы оно там ни было - малое или большое, - сделай его, сын, с толком, как подобает делать всякое дело, к которому ты приставлен. Сил у тебя должно хватить, по моим расчетам, умением ты подзапасся, разумеется, а средствами народ обеспечит. Покажи, что порода наша может послужить общему делу в меру сил своих и возможностей.
Один из родственников наших, подвыпив, говаривал, что, по самым скромным подсчетам, порода Титовых должна уже была быть при Петре, что история поступила с ними не совсем справедливо, сбросив их со счетов, что он надеется на другие времена, когда эта порода, попав в решето истории, удержится в жестких и крупных ячейках и не вывалится в мусор. Возможно, это время подходит, которое вынашивал в своих хмельных мыслях этот незадачливый чудак? Почтите это за шутку, как разрядку в моем маленьком письме:
контрасты помогают хорошо выпятить предмет, разобраться в нем, схватить суть дела и - передохнуть.
Земфира готовится к экзаменам по порошковой части, скоро поедет страдать и волноваться, предстанет перед грозным провизором, оснащенным аптекарскими весами и склянкой лекарственного зелья. Желаю Тамаре успеха в подобном деле. Эта осень знаменательна тем, что из нашего племени трое должны вступить в борьбу и выйти победителями... А не будет того, то всем достанется на орехи от старого огородника. Вот оно какое дело, ребятки. За дело, в бой - и ни пуха вам, ни пера! Жаль, что в трудном деле я не рядом с вами!
Думаю, что управитесь сами, а я этого только и жду и буду гордиться.
С. Титов. 31.7.1961г.»
Голос Титова.
«Итак, мы снова на космодроме Байконур. Солнце уже поднялось высоко и успело нагреть бескрайнюю степь. Ракета в эти часы выглядела как-то особенно внушительно. Она, словно былинный богатырь, поблескивала на солнце остроконечным стальным шлемом.
Инженеры, техники и механики, люди самых разных специальностей заканчивали последние приготовления к старту».
Стартовая площадка. Титов смотрит на ракету. Подходит Королев.
Королев - Есть ли необходимость еще раз посидеть в кабине корабля? Правда, он уже на старте и было бы лучше его сейчас не трогать. Но если есть необходимость, организуем.
Титов - Завтра утром старт. Все как будто ясно. Но неплохо бы еще раз посидеть спокойно в кабине и «проиграть» полет. Дайте мне пол часика посидеть одному.
Королев - Хорошо. Минут тридцать найдем, у нас есть «окно» в программе подготовка корабля, можете воспользоваться. И еще – подумай – у нас идут долгие обсуждения относительно длительности твоего полета. Многие настаивают на том, что более трех витков вокруг Земли делать опасно. Почему три? Дело в том, что после третьего витка график полета изменится, и приземлиться в заданном районе не удастся. После четвертого витка твой корабль может приземлиться в другом районе и даже выйти за пределы границ нашего государства. Таким образом, возникнет необходимость увеличить длительность полета, и, причем, значительно – до 17 витков, а это более суток. Тогда корабль снова войдет в нужную зону с приземлением в заданном районе. Подумай, пожалуйста. В целях сохранения твоей жизни многие специалисты склонны к полету на три витка, но три витка мало что дадут для науки и экспериментов. В общем, пришли к мнению, что только тебе решать.
Титов - Хорошо, Сергей Павлович, подумаю.
Титов поднимается к спускаемой капсуле корабля, забирается во внутрь, садится. Сосредоточенно работает с приборами. Со стартовой площадки доносится шум подготовительных работ, разговоры людей. Затем Титов выходит из капсулы, спускается вниз к Королеву, который разглядывает чертежи.
Титов - Разрешите доложить. Тренировку закончил. По поводу длительности полета – я летчик-космонавт и мое главное дело – летать, я хочу летать. Хочу, чтобы была максимальная польза от моего полета. Прошу доложить Государственной комиссии, что я готов совершить полет более суток.
Королев кивает головой.
Королев - Хорошо, передам.
Титов уходит. К Королеву подходит инженер.
Инженер - Сергей Павлович, вы просили остановить работы на тридцать минут и говорили, что придет космонавт. Уже прошло двадцать пять, а его все нет.
Королев (улыбаясь) - Как нет? Вот он (показывает в сторону Титова), и уже закончил тренировку. Можете продолжать работы по графику.
Инженер (недоуменно улыбаясь) - Извините, уж больно «неказистого» роста и щуплый какой-то, да к тому же в гражданской одежде.
Королев (улыбаясь) - А вы, товарищ, по внешнему виду не судите. Мал золотник — да дорог.
Стартовая площадка. Титов и Николаев в скафандрах. Королев, Каманин и другие работники стоят полукругом. Титов докладывает.
Титов - К полету готов. Благодарю за великую честь совершить новый полет в просторы Вселенной на советском космическом корабле «Восток-2».
Все, улыбаясь, подходят, желают успеха, обнимают. Титов и Николаев «чокаются» гермошлемами.
Николаев (дружески хлопает по спине) - Счастливо тебе, Герман!
Все провожают до лифта. Герман поднимается, садится в кабину капсулы.
Голос Титова.
Молоко
небесное
пролито
Снегом тихим и молодым.
Остуди мне лоб, моя родина,
Ноябрем
прощеным твоим.
Полет. Кабина корабля.
Титов - Последние минуты перед стартом. Слежу за секунд¬ной стрелкой часов. Они показывают московское время. Да, там, за тысячи километров, над Красной площадью, сейчас разнесется бой Кремлевских курантов.
Земля - Как слышите?
Титов - Слышу хорошо, чувствую себя хорошо, заканчиваю посадку. Посадку произвел, все в порядке. Приступаю к проверке скафандра.
Земля - Слышу вас хорошо. Приступайте к проверке скафандра.
Титов - Проверка скафандра и кресла закончена. Все в порядке. Как поняли?
Земля - Вас понял. Проверьте УКВ связь.
Титов - Приступаю к проверке связи.
Земля - Слышу хорошо. Вот этот звук... это опускают площадки ферм обслуживания. Все нормально.
Титов - Понял вас, я так и думал. Корабль подрагивает немного, немного подрагивает. Вы сообщили мне, я уже не беспокоюсь. Раз вы руководите, значит, все в порядке.
Земля - Ну, рад, что у вас хорошее настроение. У нас также хорошее настроение. Все идет нормально.
Земля - Сейчас будут опускать фермы обслуживания. У нас все нормально. Как самочувствие?
Титов - Понял, будут опускать фермы обслуживания. Самочувствие отличное, отличное самочувствие. Как у вас?
Земля - Стартовики, работающие сейчас на старте, передают вам привет и пожелание доброго полета. Выполняю их просьбу. Как поняли?
Титов - Большое спасибо, спасибо. Немного слышу, что-то погромыхивает... Самочувствие отличное, отличное самочувствие.
Земля - Понял вас. Стартовые фермы обслуживания отведены, и всякие грубые работы, в кавычках, в связи с этим окончены. Вот так. Как поняли?
Земля - Справлялся о твоем самочувствии Главный, желает счастливого пути. Как понял?
Титов - Понял, самочувствие отличное, спасибо за пожелание, спасибо. К старту готов!
Земля - Зажигание... Предварительная ступень... Промежуточная ступень... Главная! Подъем!
Титов - Дрогнула, ожила ракета. Чувствую, как многотонная гигантская сигара устремилась ввысь. С каждым мгновением увеличивается скорость. Это я чувствую по нарастанию той силы, которая прижимает тело к креслу. Знаю, что у экранов телевизоров озабоченно следят за моим полетом товарищи.
Будьте здоровы, друзья! До скорой встречи! Выход на орбиту ощущаю по новому, непривычному состоянию невесомости. Кажется, что корабль и меня вместе с ним перевернули вверх ногами. Это ощущение длилось несколько секунд. Довольно быстро привыкаю к этому необычному для себя положению. В иллюминатор «Взора» видна Земля. Видна Земля, наша родная Земля...
Решение принято, и мне предстоит семнадцать раз по точно рассчитанным маршрутам пролететь над морями и континентами, над большими и малыми городами, встретить семнадцать космических зорь.
Внимание! Внимание! Космический корабль «Восток-2» пролетает над Европой. Шлю горячий привет советскому народу и всем народам европейских государств. Космонавт Титов.
Земля - Сообщите данные по ориентации корабля.
Титов - На успокоение, на успокоение объекта потребовалось около 20 секунд, около 20 секунд. На полную ориентацию объекта потребовалось 10 минут, 10 минут. Давление в баллонах системы ориентации 120 атмосфер. Как поняли?
Земля - Вас отлично понял, понял вас отлично.
Титов - Передаю сообщение. В 11 часов 27 минут поймал Москву, слушал «Марш энтузиастов»; в 11 часов 28 минут слушал сообщение ТАСС; в 11 часов 30 минут слушал песню о Москве; слышно отлично по KB и широковещательной станции.
Земля - Слышу вас хорошо, ответьте, как самочувствие, как пообедали?
Титов - Пообедал отлично, самочувствие хорошее, все идет хорошо. Можно было бы и рюмочку. Показание приборов передал на Землю. У меня все в порядке. Внимание! Внимание! Передаю привет странам Азии с космического корабля «Восток-2». Космонавт Титов.
Титов слушает вальс «Амурские волны».
Земля - Передаю телеграмму: Герману Титову телеграмма от Юрия Гагарина. «Дорогой Герман! Всем сердцем с тобой. Обнимаю тебя, дружище. Крепко целую. С волнением слежу за твоим полетом. Уверен в успехе завершения твоего полета, который еще раз прославит нашу великую Родину, наш советский народ. До скорого свидания. Юрий Гагарин».
Титов - Вас понял хорошо. Благодарю за телеграмму.
Стремительно бегут секунды, минуты, но еще стремительнее мчится космический корабль. Время подсказывает, что внизу промелькнули Улан-Удэ, Шанхай, Сидней. В иллюминатор видны цепи гор, похожие на гигантские скирды соломы, Тянь-Шаньский хребет, вершины Гималаев, покрытые снегом и ледниками. Громадные океанские и морские просторы «укладываются» всего в десятки минут полета. Сероватая поверхность океанов, ультрамариновый цвет Черного и Средиземного морей, многочисленных оттенков зеленоватые воды Мексиканского залива.
Корабль проходит над Южной Америкой. Здесь еще ночь. В правом иллюминаторе вижу россыпь огней большого города. Сверяю маршрут с показаниями глобуса. Это Рио-де-Жанейро. Всего несколько дней назад там гостил Юрий Гагарин, и жители столицы Бразилии слушали его рассказ о полете в космос.
Проносясь над континентами в буквальном смысле слова, я впервые подумал и ощутил, что планета наша очень маленькая. И представилась она мне подобно песчинке в океане Вселенной. На песчинке этой живут люди разных национальностей, объединенные в различные социальные системы, поклоняющиеся разным богам. Живут со своими радостями, заботами. И я физически ощутил необходимость братства и дружбы между людьми на всей планете или, выражаясь языком наших дипломатов, необходимость мирного сосуществования.
Ведь представим себе, что к нам на планету когда-нибудь прилетят гости из других миров. Они же должны увидеть человеческую земную цивилизацию, а не следы развалин атомной трагедии, увидеть, что на планете Земля живут действительно разумные существа — люди.
Королев - Мы все здесь на командном пункте вместе с советским народом желаем вам успеха.
Титов - Спасибо.
Земля - Сообщите, что видите в иллюминаторы кабины, ваше впечатление о полете.
Титов - В иллюминаторы сейчас ничего не видно. Только что прошла Земля. Облака. Все пространство покрыто облаками. Кучевая облачность. Вообще наша территория покрыта облаками. Видел горный район. Горы были открытые. А в основном очень много облаков. Как поняли?
Земля - Готовы ли к выполнению заключительных операций?
Титов - Готов, готов. Я готов к выполнению заключительных операций. Как меня поняли?
Попович - Я - «Ландыш» (космонавт Попович). Привет тебе, Гера. Ждем тебя, встречаем.
Королев - «Орел»! Готовы ли к посадке?
Титов - Готов. Все съемное оборудование закреплено и на борту порядок.
Корабль был сориентирован, включился тормозной двигатель, и «Восток-2» перешел на траекторию спуска.
Спуск космического корабля с орбиты, прохождение его через плотные слои атмосферы и сама посадка - дело весьма сложное. Юрий Алексеевич рассказывал, что, когда корабль на огромной скорости входит в верхние слои атмосферы, под действием перегрузки и аэродинамического нагрева конструкция его «потрескивает». Создается впечатление, что огромные языки пламени мечутся вокруг корабля, лижут его обшивку. Я приготовился наблюдать эту картину.
Я должен был приземлиться по другую сторону железной дороги, по которой в сторону Москвы шел поезд. Мы не согласовывали расписание движения поездов и время моей посадки, и получилось так, что наши пути пересекались почти одновременно. Не знаю, то ли машинист меня заметил и прибавил скорость, или у меня было достаточно высоты, но поезд прошел чуть раньше, и я приземлился на сжатом поле пшеницы в нескольких десятках метров от железной дороги. Естественно, что первыми меня встретили труженики приволжских полей, помогли мне снять скафандр.
Москва. Аэродром. Красная дорожка. Титов быстрым шагом подходит к представителям правительства (в том числе Хрущеву) и Государственной комиссии. Рядом стоят Гагарин, Николаев, Попович, Королев, Каманин.
Титов - 6 и 7 августа 1961 года совершен 25-ти часовой космический полет. Второй полет на советском космическом корабле-спутнике «Восток — 2» прошел успешно. Облетел более 17-ти раз вокруг земного шара и благополучно приземлился в точно заданном районе. Я имел все условия для безопасного и эффективного выполнения программы полета. Все системы и оборудование корабля работали отлично. Готов к выполнению нового задания.
Хрущев (на трибуне) - Полёт лётчика-космонавта товарища Титова на космическом корабле „Восток-2“, представляет собой не просто очередное достижение советской научно-технической мысли, не просто подвиг отваги и мужества советского человека. Этот факт несёт в себе огромное знаменательное содержание. В нём как бы сконцентрировались и мощь нашей первоклассной индустрии, и высшие достижения советской науки и техники, и благотворная жизненная сила советского строя, раскрывающего таланты и способности масс, дающего человеку подлинную свободу для созидательного труда и вдохновенного творчества. Мы будем продолжать эту работу и впредь. Всё новые и новые советские люди по неизведанным маршрутам полетят в космос, будут изучать его, раскрывать и дальше тайны природы и ставить их на службу человеку, его благосостоянию, на службу миру.
Хрущев, улыбаясь, подходит к Титову, пожимает ему руку, обнимает, целует. Подходит помощник с открытой коробочкой, в которой сверкают награды. Хрущев прикрепляет Орден Ленина, а затем Звезду героя Советского Союза к груди Титова. Играет гимн СССР.
Подходят отец, мать, Тамара с букетами цветов, обнимают, целуют, дарят цветы. Затем подходят Гагарин, Николаев, Попович, Королев, Каманин крепко обнимают, жмут руку, похлопывают по спине.
Голос Титова - 11 сентября 1961 года мне исполнилось 26 лет, но теперь этот день рождения, видимо, следует перенести па семнадцать дней назад. Мне первому из людей довелось за одни сутки обогнать жизнь нашей планеты на семнадцать суток и за двадцать пять часов встретить и проводить семнадцать космических зорь.
В нашей стране подвиг - это сама жизнь. Всмотритесь в нее, перелистайте историю Отечественной войны - эту летопись ежедневного, ежечасного, ежеминутного подвига наших соотечественников. Вспомните комсомольца Александра Матросова, закрывшего грудью амбразуру и своей смертью принесшего победу на крошечном участке фронта; летчика-коммуниста Николая Гастелло, направившего подбитый штурмовик в танковую колонну фашистов, вместо того чтобы выброситься с парашютом; солдат Брестской крепости; героев-партизан, погибших от пыток в гестапо, но не назвавших товарищей по борьбе за Родину. Разве они совершали подвиги ради собственной славы? Мы преклоняемся перед советским врачом Борисом Пастуховым, впрыснувшим себе вакцину чумы, прежде чем применить ее на больных; мы завидуем мужеству советского врача Леонида Рогозова, который сделал сам себе операцию аппендицита в сложных условиях антарктической экспедиции.
Иногда я размышляю обо всем этом наедине с собой и спрашиваю: а смог бы я такое сделать? На ум всегда приходит один ответ: «Постарался бы сделать все, что в моих силах...»
Голос Королева.
С берега Вселенной, которым стала священная Земля нашей Родины, не раз уйдут в еще не изведанные дали советские корабли. И каждый их полет будет великим праздником советского народа и всего человечества - победой разума и прогресса. Герман Титов был самым молодым космонавтом планеты. Ему во время полета было всего 25!
Эпилог
Голос диктора.
Поезд в российской шири —
Падающая звезда...
На глубине Сибири
Дремлет в снегах вода.
Дремлет в водице память
Пришлых и корневых.
Сколько же звездам падать —
Чтоб растревожить их?..
Чтоб различило ухо
В пропасти русской, как
Тихие зерна духов
Стронули первый такт?..
Это еще не песня,
Это еще пролог,
По необъятным весям
Пущенный шепоток
Мертвых, живых и тех, что
Вызреют этим сном,
Как дрожжевое тесто
В теплом дому ночном.
В снежном затишье бора,
В трепете ковыля —
Слышишь? — вступленье хора,
Долгого, как земля?..
Чувствуешь? — стало тесно
В воздухе — гул и вой:
Скоро — начало текста
В музыке мировой!
Медленно и сурово
Среди большой зимы
Явит ли Бог нам слово?
Иль недостойны мы?..
Пройдут века, много песка перенесут свирепые ветры по степям Казахстана. Но останется Байконур, Королев, Гагарин, Титов как символы, славящие силу духа человека, его разум и бесконечное стремление ввысь — к звездам.
Музыка. Песня «Земля в иллюминаторе».