Двадцать седьмого марта на дверях магазинов, столовой и единственного кафе в селе Окольницкое появилась афиша «Первого апреля в 18. 00. в Доме культуры впервые в нашем селе артисты, комики и мастера разговорного жанра дают феерическое представление – Смех, смех, смех!» Внизу красным фломастером было приписано: Вход свободен.
Первое апреля в том году приходилось на выходной день. Не избалованная такими событиями публика села Окольницкое начала подтягиваться к дому культуры к пяти часам. Двери клуба были приветливо открыты, перед входом на огромном стенде висела афиша, в которой сообщалось о талантах и заслугах приезжавшей труппы. Чёрно-белые фотографии не очень хорошего качества и такой же невнятный текст, не раскрывали сути программы, но этого и не требовалось. Атмосферное ощущение праздника смеха с самого утра висело над селом, районный дом культуры являлся бесспорным эпицентром этого праздника.
В трудные времена девяностых годов уходящего тысячелетия жизнь российской глубинки обогащалось бесконечными новациями во всех сферах жизни. Одной из них был феномен появления сборных коллективов артистов провинциальных театров, разъезжавших с концертами по городкам и весям России того смутного времени. Труппы состояли из артистов самых разных жанров, программы составлялись, что называется «по ходу пьесы». На сценах различных домов культуры можно было увидеть всё: от эротических танцев и выступлений вокально-инструментальных ансамблей до фокусников, гипнотизёров, эквилибристов, жонглёров, силачей и мастеров разговорного жанра.
В состав труппы, которая должна было вот-вот прибыть в Окольницкий дом культуры, кроме фокусника, жонглёра эквилибриста на стремянках, силача и мастеров разговорного жанра входил и непрофессиональный артист Артур Говорушкин. Он приходился двоюродным братом артисту Семёну Гершуни, который читал смешные монологи и парадировал известных личностей. Артур лет пять писал кандидатскую по философии, прошлой зимой наконец-то защитил её, и теперь пребывал в роли вольноопределяющегося, безуспешно пытавшегося найти должность преподавателя такой эфемерной дисциплины как философия в столь бурно меняющемся мироустройстве отдельно взятой страны. Брат, отчасти от жалости, а отчасти и по необходимости взял его в своё ремесло – ему был нужен резонёр в некоторых сценках, играть роль которого отказывались сколь-нибудь профессиональные артисты; что поделать - все хотели играть Гамлета.
Артур, имевший весьма характерную внешность, как нельзя лучше подходил на эту роль. С причёской a la moyik(а ля мужик) неопределённо мышинно-серого цвета, с утиным носом, поблескивающий очками в тонкой оправе, он весьма органично выглядел в роли придирчивого резонера на сцене при подаче реплик. От него просто веяло педантизмом, буквоедством и надменностью, даже, если он просто молча, стоял рядом со своим партнёром по сценке. Харизма его протокольной личности была неоспорима; по сути, Говорушкин и был таковым в повседневной жизни; незавидная участь ждала студентов, которым предстояло в будущем изучать философию под его началом. Сейчас же волею судеб Артур, чтобы как-то добывать средства к существованию в ожидании вакансии в каком-нибудь из вузов, вынужден был заниматься актёрством.
Случилось так, что к назначенному часу, точнее без пяти минут шесть, первыми из всей труппы в Окольницкое приехали на «уазике-буханке» только Артур и директор группы Шмойшман Лев Яковлевич. Они привезли необходимый реквизит жонглёра, эквилибриста, фокусника и силача; остальные артисты должны были приехать следом на «Волге»; автомобили этого семейства в те годы ещё встречались на просёлках России. Что и говорить «Волга» была гораздо комфортабельнее «буханки» с жёстким скамейками в железной будке, поэтому, настоящие артисты и ездили в ней по праву профессионалов, а Артуру, который вообще артистом-то, собственно, и не был, приходилось ездить на этом брутальном вездеходе. Была, правда, и ещё одна причина. Все настоящие артисты хорошо «бухнули» вчера в соседнем районе после очередного концерта и теперь, нуждаясь в срочных реабилитационных мероприятиях, решили пропустить по соточке в какой-нибудь рюмочной. На их выступление это обычно никак не влияло, только эквилибрист в таких случаях выступал всегда в последнюю очередь. На этот раз, что- то видимо пошло не так.
Артур, не пьющий по идейным соображениям – он уже собирался, не откладывая в долгий ящик, садиться за докторскую диссертацию, отнёсся к этому чисто по-философски, без претензий и обид, с пониманием. Он объяснял себе, что люди, которые горят на работе в нечеловеческих условиях, выступая в районных ДК, заводских клубах, а то бывает и приспособленных помещениях, о прошлом предназначении которых упоминать не хотелось, в силу указанных обстоятельств имели право расслабиться и восстановить, таким образом, свой творческий потенциал. Эти артисты выступали везде, где можно было заработать. В администрациях различного уровня прокручивались в те поры немалые деньги, и, чтобы как-то объяснять их исчезновение в отсутствие «чёрных дыр» в окрестностях, в районах и организовывались местной властью вот такие сборные концерты, а они, само собой разумеется, стоили приличных средств. В накладе не оставался никто, всё было шито-крыто и отмыто. Банкет после концерта был обязательной частью этих мероприятий.
Прибыв в Окольницкое, Шмойшман побежал искать директора ДК, дабы принести свои искренние извинения и вымолить понимание и прощение. Кандидат философии занялся с водителем буханки разгрузкой реквизита. Радушные хозяева ДК помогали таскать им декорации и предметы, используемые в постановках.
После коротких и бурных объяснений директор ДК и директор труппы, оба попавшие в затруднительно положение, установив диспозицию на данный момент времени, будучи тёртыми и перетёртыми в различных ситуациях, нашли выход из положения. Главная роль в спасении ситуации была уготована ими для Артура Говорушкина. Бедолага, таскавший в это время реквизит, даже не догадывался, что ждёт его в этот праздничный вечер.
- Эээ, Артур, господин Говорушкин, - затащив в кабинет директора ДК, обратился к философу Лев Яковлевич, - голубчик, так получилось, что судьба выбрала вас, - начал он высоким штилем, - кроме вас некому, нужно спасать вечер. Народ собрался, ждёт в зале, а наши где-то застряли, возможно, из-за дороги, «Волга» не уазик, а асфальт, сами видели - не везде есть.
– Аванс получен, - встрял директор ДК, - нехорошо получается.
–А я чем могу быть полезен? - Удивился Артур.
– Вы сейчас пойдёте на сцену и постараетесь удержать народ в зале.
–Каким образом? – Ещё больше удивился Говорушкин, - как я его удержу? Чем?
–Ну, ну, как это чем, - во-первых, вы артист, деньги ведь получаете, а во-вторых, нет, даже, во-первых, вы же, уважаемый, целый кандидат философских наук, у вас, наверняка, есть что рассказать народу в популярной форме об этой одной из самых древних наук. Вы же преподаватель философии, вам ли не знать, как уболтать народ.
–Я сейчас выйду и объясню людям, что и как, - подал голос директор ДК, а вы пока подготовитесь, накидаете что-нибудь в голове, ну и минут двадцать подержите публику, а там по ситуации. Пойдёмте, посмотрите на публику через занавес.
В провожатые до места обозрения публики Артуру был выделен очень позитивный и трезвый к удивлению философа молодой человек лет двадцати семи.
–Фертиков, - представился провожатый, - с позволения сказать режиссёр местного самодеятельного театра. Что поделать: - «Весь мир театр и люди в нём актёры» - словно оправдываясь, развёл он руками и обаятельно улыбнулся.
Артур приник к щели в тяжёлых занавесах театра. Общий вид публики поразил его. Никогда раньше он не видел столько людей, на простодушных лицах которых одновременно, сияло предвкушение праздника, усматривалась досада вызванная задержкой начала концерта и чуть заметная тревога, что праздник вообще не состоится. Взгляд философа непроизвольно выхватывал из зрительского зала наиболее колоритные личности. На первом ряду сидел махонький старичок, напоминавший выражением лица птенца какой-то хищной птицы. На пиджаке у него висели рядами различные медали и значки. Рядом с ним в накинутом на плечи оренбургском платке сидела ангельского вида кругленькая старушка, очевидно, супруга старичка с медалями. Оба они, молча, терпеливо смотрели прямо перед собой.
– «Вот что я им расскажу о философии?» - подумал Артур.
Во втором ряду сидел какой-то маленький, колоритный, с раскосыми глазами седой человек азиатского типа в тюбетейке, с бородой клинышком и почему-то с небольшой плёткой в руках.
– Это кто там во втором ряду, в тюбетейке, с плёткой? – Не поворачиваясь, спросил он у режиссёра самодеятельного театра Фертикова.
– Это Галимзян Гадыршин, - объяснил режиссёр, - пенсионер, актёр нашего самодеятельного театра. Пожилой он уже, чудаковат несколько, косит, вот, под Чингис Хана. Ежели, хотите, после концерта объясню, забавная история.
Следующим, кого философ выхватил взглядом в зале, был напоминавший кого-то, тоже пожилой мужчина в коричневом скромном пиджачке, в жилетке, в белой рубашке и зелёном галстуке в горошек; светясь лысиной, он щурился на яркий свет огней рампы.
–Ааа, это кто? – Повернувшись к режиссёру и показывая пальцем на человека в тройке, спросил удивлённо Артур.
–Это Ершов Анатолий, тоже пенсионер и тоже актёр нашего театра, он под Владимира Ильича Ленина косит.
«У них что тут, дурдом на каникулы приехал отдохнуть, что ли? - Мелькнуло в голове у ошарашенного увиденным Говорушкина, - какая им на хрен философия?»
На сцене в это время держал речь директор ДК.
– Земляки, селяне, - звучал со сцены убедительный баритон, - случился форс-мажор. Труппа, которая должна выступать у нас сегодня, застряла где-то в пути. Ну, вы сам знаете, какие у нас дороги. Приехал пока только один участник – учёный, философ, творческий человек несущий науку в массы. Чтобы скрасить ваше ожидание он расскажет вкратце, но очень интересно о такой древней науке, как философия. Думаю, вам будет интересно. Попросим, товарищи!
Раздались жидкие аплодисменты, смешки в зале и философ на деревянных ногах вышел не сцену. Зал показался ему огромной объёмной голографической картиной, созданной в стиле абстракционизма: возникали и исчезали с нелепыми выражениями лиц мужчины и женщины, слышались какие-то обрывки фраз, кто-то вставал и тут же пропадал, не сходя с места.
–Добрый вечер, - полагаясь на авось, обратился к залу философ, - жизнь есть жизнь и в ней всегда есть место незапланированным, непредвиденным обстоятельствам. Казалось бы, всё летит к чёрту, всё пропало, но если отнестись к этому с философской точки зрения, то ничего страшного не произошло. Всё относительно.
Едва упомянув в своей речи фразы «с философской точки зрения» и «всё относительно», Артур Говорушкин непостижимым образом почувствовал себя в своей тарелке; бескрайние просторы философской теории, которой он занимался много лет, были для него родной стихией, и его, что называется, понесло. В конце концов - он кандидат наук или где? Задавшись этим простым вопросом и поймав кураж от вида притихшего, после первых произнесённых им слов зала, Говорушкин начал с истории философии, то есть с самого Сократа. Надо отдать должное - говорил он убедительно, приводил разные примеры, обосновывал доступным языком все, казалось бы, парадоксальные на первый взгляд суждения. Согласившись с тем, что, философия наука сложная, постоянно развивающаяся, трудная для понимания, он всё же остановился на том, что и она поддаётся изучению. Вот, например, не далее как два месяца назад, он, то есть ваш покорный слуга, защитил кандидатскую диссертацию по этой дисциплине.
Шмойшман и Фертиков, стоявшие сбоку сцены за занавесом, поддерживая оратора, свидетельствовали своё восхищение, держа вверх большие пальцы рук.
Между тем, народ в зале, вполне справедливо полагая, что лекция может быть и интересная, но всё же скучная для праздника смеха, излишне затянута, завозился, зашушукался.
– Юмор давай! Ха-ха гони! - Раздались нетерпеливые выкрики в зале; многие из зрителей пришли на концерт, предварительно употребив крепкие домашние напитки, либо заглянув в пивную.
Говорушкин растерянно глянул за кулисы. Группа поддержки в лице Шмойшмана и Фертикова умоляюще смотрели на него.
- Вижу, что вам становится скучно, давайте перейдём к практической части. Сейчас я покажу вам как можно на практике применять положения и законы философии, победить в любом споре. Например, с помощью формальной логики я сейчас опровергну абсолютно любое ваше утверждение, абсолютно любое.
– А не пукнешь? - Раздался голос явно пьяного зрителя.
- Зуб даёшь? – Потребовал гарантий человек, мнящий себя Чингис Ханом.
Ну, - не уступая инициативы и не сбавляя напора, обратился к залу философ, - кто желает? Любое утверждение опровергну. В зале повисла тишина.
–Земля круглая, - звонким голосом, сказала очень красивая молодая девушка в синем платье, поднявшись в третьем ряду.
«Ух, какая красавица, - восхитился Артур», едва не забыв, для чего он здесь стоит.
– Нет, барышня, - медовым голосом возразил философ. Шар есть геометрическое тело, образованное вращением полуокружности вокруг своей вертикальной оси и все его точки на поверхности равноудалены от центра шара. Так?
- Так, - ответила очень красивая девушка.
– А разве Джомолунгма и Марианская впадина равноудалены от центра Земли?
– Нет, - пролепетала девушка.
–Ну вот, вы и доказали сами всю несостоятельность своего утверждения.
– Но, ведь, во всех учебниках написано, что Земля это шар, - стала оправдываться девушка.
–Перестань, Катя, учёный прав, - подал реплику сидевший в пятом ряду блондин с лохматой шевелюрой, - Земля являет собой геоид. Это установленная истина и споры тут неуместны.
– О, - восхитился философ, - может быть, вы, уважаемый, попытаетесь что-нибудь предложить для диспута, -подчёркнуто вежливо обратился к лохматому блондину философ.
– Давай, Геник, - зашумел бесцеремонно зал, - покажи учёному - где раки зимуют.
Мужчина лет тридцати в сером свитере грубой вязки поднялся с места и направился на сцену. «Чего это он? – подумал Артур, - что он собирается делать?» Философ растерянно посмотрел за кулисы; режиссер Фертиков хлопнул рукой себя по голове, будто забыл что-то важное и вспомнил об этом важном только сейчас, лицо его было растеряно. Зал восторженно гудел.
– Принесите, пожалуйста, доску из кабинета кружка рисования, доску и мел, - попросил блондин, обратившись, к прячущемуся за кулисами Фертикову. Тот послал кого-то из стоящих сзади работников ДК за доской.
–Кто это? – Шёпотом спросил режиссёра, приблизившийся к нему Артур.
– Да, - с досадой в голосе ответил Фертиков, - это наш сельский философ, Геннадий Кружалин, скотником работает на ферме.
– А почему философ?
– Сейчас сами поймёте, - прошептал в ответ Фертиков.
Принесли доску. Генник взял мел и написал что-то на доске, потом развернул доску к залу, жестом пригласил Говорушкина и прочитал: - Не каждый индивидуум способен игнорировать тенденции парадоксальных эмоций.
–И что?
– Как что, - улыбнулся Геник, - вот, я утверждаю, что это положение верно, опровергайте, пожалуйста.
– Ну, это известная околонаучная фраза, она ничего не значит, - неуверенно улыбнулся философ.
- А Вы докажите это, - продолжал Геник, - вы ведь обещали.
-Зуб давал, - выкрикнул с места старик в тюбетейке.
– Вы обещали товагищ, - поддержал его человек косивший под Ленина.
«Точно, дурдом какой-то, - подумал Артур, и почесал в затылке».
- Давай, докажи, - требовал зал.
-Это… это логический парадокс, - попытался вывернуться Говорушкин.
– Тогда аргументируйте, покажите логически корректный вывод, рассуждение, приводящее к взаимному исключению моего утверждения.
Артур выглядел растерянным, толпа восторженно гудела, поддерживая Кружалина.
–Так, ну хорошо, давайте разберём ваше утверждение подробно, поэлементно, так сказать - начал, было, Говорушкин, - «не каждый индивидуум способен игнорировать тенденции парадоксальных эмоций». Хм, тут в самой фразе заключён вывод.
–Какой вывод? - Громко спросил деревенский философ, - вы не привели никаких аргументов.
В зале бурно аплодировали, «Молодец, Геник!» орала публика. Неизвестно чем бы это всё закончилось, если бы в это время входные двери не открылись и в зал не ввалились опоздавшие участники труппы.
–Антракт, антракт!- Закричал выскочивший на сцену Фертиков, - перерыв полчаса, буфет в фойе.
- Как Геник его сделал да!
-Знай наших!
- Учёный! Профессор кислых щей! - Раздавались выкрики. Толпа, покидая зал, направилась в фойе, где её ожидал буфет на четыре прилавка.
Артур, как это тебе удалось такой фурор произвести? – Удивлялись опоздавшие коллеги Говорушкина, - мы уж, было, подумали, что здесь звезда какая-то работает за нас.
Концерт ещё не закончился, а Говорушкин, отработав свои реплики, нашёл Фертикова,
-Кто этот ваш сельский философ, который так профессионально дискутировал со мной? – Спросил он самодеятельного режиссёра.
–Это наш постоянный спикер на всех сельских сходах, - с гордостью в голосе улыбнулся Фертиков. Он местный. С золотой медалью школу закончил, поступил в университет, да вот беда – запил там. Ну, отчислили его, потом ещё в двух учился, тоже отчисли за пьянство и пропуски. Поболтался он в городе и вернулся домой, скотником теперь работает. Способности у него необыкновенные, три языка знает. Память у него – книжку пролистает, потом может пересказать наизусть. В общем, как в народе говорят: Голова золотая, да глотка поганая.
«Вот, ведь как бывает: - подумал философ, - какой-то скотник меня по моему же предмету, чуть в асфальт не закатал».
Самородок, однако, - будто, подслушав мысли учёного, обаятельно и загадочно улыбнулся Фертиков.