– Отчего бы мне не заделаться этакой стыдливой мимозой? Буду вздыхать и томно опускать глаза, вздрагивать каждый раз при его прикосновении. По-моему это забавно. – Девушка с татуировкой гитары на запястье глубоко затянулась сигаретой.
– А по-моему, это глупо! Почему бы тебе не оставаться самой собой, а?
– Какая же ты тупица, систер! – Гитара потянулась к ярко накрашенному рту, и в воздухе повисло облачко дыма. – Если я буду сама собой, он на меня даже не взглянет.
– Сама ты тупица, Эстер! – Обиделась подруга и хлопнула Эстер по плечу. – Хочешь быть чувствительной мимозой? Этакой недотрогой с фиолетовыми волосами? Будь ей. Только он ведь тоже не дурак, вмиг тебя раскусит.
В глазах Эстер забегали бесята.
– Ну вот опять, – театрально вздохнула подруга. – Опять эти чертята в твоих глазах и эта дурацкая ухмылка! Ну что ты на этот раз задумала? Отвечай же, чудовище!
– Слушай, Айрис, давай пари! Ставлю сотню, что мне удастся его провести и с вечеринки мы уйдем с ним в обнимку, – она протянула Айрис сигарету, и гитара осиротела.
– Идет! Но смотри, систер, если будешь халтурить, я тебя тут же выведу на чистую воду, поняла? – Айрис затянулась кэмелом и протянула кулак подруге: – Пари! – Эстер сжала кулак в ответ, и гитара побелела. Подруги ударились кулаками и больше не возвращались к этой теме до вечера.
Когда пришло время ехать на вечеринку, Эстер нервничала. Она надела свое лучшее платье, аккуратно уложила волосы и лишь слегка подкрасила губы. Джерри ей очень нравился. Он был старше на два года. Высокий, красивый. Вокруг него все время крутились девчонки. Тоже старшекурсницы. Но подружки у него не было. Джерри не замечал Эстер. Она для него была лишь одной из многих первокурсниц, которые изо всех сил старались привлечь внимание старших. Эстер же знала про Джерри если не все, то очень многое. Например, что он очень стеснительный, хотя и строит из себя крутого. Старается быть в тени, но не отрывается от коллектива. Не курит. Тату не носит. Поэтому она поглубже натянула рукава платья, чтобы прикрыть гитару на запястье, и оставила сигареты дома. Она гоняла во рту имбирные леденцы и все время тянула руки в карманы платья за пачкой кэмела.
Сегодня она станет мимозой. Нежной и пушистой, сладко пахнущей (она вылила на себя достаточно духов от прада, чтобы почувствовать себя более уверенной). Эстер видела, как в старых фильмах барышни смущенно опускают веки, а их щеки стыдливо краснеют, стоит мужчине обратиться к ним. Эстер тренировалась перед зеркалом делать и то и другое. И если потупить взгляд ей удавалось не хуже жеманниц в кино, то краснеть ее щеки отказывались напрочь. – Ну ты и тупица! – Айрис не могла без смеха смотреть, как подруга корчит гримасы. – Эстер огрызнулась: – Хватит ржать, лучше помоги! – Айрис засмеялась еще громче, подошла к подруге и больно ущипнула ее за обе щеки. – С ума сошла! – Эстер терла пылающую кожу. – Поняла, как надо! – Айрис хитро улыбалась, глядя, как Эстер краснеет, словно вишня, и на ее лице медленно растекается счастливая улыбка.