Я уже не раз писал, что я счастливый человек. Почему? Вот мои аргументы в пользу этого утверждения. Давайте загибать пальцы.
Первый. Я родился в первое послевоенное время и большие годы своей жизни прожил, не ощущая тягот войны. И хотя время было послевоенное, но мы не голодали. Огород у дома, где росла картошка, другие овощи и смородина, дикоросы в лесу (грибы, ягоды), рыба в реках, поросенок в нашей семье давали возможность нормально питаться.
Второй палец. Я родился и до совершеннолетия прожил в рабочем поселке на севере Хабаровского края. И это наложило свой отпечаток. Я научился и меня научили делать все, что должен делать настоящий мужчина в своей жизни – пилить и строгать, делать изделия из дерева, работать по металлу, топить печи, носить чистую воду из колодца, пилить дрова, убирать снег с дорожек зимой, копать огород, садить картошку, полоть и окучивать грядки, косить сено, паять.
Третий палец. Получил полноценное школьное образование и воспитание, что позволило пройти по жизни достойно, легко преодолевать временные трудности и никогда не пасовать.
Четвертый палец. Я получил высшее образование в медицине, которая всегда будет востребована человечеством, то есть выбрал полезную профессию.
Пятый палец. К своему счастью, я выбрал такую медицинскую специальность – рентгенологию, - благодаря которой в те годы, когда я в ней работал, ставилось около 80% всех диагнозов в медицине. И это давало хорошим рентгенологам большой авторитет среди других врачей. Причем именно эта специальность, как никакая другая, подошла мне моим природным качествам: хорошая зрительная память и умение из плоского изображение выстраивать объемное, внимательность к мелким деталям, хорошая обычная память.
Пойдем дальше, будем загибать пальцы на другой руке.
Шестой. Я попал работать в крупную городскую многопрофильную больницу, к тому же клиническую, т.е. на её базе было две кафедры медицинского института, что само по себе говорило об разнообразии и сложности патологии, которую в ней лечили. А вы не забыли, что рентгенологи ставили 80% диагнозов в те годы? А так как опыт и квалификация врача растут, когда он работает и смотрит большое количество больных, то это позволило мне стать настоящим профессионалом гораздо быстрее, чем если бы я работал в поликлинике.
Седьмой палец. Мне повезло, что кафедру хирургии на базе больницы возглавлял профессор Г.Л.Александрович. Он был помешан (в хорошем смысле этого слова) на хирургии, знал очень много и хорошо, и старался внедрить в практику новые методы хирургического лечения больных, и настойчиво учил этому своих подчиненных и врачей-хирургов отделений больницы. И хотя его кафедра считалась кафедрой педиатрического факультета, т.е. на ней готовили врачей для лечения детей до 14 лет, именно на его кафедре были и курсы повышения квалификации хирургов не только Хабаровского края, а всего Дальнего Востока. После отъезда в Москву профессора С.И.Сергеева и смерти других корифеев хирургии на Дальнем Восток А.К.Нечепаева и М.А.Хелимского Григорий Леонтьевич стал единственным и «последним из могикан» из хирургов такого калибра. И разве это не счастье – работать бок о бок с таким профессионалом и помогать ему ставить диагнозы. Но об этом чуть позднее. А пока я продолжу загибать пальцы.
Восьмой палец. Я попал в самого начала работы в руки заведующей отделением Л.С.Лазаркевич, врача высшей квалификационной категории, и это позволило мне семимильными шагами осваивать профессию. Она сразу же сделала на меня ставку как на человека, которому она после ухода на пенсию передаст заведование отделением. И с первых лет работы стала привлекать меня к выполнению некоторых своих обязанностей.
Девятый палец. Врачи-рентгенологи в Хабаровском крае всегда высоко котировались. Много усилий для этого прикладывал заведующий кафедрой рентгенологии медицинского института А.В.Розмарин. Он много лет был и главным рентгенологом Хабаровского края. После его отъезда в Караганду главным рентгенологом стал заведующий рентгеновским отделением краевой больницы В.Б.Макеев, а когда он ушел на пенсию, М.М.Митютнева. Большим авторитетом среди врачей пользовались заведующие рентгеновскими отделениями клинических больниц № 3 В.И.Алексеева, № 10 Э.Г.Филимонов, бывший главным внештатным рентгенологом Хабаровска, заведующий рентгеновским отделением крайонкодиспансера В.Д.Аксененко, В.Усков в дорожной больнице, врачи городской больницы № 2 в Комсомольске-на-Амуре Ю.Гордеев и В.Журавлев.
И, наконец, загибаю последний, десятый палец. Мне в своей жизни повезло познакомиться с главным рентгенологом СССР профессором Ю.Н.Соколовым, главным рентгенологом РСФСР профессором П.В.Власовым, другим корифеем отечественной рентгенологии Л.С.Розенштраухом, побывать на Европейском конгрессе, посвященному 100-летию открытия Х-лучей В.Рентгеном, на Всесоюзном съезде рентгенологов и радиологов в Таллинне, и дважды быть участником заседаний Пленума научного общества рентгенологов РСФСР, членом Правления которого я был избран, в городах Смоленске и Йошкар-Оле.
Все эти загнутые десять пальцев – аргументы в пользу того, что я был счастливым человеком, выбрав такую профессию, что мне подошла лучше всего. Каждый день я шел на работу с интересом в ожидании чего-то нового, что заставит работать «серые клеточки» моего мозга. Не хочу разуваться и загибать пальцы на ногах, ибо там были аргументы, которые не касаются размышлений о рентгенологии как медицинской специальности и её роли в истории медицины, и не только. Далее хочу рассказать тем, кому интересно, как появилась рентгенология.
Сфера интересов Вильгельма Рентгена, получившего степень философа и высшее образование инженера, выходила далеко за пределы строительства и проектирования. После университета юный исследователь понял, что ему ближе физика с ее непредсказуемыми экспериментами и практическими решениями. Не раздумывая, будущий ученый стал помощником немецкого физика Августа Кундта, пробовал себя в преподавании, изобретал учебные установки, писал научные работы, посвященные оптике и электромагнетизму. Закончилось все званием профессора и должностью ректора Университета Вюрцбурга. Правда, это был вовсе не конец, а только самое начало, за которым следовало шокирующее открытие.
Однажды, после прочитанных лекций, физик остался в лаборатории, чтобы провести эксперимент с вакуумной катодной трубкой. Прибор, названный в честь английского ученого Уильяма Крукса, представлял собой стеклянную колбу с положительно и отрицательно заряженными электродами - катодом и анодом. Рентген подал ток в установку, закрыв ее черным картоном, и выключил свет. Спустя секунду произошло невероятное: покрытая солью бария бумага, лежавшая неподалеку, начала подсвечиваться зеленоватым светом.
Рентген открыл излучение нового типа, способное проходить через большинство твердых предметов, за исключением металлов и человеческих костей. С помощью X-лучей исследователю удалось получить первое рентгеновское изображение - снимок кисти руки своей жены Анны Берты.
Далее в научном журнале «Анналы физики и химии» вышла статья «О новом виде излучения». В ней сообщалось о результатах исследования неизвестных лучей. Научная общественность была взбудоражена. Через несколько дней возбудилась и общественность, далёкая от науки: об открытии написала пресса, сопроводив публикацию жутковатым снимком костлявой руки с кольцом на пальце. Рука принадлежала жене немецкого физика Вильгельма Рёнтгена, фамилию которого мы привыкли произносить как «Рентге;н». Он и был автором сенсации.
Статья в «Анналах», вышедшая 28 декабря 1895 года, была итогом исследования, которое заняло у физика несколько недель. Само открытие Вильям Рёнтген совершил 8 ноября. Более подробно, как это произошло.
В тот вечер он экспериментировал с электрическими разрядами в стеклянных вакуумных трубках. Затемнив комнату, учёный обернул одну из трубок плотной чёрной бумагой, чтобы лучше было видно оптические явления. К полуночи он решил уходить из лаборатории, но заметил на экране, покрытом слоем платиносинеродистого бария, светящееся пятно. Оказалось, профессор забыл выключить катодную трубку. Она и производила излучение, проникавшее сквозь плотную бумагу.
Дальнейшие исследования показали, что таинственные лучи беспрепятственно проходят через любые материалы — металл, стекло, мягкие ткани человека. Рёнтген назвал их Х-лучами. В следующем году об излучении, диапазон которого лежит на шкале электромагнитных волн между ультрафиолетом и гамма-излучением, будет написано более тысячи научных статей, а медики быстро возьмут это изобретение на вооружение, ведь с помощью Х-лучей можно просвечивать человека насквозь и находить, например, переломы костей. Уже 20 января 1896 года этот метод используют на практике: сделав пациенту со сломанной рукой рентгеновский снимок, врачи поставят ему верный диагноз.
Вильям Рёнтген опубликовал три статьи, посвящённые Х-лучам, и спустя год с небольшим потерял интерес к собственному открытию, посчитав, что добавить ему более нечего. Но научное сообщество оценило важность изобретения: в 1901 году учёный стал первым в истории лауреатом Нобелевской премии по физике.
Об опасности для живого организма ионизирующих излучений, к которым относится и рентгеновское, в то время известно не было, и вокруг X-лучей творился небывалый ажиотаж. Их способность проникать сквозь человеческую плоть и любые материалы казалась фантастической и будоражила воображение. А у женщин — по понятным причинам — вызывала тревогу и волнение.
К известному американскому изобретателю Томасу Эдисону не раз обращались с предложением изготовить «бессовестные» бинокли, которые дали бы возможность лицезреть человеческое тело без одежды. Шумиха стояла такая, что в США сенаторы всерьёз обсуждали законопроект, запрещающий использование рентгеновских лучей в театральных биноклях.
Оживились мошенники и просто предприимчивые люди. На рынке появились одежда и головные уборы, якобы защищавшие их владельцев от вездесущих лучей. Один английский делец продавал нижнее женское бельё, приписывая ему «антирентгеновские» свойства. Дескать, никто не сможет сфотографировать даму обнажённой, когда она в нём находится. Бельё было совершенно обычным, но, чтобы узнать об этом, надо было подвергать его научному эксперименту. Понятно, что никто этим не озадачивался — товар шёл на ура.
Хватало курьёзов. Один военный написал Вильяму Рёнтгену письмо. Он жаловался, что после боёв в его груди осталась пуля, и хотел узнать, где именно она засела. «Не могли бы вы прислать мне несколько ваших лучей? — спрашивал вояка. — Только объясните, как ими пользоваться». «Никак невозможно, — отвечал ему Рёнтген, — но выход есть: вы можете прислать мне свою грудную клетку».
Повсеместное распространение в первой половине ХХ века получили аппараты для примерки обуви, оборудованные источником рентгеновского излучения. В отверстие вставлялась ступня, и, глядя через окошко, можно было оценить, насколько хорошо сидит ботинок, не жмёт ли он ногу. Магазины завлекали клиентов афишами, что у них стоит аппарат с Х-лучами. Кстати, были подобные устройства и в Москве, в обувных отделах ГУМа — как взрослых, так и детских. Массово изымать из торговых точек и мастерских их стали лишь в начале 1960-х, когда всем уже был очевиден вред радиации.
Сегодня рентгеноскопия применяется во множестве областей. Главная из них, конечно, медицина. С помощью Х-лучей находят патологии внутри организма, распознают множество заболеваний (инфекционных, опухолевых, воспалительных) и травм. Рентгеновское излучение лежит в основе метода компьютерной томографии (КТ), который привлёк всеобщее внимание в этом году из-за пандемии COVID-19. Тело пациента просвечивают лучами, и данные о том, как ткани их поглощают, реконструируются компьютером в 3D-картинку. Метод особенно важен для диагностики инсульта.
Рентген как вид лучевой терапии применяется для лечения злокачественных образований. Благодаря его ионизирующему воздействию можно разрушать раковые опухоли. Сравнительно новое направление — использование мягкого рентгеновского излучения. Оно позволяет «увидеть» кровеносные сосуды, подробно изучить структуру мягких тканей и провести исследования на клеточном уровне.
Масса применений в технике и строительстве. Способность просвечивать всё что угодно даёт возможность визуализировать внутреннюю структуру непрозрачного объекта, сделанного, например, из металла. Когда нельзя на глаз определить, прочно ли сварена конструкция моста, герметичен ли шов у трубопровода и плотно ли прилегают друг к другу рельсы, помогут всё те же Х-лучи. С помощью рентгена выявляют многочисленные дефекты, ищут трещины, пустоты и изломы, проверяют правильность расположения элементов.
Всепроникающие лучи позволяют определять химический состав вещества. Любой из нас, проходя досмотр в аэропорту, сталкивается с этим: сканеры на основе рентгена следят, нет ли в пассажирском багаже и ручной клади оружия, наркотиков, боеприпасов и предметов, представляющих опасность. А в искусствоведении излучение применяют для поиска скрытых изображений на картинах, исследований следов восстановления полотна и «почерка» художника. Метод даёт возможность заглянуть под верхние слои картины, не нанося ей вред. То, что скрыто под краской, зачастую даёт бесценную информацию экспертам и может многое рассказать об истории создания полотна. Более того, Х-лучи позволяют точно датировать произведения искусства и выявлять подделки.
Рентгеноскопия стала настолько вездесуща, что с её помощью некоторые производители люксовой одежды перед упаковкой просвечивают её — ищут невзначай оставленные иголки и булавки. А производители детского питания проверяют равномерное распределение изюма в брикетах с кашей.
Очевидно, это тот самый случай, когда Нобелевский комитет оценил важность научного открытия совершенно по делу.
Когда я начал работать врачом-рентгенологом, в нашем кабинете стационара городской больницы № 11 стоял венгерский рентгеновский аппарат «Нео-Диагномакс» на три рабочих места. По тем временам он был весьма современный и позволял выполнять все виды исследования в вертикальном и горизонтальном положении, а также на трохоскопе, т.е. лежа на спине, выполнять послойные снимки человека – томографию. Одно было плохо. Рентгеноскопию надо было выполнять в полной темноте, когда человеческий глаз смотрит так называемым сумеречным зрением. Это как в жизни. Заходишь в комнату, где горит яркая лампа. Выключаешь свет и ничего не видишь. Но потом начинаешь различать очертания предметов. Происходит адаптация и включается сумеречное зрение. Но оно в 5 раз менее чувствительнее, чем обычное дневное. Вот этим менее чувствительным зрением и приходилось смотреть больных за рентгеновским экраном, покрытым флюоресцирующим веществом, которое при попадании лучей начинает светиться. Для того, чтобы можно было различать незаметные сумеречному зрению детали, делались прицельные снимки за экраном и потом они изучались на экране негатоскопа уже обычным дневным зрением. Это позволяло уменьшать количество ошибок. Один из моих коллег, врачей-рентгенологов, писал стихи. В одном из них была такая фраза: «Пусть темнее, братцы, лучше адаптация».
При просвечивании есть одно большое преимущество – можно наблюдать за внутренним органом в динамике, что нельзя сделать на рентгенограмме, разве что на серии снимков. А это очень важно. Поэтому ученые стремились сделать так, чтобы проводить рентгеноскопию в чуть затемненной комнате или вообще на свету обычным зрением. И придумали. Появились так называемые УРИ – усилители рентгеновского изображения. В них не обошлось без компьютеров, которые усиливали обычное рентгеновское изображение до нужных для человеческого глаза с дневным зрением параметров. На таком аппарате человека смотрят как на экране телевизора.
Лично я впервые увидел такие аппараты в Москве во время курсов повышения квалификации. Наш земляк, с которым я был знаком еще в Хабаровске, работал в рентгенкабинете клиники 4-го Главного Управления Минздрава СССР, т.е. для партийных номенклатурных работников. Для них закупалось за границей лучшее оборудование. Вот тогда я впервые увидел аппарата с УРИ фирмы «Сименс». Вообще все оборудование для этого кабинета поставили немцы – не только сам аппарат или все для проявления снимков, причем в автоматическом режиме, негатоскопы, но даже столы и стулья. После этого я по возращению из Москвы пару недель не мог заходить в свой кабинет, чтобы смотреть больных в полной темноте.
Но эти некоторые недостатки в установленном в нашем кабинете оборудовании компенсировались высокой квалификацией сотрудников – и Л.С.Лазаркевич, и С.Б.Янишевским, и сменившей его Г.П.Шабуровой. Мы могли выполнить все исследования, которые были показаны для правильной диагностики – рентгеноскопию и рентгенографию желудка и 12-персной кишки, сердца и легких, ирригоспонию (исследование толстой кишки), дуоденоскопию и дуоденографию с гипотонией (исследование 12-персной кишки), холецистографию, бронхографию (контрастное исследование бронхов), урографию (контрастное исследование почек).
Мы устанавливали диагнозы, которые не могли поставить в других рентгеновских кабинетах города и края. Например, определяли резецированный с сохранением привратника желудок, который другие рентгенологи считали неоперированным. Пришлось даже выступить с докладом на эту тему на заседании краевого научного общества рентгенологов и послать статью во всесоюзный научный журнал «Вестник рентгенологии и радиологии».
Только в нашем кабинете ставился диагноз «Хронической артерио-мезентериальной компрессии 12-перстной кишки», которая устранялась хирургическим путем в нашей хирургии доцентом В.С.Верником. Аспирант клиники Александровича Панасьян, который писал на эту тему диссертацию, всех увиденных им на улицах города высоких и очень худых женщин приводил к нам в рентгенкабинет на диагностику этого довольно нередкого состояния.
Когда я начал работать, в стране очень не хватало рентгеновской пленки, и чтобы её недостаток возместить, на каком-то этапе делали снимки ЭРГа (электро-рентгенография), на обычной бумаге с помощью тонера, который сейчас используют в копировальной технике. Перед этим делалась рентгенография на селеновой пластине, она заряжалась в некоторых местах сильнее, в некоторых – меньше. И когда на неё накладывали бумагу, то получалась рентгенограмма. Изображение фиксировалось ацетоном и его можно было рассматривать, не ставя на негатоскоп. Но при этом изображение имело много артефактов, и вскоре аппараты ЭРГа списали.
Потом стали делать диагностическую флюорографию костей с первичным увеличением. Это тоже давало приличный экономический эффект, потому что стоимость флюорографического кадра была 4 копейки, а рентгеновской пленки рубль. Да еще надо учитывать стоимость химических реактивов для проявление пленки и закрепления. Все это было в те годы, когда я работал практическим врачом и заведующим рентгеновским отделением.
Три года я был внештатным главным рентгенологом Хабаровска, а потом полтора года уже штатным главным рентгено-радиологом Хабаровского края. За это время я объехал все больницы и поликлиники, где были рентгеновские кабинеты и хотя бы один рентген-лаборант. К этому времени у меня была уже высшая квалификационная категория врача-рентгенолога. Поэтому я охотно консультировал врачей на периферии в случаях непонятной диагностики, и вел занятия с курсантами на курсах первичной подготовки врачей-рентгенологов. Это был самый интересный в моей жизни период, когда я занимался рентгенологией.
Но первые в Хабаровском крае компьютерные томографы, которые значительно расширяют диагностические возможности рентгенологии, появились чуть позже, когда я уже перестал работать рентгенологом, а стал вторым по статусу чиновников в здравоохранении края. Буквально два слова об этом.
С должности краевого специалиста, а это самая высокая ступень, которую может занять практикующий врач в своей жизни, меня уговорили перейти на должность заместителя заведующего отделом здравоохранения Хабаровского крайисполкома. Стаж для получения льготной пенсии я уже выработал, и хотя очень сомневался, справлюсь ли с новыми обязанностями краевого чиновника, все же меня уговорили. Круг моих обязанностей значительно вырос, но, как считают мои коллеги из Хабаровского края, со своими обязанностями я справлялся. Поэтому через 11 месяцев мой шеф, заведующий отделом здравоохранения А.И.Вялков сделал меня своим первым заместителем. Хотя на долю моего поколения пришлись трудные годы «ельцинских» реформ и «дикие» 90-е годы, мы сделали все, что могли, чтобы система здравоохранения в нашем крае не рухнула. Не зря А.и,Вялкова пригласили в Москву на должность начальника Лечебного главка Минздрава России, а потом он стал заместителем министра, а потом и первым заместителем. Я часто вспоминаю, как мы работали в то время. Но частенько мне до сих пор снятся сны, как я работаю в рентгенкабинете.