( "Отвечая на не заданные вопросы. )
Ее Душа отложила книгу и задумчиво посмотрела на огонь, словно пытаясь там увидеть ответы на какие – то свои мысли.Отблески пламени отражались на ее лице, то скрывая его дрожащими тенями, то освещая полностью, давая возможность его Душе рассмотреть выражение ее глаз.
- Значит, ты, все - таки, решил не дописывать финал эпизода с дождем? Думаешь –
так будет лучше?
- Так будет понятнее.
Его Душа меланхолично подносила к губам маленькую чашечку и, вдыхая аромат напитка, делала крохотные глотки.
- Хороший кофе, настоящий. Почти, как тот – в нашем форте в Аризоне. Да, было
время, были люди. И кофе – был.
- Решил поберечь читателей? Или есть другая причина? Я не очень мешаю твоим
воспоминаниям о качестве кофе?
Его Душа оторвалась от чашечки и пристально взглянула на нее:
- Что ты так волнуешься о том, что не написано? Мало ли, что мне там привиделось
и о чем я умолчал в книге? Автору виднее, что дать, а что придержать. Может,
позже, как – нибудь, когда будет настроение…
- Да, да. Я в курсе. Когда ты допьешь свой кофе. И у тебя, возможно, может быть,
появится настроение для продолжения.
А пока - так. Каждый может сам дорисовать недостающие части полотна, в меру
своих способностей и фантазий. Я права?
- Вполне права. Основной замысел эпизода я сформулировал достаточно объемно и
понятно. И донес до публики. Кому – то захочется узнать больше: а что там было
раньше, до того, как они встретились в этом городе? А что было потом, когда
поезд тронулся, а куда, а как, а почему? И я, конечно, мог взять и ответить на
все вопросы. Раз – два, готово! Сценарий написан, срежиссирован и сыгран
талантливым коллективом. Все ясно – понятно: расходимся, граждане, не толпитесь
в раздевалке – все пальто на месте!
- И что в этом плохого? Да, творческий процесс превращен в книгу, фильм,
постановку. Люди специально ходят в театры и толпятся, как ты сейчас заметил, в
раздевалках. Не волнуясь о своих пальто, а переживая за судьбы персонажей и
обдумывая свои мысли после увиденного действия. Если, конечно, все было сделано
на высоком уровне и не пришлось спать в партере, или мечтать о пиве в буфете,
дожидаясь конца акта.
- Ничего плохого, мадам. Есть только одно маленькое «но». В талантливой вещи,
которая «цепляет», заставляет переживать и думать – всегда есть
недосказанность. Всегда! Автор оставляет возможность зрителям\читателям самим
стать режиссерами своего собственного спектакля. Понимаешь? Ну, как мальчишки в
кино про индейцев. Все хотят быть Чингачгуком, а некоторые, есть и такие,
наоборот – под звуки рожка скакать в отряде американской кавалерии. И это вовсе
не значит, что тут кто – то плохой и неправильно воспитан, дело совсем не в
этом. Просто, у каждого – свой сценарий и спектакль – свой. Личный.
В котором он – главный герой. Самый лучший и самый интересный. И каждый
зритель, глядя на сцену, мечтает быть им – главным героем, или героиней. Ну,
пусть не мечтает, но представляет: а как бы он повел себя в тех
обстоятельствах, что придумал режиссер? А что бы он сказал, с кем стал бы
дружить, а кому и по морде! Или шампанским в эту самую морду. То есть, зритель
превращается из наблюдателя в участника! Граница между залом и сценой исчезает
и все становятся одним целым: зрители и театральная труппа, режиссер,
сценарист, даже осветители и рабочие, которые тянут занавес. Все! «Скованы
одной цепью, связаны одной целью!» Где – то слышал это, хорошая песня. Все
участвуют в спектакле и каждый – в своем! Заметь – вроде, действие одно, а у
каждого, сидящего в темном зале – свое. Свои мысли, ожидания, даже фантазии:
«А, вот я бы здесь, ух – я бы им дал!»
- Как ты зажигательно говоришь, даже не ожидала, столько эмоций. Но, разве все
эти «личные спектакли» не входят в противоречие с авторским замыслом? Что толку
фантазировать, если сценарий определен заранее и все идет по намеченному плану?
Мечтай не мечтай, а будет именно так, как сказал режиссер. Вплоть до отдельных
реплик. Если надо сказать: «Кушать подано!», то никто не будет кричать:
«Карету, мне, карету!»
- Не будет. Потому, что всему – свое время. Но кто может точно сказать, что
должно быть раньше: «кушать», или «карета»? И что случится, когда карета будет
не нужна? Ты знаешь, сколько раз, глядя одни и те же фильмы, мы – чумазые
мальчишки, мечтали о том, что спартанцы победят в том ущелье, что Чапаев
выплывет, что мушкетеры никогда не состарятся и не умрут! У нас у всех были
свои «сценарии» и мы были там главными героями. Жизнь шла, мы взрослели,
менялись фильмы, книги, взгляды. Многое переосмысливалось и подвергалось
сомнению в правильности. Но! Сценарии оставались. Старые, новые, странные и
совсем фантастические.
И, как часто бывает трудно понять, где же она – реальная жизнь, а где –
спектакль, в котором ты лишь исполнитель главной роли? А потом приходит
понимание, что и не только исполнитель, а все, что происходит с тобой – твоих
же рук дело, да и задумано тобой же лично. Вот, как – то так, мадам. А посему,
пусть зритель думает и додумывает сам, погружаясь в атмосферу своего
персонального «театра» и сам руководит всем происходящем в его воображении.
Даже – во сне! Пусть видит то, что хочет, или то, что сможет увидеть. Тут
самое важное даже не происходящие события, а совсем иная мысль.
«Ты должен быть главным в своем спектакле, а не в чужом!»
- А, я, кажется, поняла, можно еще так сказать: «Не позволяй другому быть
главным в твоем сценарии!»
- Совершенно верно, я всегда говорил, что ты «отличаешься умом и
сообразительностью».
- Аха, еще скажи, что я – птица.
- Все мы – птицы. Летящие на север, в поисках земли, которая есть, но которую
никто не видел.
Две Души замолчали, глядя на огонь камина, тихо потрескивали дрова, мягкий полумрак окутал две фигуры, каждая из которых была творцом. Своего сценария.