Мне хочется рассказать о знаменитом Институте Экспериментальной медицины АМН СССР (ИЭМ АМН СССР). Этот академический институт - был моей "альма матер". Я проработала там лучшие годы, около 15 лет после окончания медицинского института. Хочется подчеркнуть, что институт этот был ведущим медицинским научно-исследовательским институтом, как в царской России, так и в СССР.
Императорский Институт экспериментальной медицины основан принцем Александром Петровичем Ольденбургским в 1890 году. История создания Института весьма примечательна. В ноябре 1885 года взбесившаяся собака укусила офицера гвардейского корпуса, которым командовал принц Александр Петрович Ольденбургский. По распоряжению и на средства Александра Петровича, офицера в сопровождении военного врача направили в Париж для лечения в лаборатории Луи Пастера, c которым принц был знаком лично, и где за несколько месяцев до этого были проведены первые прививки от бешенства.
Равных этому институту по уровню научных исследований как в России, так и в СССР не было. Об этом говорят многочисленные памятные доски на зданиях института:
«Здесь работал в течение 45 лет, с 1890 по 1936 гг., Иван Петрович Павлов и выполнял свои основные исследования по пищеварению и условным рефлексам».
«В этом здании с 1925 по 1964 гг. работал действительный член АМН СССР, заслуженный деятель науки, профессор Пётр Степанович Купалов и выполнял свои основные исследования по физиологии и патологии высшей нервной деятельности».
«В этом доме с 1935 по 1951 гг. работал академик Константин Михайлович Быков, создатель учения о кортико-висцеральных взаимоотношениях, бессменный руководитель отдела общей физиологии, организованного им в ИЭМ в 1931 году».
«Здесь находилась лаборатория з. д.н., профессора Ефима Семёновича Лондона, выдающегося патофизиолога, основоположника отечественной радиобиологии, 43 года проработавшего в ИЭМ».
«Здесь работал академик АМН СССР Дмитрий Андреевич Бирюков, выдающийся исследователь в области эволюционной и экологической физиологии, основатель отдела сравнительной физиологии и патологии нервной деятельности, бессменно руководивший Институтом экспериментальной медицины с 1950 по 1969 гг.».
«В этом доме с 1932 по 1941 год работал академик Алексей Алексеевич Заварзин. Здесь он организовал отдел общей морфологии ИЭМ, объединявший на протяжении ряда лет научную жизнь морфологов Ленинграда».
«Здесь работал с 1924 года по 1979 год выдающийся микробиолог, иммунолог, эпидемиолог, академик АМН СССР Владимир Ильич Иоффе, основоположник клинической иммунологии».
«Здесь работал Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий, академик АМН СССР Сергей Викторович Аничков, глава советской фармакологической школы, основатель и бессменный руководитель отдела фармакологии с 1948 по 1981 год».
***
Мне, как и многим другим, пришедшим в науку в 60-70 гг прошлого столетия представлялось, что научный сотрудник должен отдавать все свои силы ради постижения нового и неизвестного. И он должен существовать ради этой идеальной цели. Именно так было принято во времена основателей и научных столпов института. Именно так было в Физиологическом отделе Ивана Петровича Павлова.
Об этом свидетельствует хотя бы один известный факт. После смерти И.П.Павлова заведовать Физиологическим отделом в ИЭМ АМН СССР стал его ученик и последователь Петр Степанович Купалов. Принимал нового сотрудника на работу, он всегда проводил с ним беседу. И во время этого интервью он, как правило, задавал вопрос:
- Как вы думаете почему монахи не женились?
И выждав несколько минут, сам отвечал на этот вопрос:
- Да потому, что монах всю свою жизнь посвящал служению Богу. Вот так же и у нас! Если ты готов служению науке отдать все свои духовные силы, то ты достоин этого дела. Но только в этом случае.
Нобелевский лауреат И.П. Павлов говорил: "Помните, что наука требует от человека всей его жизни. И если у вас было бы две жизни, то их не хватило бы вам. Большего напряжения и великой страсти требует наука от человека. Будьте страстны в вашей работе и в ваших исканиях". Он неуклонно боролся за чистоту эксперимента. Все работы велись в своеобразной «Башне молчания» - специальной изолированной звуконепроницаемой камере, в которой не существовало никаких внешних раздражителей, способных повлиять на чистоту эксперимента. Ученый при этом наблюдал за животным через систему специальных стекол, через которые он сам оставался невидимым для собаки.
Это идеальное понятие о высокой идее служения науке сохранялось и в первые десятилетия советской власти. Когда я пришла в ИЭМ, а это было уже в 70-80-х гг прошлого века, то была заполнена до краев мыслями, навеянными трилогией Ю.Германа "Дело, которому ты служишь", "Дорогой мой человек", "Я отвечаю за все" или же фильмами типа "Девять дней одного года", которые показывали самоотверженную работу ради высокой идеи.
Однако в хрущевские и брежневские времена отношение к науке постепенно стало меняться. Те, кто приходили работать в эти годы в ИЭМ с самыми чистыми и возвышенными мыслями и были готовы отдать все свои силы изучению тайн человеческого организма, через какое-то время начинали прозревать и понимать, что той самоотверженной науки, о которой они грезили, уже не существует. Произошла переориентация: науке стали не служить, а стремились от нее получать. Стало престижно сделать научную карьеру. И для этого нужно было как можно скорее получить степень, защитить кандидатскую и докторскую диссертации. И многие старались сляпать диссертацию кое-как, не ради открытия нового, а ради получения заветных дипломов. Все спешили, и уж тут о проверке и перепроверке результатов говорить не приходилось. И, конечно, рвались в партию, ведь научная степень плюс членство в КПСС открывали все двери.
Теперь многие сотрудники не самоотверженно служили науке, а использовали ее ради удовлетворения личных амбиций- заведования лабораториями и отделами, профессуры, членства в Академии. ИЭМ был академический институт, результаты не проверялись практикой и имели чисто теоретический интерес. И поэтому стало штамповаться масса псевдодиссертаций - высосанных из пальца, полных приписок, сфальфицированных. Настало время потребительства! Возможно, что несколько лучше обстояло дело в практической медицине и в прикладных НИИ. Ведь там результаты все-таки проверялись состоянием пациентов - их выздоровлением или улучшением состояния. Хотя и там приписок было немало.
При Брежневе экономика в стране буксовала и в первую очередь стали экономить на чистой академической науке, которая прямого экономического эффекта не давала. В институте начались одна а другой волны сокращения штатов. Видя это, я в 1983 году перешла на работу в Военно-Медицинскую Академию им Кирова, в закрытую лабораторию. Там мои навыки по изучению мозга, по вживлению электродов и химиотродов в мозговые структуры были востребованы и высоко оценены.
Эти процессы дискредитации науки происходили повсеместно. То же отмечали ученые Академгородка в Новосибирске. Они вспоминали, что "вокруг лгали, льстили, вступали в коммунистическую партию не по убеждениям, а лишь ради карьеры..." Партия стала тем заветным ключиком, с которым открывались любые двери: "Сезам откройся".
И такое происходило не только в науке. Уж очень много тогда развелось приспособленцев, которые использовали членство в КПСС только ради выгоды и карьеры. Известна история пилота-испытателя Виктора Беленко, который в 1976 году перелетел в Японию, а оттуда в США на наисовременнейшем советском самолете МИГ-25. Самолет был «входным билетом» Беленко в новую жизнь. А ведь тот же Беленко был членом КПСС и даже избирался в партийное бюро, что не помешало ему стать предателем.
***
А теперь о печальном. В 2016 году ИЭМ оказался в центре крупного скандала, теперь дело шло не только о научной недобросовестности, но и о прямом мошенничестве, причем на самом высоком уровне. Аспирант из Белоруссии Валерий Черненко, работавший в ИЭМе врачом-неврологом, написал премьер-министру Дмитрию Медведеву письмо, где признался, что руководство медучреждения принуждало его подделывать истории болезни пациентов.
Прокуратура изучила обстоятельства дела и в результате история с фальсификациями в ИЭМ вышла на новый, более высокий уровень. Выяснилось, что ни главный врач институтской клиники Царев, ни его заместитель Ироносов не имели права подписи финансовых документов, которые был уполномочен подписывать исключительно руководитель ИЭМ Евгений Шайдаков. Конкретной причиной фальсификации документов стало то, что выделенные во второй половине 2015 года ИЭМ средства ФОМС должны были быть освоены в полном объеме до конца года. Но мощности клиники института не позволяли этого сделать. «В нашей клинике 90 коек. На них можно было, согласно установленному тарифу, пролечить больных при максимальной загрузке всего лишь на 2-3 млн рублей. Есть количество коек, есть норматив - сколько дней больной должен пролежать, чтобы учреждение получило за него деньги", - объясняли сотрудники клиники. Истории болезни были фальсифицированы, поскольку руководством института был отдан приказ освоить средства ФОМС в полном объем.
В начале февраля 2018 года было объявлено о завершении расследования уголовного дела в отношении бывшего главного врача Института экспериментальной медицины Олега Царева и его заместителя Вячеслава Ироносова. Их обвинили в лечении «мертвых душ» в клинике института. По версии следствия, они давали сотрудникам указания заполнять поддельные медкарты на пациентов, не проходивших реальное лечение. В итоге с ноября 2015 года по январь 2016-го институт выставил страховым компаниям 878 счетов на оплату, якобы, оказанных медуслуг 511 пациентам. И на счет института было перечислено более 11,2 млн рублей.
Царев был приговорен к штрафу в 40 тысяч рублей за злоупотребление должностными полномочиями, а Ироносов за мошенничество - к 2,5 года лишения свободы условно.
Если Царев сразу же признал свою вину, то Ироносов не соглашался с обвинениями и объяснял, что его принудили Царев и Шайдаков.
Он даже собрал пресс-конференцию и разослал открытое письмо, в котором обращался к руководителю ИЭМ Евгению Шайдакову:
«Господин Шайдаков! Думаю, сегодня вам это обращение подходит, как нельзя лучше. Разрушив и разбазарив уникальное научно-медицинское учреждение со 126-летней историей, в котором трудилось множество величайших умов России, и тем не менее, «ухватив удачу за хвост» стали господином своей флебологической судьбы: учеба сына за границей (а числится он сотрудником института), приобретение ангиографа для вхождения в Европейское общество флебологов, а с ним и портативного УЗ-сканера, поездки, встречи, рауты, приемы пациентов в помпезном кабинете на территории клиники без оплаты в кассу, операции в клинике за счет средств ОМС и государства с получением денег от пациентов на банковскую карту в размере 200 тысяч рублей за пациента, контроль всей закупочной деятельности в институте, отбор претендентов на участие в торгах и т.д. И все это без груза ответственности за клинику и институт, чего же еще желать в этой жизни?!
Скажите, вы хоть когда-нибудь в своих многочисленных вояжах вспоминаете нас, выполнявших ваши указы и слепо веривших, что все делается на благо института и «шефа», как вы называете Софронова Г.А., а сегодня проходящих по делу о коррупции? Ведь вам прекрасно известно, что привлекают к уголовной ответственности сотрудников, выполнявших ваши и Софронова распоряжения и указы. Почему вы с академиком не подняли голос в нашу защиту? Академик был занят проталкиванием своего сына, а заодно и вас в член-корреспонденты РАН; а вы были заняты отмазыванием своего сына, застрелившего ни в чем не повинного человека, отца двоих детей, от ответственности.
К сожалению ни у вас, ни у академика не хватило элементарной порядочности и честности заявить о своей ответственности за ситуацию в клинике, за судьбы людей, поверивших вам. Помню поначалу, когда началось дело, вы кормили нас обещаниями, что все будет нормально, работайте мол, ребята, спокойно, ничего не бойтесь. Именно ваша с Софроновым аморфность привела институт к развалу и хаосу. От имени тех кого вы предали и бросили на произвол судьбы, я желаю вам до конца дней во сне видеть наши лица и заплаканные глаза наших близких».
Действительно, главу Института экспериментальной медицины, Евгения Шайдакова задержали по подозрению в получении взятки. Он принимал пациентов неофициально. К Евгению Шайдакову, который работает в государственной клинике, можно было записаться на профессорскую консультацию через личный сайт. Его задержали в его кабинете при получении 100 тысяч рублей от пациентки, которой он сделал операцию. Петроградский районный суд Петербурга приговорил Евгения Шайдакова к штрафу в 500 тысяч рублей за получение с пациентов денег за проведение бесплатных операций в клинике при институте.
Грустно и постыдно! Прежде всего обратите внимание на слова из вышеприведенного письма директору ИЭМ Евгению Шайдакову:
"Разрушив и разбазарив уникальное научно-медицинское учреждение со 126-летней историей, в котором трудилось множество величайших умов России..."
Неужели в знаменитом научно-исследовательском институте служение науке и самопожертвование сменились не только голым потребительством, но и прямым мошенничеством? Столпам нашей науки оказалось мало высокого положения, степеней, денег, а захотелось еще больше?!