Толик, Толян по-нынешнему, стоит в холле между стойкой гардероба и дверью туалета. Решил перекурить, пока Оксана зашла в туалет. «Какому умнику пришло в голову назвать этот закуток холлом? А впрочем…». Настроение ни к черту! Накатило что-то тошнотное. Наверное, от того, что не хотелось идти на этот юбилейный вечер. Все Оксанка…
Два года назад он познакомился с ней в этом же кафе. Она отмечала в компании подруг какую-то дату. А его пригласил «спрыснуть» неожиданную встречу бывший армейский друг, с которым случайно столкнулись в краевой штабе МЧС. Сергей занимал в этой структуре, как он сказал, хитро подмигнув, небольшую, но значимую должность. Среди подруг Оксаны у Сереги оказались знакомые, и вскоре двое бравых парней сидели за столиком среди самостоятельных, знающих цену и удовольствиям, и потерям женщин.
Первая ночь, проведенная в квартире Оксаны, не разделила их, а подхлестнула интерес друг к другу. А что потом? Неожиданно возникшая любовь или простая привязанность … Толик перебрался жить к Оксане.
В общем-то, они разные люди. Толя, имея трезвую, чересчур, как говорит Оксана, трезвую голову, никак не мог вникнуть в суть коммерческих операций, которые она проводит, как семечки щелкает. Он не комплексовал по этому поводу. Но Оксана, понимая его состояние, поясняла так: «Дорогой мой, тебе от природы этого не дано. Сдайся ей на милость. Не старайся стать Мичуриным, чтобы взять от нее все, и даже то, чего она дать тебе не захотела». При этом она иногда прикладывала указательный палец к его лбу. И тут же, положив голову ему на грудь: «Ты сильный, основательный. Будь моей опорой, надежным тылом». Возразить на это ему было нечем.
Толик, неплохо разбираясь в нюансах современной жизни, все-таки, остался простым «работягой». Он знал, что Оксанины подруги между собой называют его долбежным станком, колодой, мужиком, умеющим делать все, кроме денег. Он не обижался, опять же понимая, что они правы. Если он колода, наковальня, то Оксана - молоточек, который филигранно выковывает на этой самой наковальне их обеспеченное настоящее и светлое будущее.
Белокурая, стройная, если бы не ее «чуть за тридцать», быть бы ей «мисс» какой-нибудь. Попав под сокращение на одном из военных КБ, начала жизнь «с нуля» продавщицей бижутерии с «серой» зарплатой у одного из индивидуальных предпринимателей. Сейчас сама - бизнес-леди. Замужем побывала, а детей нет. Почему? Спросил - ответила уклончиво. Толик решил больше не поднимать эту тему. Уверенная в себе, она сама устанавливает границы между легким деловым флиртом и поползновениями партнеров на дальнейшие интимные отношения. Умеет непринужденно гасить их вожделенные взгляды. Вот и ладно.
Он и сам не мальчик. С первой женой разошелся пять лет назад. Имущества не нажили, развелись мирно и быстро. Дочь осталась с матерью. По исполнительному осталось платить три года. Многое повидал в жизни, особенно за годы реформ. Не пропасть в бурных водоворотах становления частного предпринимательства помогла армейская закалка. Выжил, но в хозяева новой жизни не выбился. Сергей при встрече намекнул, что МЧС-никам такие как он нужны. Обещал устроить.
Разные вечеринки и официозы Толя не любит, предпочитая им вылазки «на природу» в любое время года. Тем более, что в полутора часах езды от города есть турбазы с комфортабельными номерами и полным перечнем услуг! И вчера, и сегодня перед выходом он предлагал Оксане идти одной, устроить девичник. Естественно, увезет и встретит на машине. «У меня каждый день девичник. А в клубе - юбилей, официальное мероприятие» - ответила она, примеряя новые сережки.
Может, поэтому и нет настроения ни пить, ни гулять. Или опять же сказывается пролетарское происхождение, которое как стержень сидит где-то в спинном мозгу и не дает отвечать поклоном на приветствия гуляющих в зале вельмож, частенько целующих Оксане руку. Как ни странно, она не обижается на него. Чмокнет в щеку и шепнет на ухо: «Не комплексуй. Они того не стоят».
Через открытую створку двери видно зал со сценой. Помещение выглядит довольно презентабельно: низкие потолки задрапированны «под солому»; стены обшиты калиброванными полубревнами - в полумраке не определишь, настоящее дерево или муляж; резная мебель из чистого дерева. Короче, элитная конюшня с шикарной обстановкой. Да, дизайнеру во вкусе не откажешь. Но в холле развешенные по потолку коровьи шкуры, словно ржавые грязные пятна, создают впечатление, что находишься в подвале типовой старой многоэтажки с постоянно протекающими трубами и отсыревшим потолком. Тут дизайнер явно перестарался и накосячил. Но не это, а что-то иное давит на психику, настораживает, настраивает против довольных жизнью людей, веселящихся в полутемном зале.
На сцене выступает факир: огнедышащий дракон, жонглер факелами, фокусник, выбрасывающий из пламени фейерверков полуобнаженных девиц в одних стрингах. И Толик понял, отчего его коробит. Пренебрежение… Устоявшееся самосознание этих людей в своей исключительности, которая, как они считают, обеспечивает им вседозволенность и безопасность. Даже сейчас, восхищаясь виртуозностью артиста, они не боятся его игр с огнем в этом тесном, заполненном людьми помещении.
Сильные мира сего правят балом! И огненным тоже…
И даже не они. А пожарники… вот причина его неприязни к беззаботно гуляющей публике. Имея немалый опыт общения с инспекторами пожарной охраны, Толя прикинул, во сколько обошлось хозяину разрешение на эксплуатацию такого заведения, и что стоит ему проведение зажигательных вечеринок в зале с таким интерьером. Получилось, нехило. Наверное, он очень «большой человек», которому многое дозволено. Толик невольно огляделся. Огнетушителей в холле нет. Что и требовалось доказать…
Докурив, притушил сигарету в пепельнице и вновь оглядел зал… Над сценой за декоративным тростником заметил огненный шар. Секундой в голове промелькнуло воспоминание. Один из его прошлых работодателей занимался изготовлением мебели. Толик обеспечивал комплектацию рабочих мест, доставку товара в магазины и непосредственно заказчикам. Обеспечив загрузку «Газели» со склада, он оглядывается, чтобы позвать водителя. И видит, как вылетают рамы и дверь мебельного цеха, а следом вырываются клубы огня. Сухой деревянный пристрой сгорел на виду у всех в считанные минуты. Погибло шесть человек… Толя помнит, как билась в истерике кладовщица, за минуту до этого вышедшая в контору по своим делам. Следствие выяснило - загорелась электропроводка, и взорвалась древесная пыль, скопившаяся в воздухе, насыщенном парами лака и краски. Хозяин сэкономил на вентиляции...
Память. Иногда она лишает сна, а иногда придает силы в безысходных ситуациях. Толик стучит в дверь туалета.
- Оксана, выходи! Быстро!
В ответ тишина. Он перепрыгивает через барьер, отделяющий холл от гардероба, находит ее шубу, хватает свою куртку и выпрыгивает обратно. Пинает дверь туалета…
Оксана вышла и удивленно уставилась на него.
- Ты что, с ума сошел?
- Да! Пожар! На улицу!
- Где? Ты что? – Оксана заглядывает в зал, недоуменно рассматривая веселящуюся публику. Толя накидывает ей на плечи шубу и толкает к выходу. Подбежавшие охранники заламывают ему руки.
- Мужики, вы что? Гляньте на потолок!
Секунды хватило парням, чтобы оценить ситуацию. Один метнулся к VIP-залу, другой
- куда-то в сторону. Толик бросает взгляд на потолок. Багровый шар растет на глазах, огненным языком вытягиваясь в сторону двери. Слышит спокойный голос диск-жокея: «Господа, мы горим. Прошу всех покинуть помещение». «Молодец, не спровоцировал панику» отмечает Толя и, подхватив куртку, выскакивает на улицу.
Веселье в разгаре. Публика в недоумении. В душном помещении жар не ощущается … Запахло горящим пластиком, который, плавясь, начинает капать на танцующих людей. Дым, заполнив пространство между потолком и декоративным покрытием, серой пеленой медленно оседает вниз.
Первыми осознали опасность более трезвые. Вскочили с мест сидящие за ближними к сцене столиками и, обтекая танцующих, поспешили к выходу. Находившиеся на танцполе разделились: одни бросились к своим местам за сумочками и пиджаками, другие – к двери. Первые сталкивались с уходящими от дальних столов. Вторые остановились у гардероба, требуя выдать верхнюю одежду. Гардеробщик охапками срывал куртки, шубы и швырял их на прилавок. Разобраться, где чье, сложно. Получившие одежду пытались отойти от гардероба. Это удалось немногим. Сзади напирали те, кто выбирался из горящего и задымленного зала. Клубы дыма начали заполнять холл. С шубами и куртками в руках, посетители плотной массой двинулись к выходу. Часть оставшейся одежды упала на пол, что предрешило судьбу многих женщин. Они цеплялись каблуками за брошенную одежду и падали под ноги напиравшим сзади. Второй охранник, забежавший в подсобку за огнетушителем, там и остался. Хлынувшая из горящего зала толпа, моментально забила маленький коридорчик, гордо именуемый холлом, и поджала дверь подсобного помещения. Образовался затор и на выходе.
На улице чертыхался Толя, пытаясь набрать по мобильнику номера пожарной, скорой, службы спасения.
- Черт, да как же так? Ни 01, ни 03 не набираются. Беги в пожарку, сообщи о пожаре, - крикнул Оксане.
- Где она?
- Да тут же, за углом?
- Где? Где, я не знаю!!!
- Клуб госторговли помнишь? Ворота большие в доме рядом, башня там!
Оксана кивнула. Сделав несколько шагов назад, повернулась и побежала. Остановилась, обернулась. Толя и еще трое мужчин вытаскивали застрявших в дверном проеме людей.
- Не ходи туда! Слышишь, не ходи…
Ее голос потонул в криках здоровых и воплях раненых людей.
Вторая створка уличной двери оказалась закрытой на замок. Первые выскочившие в открытую створку помогали вырваться другим. Застрявших в дверном проеме людей буквально вырывали на улицу, не обращая внимания на рвущуюся одежду, визг и стоны…
Вытащили парня. Стоять он не мог. Опустился на парапет. Сорвав с себя остатки рубашки с кусками черного обгоревшего пластика, сгребал свежевыпавший снег и прикладывал к обожженному телу. Затем, содрогнувшись, закашлялся, отхаркивая черные сгустки. Парня колотило крупной дрожью. Толик накинул на него свою куртку:
- Держись, земляк, вон, скорые подъезжают, - и пошел помогать выносить тела…
Ворвавшаяся в пожарную часть Оксана закричала с порога:
- Скорее, пожар!
- Вы что, дамочка, какой пожар? Где? – дежурный глянул на пульт.
- Здесь! За углом! «Уставшая гнедая» горит! Скорее!!!
Ошарашенный дежурный выскочил на улицу. Ни огня, ни всполохов, ни дыма… Услышав крики, добежал до угла. Ё-моё! Вернулся, дал команду на выезд. Расчеты среагировали моментально.
- Бегите так, здесь рядом!!! – кричала Оксана ожидающим выезда огнеборцам.
Ее, бьющуюся в истерике, схватили дежурный и его помощник.
Дали успокоительного. Влили в рот стакан воды. Усадили в кресло. Как сквозь туман она слышала звонки, вой сирены, доклады расчетов по рации, мат дежурного и его переговоры по телефону… Вернувшись к месту пожара, Толю не нашла.
А на следующий день, когда отзвонились знакомые, и ушли друзья, обзвонившие все больницы и информационные центры, она, завернувшись в плед, тупо сидела перед телевизором. В списке погибших, который бегущим кадром появился на экране, увидела его фамилию…
Пила все, что нашлось в доме: виски, коньяк, текилу – бесполезно. Забвение не наступало. Уснуть не могла. Прибежали подруги. Их сочувствующие всхлипы и слезы, тайком вытираемые платочками, были невыносимы. Прогнала всех…
Сколько прошло времени не знает. Уже стемнело. Снова звонок в дверь. Кого еще?.. Автоматически отперла, повернулась, чтобы уйти в комнату… И краем глаза увидела его. Обернулась. Он… Все закружилось, подкосились ноги…
Очнулась на диване. Толя сидит на краю. Едва шевеля онемевшими губами, спросила:
- Твоя фамилия в списке… Почему…
- Не знаю. Я его не видел.
- Ты как …
- Видимо, надышался гари и дыма, отключился. Увезли, как пострадавшего. В себя пришел в больнице. Документов нет. Пока записали, кто, да что… Там без меня забот хватает.
- Не позвонил…
- Я своей курткой парня одного накрыл. Обгоревший, голый… Его наизнанку выворачивало. Наверное, дыхалку обжег, кровью харкал. Может, не выжил и его, наверное, в моей куртке в морг увезли. Там и документы, и мобильник…
- Толь, давай обвенчаемся… Я тебе ребеночка рожу…