38
Отгуляла свадьба, отшумев весельем, одарив новобрачных щедрыми пожеланиями счастливой жизни на долгие совместные годы, да и стала потихоньку забываться, уступив место как неприметностям, так и незаурядностям совместных будней.
Люба не чувствовала себя на седьмом небе или ещё каком повыше, но ощущение, что жизнь её наладилась присутствовало. Она верила, что рядом теперь и надёжный, и любящий спутник её разворачивающейся в жизненном марше судьбы.
Геннадий, как и проговорился на свадьбе, вскоре огорошил всех своим сюрпризом. Как-то заехав вечерком к брату, он весело подмигнул невестке.
- Ужином угостишь уставшего родственника, а, Любаш?
- Конечно, Геннадий, что за вопрос, - засуетилась она, - максимум минут двадцать ещё и у меня всё будет готово, вы пока пообщайтесь…
- Не волнуйся, дорогая, я не спешу, - заверил её Геннадий, - да и разговор у меня к вам… не на бегу, как говорится, а обстоятельный!
- Заинтриговал, брат! - замер на мгновение Анатолий.
- Скорее даже напугал… - подхватила Люба.
- Не волнуйтесь, детям и женщинам ничего не угрожает! - рассмеялся старший брат и пошёл в комнату. - Давай в шахматы сыграем, братишка, сто лет уже не играли…
- Ну, идём, - согласился Толик и, заметив Вадика, выглядывающего из детской, позвал его: - Вадим, идём к нам, будешь мне помогать обыгрывать этого старикана, - кивнул он в сторону Геннадия Олеговича.
- Ах, вот вы как! Ну держитесь, молокососы! - видно было, что подобные шутки между братьями - обычное дело.
Они уселись на диван и, расставив фигуры на доске, начали партию. Каждый ход комментировали для Вадима, а тот с интересом следил за их игрой и вслушивался в каждое слово, желая научиться так же здорово играть, чтобы обыгрывать всех, в том числе и дядю Толю.
- Что у тебя за секрет-то такой? – не выдержал Анатолий, косясь на брата.
- Вот любопытный… Потерпи, не канючь, нытик! – всё подтрунивал на младшим братом Гена. – За столом обоим скажу!
Пока Толик обдумывал следующий ход в игре и подбирал ядовитую ответочку брату, Люба пригласила всех за стол.
- Ну что, дорогие мои! – начал Геннадий, после того как насытился Любиной стряпнёй. – Я хочу передать вам своё дело и отдыхать-отдыхать-отдыхать!
- Не понял, вы в отпуск что ли собрались? – спросил его Анатолий. – Так рановато же вроде бы ещё, вы же всегда ездите летом.
- Да нет, не в отпуск, Толь… устал я что-то, - Геннадий и правда выглядел каким-то вымотанным и задёрганным.
- Да брось, Ген…
- Ну-у-у, что брось, лет-то мне уже ого-го… - улыбнулся Гена и вновь воодушевился. – Вот же, сбивает без конца с мысли… Короче, мы с Ираидой переедем поближе к дочери, вы же знаете, что у нас и домик в Подмосковье имеется, так сколько он ещё будет дожидаться хозяев в одиночестве…
- Неожиданно! – только и проронила Люба.
После того, как вышла замуж, она уже не убирала магазин и аптеку, Толик категорически запретил ей, внушительно намекая на то, что у неё теперь есть муж. Люба не стала спорить и оставила эту работу, посвящая всё свободное от работы в больнице время детям и наведению уюта в доме.
- А твой магазин? Ты уже продаёшь его? – поинтересовался Анатолий.
- Вот мы и подошли к главной теме сегодняшнего разговора, - оживился Геннадий, - я не буду его продавать! – быстро сказал он и хитрым взглядом пробежался по переглянувшимся в этот момент брату с невесткой, на несколько секунд затаив лукавую улыбку в уголках губ. – Я его вам оставлю…
- В смысле оставлю? Пфс… – Анатолий в усмешке вытолкнул из себя воздух.
- В самом прямом, - кивнул Гена, - всё оформим как положено в налоговой там, в администрации, ты за это не волнуйся!
- Да я не волнуюсь за это, я интересуюсь другим – что мы с ним будем делать?
- Работать, развивать, получать прибыль и не забывать со мной делиться! – это вкратце, а подробнее будем говорить не сегодня, а в более деловой обстановке… - посерьёзнел Гена. – В общем, если в двух словах: бизнес налажен, он вполне жизнеспособен, вам только остаётся подхватить и продолжить его… Прибыль пополам, пока не выплатите мне оговоренную сумму… не переживайте, я не рвач, буду вполне разумен, когда торговаться будем! – рассмеялся Гена, а потом добавил: - Кстати, здание я выкупил и теперь оно целиком моё, аптека своё помещение арендует тоже у меня…
- Да, ты говорил, - кивнул Анатолий.
- Да, но вот Любаша не знала, кажется… Пришлось потратиться, конечно, но, думаю, это того стоило.
- Ген, но я же ничего в этом не смыслю, как я буду вести этот бизнес? – возмутился Толя.
- Ничего… Медведей вон на коньках учат кататься, и они катаются, представляешь? – усмехнулся старший брат и, помолчав немного, продолжил. – Ну хорошо, я сейчас продам всё и уеду, а вы как? Так и будете на своих невеликих зарплатах сидеть? А у вас уже двое детей и ещё, надеюсь, будут… Правильно я рассуждаю, Любань? – весело похлопал он по плечу смутившуюся немного невестку. – Нет уж, думаю, если захотеть, всё можно одолеть, так что не капризничайте и подумайте здраво, а я пойду, пожалуй, домой, увидимся в субботу и будем разговаривать уже более предметно… если вы, конечно, будете согласны… но всё же советую подумать не по-детски, а как два взрослых человека!
Люба крепко задумалась о предложении деверя. Она прекрасно помнила опыт Тимура и боялась его повторения, видя, как Анатолий не хочет браться за это дело. Она и Геннадию честно об этом сказала, но тот, вероятно, хорошо помня притчу о рыбе и удочке и всё ещё считая обязанностью старшего брата опекать младшего, настоял на своей идее по передаче бизнеса Анатолию, научив его всему, что знал и умел сам.
Так Люба с мужем стали владельцами магазина. Они оба уволились с работы и целиком ушли в новое для себя дело. А чуть позже, уже летом Геннадий с Ираидой улетали в Москву и провожать их в аэропорт, кроме Анатолия и Любы с детьми, пришли и Жанна с Лёней, и Коля с Наташей. После свадьбы все они сдружились и провели не один вечер в дружной компании и вот теперь настала пора прощаться с весёлым и жизнерадостным балагуром Геннадием Олеговичем и угрюмой, вечно предобморочной особой Ираидой Владленовной.
Она так и не приняла Любу. При встрече вежливо здоровалась, что-то иногда спрашивала, сама отвечала на вопросы, но Люба всегда встречала её холодный взгляд и поджатые губы. Эта женщина была гораздо любезнее с Жанной и Наташей, то ли на самом деле чувствуя к ним симпатию, то ли желая насолить неожиданно возникшей и раздражающей её родственнице. Люба терпела её неприязнь ради доброго и любезного Геннадия, а сейчас была даже рада, что она уезжает, потому что эта женщина, замораживающая одним лишь взглядом, ещё и невольно напоминала ей о бывшей жене Толика.
А через неделю их вновь ожидали проводы. На этот раз провожали Колю и Наташу, их ожидало приятное событие – свадьба, но сначала должно было состояться знакомство с родителями.
Сначала с Колиными, отчего Наташа невероятно робела. Но и жених, и его сестра убедили её, что она непременно понравится папе с мамой. Так и вышло, Наташу приняли там как родную. Проведя недельку у Надежды Ивановны и Сергея Сергеевича, молодые поехали к родным Наташи в Тюмень.
Николай в семье невесты тоже пришёлся ко двору. Он, нежно глядя на Наташу, официально попросил её руки у родителей девушки, получив их согласие на брак. Торжество было решено провести в Тюмени, куда приехали Колины родители, семья его сестры, а также Жанна и Лёня. Все от души радовались за влюблённых, которые стали молодожёнами.
А бабушка с дедушкой, кроме этого, ещё и радовались встрече с внуками.
- Как же я соскучилась по вам! – обнимала Надежда Ивановна Вадика с Леночкой.
- Люб, а давай дети поедут с нами, ещё же месяц почти до школы, а вы потом приедете, тоже погостите и заберёте их, – предложил Любе отец.
- Да можно, конечно, на самом деле… А вам не тяжело будет с ними, всё же двое детей, - Люба посмотрела на мать.
- Ну что ты такое говоришь, нам только в радость, давайте-ка берите билеты, пока не передумали! – рассмеялась она.
Посадив их на поезд, Люба с Анатолием тоже отправились домой. Жанна и Лёня пока задержались здесь у родных Жанны, а Коля с Наташей улетели на море, эта поездка была свадебным подарком Любы и её мужа. Отдохнув и насладившись новыми впечатлениями и эмоциями, все вернулись домой, радуясь встрече с родными, близкими и друзьями, ставшими таковыми. Коля с Наташей поселились в квартире, где жила раньше Люба с детьми, чем очень обрадовали Викторию Петровну.
Жизнь, разворачивая свои паруса по ветру благоприятных перемен, двинулась в направлении счастья и благополучия. Так казалось Любе, и она даже смогла поверить в свою удачу на этот раз, ведь всё выглядело именно так.
Анатолий поначалу казался ей идеальным мужем. Он был мил, нежен и внимателен, заботливо относился как к Любе, так и к Вадику с Леночкой, оправдывая свои обещания, что дал ей до женитьбы. Совсем уж близких отношений с детьми у него не складывалось, но порой не все родные отпрыски могут похвастать такими добрыми отношениями с отцами, какие выстраивались у них с Анатолием. Дети называли его дядей Толей, а он и не настаивал на чём-то другом. Своих детей с Любой у них тоже как-то не получалось, но, как сказал Толик чуть позже, он и не испытывал особо жгучего желания их иметь, решил, если получится, то пусть будут, а нет, так и не надо.
Перемены в их жизни начались года через три после того, как они стали мужем и женой. Анатолий всё больше и больше понимал, что не справляется с магазином, оставленным ему братом. Сначала казалось, что всё идёт по-прежнему, но потом стало понятно, что доходность магазина начала падать, его популярность устремилась туда же, а растущая конкуренция тюкала по ним сверху своим беспощадным молоточком рыночной борьбы. Люба старалась привлечь внимание покупателей сменой поднадоевшего интерьера, заставив убрать устаревшие и просто состарившиеся полки, заменив их новыми современными, а заодно сменила и светильники со шторами.
Она также предлагала ввести систему скидок постоянным покупателям, привлечь людей какими-нибудь акциями, да расширить ассортимент, в конце концов, но её настойчивость закончилась, пожалуй, их самым первым семейным скандалом. Анатолий прицепился к каким-то Любиным словам, слишком активному поведению на глазах сотрудников и посчитал, что она унизила его при всех. Люба пыталась оправдаться, даже извинялась, хотя и не считала себя виноватой, но он не слушал и стоял на своём.
Она отошла назад, но, видя, что всё становится только хуже, всё же настояла на закупке некоторых товаров-новинок и, поскольку Толика переполнял скептицизм по этому поводу, то с его разрешения сама съездила в Тюмень для контактов с новыми поставщиками. Её возвращение и рассказы о тех, с кем она встречалась, стали очередной причиной для скандала, на этот раз его темой была ревность. Анатолий так громко кричал и так грубо выражался, что даже напугал детей.
Люба была обижена, расстроена и решила, что больше она в этом бизнесе не участвует, будь что будет, хотя и так было понятно, что ничего хорошего при таком подходе ожидать не стоит. Так и оказалось. Ещё примерно год-полтора магазин побалансировал между старой популярностью и новой недосказанностью, да и ушёл в уверенный убыток. Толику ничего не оставалось, как признать своё окончательное поражение на коммерческом татами и рассказать обо всём брату. Геннадий, не поверив в такой исход, сам приехал к ним, но ему ничего не оставалось, как согласиться на продажу предполагаемого источника доходов обеих семей.
Здание магазина было продано, брат по своим старым связям устроил Анатолия на работу в одну из городских компаний с хорошими перспективами и уехал к себе. Напоминанием о профуканном бизнесе остался только автомобиль, который Геннадий просто подарил брату.
Толик успокоился, повеселел, только настаивал, чтобы Люба не работала. Она вновь вспомнила о своей швейной машинке и стала принимать заказы на дому. Но Анатолий часто ворчал, что у них проходной двор и много посторонних людей. Люба выкручивалась как могла и со временем ей удалось найти работу в ателье. Дни семейной жизни потянулись относительно спокойной чередой, где-то неспешно и уверенно, а где и споткнувшись, натыкаясь на случайно возникающее препятствие, но всё было терпимо, потому что без этого жизнь невозможна.
Так случилось, что через несколько лет ателье закрылось и одна из Любиных клиенток подсказала ей, что есть место диспетчера в автоколонне, где она сама работала. Люба, не мешкая, устроилась туда, потому как выбор был невелик, да и график работы её вполне устраивал – два дня она работала, а следующие два отдыхала.
В дни, когда была её смена, Толик отвозил и забирал жену с работы, чтобы ничьи притязания на её внимание не нашли своей реализации. Ревность мужа нервировала Любу, мучила её, не давала спокойно жить. Их семейный стаж насчитывал уже более десяти лет и Люба чувствовала, что её терпению приходит конец.
- Я не знаю, сколько ещё так выдержу! – жаловалась она Жанне.
- Может, мне с ним поговорить? – предложила верная подруга.
- Это ничего не даст, только разозлит его ещё больше! Коля пытался как-то, они только поссорились и всё на этом!
- Но так же нельзя, Люб, что это за жизнь, когда тебе нельзя даже посмотреть в сторону или на корпоратив остаться… Да даже ко мне уже почти не заходишь просто так, без повода! Хорошо, что он у тебя сейчас в командировке, хоть пообщаться можно.
- Ох, Жан, ты права… я и говорю, что не смогу так долго… Коля с Наташей собираются уезжать в Тюмень, ты знаешь? – спросила Люба.
- Да, я встретила как-то Наташу, она говорит, что мама сильно болеет, - покачала головой Жанна.
- Да, как учебный год у Насти закончится, они уедут, уже вещи пакуют, - поделилась Любаня, вздохнув, - вот я назад в свой домишко и уйду, если он продолжит в том же духе.
У брата подрастала дочь Настя, Любин сын был студентом Тюменского университета, а Леночка ещё училась в школе.
Люба шла домой, расставшись с Жанной, и задумчиво глядела себе под ноги, обходя лужи, образованные тающим вовсю снегом. Ей хотелось плакать, а в голове прыгали разные мысли. Что с ней не так? Один изменял, второй ревнует её с такой ненормальностью, что дышать уже невозможно, при этом говорит, что любит… Люба усмехнулась. А сам своей ревностью давно уже убил в ней все чувства! А были ли они? Да кто теперь разберёт… Тогда всё казалось таким приятным и чудесным, казалось, что была любовь, хотя… Люба, Люба, может просто ты хотела нежности, ласки, внимания, как и всякая женщина, да к тому же тебя ведь бросили, не забывай, вот ты и стремилась доказать, что тебя тоже любят, назло всем любят…
- Назло… - прошептала Люба. - Да что же это я всё время делаю что-то назло! Почему нельзя, чтобы было лучше для себя самой, не доказывая ничего другим? - Люба почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы досады. - Всё из-за этого Тимура, пусть ему икнётся не раз!
Лет пять назад Тимур с Ларисой разбежались, и он куда-то уехал. Даже не попрощался с детьми, просто взял и уехал. Лёня пытался узнать что-то через общих знакомых, но все говорили разное. Кто-то утверждал, что он подался дальше на север, а кто-то совсем обратное, мол, решил поехать в тёплые края. Поговаривали, что Лариса нашла себе новый предмет страсти и Тимурчик остался не у дел, вот и рванул отсюда куда глаза глядят и даже детям не отправил ни разу ни подарка, ни весточки. Жив ли, нет ли, никто не знал. Люба на алименты подавать не стала, тем более, что Толик в этом вопросе был на её стороне.
Так в раздумьях она и ступила на проезжую часть, не взглянув на светофор, и даже успела сделать пару шагов, как услышала чьи-то крики, сигнал автомобиля и, не успев опомниться, почувствовала, как чьи-то сильные руки потащили её назад, почти уронив.
- Девушка, Вы не пробовали соблюдать правила дорожного движения и переходить дорогу на зелёный свет? – обращавшийся к Любе мужчина поставил её на ноги и, снисходительно улыбаясь, глядел на неё с высоты своего роста.
- Простите, пожалуйста, - пробормотала она, поняв, что произошло.
- Да это не у меня, а у водителя надо просить прощения, - ответил он и посмотрел куда-то в сторону, - вот, похоже, он и идёт!
Люба повернула голову, следуя за его взглядом. К ним приближался высокий статный мужчина с лёгкой проседью в волосах. Чёрная куртка была расстёгнутой и порывом ветра надулась на спине парусом.
- Здравствуйте! – вежливо сказал он, подойдя к ним. – Пострадавшие есть, я врач?
- Да нет, все живы! – весело ответил Любин спаситель. – Всего вам доброго, я пойду, а то так ещё одну зелёную волну светофора пропущу.
- Спасибо Вам огромное! – крикнула Люба и осторожно повернулась к подошедшему мужчине, вдруг почувствовав неистовое сердцебиение. – Извините, пожалуйста, меня, я была неосторожной и…
- Главное, что ничего не случилось… У Вас правда всё в порядке, мне показалось, что Вы упали...
- Нет, это тот мужчина меня так сильно дёрнул, когда оттаскивал меня с проезжей части, и я упала практически на него… - улыбнулась она, вспоминая, как всё происходило.
- Давайте-ка я Вас подвезу! – предложил он.
- Хорошо! – неожиданно даже для самой себя согласилась Люба.
Они дошли до машины, которая стояла на другой стороне улицы, куда он успел переехать. Мужчина открыл перед ней дверцу и сделал жест рукой, приглашая сесть.
- Спасибо, - тихо ответила она и нырнула в приятное тепло салона.
- Меня Олегом зовут сказал он, усаживаясь на место водителя, Олег Анатольевич! – сказал он, с улыбкой поворачиваясь к ней.
- Ка-а-ак?! – почти закричала Люба и тут же спохватилась. - Простите, я, наверное, не в себе… А я Люба, Любовь Сергеевна!
- Ну-у-у, уж Вы точно никакая не Сергеевна, Вы просто Любовь! – как-то приятно прозвучал его голос на фоне мягко заурчавшей машины. – Люба, Любаша… - услышала она и с удивлением взглянула на него.
«Что происходит? Он флиртует, что ли? А я? Мне это нравится? Да не просто нравится, я с ума схожу от того, что он сейчас рядом. Позовёт на край земли, пойду… - мелькнула слегка пафосная мысль, скорее всего выкатившись шаблоном, но всё же проявив отчасти эмоции Любы. - Что это? Э-э-эй, очнись, ты же вроде даже не упала, головой не стукнулась! – призывала она себя, но сердце беспощадно заглушало разум. – Как хорошо, что мы куда-то едем… А куда, кстати? Да какая разница!» - она смотрела на мелькающие за окном дома, пытаясь понять направление движения, но её мозг отказывался это делать, он всё время посылал ей сигналы, что она рада тому, что оказалась сейчас рядом с казавшимся ей приятным во всех отношениях человеком.
- А Вы правда врач? – спросила она.
- Да, совершеннейшая правда… - кивнул он и рассмеялся. – А Вы считаете, что я способен врать… Хотя, конечно… да, наверное, могу, если надо, если это не вредит никому, а так… нет, честное пионерское! – насмешил он Любу своим признанием.