В пятницу вечером мы с Лоренсом ловили рыбу на пирсе. Клевало хорошо и мы были довольны. Перед уходом он спросил:
Ты когда уезжаешь?
Команды пока нет.
Имя будешь менять?
Нет, я хочу время от времени приезжать сюда. Мне нравится Нью-Йорк, Нэшвилл и Миссисипи. Тут я стал тем, кем есть. В моей работе нет ничего позорного. Ты же знаешь, кто платит деньги. Государству нужны люди, которые не на постоянной службе. Армию нельзя послать в чужую страну, причём дружественную. А казна на всех одна, только пресса иногда переставляет акценты по указки политиков. Государства вечны, политики временны.
Пенсию начислили?
Грех жаловаться. Теперь их три разных и две медицинских страховки, причём обе международные.
Да, стоило рисковать жизнью.
Дом будете продавать?
Нет, роды будем делать здесь. Не стоит лишать детей американского гражданства. Там, куда мы поедем, много американцев преклонного возраста. Одни имеют гражданство, другие отказались в пользу местного. Но ностальгия есть у всех.
По Дагестану не скучаешь?
Я скучаю по Стамбулу. Одно время, меня посылали работать с их МИТ, это твои турецкие коллеги. Мне там нравилось, особенно мой куратор. У меня там сын от неё, Тимур. Очень редко вижу. Предлагали остаться, Вильсон был не против, но…дочь росла в Нью-Йорке. Мой первый ребёнок.
У Тимура странная фамилия.
Это фамилия моей мамы. Он будет продолжать род Паши города Тимерхан Шура, великого Молла Пенах Могиф.
А дочка?
Она фольксдойче.
А Хяши Томи знает?
Да, зачем скрывать. Мне много лет, она моя последняя любовь. Она знает и поддерживает контакты с моим прошлым. Она хозяйка моего гарема ха, ха. Её любят мои дети, она младше них. Она мне сама сказала, что если бы мне было 30 лет с таким семейным винегретом, то она со мной бы не сошлась. А для мужчины моего возраста, это не грех, а достоинство.
Я сел на настил и отключился. Лоренс потрогал пульс, он был тихий, но стабильный. Друг вызвал медиков, они сделали укол и я постепенно пришёл в сознание.
Извини, побочные явления после облучения. Само проходит через час или два. Не говори жене. Будет волноваться. Ей вредно сейчас. Я и так доставил ей столько тяжёлых минут за время совместной жизни! Удивляюсь, что она меня не бросила.
Она паскагула. Они самые верные жёны. Береги её. У меня уже третий брак и этот скоро рухнет. Только деньги дам и интересуют. Я завидую твоему отцовству. Мой первый и единственный сын меня не любит, презирает. За что? Через мать, мол мало плачу алиментов. Ладно, поехали домой, я тебя отвезу и заберу твою машину. Она будет возле моего дома. Хяши Томи тебя подкинет.
Окей.
Хяши Томи обратила внимание, что Лоренс меня высадил, а сам уехал на нашей машине. Не зашёл попить кофе и поболтать.
Только не говори, что Лоренсу понадобилась машина.
Мы с ним говорили о жизни. Потом я сел на настил и отключился.
Значит говорили обо мне и ты нервничал.
Да.
Думал, что я тебя рано или поздно брошу?
Да. Но Лоренс сказал, что женщины паскагула самые верные жёны, только не надо их обманывать.
А ты сомневался в этом?
Я сомневался в себе, я не знаю, сколько проживу. Мне было бы больно знать, что мои дети останутся сиротами.
Выбрось эту идею из головы. Для своего возраста, ты здоров как бык. Не уменьшай мою радость жизни с тобой. Ты меня понял?
Прости, я слабак. Это ты сильная. Ты ведущая нашего тандема.
Будет звонить Лоренс, скажешь, что всё Окей после курса секс терапии. Или ты не готов?
Ха, ха! Я? Я с тобой всегда готов на любую терапию. Моя Саншайн, я люблю тебя!
Через три дня пришёл заказной конверт с билетами на самолёт в Канкун. До родов оставалось два месяца. Мы отдохнули две недели в Мексике, потом поехали в Перу и подписали контракт на дом. Пожили немного в нём и вернулись домой. Роды прошли легко, сына назвали Клауд - облако. Он не был крикливым, просто улыбался и чмокал губами, когда просил кушать. Мы вернулись в Перу и зажили спокойной жизнью. Пару раз в году выбирались в Миссисипи, посещали родных и друзей, хвалились сыновьями. Мальчики росли послушными, старший был основательный, а младший, менял желания, как облако на ветру. Он был ласковый и задумчивый, лирический меланхолик. Еще через три года появилась маленькая Бок Ошо, она была говорливой, как весенний ручей. К нам приезжал Лоренс, но без семьи. Он часто разговаривал с Симоном, они подружились и Симон пообещал ему построить дом после выхода на пенсию. Хяши Томи стала настоящей индианкой и носила дочку за спиной. Она готовила на костре и пела по вечерам свои песни.
Однажды приехал Тимур со своей семьёй. Я его не узнал, он стал дородным мужчиной и занимался каким-то военным бизнесом. Он подошёл ко мне и заговорил по-русски. Его жена азербайджанка и двое детей тоже говорили со мной по-русски. Тимур с Нани, так звали его жену, оставили нам детей на целое лето, а сами вернулись в Стамбул. Какой у нас был весёлый детский сад. Во второй приезд он подписал с Симоном контракт на строительство дома в Куско. Там поселилась уже постаревшая Хали, его мать. Она приехала с третьим мужем. Мы с Хали долго смотрели друг другу в глаза и улыбались. Тимур сделал и меня и мать счастливыми. Хяши Томи не ревновала, она сказала
Хали твоя молодость, мне приятно видеть вас счастливыми. Какая женщина, я тебе завидую.
Потом она меня обняла и прижалась к груди.
Я последняя, самая молодая жена в твоём гареме, мой повелитель, я самая любимая и самая счастливая.
На новом месте я перестал болеть, окреп и даже остановилась старость. Я купил лошадь и часто ездил верхом по округе. Однажды мне навстречу кто-то скакал в прериях. Я не стал сворачивать, а ехал навстречу. Это была Хяши Томи, она решила быть со мной везде, сегодня купила лошадь и таким образом решила похвалиться. Приятный сюрприз.
Мы вдвоём медленно ехали верхом по нашей деревне, все знакомые с нами здоровались и улыбались. Мы въехали в свой двор, я соскочил со своего скакуна и снял с лошади руками свою Саншайн.
Конец.