Реальность 2.
«Гуляем, парни! Контора платит, после хорошей работы и отдохнуть надо хорошо! Эй, девочки – встречайте мальчиков!» Нед Фишфангер вытер потные руки о полы белого пиджака и ударом ноги открыл двери бара. «Мальчики», весело галдя в предвкушении новых ощущений, ввалились шумной гурьбой в помещение. Он, не вынимая папиросы изо рта, щелкнул пальцами, подзывая бармена – «Эй, ты, да ты, ну - ка, сделай так, чтобы в этой унылой богадельне стало весело, ярко и радостно! Мы хотим праздника! Ты понял, шевели булками, напряги оркестр и девок, девок зови! Гулять будем!» Бармен, испуганно улыбаясь, но уже понимая, что ночь будет прибыльной и его чаевые составят хорошую сумму, метнулся к столику музыкантов – «Джонни, Том – это парни Фишфангера, надо поработать, давайте, покажите все, что можете. Выспимся завтра, давайте музыку и повеселее!» Четверо музыкантов переглянулись и понимающе кивнули – «Какой разговор, сделаем!» Взяв инструменты, они вышли на небольшой круглый подиум: «По просьбе гостей нашего бара, бар сегодня не закрывается до утра! Музыка – наша, деньги – ваши! Всем приятной ночи!» Веселая мелодия заполнила бар, располагая к уничтожению содержимого бутылок и делая красивыми и неотразимыми всех присутствующих «дам», которые уже, было, заскучали у стойки, отчаявшись подзаработать этой душной летней ночью.
Он подсел к темноволосой красотке, слегка приобнял девушку, наклонился, шепнув на ухо – «Ну, что, крошка, ты хочешь погрузиться в пучину удовольствий и алкогольного дурмана?» Девушка, выдохнув ему прямо в лицо клуб сигаретного дыма, язвительно заметила: « Погружать в пучину – это Ваше хобби, или военная специальность?» Добавив слегка насмешливо, растягивая буквы – «С- э – э – р». Он оценил шутку, ухмыльнулся, поправляя галстук – «На войне, крошка, я был морпехом, слышала про такой остров – Иводзима? Ох и славно мы там погружались в свое собственное дерьмо, которое выбивали из нас япошки, своими артобстрелами. Ты была под обстрелом когда – нибудь? И не надо, это занятие не для тебя. Ты должна уметь совсем другое, правда?» Он привлек ее к себе, потянулся к губам, она, как бы случайно, прикурила новую сигарету, щелкнув желтой латунной зажигалкой. « А ты нетерпеливый, бывший морпех. А сейчас, значит, вернулся к родным берегам и к этому…», она кивнула в сторону Неда, к которому уже прильнули сразу две девушки, обнимая его и незаметно ощупывая светлый пиджак – клиент должен быть платежеспособным, хотя, Фишфангера и его ребят в округе знали хорошо и старались не досаждать лишними вопросами о наличии денег. Будет хорошее настроение – все останутся довольны, пойдет что – то не так: разбитая мебель, окровавленные лица и никакой прибыли. Что делать – ребята не так давно вернулись с войны, им хотелось свободы после армейских строгих порядков. Правда, сам Нед на фронте не был, говорили, что у него нашлась справка из местной больницы – то ли плоскостопие, то ли зрение слабое, вобщем, для американской армии он оказался лишним человеком.
Она, облокотясь на руку и открывая его взгляду довольно глубокое декольте своего черного платья, задумчиво курила, глядя на него, словно пытаясь что – то вспомнить, что – то неуловимо исчезающее, мимолетное, кажется – вот, оно, а нет, уже ускользнуло, вместе с сигаретным дымом ушло к потолку и растворилось там, под лопастями вентиляторов. В баре уже было весело и шумно, все присутствующие приняли изрядную дозу горячительного, моральные устои стали размываться, разговоры становились все громче и откровеннее. Жадные мужские руки скользили по бедрам девушек, те слегка отстранялись, делая вид, что им это не нравится, дым висел слоями, скрывая лица, музыка гремела, сменяя мелодии. Вобщем – каждый был занят своим делом. Кто – то отдыхал, другие работали, чтобы отдых понравился.
« А, ты красивый, ты знаешь это, такие нравятся женщинам», она рукой провела по его щекам, слегка заросшим щетиной, взъерошила жесткие короткие волосы. « Неужели, тебе нравится все это…эти люди, Фишфангер, мне кажется, ты другой, скажи мне, я не ошиблась?» ее рука держала сигарету на отлете, она пристально смотрела ему прямо в глаза, как бы заставляя найти правильный ответ, тот самый ответ, который он сам старался забыть и не извлекать из глубин своего «Я», оттуда, где он давно и прочно утонул, скрывшись в трясине ненужных воспоминаний. Он дернулся, как от удара, его губы сложились в привычную ухмылку, но она погасла, он замолчал, глядя на нее, стоящую так близко, молча курившую, ждавшую его слов. Тех слов, которые решат, как и что будет дальше и будет ли? Он наклонился к ее лицу, их глаза встретились, их взгляды проникли друг в друга, как шпаги дуэлянтов входят в податливую человеческую плоть. Она поправила сползшую с плеча бретельку платья, сделала глубокую затяжку, отгоняя наваждение, как бы подсказывая ему, задавая направление. Чтобы он вспомнил. Он уже готовясь сказать какую – то дежурную, пошлую фразу, вдруг осознал, что его губы пересохли, что ее взгляд завораживает и уводит его совсем не туда, куда он рассчитывал: гораздо дальше и глубже. В такую бездонную глубину, о которой и думать – то было страшно, так много там было того, что хотелось забыть навсегда. А что – то, наоборот, помнить всю жизнь, до последнего мига и даже – дольше. Она увидела и поняла – он вспомнил, он смог вспомнить. Уже в машине, оторвавшись от ее губ, еще не вполне придя в себя от осознания случившегося, он прошептал: «Как же так, ты… ты и здесь, а я не знал, я забыл, я все забыл!» Она улыбнулась, чуть печально и иронично – «Поедем к тебе, или ко мне? А у меня есть коньяк, настоящий, который ты любишь, я и это помню…» Хлынул дождь, капли забарабанили по крыше автомобиля, он вдавил в пол педаль газа, огонек сигареты мерцал в темноте салона, словно маячок, показывающий курс двум одиноким душам, встретившимся совершенно случайно на безымянном полустанке Времени, вечного и безграничного, как и сама жизнь.
Она еще не сняла белье и курила в постели, глядя, как он открывает бутылку и разливает коньяк по рюмкам: «Ты будешь?» - «Да, с тобой, буду. Я бы хотела всегда быть…с тобой, но…» Она замолчала, снова улыбнулась, но не ему, а чему – то другому, тому, что видела только она и давшему ей странный ответ: «Так надо, Пространство мудрее нас!»