Фото заставки из интернета
Сцена первая
Утро. Двухкомнатный номер в отеле на берегу какого-то лазурного моря в достаточно далёкой стране. Две вполне ещё миловидные подруги Элла и Бэлла собираются к завтраку.
Элла – Как это всё кошмарно. Проснулась я довольно рано, и встала лишь воды попить, но сразу начало тошнить.
Бэлла – Тошнить? О боже, это мило. Вы выпили «ведро» текилы, и на столе плясали гопака, пока не сняли вас два крепких мужика.
Элла – Два? Я смутно помню одного, но это было как в кино. К тому ж, его я прогнала тотчас, когда в кладовке свет погас. А может в лифте… Всё одно, и там, и сям было темно.
Бэлла – Давай кончать ненужный спор. У нас был твёрдый договор, что отдыхаем мы вдвоём – купаемся, гуляем, пьём. А вы нарушили запрет, и вам теперь прощенья нет.
Элла – Помилуйте, за что прощенье? За то что выпила чуток, и в темном лифте получила ощущение, которое уж точно не пойдёт мне впрок? Я, Бэлла, вам не изменила. Меня влекла хмельная сила. Мной овладел сам Сатана. Какая ж тут на мне вина?
Бэлла – У нас был устный договор, когда мы выезжали за «бугор». Обговорили всё: и мужиков, и пляж, и цены на услуги. В конце концов, нас дома ждут супруги. А как смотреть в их честные глаза, когда у «половинок» отказали тормоза?
Элла – Суровый приговор от вас я слышу. А помните, как у меня отбили Мишу, Антона, Николая наконец? Я всем простила этот адюльтец. Простила в том числе и вам я, особенно красавца Николая.
Бэлла – Ну полноте, о чём тут говорить? Вы Коленьку должны благодарить. Ведь это он посватал вас с Мусой. Теперь вы как за каменной стеной. В ответ могла бы также выставить я счёт, но это склоку за собою повлечёт. А нам здесь отдыхать ещё семь дней. Давайте наш конфликт уладим поскорей.
Сцена вторая
Завтрак. Шведский стол в ресторане отеля. За столом Элла, Бэлла и супружеская пара.
Элла – Похоже, что пропал весь аппетит, и кажется, меня опять тошнит. Пожалуй, я не буду есть пока. Сходи к бармену и возьми пивка.
Бэлла – Чего-то я не помню, чтобы мы, вдруг стали разговаривать на ты. Опохмеляться пивом – моветон. Я лучше принесу для вас Бурбон.
Элла – Тогда возьмите мне ещё лимон.
Бэлла встаёт и направляется к бару. Возвращается с бокалом коньяка и тарелкой с лимоном.
Элла – Спасибо милая, ну кто, если не вы, наполненная светом доброты, поможет в этот трудный миг. – Элла залпом выпивает коньяк и закусывает долькой лимона, – Чего уставился, мужик?
Супружеская пара, переглянувшись, вновь сосредоточилась на еде, а порозовевшая Элла откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу.
Бэлла – Надеюсь, что оставшиеся дни, мы чинно отдохнём одни. К тому же шопинг предстоит. Глядишь, неделя пролетит. Ещё совет хочу вам дать. Не стоит ляжками сверкать. Поутру в ляжках нет красы, особенно, когда забыл надеть трусы. Какая дура я была, что вас с собою позвала. Мне говорила Коли мать, что вам бы только волю дать. Теперь уж вижу и сама, о недостатке в вас ума.
Элла – Да, интересный поворот. Уж тридцать лет прошло и вот, такого не ждала конца. Заткни, шарман, поганый рот и съешь салатик из тунца. – Обращаясь к мужчине, который что-то возмущённо пробормотал, – А ты мужик не суй свой нос в сугубо девичий вопрос. И не входи в безумный раж, бери жену и дуй на пляж.
Сцена третья
В номере на кровати лежит Элла, положив на лоб кусочки льда, завёрнутые в полиэтиленовый пакет. В спальню входит Бэлла с откупоренной бутылкой Шардоне и двумя бокалами.
Бэлла – Пришла мириться с вами я. Ведь мы почти одна семья. Любили мы одних мужчин, в согласье жили до седин. Ну с сединой загнула я, но всё же – мы одна семья. Ходили в школу, в институт, прошли огонь и воды. Всё было здорово, а тут, вдруг начались разброды. Признаюсь, я была груба, прошу меня простить. Хочу вам предложить вина, чтоб эту горечь смыть.
Бэлла разливает вино по бокалам и садится в кресло рядом с кроватью.
Элла – Ну что ж подруга, так и быть, придётся мне тебя простить, а то, скажу я, между нами, через неделю мы расстанемся врагами. И «выкать» нужно прекратить, иначе я с тобой не буду пить.
Бэлла – Отрадно слышать от тебя, что мы по-прежнему родня. Ведь нашей дружбе много лет… Постой, мне надо в туалет.
Бэлла идёт в туалетную комнату, достаёт из косметички пузырёк и выпивает содержимое. Спустя несколько минут она возвращается в спальню, где Элла допивает свой бокал вина.
Бэлла – Сегодня неудачный день, какая-то в желудке хрень, как будто лампу проглотила в сотню ватт. Тому виной быть мог с тунцом салат. Пойду прилягу я к себе в кровать. Вино ж тебе придётся допивать.
Бэлла уходит, а Элла наливает себе ещё вина.
Элла – Чего-то мне сейчас не по себе. Неужто дело в Бэлле и вине? Да, привкус у вина совсем не тот. На всякий случай нужно выпить антидот.
Элла встаёт с кровати и достаёт из шкафа косметичку, где лежит пузырёк с антидотом. Выпивает и ложится в постель.
Элла – Близка развязка может быть. Не буду дурой и попробую схитрить.
Немного позже приоткрывается дверь в спальню Эллы и на пороге появляется Бэлла. Она видит пролитое на простыню вино и агонизирующую Эллу. На полу лежит бокал.
Бэлла – Ну наконец настал расплаты час. Я столько лет молилась и ждала, когда её душа покинет нас, но счастья и покой не обрела. Что ж, подождём ещё немного, когда ей в небеса откроется дорога.
Элла открывает глаза и слабым голосом вопрошает.
Элла – Подруга верная, тебя ли мне винить за то, что в муках ожидаю свой исход. Ужель способна ты убить ту, кто лелеял нашей дружбы плод? За что? Ответь мне не тая. За что мне уготована судьба сия?
Бэлла – Всегда во всём была ты первой: в учёбе, спорте и любви. Но оставалась редкой стервой. Так что лежи и не гунди. А помнишь, как восьмого марта, присвоила ты мой букет, который положил под парту какой-то пятиклассник-шкет? А помнишь, как уже в десятом, когда Петров за мной ходил, ты растрезвонила по школе, что мой любимый – зоофил? Я много от тебя терпела, теперь хочу закончить дело. Осталось малость подождать и тут немножечко прибрать.
Элла скинула одеяло и уселась на подушки в позе лотоса.
Элла – Теперь послушай ты меня. Тебе я больше не родня. У нас теперь расклад особый, хотя и виноваты обе. Ну что, готова рассказать кто вылил клей в мою кровать, и мы тогда с Максимом три дня воняли керосином? А помнишь заманила Машку в лес, а у неё был ПМС. И Машкиного Сашку охмуряла, пока она в кустах страдала? И что теперь ты скажешь? А может рядом ляжешь? Мы вместе выпьем яду и обретём покой. И коль не сдохла Элла, а значит не хотела, и значит вместо Эллы помрёт кто-то другой.
На левом глазу Бэллы определилась скупая слеза раскаяния.
Бэлла – Ох, Эллочка, прости заразу, я не задумалась ни разу, когда решила всыпать яд, что каждый тоже виноват. Но как же ты не пострадала или насыпала я мало, иль твой шальной иммунитет сказал отраве твёрдо: нет?!
Элла – Себя сомненьями не мучай. Всегда вини несчастный случай. Тогда избавишься от бед. Ну проперделась я немножко и, кстати, встань, открой окошко. Не задохнулись бы мы чай.
Бэлла – Ну вот, от сердца отлегло, едва открыла я окно. Так что нам делать? Как нам быть? Как дальше с этим грузом жить?
Элла – Кончай и охать, и стонать. Всего семь дней нам отдыхать. И брось жевать свою «резину», ведь завтра променад по магазинам!