«Ой, какая хорошенькая! Такая маленькая еще, сколько ей – годика 2, не больше?» Она с умилением и улыбкой рассматривала фотографию, которую он ей подал. «Да, верно, два года – брат недавно только прислал письмо и это фото. У них все хорошо - все здоровы, большой дом, свое дело. Вот и молодая жена порадовала наследницей.» Она повернулась к мужу и игриво произнесла, прижимаясь к нему всем телом – «Ну, у нас уже есть наследник, может, попробовать подарить ему сестренку? Такую же маленькую и очаровательную, как на этом фото, ты не против, любимый?» Ее пальцы скользнули под его рубашку, расстегивая пуговицы и скользя по его телу. «Дорогая, дорогая… здесь увидят, ну, что ты делаешь!» Он попятился, спиной открывая дверь в кабинет, она, уже не скрывая желания, прильнула к его губам. Задыхаясь от внезапного порыва страсти и путаясь в одежде, они торопливо освобождались от нее. Большой кожаный диван принял их тела в свои объятия, она толкнула его, он упал на спину – «Дверь, запри дверь» - «К черту дверь!» Пружины дивана жалобно скрипнули, когда наездница, оседлав своего коня, устремилась в безумную скачку...
«Милая, в следующий раз постарайся кричать не так громко - на кухне люди, что они подумают?» - «Пусть завидуют, эти люди на кухне!» Она присела к массивному столу, взяла мягкий персик из вазы. « Я так счастлива, что мы вместе, Юджин! Я тебя очень люблю, очень – очень. Пять лет мы вместе, сын растет, дедушкин дом такой большой и уютный. На ферме все хорошо, у тебя в городе дела на подъеме, магазин приносит прибыль. Может, действительно, пора подумать об увеличении нашей дружной семьи?» - «Да и я не против, любимая. Конечно, почему бы и нет? В счастливой семье должно быть больше счастливых лиц, правда?» Она закрыла ему губы поцелуем – «Ты – чудо, Юджи!» - «И ты – радость моя!»
«А, это все книги твоего отца?» - «Нет, это дедушкины, он после армии тут обосновался, дом этот купил, ферму. Все поднимал здесь, в Джорджии. Потом мама хозяйствовала, папа как - то к сельской жизни не очень - он же в городе, по бухгалтерской части, ну, ты знаешь. « Да, мы часто с ним видимся, у него контора неподалеку от нашего дома. Недавно, как раз, заходил – чай пили, в карты долго играли, разговаривали о политике, о жизни.» - «Ну ее, эту политику!» Она презрительно фыркнула, сделав гримаску в зеркало, он рассмеялся. « Нет, правда. Зачем нам вникать во все эти политические дрязги? Кто там и что сказал в Сенате, какой – то договор решили расторгнуть. Японцы утопили русский флот – мне это все не интересно. И не нужно. Вот, сын вчера соседскую кошку облил апельсиновым соком, в твоем магазине воришки стащили коробку конфет, вот, это меня волнует! Это наша жизнь, а политика – это дело политиков! Ну, скажи, я же правильно говорю?» Он обнял жену – «Конечно, правильно. Женщин волнует одно, мужчин – другое. Кто – то думает о новой детской кроватке, а кто - то совсем о другом.» - «Ой, точно! Снова надо будет все покупать для маленького, но кроватка сына осталась, она вполне подойдет, еще послужит.»
Он взял со стола фотографию – «Да, вот и брат пишет о политике. У них там на улицах какие - то разговоры непонятные начались, рабочие волнуются. Забастовки. Россия же воюет с Японией, а Польша, как часть империи, должна помогать: заводы делают военные заказы, молодежь отправляют в русскую армию. Многие недовольны этим. Вобщем, грядут какие – то потрясения, я думаю. Правильно я сделал, что уехал. Америка – страна большая, есть, где развернуться.» Она ласково потрепала его волосы – «Точно! Нам не нужны потрясения, помнишь, я тебе показывала роман, который дедушка написал – там все время одни потрясения! Войны, разлуки, смерть. Читать страшно, но и про любовь много. Там еще этот барон и она – такая вся красивая, все время прятались, потом он тоже все записывал и даты ставил» - «Ну, да – вон, он лежит, большая книга в кожаном переплете. Дед твой хороший писатель, только я нигде не видел этот роман напечатанным.» - «Так, он и не посылал рукопись никуда. Я еще маленькой была, приду, сяду на этот диван и смотрю, как он пишет. А, он же его с черновика писал, был же первый вариант, я хорошо помню. Там, такая старющая потрепанная книженция была, листы желтые все, ломались даже – представляешь! И дедушка переписывал оттуда вот в эту книгу. Сидит, коньяка выпьет, сигару раскурит и переписывает. Потом выпрямится, молчит, смотрит куда - то за окно и снова пишет.» Ему еще мама говорила, чтобы он отослал куда - нибудь в редакцию, вдруг, напечают? Как Джека Лондона, читал его рассказы про Аляску и золотую лихорадку? Я недавно его книжку купила в городе. Здорово интересно, всю ночь читала – снега, холод и люди золото ищут! А, кругом опасности всякие и бандиты. Лондон же сам там был, правда, золота не нашел, но все равно заработал – стал писателем. А, дедушка так и не отослал никуда свой роман, все говорил, что еще не готово, не завершено. Что есть новые эпизоды, которые надо обязательно вставить.»
Они помолчали, она задумавшись о чем – то, вдруг спросила его, как будто вспомнив что – то давно забытое - «Я помню, ты говорил, что Юджином тебя уже здесь стали звать, на американский манер. А, там, откуда ты уехал, ну, в этой Польше, там же другие имена, наверное, не как тут у нас?» - «Да, верно, другие. Там я был Юзек, а, когда вырос, стал Юзеф.» - « Юзек! Надо же, прямо вижу, как бегает такой мальчик в штанишках, а ему мама кричит – « Юзек, Юзек! Домой! Так, да?» Она рассмеялась, откинув голову, еще раз смешно изобразила – « Юзек, какой непослушный мальчишка! Немедленно домой!» Он тоже улыбнулся – « Да, именно так все и было. Я в детстве часто с мальчишками убегал в соседний двор, там был старый полу – разрушенный дом, нежилой уже и мы там играли в разведчиков. Уже стемнеет, а мы все бегаем, придумываем что – то и мама уже кричит из окна, зовет ужинать. А, младший брат, тот самый, от которого письмо пришло, ябедничает – « Они снова в том доме, я знаю, у них там штаб!» - «Да, как время летит!» - он положил фото, откинулся на спинку дивана – «Когда я уезжал, брат еще гимназистом был, ранец за спиной, фуражка, ремень, а теперь уже с дочкой нянчится.» Она, уже одевшись и поправляя платье, спросила - «Как назвали девочку?» - «Юдит» - «Какое странное имя» - «Да, здесь таких не дают» - «Ну, меня дедушка тоже назвал, нашел же где - то имя такое. Папа хотел Клер, но дед строго сказал – «Будет Клементина, я так хочу!» - « А, так это тебя так дед назвал? Надо же, а я - то удивлялся!»
Они вышли в зал, большой старый дом встретил их тишиной – послеобеденное время, все разошлись. На стене висел портрет человека в форме офицера кавалерии США. « Да, он повидал жизнь, покидало его по разным местам. Такое было время, не то, что сейчас. Все тихо, спокойно, подвиги совершать негде, живи - радуйся. Жизнь идет и ты идешь, да - любовь моя?» Она смотрела на портрет, вспоминая того человека, у которого сидела на коленях еще совсем маленькой. Наморщила лоб, нахмурилась, ловя ускользающую мысль – « Помню, дедушка как - то сказал, я не поняла тогда, странная фраза такая: «Нить Жизни вьется, не зная конца, а мы – лишь наблюдатели ее.» Снаружи донесся стук подков и скрип подъехавшего экипажа – «О!А, вот и папа приехал! Юджин, дорогой, скажи там на кухне – пусть большой чайник ставят на плиту!»