Осень. Ну вот и пришло время последнего заключительного маршрута. Цель работ этого полевого сезона заключалась в геологическом описании и отборе проб из древних кварцевых конгломератов, как две капли похожих на такие же в южной Африке, содержащие в себе не только огромные запасы золота, но еще и алмазы. Работы проводились на одном из пологих склонов маленького безымянного озера в Суоярвском районе Карелии, где были встречены наиболее мощные коренные выходы этих образований.
Семериков собрал в рюкзак все мешочки с небольшими сколками пород, затолкал туда же молоток, сунул тетрадку с геологической документацией в нагрудный карман своей штормовки, набросил ружье на плечо и двинулся к лагерю, где находилась палатка. Настроение было приподнятое и радушное – завтра придет машина и, как говорится, были сборы недолги… Впереди радостная дорога к дому, любимый Питер, занятия в институте, пиво, девочки… Четыре месяца полевой жизни с избытком хватало, чтобы сполна утолить накопившийся за зиму голод по таежной романтике. Всё! Хватит! Домой!
Идти было недалеко - выйти на лесную дорогу, а потом по ней еще километра четыре. В паре километров от него заканчивал работу старший геолог группы Бынев, он тоже документировал последнюю точку и отбирал пробы. Идти к нему, чтобы в лагерь возвращаться вместе, Семериков не стал – тащиться туда с полным рюкзаком не хотелось.
Неожиданно погода стала портиться. Солнце как-то быстро затянуло серой дымкой и ощутимо задуло. Полетела желтая листва. Ветер с каждой минутой нарастал и порой становился шквалистым с такими сильными порывами, что почти сбивал с ног.
Семериков решил срезать путь и свернув с привычной тропинки, пошел напрямую через небольшую заболоченную полянку с одиночными сухостойными деревьями.
…Он не понял, что произошло… помнил, что заорал от боли… потом очнулся… Он лежал на земле, около него валялось ружье и рюкзак, и поодаль здоровенная сухая лесина. Сколько он пролежал без сознания… Начинало смеркаться… Что произошла большая неприятность он понял, когда с трудом поднялся на ноги. Левая рука висела, пошевелить ей не мог, чувствовал, как она онемела и как будто набухла от прилива крови. Голова кружилась и подступала тошнота…
Семериков подхватил безжизненную руку, прижал ее к животу и пошатываясь медленно побрел. От шока он толком не понимал в какую сторону идти, ноги сами вывели его вниз по склону в сторону натоптанной тропы, по которой они обычно ходили в маршруты. Несколько раз чувствуя, что теряет сознание, опускался на корточки и, прислонившись спиной к какой-нибудь березе, переводил дух.
Как добрался до палатки он не помнил, врезались в память лишь испуганные глаза старого работяги Михалыча, который издалека уже понял, что случилось непоправимое.
- Живой, хоть? – хмуро бросил он, ничего не расспрашивая.
Потом кинулся в палатку, развернул спальник и уложил на него Семерикова, подложив под голову какое-то тряпьё. Затем он склонился над своим сундучком и достал бутылку водки. Налил до краев полный стакан и молча поднес к его губам. Тот, не ощущая ни вкуса, ни запаха машинально выпил. Михалыч налил еще стакан. Семериков выпил. Остатки водки Михалыч влил себе в рот и закурил.
Хмель быстро окутывал мозги, боль уходила, Семериков опьянел и отключился…
В себя он пришел лишь, когда почувствовал, что с него стаскивают штаны. Потом женский голос:
- Грязно живете.
Как в тумане – два укола в ягодицы, потом его в темноте тащат через кусты и по камням, долгая трясучая езда, лежа на каком-то матрасе в кузове бортовой машины, потом люди в белых халатах, еще уколы и глубокий сон на железной скрипучей койке с чистой простыней и мягкой подушкой, пахнущей йодом и еще чем-то необыкновенно приятным и убаюкивающим…
Как оказалось, его напарник, когда вернулся и узнал о происшествии, сразу же рванул за двадцать километров до ближайшего посёлка и вернулся с машиной, на которой и транспортировали Семерикова до единственной в округе маленькой сельской больницы.
Диагноз показал – оскольчатый перелом левой лопатки. На рентгеновском снимке всё это хозяйство выглядело блюдечком, вдребезги разбитым будто кувалдой на множество мелких кусочков. Когда отыскали то самое место, где шибануло Семерикова, нашли заржавевшее ружье, рюкзак с вырванными лямками и лежащую рядом 12 метровую сухую лесину с острыми сучьями во все стороны, лишь на её верхушке было метра полтора гладкого ствола. Как видно по счастливой случайности удар пришёлся именно этой частью, если по-другому, все закончилось бы, скорее всего трагически…
Через два месяца Семериков спортивный и подтянутый был уже в Питере и со смехом, и даже с некоторым удовольствием рассказывал друзьям об этом событии как об одном из незначительных эпизодов в своей жизни, шутливо поговаривая при этом:
- Поделом мне, скотине, поделом, нечего раньше времени о девочках думать.
2019 год