С тех пор как Семериков приехал и поселился в этом захолустном умирающем поселке, тот уже стоял прислоненный к стене двухэтажного деревянного клуба и был обращен в сторону маленькой сельской площади, где была развилка дорог, каждый час проезжал пригородный автобус и находилась заброшенная волейбольная площадка. Тот – это двухметровый портрет вождя мирового пролетариата и основателя первого на земле государства рабочих и крестьян. Выполнен он был, скорее всего, местным художником самоучкой методом клеточного копирования одной известной картины, и представлял человека с короткой бородкой в кепке с поднятой ладошкой как бы для приветствия и хитроватым прищуром.
Появился этот портрет видимо здесь давно, краска уже кое-где облупилась, на некоторых местах проглядывались небрежно затертые матерные слова, сам холст был местами порван и даже кем-то когда-то прострелен – в верхнем углу просвечивали дырочки от дроби. Поначалу висел на стене клуба, потом видимо гвозди поржавели, не выдержали, он оттуда сорвался и теперь скособочено стоял на голой земле, отчего нижняя часть его прогнила и почернела. Администрации поселка этот портрет был не нужен, на балансе, скорее всего нигде не числился, и следить за его сохранностью никто не собирался, но и убирать этот шедевр самодеятельного художественного творчества опасались – как бы чего не вышло, могут и привлечь, всякое бывало. Ну его к лешему, пусть стоит…
Жители поселка и пассажиры проезжавших автобусов уже привыкли к этой местной достопримечательности и всю нелепость и унылость присутствия огромного патриотического изображения на фоне покосившихся заборов, старых полуразрушенных «засыпух», туалетов с оторванными дверями и неучтенного количества помоек на обочинах многочисленных деревенских улочек они не ощущали. Семерикова же эта нелепость бесила и до самой что ни на есть глубины души раздражала. Всякий раз, оказываясь поблизости, его взгляд невольно упирался в этот хитрый прищур под революционной кепкой, тогда он бормотал под нос матюги и сплевывал. Его не покидала мысль, что умирание поселка было каким-то мистическим образом связано именно с этим наполовину трухлявым портретом.
Однажды проходя мимо клуба, его будто пронзило электрическим током - неожиданно появилась совершенно сумасбродная мысль это произведение уничтожить. Самому. Без всяких согласований и помощников. Взять и ликвидировать. Эта потребность крамольной диверсии прогремела в нем так резко и оглушающее, что он воспламенел этой гениальной идеей и понял – если ее не осуществит, то просто заболеет и умрет. Какое-то дьявольское помешательство на него нашло, с которым он уже сладить не мог. Никогда никаких вандалистских помыслов он в себе не замечал, а тут на тебе…
Несколько дней он вынашивал план предстоящей операции и наконец, решился, - съездил в город, купил в хозяйственном магазине бутылку битумного лака, скипидару и резиновые перчатки. Дело было летом и ночи стояли светлые, поэтому задуманную акцию он решил провести под утро, когда поселок еще спит. Встал в три часа, оделся неброско во все темное, натянул перчатки, напялил на лицо респиратор на всякий случай, чтобы мало ли не узнал какой-нибудь случайный ночной прохожий, выбулькал в приготовленную банку весь лак и пошел к клубу. Тот находился от его избушки в полусотне метров. Подойдя к ненавистному портрету, он выплеснул содержимое банки в верхнюю часть изображения, прямо на кепку, а потом еще несколько раз стряхнул на него остатки лака. Жидкость расплескалась огромной черной кляксой на лице вождя и в два ручья потекла по холсту до самой земли. Символический атрибут соцреализма был окончательно и безнадежно испорчен.
Семериков, не оглядываясь, пошел прочь. Ноги дрожали от нервного возбуждения - не каждый день приходится заливать светлый лик мирового значения битумным лаком. Он направился к реке, там забросил подальше в воду банку и перчатки, потом уже домой…
Как известно, преступника всегда притягивает место своего преступления, так и Семериков на следующий день не мог удержаться и специально сел в рейсовый автобус, чтобы проехать мимо клуба. Он и не предполагал, что весть о небывалом случае политического вандализма в тихом полузаброшенном поселке уже разнеслась не только среди его жителей, но и вышла за его пределы. Подъезжая к клубу, все пассажиры уже заранее поворачивали в его сторону головы, вытягивая шеи, чтобы посмотреть на испохабленный облик вождя. Кто-то даже вытащил фотоаппарат и, высунувшись в открытое окно, со смехом сделал несколько снимков. Какая-то женщина громко сказала:
- Ну и молодежь пошла, никакого уважения, чего творят.
- Да нет, не молодежь это, - произнес мужской голос. - Кто-то из взрослых.
После этих слов по телу Семерикова пробежали мурашки страха. Ему вдруг почудилось, что все пассажиры поглядели в его сторону и наверняка догадались, что это сотворил именно он.
Обезображенным пролетарский вождь простоял пару дней, потом его все-таки повернули лицом к стене, а потом и вовсе он исчез. Никакие портреты видимо решили здесь больше не выставлять. Каких либо пересудов и разбирательств по этому поводу не было, никого эта история особенно не взволновала, как-то быстро все про этот случай забыли и жили себе дальше, поглощенные своими житейскими заботами.
А Семериков еще долго пребывал в состоянии душевного смятения, не зная – правильно ли он поступил тогда, имел ли он такое право и вообще…
Начинались 80-е…
2018 год